А еще они переехали – дядя Саша сказочно разбогател на своих стройках и купил большой пентхаус в элитном микрорайоне за окружной дорогой. Новая двухэтажная квартира Роме понравилась, а вот с переходом в другую школу почти сразу возникли конфликты с учителями.

– Роман – мальчик вспыльчивый, обидчивый, по пустякам со всеми разбирается, доказывает, что именно он во всем прав, и еще он не делает никаких различий между сверстниками и взрослыми, – говорила маме классная руководительница, а виновник разговора в этот момент стоял рядом, все это слушал, вздыхал и неодобрительно качал головой.

Но какой смысл доказывать взрослым, что ты прав, если они все равно этого никогда не признают?

– У него и учеба страдает… – продолжала учительница. – Вы его дневник часто просматриваете?

С учебой в новой школе совсем не задалось – кроме пятерок по английскому языку и физкультуре, все остальные его оценки были тройки. Но подумаешь – учеба! Ее всегда можно быстренько подтянуть. Жить своей собственной, независимой от влияния родителей жизнью – вот что важно! Он ведь уже взрослый, пора выйти из-под тотального родительского контроля.

«Привет папа. – Рома, привычно не обращая особенного внимания на пунктуацию, бойко щелкал клавишами ноутбука. – Это здорово что у тебя теперь тоже есть компьютер и мы можем писать друг другу письма. Как твои дела? Я здоров, бодр. Вчера почти весь день провел в школе. Общались с учителями, подготовка к Новому году. Я участвую в школьном спектакле играю Гамлета в пьесе Шекспира. Как и ожидалось каждый из тех, кто играет в спектакле, пытается себя выкрутить в хорошем свете, а про других говорит мало хорошего. Вышло так что есть две коалиции. Но в скором времени все это успокоится, посмотрим как это все пройдет. Я когда говорил с режиссером, а к нам пришла тетка из театра, сообщал ей только то, что она хотела от меня услышать. Думаю это поможет мне добиться от нее какого-то доверия, но также не даст много понимания кто я такой на самом деле. Думаю, что это правильно. Сперва я не хотел, чтобы из меня сделали клоуна, но когда мне предложили главную роль я конечно согласился. Тетка даже спросила – ходил ли я в театральный кружок, а я сказал, что нет и она удивилась. А остальные мне завидуют и мне это не нравится. Сегодня суббота есть планы сделать по-быстрому уроки на понедельник, а потом ехать в город на Савеловский рынок и там купить видеоигры. Не волнуйся я играю не много, чтобы не было переизбытка затраченных сил. Пока что это все! Собираюсь навестить тебя на зимних каникулах, и мы вместе отметим приход нового 2012 года. Люблю. Твой сын Рома!»

Папа на электронные письма сына отвечал всегда с небольшой задержкой, неизменно хвалил Рому за успехи, о себе писал немного – в основном что жив, здоров, дела идут хорошо и он с нетерпением ждет встречи.

Рома обещание приехать к отцу сдержал и выбрался в Курск сразу после того, как отметил с мамой и дядей Сашей Новый год, но того восторга, как раньше, не было и в помине – зимой в Курске оказалось скучно, отец в основном пропадал в гараже, а Рома целыми днями валялся на кровати в своей комнате и общался в социальных сетях со школьными и английскими приятелями. Вместо обещанных отцу десяти дней Рома пробыл в Курске неделю и, попросив Игоря купить ему билет домой, сбежал обратно в Москву.

Две тысячи двенадцатый год выдался скучным, не особо богатым на события: кое-как отучившись, Рома провел июнь и июль в Англии; в августе, вместе с семьей, он поехал на отдых в Доминикану и в день рождения отца учился нырять с аквалангом.

Письма в Курск он отправлял все реже и реже, а поскольку Игорь первым письма не писал, то вскоре их переписка заглохла сама собой, а общение свелось к редким и немногословным телефонным звонкам.

Жизнь дома текла без каких-либо изменений: вокруг Ани вертелся целый мир, а Рома все больше ощущал себя гостем, к тому же не особо желанным. Это раздражало его все сильнее, он просто из себя выходил, глядя на восторги родителей, даже если сестра ничего не делала, а просто валялась на диване, задрав ноги.

В начале он разговаривал на эту тему с мамой, старался ей объяснить, и даже доказать, что нельзя к нему так относиться, но позже махнул на все рукой и зажил в своем собственном мире, где ни маме, ни младшей сестре, ни тем более отчиму места не было. И хотя родители его ни в чем не ущемляли, он был твердо уверен: его больше не любят и, более того, он здесь лишний, а когда родители отказались помочь ему с гонками, он и вовсе начал ощущать к своей семье растущую день ото дня неприязнь.

Случилось это за три месяца до мартовского побега, незадолго перед Новым годом. Рома подошел к отчиму и сообщил, что решил серьезно заняться картингом и ему нужны деньги. Отчим, нацепив на нос очки, сидел в гостиной на первом этаже и смотрел новости на канале РБК. В руках он держал раскрытый журнал, совмещая чтение с просмотром новостей, и Рома искренне не понимал, как он может делать одновременно и то и другое.

– Чем-чем? – Дядя Саша оторвался от чтения, поднял голову и, отложив журнал на столик, поверх очков удивленно посмотрел на пасынка.

– Кар-тин-гом! – повысил голос Рома, решив, что отчим не расслышал его просьбу из-за громко работающего телевизора. – Можно я звук выключу, чтобы не орать?

Дядя Саша кивнул, Рома взял пульт, заглушил громкость и продолжил:

– Есть гоночная команда, и они предложили взять меня к себе для летних соревнований следующего года. Я готов не ехать в Лондон, Оксфорд, Кембридж или чего там у вас еще на этот год задумано…

– Англия здесь при чем? – усмехнулся дядя Саша и потянулся к своему журналу.

– Я имею в виду, что деньги за Англию можно пустить на картинг, если тебе не все равно, – начиная раздражаться от тупости отчима, ответил Рома. – Просто мне нужно купить свою машину, шлем с комбинезоном и оплатить участие в команде. Можно сразу, можно частями. Но сразу – дешевле.

– Мне не все равно, – ответил отчим и снова отложил журнал. – В Англии ты под присмотром, а здесь ты будешь дурака валять.

– Нет, значит? – с ничем не прикрытой злостью, перекатывая на щеках желваки, спросил Рома.

Отчим как-то странно на него посмотрел, сказал: «Подожди», положил на журнальный стол очки и отправился на второй этаж. Вернулся вместе с мамой.

– Ты правда хочешь заниматься картингом? – спросила его мама.

На какое-то мгновенье Роме даже показалось, что маме нравится его идея, потому что он наконец захотел заняться чем-то серьезно. Рома широко улыбнулся и с довольным видом кивнул. Реакция мамы оказалась неожиданной.

– Я против, – глядя Роме прямо в глаза, твердо заявила она.

– Что? – Рома даже опешил от категоричности такого решения. – Но почему?

– Даже отвечать на этот вопрос не буду, – твердо сказала мама. – И нечего на меня так злобно смотреть.

– Это все ты! – закричал вдруг Рома, посмотрев на стоящего рядом с мамой отчима взглядом, полным неприкрытой ненависти. – Деньги пожалел и с ней сговорился, чтобы чистеньким остаться!

– Ты как это со мной разговариваешь? – в свою очередь повысил голос дядя Саша. – Чтобы я такого тона от тебя больше не слышал, щенок.

– Аньке, значит, клавиши купил, и ничего? – не обращая внимания на требование отчима, продолжал возмущаться Рома. – Ей, значит, все можно, что она хочет, а мне ничего нельзя!

– Почему ничего? – спокойно сказала мама, жестом руки останавливая мужа, уже готового к достойному ответу на выпад пасынка. – Займись чем-нибудь другим.

– А если я не хочу заниматься ничем другим, тогда что? – еще громче закричал Рома.

– Не нужно кричать, ты этим все равно ничего не добьешься, – вновь спокойным голосом, не обращая внимания на Ромины вопли, сказала мама. Дядя Саша, решив не вмешиваться в разбирательство матери и сына, вернул на нос очки и, плюхнувшись на свой диван, углубился в чтение журнала.

Немного подумав, Рома решил взять себя в руки, он по опыту знал – повышать на маму голос бесполезно, она держится до последнего, и чтобы сорвать ее в крик, нужно очень сильно постараться.

– Может, ты все-таки объяснишь? – на всякий случай спросил он голосом человека, который больше не ждет от окружающих ничего хорошего.

– Не сейчас, – жестко и не глядя в глаза сыну, отрезала Светлана и пошла обратно на второй этаж. Ее безапелляционный тон убедил Рому, что никакого картинга у него этим летом не будет и теперь придется звонить тренеру и отказываться, а он, как последний дурак, уже сообщил, что проблем с оплатой не будет и можно заказывать для него технику. «Вот жадная очкастая сволочь…» – думал Рома про отчима, набирая номер тренера гоночной команды.

– Алло, здравствуйте. Это я, Рома Лапин. Я у вас вчера был. Да. Извините, ничего не получится… Всего доброго…

Рома выключил телефон и швырнул трубку на кровать. От расстройства он решил поиграть в Warface, и каждый убитый им в этот день враг был дядей Сашей.

Его увлечение картингом началось в Лондоне, во время третьей поездки в Англию, когда он с местным мальчишкой-ровесником и двумя юными леди из Гонконга поехали на прокатный картодром, расположенный недалеко от места, где они жили. Там Рома впервые сел в маленькую смешную машинку, где, кроме колес, руля, сиденья и мотора, больше ничего не было, и неожиданно для себя выиграл два заезда из четырех. Особенно расстраивался паренек-ровесник, считавший себя мастером этой трассы. Он все спрашивал Рому: почему такой быстрый, почему не сказал, что ездил раньше? Рома пожимал плечами и честно говорил: сел в первый раз, ехал, как мог.

– Ну, тогда ты будущий чемпион мира, – сказал ему паренек, на футболке которого был изображен британский автогонщик Льюис Хэмилтон.

Честно говоря, Рома и сам удивился, как это у него так все складно вышло: ехал он и правда быстро, уверенно входил и выходил из поворотов, обгонял соперников по заезду, и его ни разу даже не развернуло, хотя многим частенько приходилось выбираться из покрышек безопасности. После заездов девицы из Гонконга смотрели на него как на настоящего гонщика, отчего он задрал нос и надулся, как индюк.

Ранней осенью две тысячи двенадцатого Рома и два его школьных приятеля, Мотя и Большой Жорик, поехали на Савеловский компьютерный рынок за новыми играми. Игры покупал Рома, а приятелей взял с собой за компанию.

У выхода из метро его внимание привлек рекламный щит расположенного неподалеку картинг-центра под названием «10 дюймов».

– Пошли покатаемся, – предложил Рома, закончив с покупкой игр. (Жорик даже сглотнул, когда продавец на рынке объявил итоговую сумму, и толкнул в бок Мотю, завистливо поведав тому банальную истину про то, как хорошо быть богатым.) – Тут вроде недалеко, – добавил он, поглядев на приятелей.

– У меня де-де-денег мало, – пересчитав наличность, покачал головой Мотя, невысокий кудрявый паренек с очень серьезным лицом. Он заикался, но дразнить его сверстники опасались, так как Мотя давно и основательно занимался вольной борьбой. – На за-за-езд даже не хватит.

– А у меня вообще только на метро, – поддержал друга Жорик, личность уникальная тем, что даже в начальной школе был выше классного руководителя и походил скорее на молодого учителя, чем на ученика. Впоследствии рост замедлился, и Жорик начал раздаваться вширь. В школе про него шутили, что он последний из племени гигантов. – Пошли лучше схомячим чего-нибудь.

– Потом, – не обращая внимания на отказ приятелей, сказал Рома. – Заезды я оплачу, у меня еще деньги остались.

– Хо-хорошо тебе, – вздохнул Мотя, – у тебя всегда есть деньги. А я у своих каждый раз копейки с боем выгрызаю. Они говорят: хочешь деньги – иди работай. А куда идти работать в десятом классе? Не во‑возьмут же… А им по барабану, говорят, значит, жди, пока не вырастешь. Звери, а не люди.

– Я вообще по карманам дома шарюсь, – неожиданно признался Жорик. – А что делать, если я есть все время хочу?