Черт. Я просто на грани. Она так мастерски заводит меня. Прижимаюсь ширинкой к ее бедру. И у Анечки округляются глаза.

Она все понимают.

– Не бойся меня, – говорю я очень нежно. – Я не смогу обидеть такую девочку.

Чуть подаюсь вперёд и провожу носом по ее щеке.

– Ты так вкусно пахнешь, – и это ведь правда! Она на самом деле пахнет так… как самый сладкий приз.

– Тигран Русланович, – слышу в ответ, – понимаете, я…

– Тихо, – шепчу я ей на ушко.

Кладу руки на ноги и чуть сжимаю. Она тут же вцепляется в мои запястья и пытается убрать.

Какая упертая! Сдавайся уже. Хватит. Иначе я точно наброшусь на тебя.

Веду носом по ее щеке, пока наши губы не соприкасаются. Не целую ее сразу.

Сдерживаю себя из последних сил.

Лишь слегка скольжу по губам, а потом провожу кончиком языка.

А она вместо того, чтобы ответить мне, плотно сжимает губы! Но я же вижу, что ей нравится! Меня не обманешь. Я слишком хорошо знаю женщин!

– Ань, – шепчу ей в губы, – расслабься. Не бойся меня. Тебе же нравится? Нравится? Ответь мне. Просто кивни.

Но она смотрит мне в глаза и молчит. Молчит! И не кивает.

Начинаю злиться. Процесс уговоров явно затянулся. Такими темпами мы не скоро перейдем к главному.

Я никогда ещё так долго не уговаривал. Да я вообще никого никогда не уговаривал. Все сами…

Но Аня…

Решаю действовать смелее. Может, она именно этого и ждёт от меня?

Хватаю ее сзади за бедра и притягиваю к себе. Аня даже вскрикивает от неожиданности. И вот тогда я впиваюсь в ее губы и проникаю языком в приоткрытый рот.

Действую быстро, пока Аня не пришла в себя. Уже внутренне ликую. Вот сейчас.

И тут откуда-то из коридора раздается скрипучий голос:

– Анюта! Ты здесь?

Я замираю.

– Софья Теодоровна, – Аня испуганно смотрит на меня. Толкает так сильно, что я отступаю от нее, и спрыгивает со стола.

В комнату как раз заходит пожилая женщина в толстовке с надписью AC/DC и с поводком в руке. После нее в комнату вбегает и то, что крепится к поводку. Вбегает с громким звонким лаем.

Маленькая собачка.

– Здравствуйте, Софья Теодоровна, – произносит Аня и поправляет платье.

– Здравствуй, Анюта, – отвечает женщина. – А мы тут с Джульеттой гуляли и мама твоя звонит. Говорит, что никак не может до тебя дозвониться. Беспокоится.

И как-то недобро косится на меня.

– Вот, решила проведать, как ты тут. Одна, – опять смотрит зло на меня. – Прихожу, а тут дверь настежь. Случилось чего? Если что, у Джульетты есть грамота от участкового за помощь в поимке известного рецидивиста.

Это она говорит уже не Ане, а мне. Невольно смотрю на помощника участкового. Что же там за рецидивист такой? Даже интересно стало.

– Да я на практике задержалась, – врет на ходу Аня и прикладывает ладони к горящим щекам. – И телефон забыла включить. Поэтому не слышала маминого звонка. Все в порядке, Софья Теодоровна. Вот, меня с работы коллега проводил.

Кивает в мою сторону и обращается уже ко мне:

– Спасибо вам большое, Тигран Русланович. Что проводили.

– Пожалуйста, Анна, – отвечаю я ей также серьезно. – Давайте я вам помогу разобраться в документах.

Надо же как-то спровадить эту мать ее Теодоровну с ее грозой всех рецидивистов района.

Я весь горю от желания остаться с Анечкой наедине. Самое интересное впереди.

– Спасибо, Тигран Русланович, но не нужно, – вдруг выдает Аня. – Я сама справляюсь.

Я хмурюсь и уже строго смотрю на нее.

– Сама, – повторяет она.

– Да и поздно уже, – встревает Теодоровна. – Вам самому ещё домой добираться. Давайте по домам.

Я продолжаю смотреть на Аню, а она отводит взгляд и идёт за сумочкой. Достает телефон.

– Маме надо позвонить, – произносит задумчиво.

– Да-да, – кивает женщина. – Пойдёмте, – говорит мне, – я вас провожу.

– Да я… – начинаю я, но тут же слышу злой рык снизу.

Джульетта.

– Спать хочет, – улыбается ее хозяйка. – Домой торопится.

– До свидания, Тигран Русланович, – говорит мне Аня и я вижу, как скользит лёгкая улыбка на ее губах. Но быстро исчезает.

Ну, погоди, Аня. Посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Сладких снов, Анна, – отвечаю вслух и выхожу из квартиры.

Теодоровна с Джульеттой следом.

– Спасибо. Дальше я сам, – говорю, видя, что они твердо намерены проводить меня. Выпроводить буквально.

– Хорошо, что у Ани такие коллеги. А то мало ли кто может захотеть воспользоваться тем, что она одна сейчас, – вздыхает женщина, открывая мне дверь подъезда. – Девочка хорошая очень.

Тут я с ней согласен. Хорошая. И сладкая. И горячая. Уверен. Но это лишняя информация для Теодоровны.

– Всего доброго, – говорю я и слышу за спиной, как закрывается дверь.

Подождав в машине минут двадцать, пока бдительная старушка уложится спать на пару с Джульеттой, я опять иду к подъезду Ани.

Конечно, я не собираюсь уезжать. Мы только начали.

Какая горячая девочка. У меня в штанах все зудит. Я хочу так, как уже давно не хотел. И хочу именно эту девочку. Черт.

Жму и жму на домофон. Но мне никто не отвечает. Может, сломанный?

Тогда набираю Анечку по телефону.

Ну, давай же! Возьми трубку! Все сводит от нетерпения. Похоже, я возьму ее прямо в коридоре. У стены.

О да. Начнем прямо там. А потом…

Вот маленькая стерва, так возбудила, что горю просто.

А она… она не отвечает! Да… сдерживаю себя, что не выругаться прямо в домофон.

Но я не сдаюсь. Телефон же не отключен. Может, в душе?

Готовится.

Наконец, на пятый звонок слышу тихий голосок:

– Да.

Кричать будешь это «да»!

– Аня, я у подъезда. Открой.

Тишина в ответ. И в телефоне, и в домофоне.

– Я уже сплю, – слышу, наконец.

– Я тоже хочу спать, – отвечаю я.

– Так что вас останавливает? Езжайте домой. Время позднее уже. Завтра на работу.

Я немного в ступоре, но сдаваться не собираюсь.

– Я с тобой хочу спать, Аня, – говорю очень нежно и вкрадчиво.

– У меня кровать односпальная.

– Я покажу тебе, как можно вдвоем на ней спать.

– Это травмоопасно.

– Это приятно, Аня. Открой мне дверь. Мы же… хм… не договорили.

– Нет! – раздается короткое и потом гудки.

Сука.

Серьезно?!

Нет?!

Опять набираю ее, но телефон уже отключен.

Это что за…?!

Детский сад!

ГЛАВА 22

Анна

На удивление сплю я просто замечательно. С выключенным телефоном. Главное – маме позвонила.

С утра меня будит звонок в дверь. Предусмотрительно смотрю в глазок. Машка.

– Ну, ты где пропала-то? – заваливается она в квартиру. – Я уже испугалась! Ты одна? – заглядывает в комнату и хитро улыбается.

– Одна, конечно, – зеваю я.

– Кто вас знает. Мне вчера показалось…

– Тебе показалось, – говорю серьезно. – Что там у тебя?

– Булочки! Твои любимые! – крутит у меня перед носом бумажным пакетом. – Пошли кофе пить!

– Класс! – я вынимаю из хрустящего пакета любимую булку, когда мы уже сидим за столом. Но тут же кладу ее на стол. И морщусь.

Вот он! Вот этот запах, что преследует меня теперь повсюду!

Корица!

Тигран пахнет моими любимыми булками!

– Ты чего? – спрашивает Машка. – Свежие же.

– Не буду. Спасибо.

– А чего так? Ты же обожаешь корицу.

– Теперь нет. Слушай, а корицу добавляют в мужской парфюм?

– Ага, – кивает Маша, отпивая кофе. – Очень популярный аромат. А чего? Подарок кому-то выбираешь? Слушай! А что там с Алмазовым? Он проводил тебя, да?

– Маш, тут такое дело. Он маньяк.

Машка удивленно смотрит на меня.

– Да! – киваю я. – Он меня изнасиловать хочет!

– Нууу, – тянет она с улыбкой, – может, и пора? Чего тянуть-то?

– Ну, может, я хотя бы должна этого хотеть? – спрашиваю строго.

– Ой, с таким мужиком любая захочет! Он целовал тебя, да? Чего краснеешь? Понравилось?

– Нет, – бурчу я. – Не хочу я с ним. Уж точно не в первый раз. Но на практику надо ходить. Что делать, ума не приложу. Он же так и будет меня там зажимать.

Машка лишь кивает.

– Слушай! – восклицаю я. – А что если попросить кого-нибудь роль моего парня сыграть? Чтобы Алмазов понял, что у меня есть жених!

– Ты что? – Машка машет рукой. – Мужики, наоборот, еще больше хотят, когда знают, что ты кому-то еще нужна! Инстинкт! Отнять и сделать своей. Примитив, но это именно так и работает! Если он узнает, что у тебя кто-то есть, точно изнасилует прямо на столе у себя.

Она смеется! А мне-то не до смеха!

– И что тогда делать?

– Хм. Есть вариант. Вот, – и Машка ставит передо мной на стол бутылочку с каким-то зеленоватым порошком.

– Что это? Колдовской отворот? – спрашиваю я.

– Это фуксин.

– Что?

– Неважно. Короче, краситель. Давай тебе руки пятнами покрасим. Как будто у тебя зараза какая-то!

Смотрю на подругу выпученными глазами. Но она серьезна.

– Думаешь, поможет? – я приподнимаю бровь и разглядываю странный сосуд.

– Ты что! Мужики такие брезгливые! Когда он увидит, что у тебя пятна на теле, вообще не притронется к тебе! Как бабка отшепчет!

– Господи, Маша, где ты этого набралась? И откуда у тебя фуксин?!

– А мы репортаж делали на ткацкой фабрике. Там отсыпали. Кстати, я уже пробовала на себе – работает. Гондон один больше даже не здоровается.

– Так, ладно, а как его использовать-то?

– Разводишь теплой водичкой и ватной палочкой мажешь. Давай. Я тебе первые пятна нарисую.

Встает и идет к раковине. Возвращается уже с разведенным раствором.

– Только в течение дня обновляй! – говорит, пока тыкает мне ватной палочкой по рукам.

Цвет какой красивый. Яркий.

Но выглядит на руках моих это ужасно. Даже мне самой противно.

– Может, на лице еще потыкать? – всерьез спрашивает Машка.

– Не-не, на руках очень убедительно выглядит! – отмахиваюсь я. А то ведь с нее станется.

– Ну все, – довольно произносит Машка. – Как придешь, сразу к нему иди. Ну там повод найдешь. Типа подписать чего. И ручками так своими перед ним. Потом расскажешь, как он, – подмигивает мне.

ГЛАВА 23

Анна

Проводив Машку, еду на практику. И тут звонит папа.

– Аня, а ты почему на практику не ходишь? – спрашивает он.

– Да я подумала, что все равно ведь адвокатом хочу быть. Поэтому мне лучше в адвокатской конторе практику пройти, – не говорить же папе правду.

– Я не одобряю твоего решения, но ладно. Пришли мне потом контакты этой конторы. Я пробью, что за люди, – ох, уж папа. Все у него должно быть под контролем. – И вот ещё что. Антон говорит, что никак не может дозвониться до тебя.

Господи. Антон ещё этот. Конечно, он не может дозвониться. Я же не беру трубку.

– Не знаю, – опять вру я.

Блин. Что-то я много вру папе. Мне не по себе от этого. Ведь у нас с ним очень хорошие отношения. И по сути я сейчас так веду себя из-за одного человека! А вот и он! Стоило вспомнить. От «Тигрули» приходит сообщение.

– Пап, я в метро уже захожу. Давай вечером ещё созвонимся?

– Хорошо, Анюта. Позвони Антону.

– Ой, связь уже пропадает. Пап? Алло? Пап? – и я завершаю звонок.

Я уже и забываю про свои руки в пятнышках, но, стоит мне войти в вагон и уцепиться за поручень, как взгляд рядом стоящего мужика, наполненный омерзением, возвращает мне память.

Он убирает свою руку с поручня и вытирает ее о штаны. Отходит.

Я гордо задираю подбородок и делаю вид, что не замечаю, как вокруг меня становится заметно свободнее.

А что. В этом даже что-то есть. Зато у меня теперь персональные полвагона. И даже можно сесть.

Стыдно ужасно. Но где-то внутри.