Райка упорхнула, а я стою, и меня аж колотит. И вот что делать? Да, месяц я себе выторговала. А что потом? Кроме того, я что-то сомневаюсь, что она месяц выдержит. Завтра же припрётся и будет опять деньги требовать, и расписка эта не поможет. Нигде она такую сумму не одолжит.

Так, в размышлениях, я вышла во двор.

На коронном месте, на лавочке, сидели, как обычно, Клавдия Тимофеевна и Варвара Сидоровна и люто скучали. При виде меня они немного оживились:

– Какие где новости? – первой успела задать вопрос Варвара Сидоровна и с превосходством посмотрела на Клавдию Тимофеевну: мол, учись, как надо.

– Вы что, ничего не слышали? – удивилась я и осуждающе покачала головой.

– Что?

– Где?

Старушки подобрались, как крокодилы перед прыжком на зазевавшуюся антилопу у водопоя.

– Райка из восьмой квартиры замуж выходит. Через пятнадцать дней.

– Да ты что?! – всполошились старушки, что такая новость и прошла мимо.

– А за кого? – всплеснула руками Варвара Сидоровна и вопрошающе воззрилась на меня.

– А ты что, не видела, ходит к ней такой блондинчик из соседнего дома, – вернула ей издёвку Клавдия Тимофеевна и с торжествующим видом ухмыльнулась.

– Что за блондинчик? – расстроенно нахмурилась Варвара Сидоровна, и в её глазах замелькали отсветы переворачиваемой картотеки из досье на всех соседей.

– Живёт вон в том доме, – махнула рукой с артритными пальцами Клавдия Тимофеевна. – «Жигули» у него, белые.

– «Жигулей» в том доме нету, – нахмурилась Варвара Сидоровна, – ты что-то путаешь, Клава. Может, «Москвич»? Были «Жигули» у Кузьмича, но там цвет «гранат», и он их в прошлом году продал, а себе купил «Ниву», зелёную, чтобы в кукурузе не видно было. Так он сказал. Его ещё жена потом долго ругала.

– Это потому, что он их с той стороны ставит, – загорячилась Клавдия Тимофеевна. – Там стоянка фирмы стройматериалов, и там у них всегда сторож сидит. Машина получается под присмотром.

– Грамотно, – оценила Варвара Сидоровна. – Где ж она такого пронырливого парня подхватила? А с виду мышь серая.

– И глазёнки маленькие, и ноги кривые, – осуждающе поддакнула Клавдия Тимофеевна.

Они воодушевлённо принялись обсуждать Райку и делать прогнозы, но я дальше слушать не стала. Основную информацию я получила. Осталось уточнить детали. И я знала, кто мне поможет.

Не откладывая дело в долгий ящик, я отправилась на соседний участок, который принадлежал Виталику, дворнику из нашей коалиции, рьяному врагу подлого Михалыча.

Номер квартиры и фамилию удалось выяснить сразу. Как и другие подробности. Оказалось, парень, Игорь, жил вдвоём с матерью. Открыл свой видеосалон. Ну как видеосалон – в небольшом подвале, как раз под зданием, где была фирма стройматериалов, начинающий предприниматель поставил видеомагнитофон, штук тридцать списанных в соседнем кинотеатре деревянных стульев и показывал всем желающим американское кино за небольшую плату. Фильмы там были незамысловатые, в диапазоне от «Кошмара на улице Вязов» до «Рэмбо» и «Хищника». Были и фильмы для взрослых, но их показывали по четвергам в полночь.

Выяснив все эти подробности, я, не откладывая в долгий ящик, отправилась к матери Игоря. Столкнуться с самым Игорем я не боялась, так как в это время он приобщал зрителей к прекрасному в своём видеосалоне (расписание я не поленилась сходить посмотреть на дверях подвала).

Дверь мне открыла немолодая уже женщина в новом бархатном халате с рюшами.

– Добрый день, Татьяна Петровна, – вежливо поздоровалась я. – Меня зовут Любовь Васильевна, я из нашего ЖЭКа.

– Здравствуйте, что-то случилось? – растерялась женщина

– Нет. Поговорить нам с вами надо, – сказала я, – это займёт пару минут.

– Но я всегда плачу вовремя, – смутилась Татьяна Петровна, – за этот месяц платёжка ещё не приходила. А за прошлые могу квитанции показать.

– Я о другом, – покачала головой я.

– О другом?

– Угу. Это касается Игоря.

– Что он опять натворил? – схватилась за сердце Татьяна Петровна.

– Да как бы вам сказать…

– Вы проходите! – воровато оглянулась Татьяна Петровна.

Я прошла в квартиру. Огляделась. Неплохо обставленная, но видно, что Игорь поднялся на видеофильмах совсем недавно: новые вещи резко диссонировали со старой совковой мебелью, да и ремонт сделать давно уже пора бы.

В глубине квартиры слышались какие-то звуки.

– Это я кино смотрю, – улыбнулась Татьяна Петровна, видя, что я прислушиваюсь. – Игорёша подарил мне видик и кучу кассет с индийскими фильмами. Так я их по сто раз теперь смотрю. У меня почти все индийские фильмы есть.

– Хороший сын, – похвалила я.

– Так что там случилось? – настороженно спросила она.

– Это правда, что Игорь женится через пятнадцать дней?

– Правда, – вздохнула Татьяна Петровна, и по складке на лбу я поняла её отношение к данному событию.

– Тогда я правильно пришла, – сказала я. – Понимаете, тут такое дело, с Райкой я договориться не смогла, поэтому хочу с вами как с будущей свекровью.

Я вывалила на ошарашенную женщину всю эту ситуацию, нещадно сгустив краски.

– Понимаете, Пётр меня бросил, мы разводимся, а сам уехал в Нефтеюганск, на заработки. А я этих детей полюбила. И не могу я допустить, чтобы их в детдом забрали! Не могу! Анжелика вон поступать в педучилище этим летом хотела. А если в детдом заберут, то уже всё. Ричард ещё в больнице. У него длительный период реабилитации будет. Ему домашний уход нужен, а что там в детдоме…

– Что вы такое говорите?! – наконец справилась с эмоциями Татьяна Петровна. – Я, конечно, не в восторге от будущей невестки, но это выбор моего сына! И я не верю! Наветы! Вы хотите очернить девочку!

– Да не хочу я никого очернить! – закричала в ответ я. – Я лишь хочу удлинить срок для сбора денег. Пойдите мне навстречу, по-человечески! Вы же тоже мать! Ну не соберу я за месяц такую сумму!

– Вы врёте! Она не могла так поступить! Она не шантажистка!

– Да вы сами на расписку вот гляньте.

Я протянула бумажку ей.

Татьяна Петровна пробежалась глазами по строчкам и схватилась за сердце.

– Так вы скажете ей? – аккуратно нанесла контрольный я. – Пусть ещё с месяц сроку добавит. А то не управлюсь я. А мы дом отца в деревне продадим, квартиру. По родственникам соберём что-то. Постараемся наскрести эту сумму…

– Вот сука! – прошипела Татьяна Петровна, и глаза её торжествующе полыхнули.

– Простите, это вы меня сейчас так?

– Райку! Вот же мразота какая! Сирот на улицу! И куда мой дурак смотрит?

Она разразилась гневной тирадой минут на десять.

Я стояла и терпеливо ожидала, пока она выпустит пар.

– Слушайте, а вы можете мне оставить эту расписку? – решительно сказала Татьяна Петровна.

– Но вы же понимаете, это моя гарантия, что хоть месяц у меня ещё есть…

– Да какая это гарантия?! – отмахнулась Татьяна Петровна. – На суде она силы не имеет. И составлена неправильно. У меня покойный муж юристом был, царствие ему небесное, так что я знаю.

Она мелко перекрестилась и продолжила:

– Я Игорёше покажу. Вот чуяло моё материнское сердце, что зря он с ней свадьбу эту затеял!

– Но вы понимаете, что если Игорь откажется на ней жениться, то она выместит злобу на этих бедных сиротах?

– Не выместит, – покачала головой Татьяна Петровна, – ей не до того будет.

Я внутренне ликовала. Но вслух засомневалась:

– А если он не поверит?

– Поверит, – зло рассмеялась Татьяна Петровна, и я поняла, что поверит.

– Ну ладно, – согласилась я и добавила: – Только вы мне потом же вернёте?

– Конечно, верну, – кивнула Татьяна Петровна и спросила: – А почему вы в милицию с этой бумажкой не пошли?

– А вы бы пошли? – хмыкнула я.

– М-да, вы правы, в милицию пойди, так они мало того, что всю душу вымотают и ничего не решат, так ещё и виноватой останешься… – согласилась женщина, и мы расстались к обоюдному удовольствию от этой беседы.

Из дома, где проживала Татьяна Петровна с Игорем, я вышла в окрылённо-злорадном настроении. Хотя в то, что стопроцентно всё получится, я вообще не верила. Слишком уж много случайных факторов, от меня не зависящих. Игорь может наплевать на эту расписку, так как, к примеру, любит Райку и жить без неё не может. Или же он и сам может быть таким же сволочным, и тогда они примутся за меня уже вдвоём. Или та же Татьяна Петровна передумает раздувать скандал. Или Райка уже написала в опеку.

Так что почивать на лаврах пока не выходит.

Поэтому я решила двинуть в больницу. Надо было проведать Ивановну. И заодно узнать, когда она вернётся домой и даст под зад ногой Райке.

Но идти в больницу с пустыми руками не комильфо, пришлось зайти на рынок, купить чего-нибудь, к примеру, фруктов или хоть соку.

К моему удивлению, за прилавком одного из лотков торговала моя давешняя знакомая, Гала (или Галя, мы её и так, и так называли).

– Привет, подруга! – обрадовалась я. – Ты опять у Рафика?

– О! Любаня! – расплылась в улыбке она. – Да нет, делся куда-то Рафик. Даже не заплатил мне за те дни.

– И мне не заплатил, – вздохнула я. – Ну как ты тут? Рассказывай.

– Плохо, Люба, – нахмурилась Галя и, воровато оглянувшись, зашептала свистящим шепотом: – С этими новыми хозяевами всё плохо. Жадные такие, сволочи! За всё вычитают, а то, что товар гнилой, порченый, им плевать. А покупатели ко мне потом претензии. Не могу я так больше!

– Так уходи, – сказала я.

– Куда уходить, Люба? – чуть ли не со слезами на глазах сказала Галя. – У меня образование наше ПТУ. Я в школе, до сокращения, лаборантом в кабинете физики работала. И так зарплата копейки, а потом и вовсе платить перестали. Куда меня с таким образованием возьмут? Да и не платят же бюджетникам, сама понимаешь. А у меня уже за квартиру такие долги, что ужас. Уже приходили, грозились, что, если не оплачу, свет отрежут.

– А в дворники если пойти? – спросила я.

– А что там место есть? – удивилась Галя. – Там же платят наличкой вроде, я думала, там всё забито желающими.

– Давай так, я завтра спрошу и тебе скажу, – сказала я. – Было место, я точно знаю. Я на нём работала. Правда, не знаю, взяли туда кого или нет.

– А ты сейчас где?

– Я там же, в ЖЭКе, просто в другом отделе работаю, – не стала вдаваться в подробности я.

– Ой, спроси, Любашечка, – попросила Галя.

Мы договорились, что я всё разузнаю и постараюсь ей помочь. Галя продала мне яблок и груш, не гнилых, самых лучших, и я отправилась в больницу. Честно говоря, я не очень хорошо представляла, можно ли фрукты Ивановне, учитывая, что она посадила всю систему ЖКТ керосином и уринотерапией. Но рассудила так: сама если не съест, то какой-нибудь медсестре подарит. Всё же польза потом.

Но до больницы я не дошла.

Потому что навстречу мне попалась давешняя лучезарная женщина из секты. Марина её, кстати, зовут.

– Любовь Васильевна! – расцвела при виде меня она. – Ну как вам, понравилось у нас?

– Конечно, понравилось, – щедро плеснула в ответ елеем я.

– А наш старейшина хочет с вами побеседовать, – заявила она.

Я внутренне хмыкнула. Ещё бы. После такого вопроса. Когда этот дядька на автомате прочитал вслух мой вопрос, он аж с лица спал. Ответил что-то невразумительное, типа в Бруклин братья и сестры ездят тоже, но для этого нужно верить в Иегову и нести его Слово всем людям и прочее бла-бла-бла в таком примерно духе.

Я ещё тогда восхитилась: мол, красиво чувак спрыгнул. А он, оказывается, поговорить теперь хочет.

Любопытненько.

– Когда хочет побеседовать? – спросила я.

– Да хоть бы и сейчас можно, – замироточила Марина. – Я провожу.

– Ну тогда пошли, – кинула я (что ж, пусть Ивановна извиняет, но визит к ней в больницу откладывается до завтра). – Хотя я в брюках и без платка, неудобно.

– Для духовной беседы главное быть чистой внутри, а брюки – это не беда. Сейчас молодежь вся в брюках ходит. А платок я вам дам. Там у нас несколько дежурных платков есть. Всякое же бывает.