– Не-а, но его давно уже не было, заказ в архиве, – ответила Банши, а потом, понизив голос, прошептала на ухо Захару: – Но он до сих пор бродит где-то вдоль ночных путей и ищет своего убийцу. Говорят, у того был протез и прозвали его Ржавая нога…у-у-у…

– Да иди ты! – беззлобно отмахнулся управляющий. – Я им заказ на десять тыщ, а они… Вы видели, сколько охраны с поездом? Пусть они не охотники, но с таким количеством стволов я даже против оборотня не побоюсь выступить.

– В этом-то и вопрос, —опять зевнула Банши. – Зачем столько охраны? Что они там везут, а? Непростые, видать, камушки. Я одно время работала на артель, там алмазы добывали, так и то столько бойцов никогда не бывало.

– Тьфу на вас! Как бабки на завалинке: если да кабы, еще бы вспомнили, как разрыв прямо в вагоне-ресторане открылся, и в жареного поросенка деймос вселился, – рыгнул Гидеон. – Выгружайтесь, будем моторку упаковывать. Стеча, пиво не забудь, оно само себя не выпьет.

Вроде дело-то раз плюнуть: подрулить, выровняться и закатить по укрепленным сталью мосткам уазик, подложить уступы и дополнительно закрепить цепями. А оказалось это не ничуть легче, чем бешеного мустанга в стойло загнать.

Дед взбунтовался. То тормоз заклинит, то колеса вывернет. Гидеон сразу сдался, пришлось мне. Аж вспотел, будто на права опять сдаю и, как в страшном кошмаре, не могу в горку с ручника тронуться. Либо глохну, либо откатываюсь.

Только машину ровно поставишь – не едет. Назад сдашь, чтобы раскачать, будто из снежной ямы, так колеса повернутся.

Поезд прогудел, оповещая о скором старте, что-то пробубнил женский голос со стороны вокзала. Почему-то во всех мирах это не меняется: что раньше, сколько на переездах под шлагбаумом ни стоял, что сейчас – ничего разобрать не смог. Вокзал – не театр, здесь трех гудков не будет.

Разговоры не помогли. Реально дед, как баран, уперся. Вроде и уболтал его, уже и на самых малых оборотах на мостки заехал, ан нет: чуть подвеска не вздыбилась, когда «буханка» буксовать начала.

Пассажиры вместе с пинкертонами уже погрузились. Их улыбчивые лица выглядывали в окна. Охрана высыпала на подножки и сейчас перекидывалась шуточками на наш счет.

Поезд вздрогнул, что-то металлическое зашелестело внутри. В моем мире похожий звук раздавался в тот самый момент, когда нервные курильщики на перроне уже на сверхзвуковой скорости затяжку за затяжкой наяривали, чтобы накуриться успеть, и косились на проводницу, чтобы дверь не закрыла.

Пришлось хитрить и отвлекать деда. Я достал душелов и разом переселил всех обитателей в «буханку». В кабине сразу стало жарко, будто печку выкрутили на максимум, да еще поток воздуха на лобовое стекло направили, но управление я себе вернул.

Последнюю цепь Стеча затянул аккурат под длинный протяжный гудок. Поезд вздрогнул еще раз и тронулся, выезжая на основной путь, идущий мимо вокзала.

Чоповцы ушли вперед, а я все сидел в «буханке» и успокаивал деда после нашествия мигрантов. Собрал вещи, а заодно решил немного прибраться в кабине. Протер приборную панель и окна, глядя на вокзал, проплывающий за окном.

Начало светать, но туман и клубы пара не давали толком ничего разглядеть. На полупустом вокзале нас проводил комендант с флажком, парочка сопровождающих из артели махнула кепками напоследок, а еще какие-то бедолаги, ждущие следующий поезд, сидели на лавках и вообще нас проигнорировали. Я посочувствовал и подумал, что на их месте уж лучше бы зашел в привокзальное кафе, чем на лавке мерзнуть.

В том кафе за столиком у окна сидели две женщины. Одна поправила шляпку, из-под которой на плечи упали локоны седых волос, а вот напротив нее пила кофе… моя Настя.

Я пригляделся и потряс головой. Ну что за ночь такая, что опять Настя мерещится? То же лицо, осанка и взгляд. Не, так не бывает! Близнец из параллельного мира? Да ну нафиг! Видимо, голова еще не прошла после контузии, а я только недавно вспоминал Настю, вот и померещилось. Я хотел взглянуть на девушку еще раз, но поезд уже проехал мимо.

– Матвей, ты чего застрял? Пойдем, там охранка инструктаж проводит, а Гидеон один бочонок уже почти прикончил, – возле пикапа появился Стеча и поманил меня рукой.

ГЛАВА 5

Начался второй осмотр поезда, только теперь в обратную сторону и изнутри. В теплушке для лошадей было тепло, под потолком там подвесили специальные магические излучатели, напоминавшие чугунные буржуйки без труб. На двух скакунов, спокойно жевавших сено и не обративших на нас со Стечей никакого внимания, этого было больше чем достаточно. Чем и воспользовались пинкертоны, заняв свободные места спальными мешками.

Я сначала подумал, что бедолагам не повезло, но, когда зашел в пассажирский вагон, задумался, вдруг нам тоже туда надо. Вдоль правой стены увидел какой-то «тетрис» из трехуровневых полок. Миниатюрные закутки п-образной формы с боковыми полками, выполняющими роль стен. Я переступил через чьи-то черные пятки, подлез под веревкой, на которой сушилось несколько белых рубашек.

Поразительный контраст между внешним видом пинкертонов на постах и внутренним содержанием их жилья. Вроде поезд только тронулся, но складывалось впечатление, что бойцы живут здесь на постоянке.

В вагоне стоял запах свежевыстиранного белья, а сушку организовали через каждые три метра, так что если идти мимо них, то ароматы сменялись как слоеный пирог: застарелый пот, портянки, перегар и оружейная смазка.

Больше половины коек сейчас были заняты. Некоторые спали, кто-то рубился в карты, чистил оружие или развешивал белье. На нас косились, но без неприязни, скорее, с интересом. Я тоже любопытствовал, улыбаясь им в ответ и сканируя их ауру.

Парни крепкие, опасные профи, но одаренных среди них не было.

Самая яркая аура была у одного из картежников, но она была не его личная: давал ее какой-то артефакт, который лежал у них на ящике, выступавшем в роли стола.

– Надо будет в картишки перекинуться, – кивнул в их сторону Стеча. – У них там мухлелов. Я такие только в Москве в игорных домах видел.

– А как он работает? – спросил я. Играть я не собирался, но стало интересно: если он вранье распознает, то как же тогда блефовать?

– Колоду регистрирует и считает, – начал объяснять здоровяк. – Блефовать можно, даже хитрить вместе с напарником, но заныкать карту в рукав или подменить он уже не даст.

– А ты разве фанат?

– Иногда, но без фанатизма, – покачал пальцем Стеча, типа, ни-ни. – Только в те игры, где думать надо и карты считать, я так память тренирую.

Конец вагона превратили в кухню. Оборудовали уголок с плитой на четыре конфорки, водрузили самовар. Я обошел ящик с посудой и чуть не запнулся о стоящий почти на проходе узкий стол с лавками. Всем этим хозяйством заправлял толстячок небольшого роста. Он месил тесто прямо на столе.

– Обед по сменам, расписание на стене, —кивнул повар на маленькую бумажку, приколотую между окон. – Ежели, конечно, со всеми изволите столоваться.

– Угу, угу… —

Я покосился на волосатые руки, на грязное полотенце, висевшее на плече у мужика, и вздохнул.

– А наша смена когда?

– Это к коменданту. Первая смена уже заступила, так что вы либо уже штрафники, либо на рассвете смените, – сказал повар. Он указал на дверь и, потеряв к нам всякий интерес, принялся мять тесто, будто кирпичи рубил ладонями.

Если этот вагон считать плацкартным, то следующий, по моей классификации, был купейным. Стеча с усилием, подталкивая плечом, сдвинул дверь в наше купе. Почти как современное, только двухместное, как в вагоне СВ. Слева диванчик, справа второй, а посередине у окна комод и стол, на котором уже были расставлены склянки и инструменты Банши.

– Сон по сменам, – хохотнул Стеча, – ну, или в моторке. Скидывай барахло и погнали наших искать.

Перед дверью в следующий вагон мы простояли несколько минут. Строили рожи в маленькую бойницу и объясняли, почему нас нужно пропустить.

Закупорились они там действительно крепко. Треть помещения занимали арсенал со складом. Ящики с патронами, взрывчатка, запасные ружья и пулемет. Две винтовых лестницы вели к башенкам, где помимо оружия свободно помещались два, а то и три человека. Рядом с лестницей с потолка свисал прибор, похожий на перископ, – несколько прорезиненных глазков разного размера и две ручки по бокам.

– Крутая штука, – шепнул Стеча, – ночной вид, теплокровный и даже аура. Блин, таких даже в армии еще нет. Может, я не ту работу выбрал?

Я не стал отвечать. Попробовал посчитать, сколько здесь охранников. Двое, впустившие нас, так и остались у двери. Четыре пары ног я насчитал на вышках, и с другой стороны за столом сидели еще четверо и, похоже, они занимались единственным, что здесь было в почете и помогало бороться со скукой, – рубились в карты.

Складские вагоны с ящиками, мешками и стеллажами мы проскочили быстро. В каждом было по паре скучающих охранников на входе и выходе. Открывали нам без вопросов и только лениво проводили взглядом, чтобы ничего не стащили с полок.

Следующим был сейф. Вагон запомнился мне узким ярко освещенным коридором без теней, где Стече пришлось двигаться бочком. Вместо отсеков для купе по правую руку – стальная цельная стена, вся исписанная магическими символами. В центре вагона зеленым светом светился контур двустворчатой двери, и от него в разные стороны расходились электрические разряды. Этакая паутинка, разбегающаяся по стальной стене, уходящая под потолок в небольшую щель и возвращающаяся снизу.

– Здесь двойной контур, что ли? – Я оглянулся на Стечу, но ответить он не успел, впереди из незаметной ниши выступил пинкертонец и довольно грубо нас окликнул.

– Проходим скорее, не болтаем, руками ничего не трогаем, – предупредил он и усмехнулся. – А то будет нечем в носу ковырять, чтобы нормативы Ордена выполнить. Не будет вам тут работы, без вас спокойно справимся.

– О! У нас здесь эксперт, – улыбнулся я, глядя, как занервничал Стеча, стараясь максимально втянуть одновременно и живот, и задницу, чтобы не задеть охранный контур. – Слышь, носатый, а тебе случайно веслом по хребту не доставалось?

– Че-е-е? – удивился охранник.

– Да я так, разговор поддержать, – лениво объяснил я. – Молись, чтобы нам тут работы не нашлось.

Быковать мужик не стал. Либо все-таки сообразил, что одно дело делаем и не конкуренты, либо я и без фобосов уже могу ауру вокруг себя сгущать. Он открыл нам дверь, предварительно передав в рацию – чугунный рожок, торчащий из стены, – что мы идем. А когда мы вышли из вагона, то за спиной раздалось сразу два облегченных вздоха. Стеча распрямился, чуть не спихнув меня с узкой платформы, а пинкертонец быстро захлопнул дверь.

Второй бронированный вагон почти ничем не отличался от первого, только арсенал имел минимальный: этакий спецзапас для оперативной группы, а на свободном месте устроили пункт управления. Что-то типа радиорубки и стола для совещаний, за которым сидели чоповцы и попивали пиво с кем-то из местной охранки, сидящим к нам спиной.

– Все на месте? – вместо приветствия спросил начальник и, получив утвердительный кивок от Гидеона, продолжил: – Итак. Меня зовут Иван Иванович. Можете звать меня просто комендант, ну или Флинт, это мой позывной в отряде.

Комендант обернулся на нас со Стечей. Я увидел пожилого мужчину с черной повязкой на одном глазу. Вопрос: «Почему Флинт?» – отпал сам собой. Лет под шестьдесят, лицо боевое, кривой шрам начинался над бровью и нырял под повязкой, чуть-чуть не доходя до подбородка. Волосы седые, но прическа модная, даже по меркам московского мира. Стильный образ дополняли бритые виски, черная жилетка с двойной плечевой кобурой и белая рубашка с расстегнутым воротником.