– Мне кажется, мы поняли друг друга, – опять говорит отец Максима. – Давайте сделаем так. Завтра после обеда за вами заедет машина и отвезет к следователю. Там вы скажите, что ошиблись и перепишите свои показания. Уберете из них все домыслы и изложите просто сухие факты. Ничего сложного и ничего противозаконного.

– Но ведь вашего сына видели в моем подъезде… – предпринимаю слабую попытку поспорить.

– Он приходил не к вам, – легко парирует он. – К своему знакомому, который живет на два этажа выше.

Странно, Леха никогда не говорил, что у него есть знакомые в моем доме…

– Я думаю, мы договорились? – спрашивает мужчина.

Поднимаю на него упрямый взгляд. И он, похоже, легко читает его.

– Договорились, – произносит уже утвердительно. – В противном случае, Вероника… Алексею все равно ничего не будет, а вот вам… Советую хорошенько подумать до завтра.

Смотрит на часы.

– Завтра в четыре за вами заедут. Я прощаюсь с вами. Надеюсь, навсегда. Потому что следующая наша встреча, если понадобится, пройдет в другом месте и при других обстоятельствах. Поэтому надеюсь, что этого не случится.

Он еще несколько секунд строго смотрит на меня, разворачивается и уходит.

7. Ника

Я остаюсь в комнате одна. Не в силах выйти падаю на стул и обхватываю голову руками. Что делать?!

Позвонить следователю и рассказать, что от меня требовал отец главного обвиняемого? Но кто я и кто он? Кому поверит следователь? Или даже не так. Кого он испугается?

Сообщить Илье? Но чем это поможет? Максим – его сын. А я… Кто я для него? Никто. Одна из тех, кто был в его постели.

Я не хочу менять показания. Я сказала правду!

Что делать…

В комнату кто-то заходит. Наверное, охранник. Поднимаю голову.

Руслан.

– Я все слышал, – говорит он хмуро.

– Ты подслушивал? Нехорошо так делать, Руслан, – я встаю и прижимаю ладони к лицу. Оно горит.

– А кто бы тебя спас, если бы захотели обидеть? – очень серьезно произносит парень.

– Спасибо, но это лишнее, Руслан. Иди на занятия. Меня точно уволят из-за тебя.

Иду к двери и возле нее Руслан берет меня за руку. Останавливает. Вопросительно смотрю на него.

– У тебя неприятности, Вероника. Ведь так? Я хочу помочь.

– Спасибо, но… Тут приемами не отделаешься, Руслан. Все слишком серьезно. Прости, мне надо идти. Мне надо подумать.

– Я уже все придумал, – вдруг произносит он. – Пойдем. Не здесь.

И тянет меня за руку из комнаты. Сажает на лавку во дворе. Сам садится рядом.

– Я поговорил с отцом, – говорит парень, глядя вниз. – О тебе поговорил, Вероника.

– Зачем? О чем? Ты что? Что ты ему рассказал? Руслан!

– Да не бойся ты, – он поднимает на меня взгляд и улыбается. – Ты чего такая нервная? Я же помочь хочу. У меня отец знаешь какой? Его все боятся. Если он поможет, тебя никто не посмеет обидеть. Сто процентов!

– Не стоило этого делать, – вздыхаю и отворачиваюсь. Встаю, но Руслан дёргает меня за руку вниз.

– Да подожди ты! Дай договорить-то! Мои родители ищут няньку для сестрёнки моей. Ей три года. У меня три сестренки маленьких. Маме помощница нужна. Ну и, – он улыбается, – я подумал о тебе. Отличная возможность избавиться от всех. И от бывшего, и от этого утырка, что сегодня приходил. Уехать. Мой отец поможет. Я уже с ним договорился. Все рассказал о тебе.

– Зачем, Руслан?! Я не просила! Зачем?!

– За тем, что я помочь хочу! – уже твердо произносит он. – За тем, что у моего отца фонд по борьбе с коррупцией и он прекрасно знает, как и что с этим делать. А то, что предлагал тебе сегодня этот мудак, – это коррупция! И, если ты согласишься, ты сама совершишь преступление!

Его слова сбивают меня с толку. Смотрю на него, а он такой серьезный. И не скажешь, что пацан совсем.

– Да! – он тоже встаёт и смотрит мне прямо в глаза. – Не отказывайся от помощи, Вероника. Самой тебе не справиться. У тебя есть, к кому за помощью обратиться?

Ничего не отвечаю, только взгляд опускаю.

– Вот. Не к кому. А значит для этих упырей ты – потенциальная жертва.

– Спасибо, Руслан, – говорю я. – Но ты же не все знаешь. И не надо тебе этого. Я пойду.

– Я все про тебя знаю, – не даёт мне пройти. – И про бабушку твою знаю. Ты из-за нее не хочешь ехать?

Вот это уже вызывает у меня шок. Откуда он знает?!

– Не удивляйся, – улыбается снисходительно. – Конечно, отец все выяснил, прежде чем взять няню в семью.

– Подожди. То есть ты давно это спланировал? – чуть толкаю его в грудь.

– Ну да, – щурится он. – А что? Мелкой нужна няня. Ты же няня? Нафига тебе этот лагерь? У нас точно лучше. Мама с детьми переезжает на лето загородный дом. У меня мама классная. Точно не обидит. А отца там не будет. Не бойся, – улыбается во весь рот. – И тебе хорошо заплатят. У меня родители не жадные. Блин, чуть не забыл! С бабушкой твоей тоже все решат. Ее пока в больнице оставят. Так будет даже лучше. Все равно ведь возвращаться некуда вам. А за это время следствие закончится, думаю. Ну? Вероника? Не отказывайся от помощи! Одной тебе точно с ними не справиться!

8. Илья

– Как?! Ну, как, сука, может пропасть человек?! Так не бывает! Не должно быть! Не со мной! – мне трудно себя сдерживать и я почти ору на весь ресторан, где мы сидим с Игорем. Редкие посетители с опаской оглядываются на нас, но я знаю, что никто не рискнет сделать замечание. А, если и сделает, я буду только рад – хоть на ком-то оторвусь. Но нет. Все молчат. Как и персонал. Боятся. Почему, сука, она меня не боится?! Почему все боятся, а она нет?!

– Ну, найдем, – спокойно пожимает плечами Игорь. – Вы правы, Илья Александрович, не может человек просто так пропасть. Не может. И Веронику найдем. Не волнуйтесь.

– Агентство надо прижать, – уже тише говорю я. – Они должны что-то знать. Должны. Она же у них работает! Пригрози им там, что ли.

– Пробовал. Они не знают, Илья Александрович. Со всей этой суматохой разорвали с ней договор. В одностороннем порядке. Сказали, что слишком проблемная, хотя и хорошая.

– Значит, она больше у них не работает? – не скрываю улыбку. – Это хорошо. Хоть что-то хорошее. Игорь, надо найти ее. Понимаешь? – пристально смотрю ему в глаза. – Она опять в какую-нибудь задницу попадет. Я чувствую это. Глупая совсем. И доверчивая. Слишком доверчивая.

Вот, сам говорю и понимаю, что такую хуйню несу. Ну, не плевать ли мне? Она сама ищет проблемы. Сама их создает.

Можно ведь плюнуть и забыть о ней.

Да нельзя! Не получается!

После того, как я узнал, что Ника опять сбежала, так взбесился, что от злости сам поехал к Жанке. Она обрадовалась, кинулась на шею. А я просто сжал ее за плечо и с силой надавил вниз. Быстро расстегнул ширинку и засунул в уже готовый и открытый рот еще даже не возбужденный член. Толкнул ее к стене и начал долбиться. С злостью сжимая зубы.

Я не чувствовал возбуждения. Толкался в нее едва твердеющим членом. Полностью пихал его, прижимая яйца к подбородку задыхающейся Жанки.

И бил в стену кулаком. Потому что вместо удовольствия и облегчения мне становилось только хуже. Кайфа не было.

Весь член был в слюнях.

– Илюш, погоди, – успела сказать шлюха, когда я чуть ослабил напор. – Дай я.

И она обхватила пальцами член у основания и чуть сжала. Прошлась по яйцам. И я почувствовал, как каменеет член.

Жанка языком обрабатывала ствол. А я закрыл глаза и представил, сука, Нику. Эту мелкую дрянь. Вспомнил, как однажды за завтраком наблюдал за ней, пока она ела йогурт. Язычком облизывала ложку. Тогда я не решился подойти и поставить ее на колени. А надо было.

Не открывая глаз, я схватил Жанку за волосы и начал с ожесточением насаживать на себя. Так, что снизу раздавались лишь хрипы и шлепки.

Я представлял язычок Клубники. Ее нежные губы. Вспомнил, как трахал ее в душе. Каждое утро. В кровати, а потом в душе. И ее стоны.

Громко зарычал и кончил.

Кашель вернул меня в реальность.

Открыл глаза и опустил взгляд. Там Жанка задыхалась. Вынул член и сперма стала стекать по ее подбородку.

И мне стало противно.

Схватив первую попавшуюся тряпку, я вытер ее член и засунул его в боксеры.

– Илюша, – слабо прохрипела Жанка.

А я не мог даже смотреть на нее. До того было тошно и мерзко.

Я кончил.

Но оргазма не испытал.

Было очень хреново.

Лучше бы я подрочил дома в душе.

Не сказав ни слова, развернулся и ушел.

Сижу дома и пью. И разглядываю фотографии Ники.

Я ведь все равно найду. Найду, сука, чего бы мне это не стоило.

Какого хера она так ведет себя?! Ей же было хорошо со мной. Я видел это. Она не умеет скрывать эмоции. Не научилась пока.

И нежность ее была настоящая. Она бы не смотрела тогда на меня так. Не гладила бы своими пальчиками мое лицо.

Ей нравится со мной! Я уверен!

Но почему, сука…

Что еще она от меня хочет?! Что еще я должен сделать?!

Внутри разрывает все от эмоций и злости. Злости на себя за то, что сорвался к Жанке. Зачем?

Только хуже сделал.

Отпиваю из бутылки и смотрю на последнюю сделанную фотография Ники. Грустная. Хоть и улыбается, но грустная.

Что же ты делаешь, девочка?

Провожу пальцем по экрану.

Зачем все так усложняешь?

Я ведь помочь хочу. Хочу, чтобы нам хорошо было. И мне, и тебе.

Глупенькая. Ведь сама понимаешь, что у тебя нет выбора. Поэтому и смотришь так. Понимаешь, но сопротивляешься.

За что мне это все?

Откидываю голову назад и прикрываю глаза.

Раздается звонок телефона. Смотрю на экран – Игорь.

– Что? – сразу же спрашиваю. – Нашел? Где она? Я выезжаю, – отбрасываю бутылку.

– Погодите, Илья Александрович, – тормозит он меня. – Помните, вы говорили о каком-то Руслане? Мальчишке?

– Ну, – говорю грозно, чувствуя очередной пиздец.

– Его тоже нет в санатории.

В груди жечь начинает. Она… она что?!

– Найти сучонка! – реву я в трубку. – Его данные? Фамилия?

– Багратов, – произносит Игорь и вместо пламени в груди холод. Словно морозом обдает. Так, что позвоночник леденеет.

– Как? – хриплю я и откашливаюсь.

– Руслан Багратов. Сын Марата Багратова.

Это как выстрел. Выстрел в упор. С близкого расстояния. Точно в сердце.

– Алло? Илья Александрович? Алло? – кричит в трубку Игорь, а я опускаю руку с телефоном и он выпадает из нее на пол.

9. Илья

Мне было девятнадцать, когда погиб мой брат. Старший брат. Самый близкий мне человек. Человек, который вырастил меня. Отстоял перед органами опеки, чтобы меня не забрали у него, когда мы лишились родителей.

Михаил сделал для меня все. Дал возможность учиться, ни о чем особо не думая. А сам встал у руля компании, которая осталась от отца.

У родителей был успешный бизнес. У нас была счастливая семья. Пока не случилось то, что полностью перевернуло мой мир.

На очередную годовщину свадьбы родители полетели на Камчатку. Там был заказан тур на вертолете.

Оттуда они не вернулись. Вертолет рухнул в труднодоступном месте. Когда спасатели смогли пробиться туда, живых уже не было.

Мне в тот момент было пятнадцать. Мишке – двадцать пять.

Мы так и остались жить вдвоем. Ради памяти отца и матери Мишка не захотел продавать бизнес, хотя заманчивые предложения были.

Постепенно он не только смог поддержать его, но и вывел на новый уровень. Бизнес рос. Я понемногу тоже вникал, но основным для меня была именно учеба.

Когда я думаю сейчас о Нике, то стараюсь вспомнить, испытывал ли я уже когда-нибудь раньше нечто подобное? И, вот, сейчас, после разговора с Игорем, я вспоминаю Луизу.

Мы познакомились в университете. Очень хорошая девочка из приличной восточной семьи. Скромная и красивая.

Я тоже тогда был хорошим. Очень хорошим.

Я долго добивался, чтобы она стала моей девушкой. Она мне нравилась. Наверное, именно с ней я испытывал нечто похожее, как с Никой.