И я, раздражаясь с каждой секундой всё сильнее, продолжаю шагать к бывшему мужу. Подхожу к столику, ничуть не растерявшись и даже не поздоровавшись, бросаю сумочку и недовольно выпаливаю:

– И что это за концерт, Север?

– Это я хочу спросить у тебя, – ледяным тоном произносит он и взглядом указывает на стул. – Сядь.

В последний раз он говорил со мной так жестко… Да никогда! Я видела его таким постоянно, но с другими людьми. Со мной же его голос всегда менялся, становился бархатным, вибрирующим, мягким. И каждый раз, когда он говорил, это было похоже на урчание котёнка. Только Севера котёнком не назовёшь. Скорее… тигром.

Чему я удивляюсь? Четыре года прошло. Он мог поменяться.

Я уже не уверена, что хорошо знаю этого человека.

– Твои люди зажимают мою машину посреди города, – скрещиваю руки на груди и опускаю задницу на стул. – А вопросы есть у тебя?

Стараюсь держаться. Устоять перед пытливым взглядом.

Не растеряться, вновь увидев его.

Север для меня не чужой человек. Но мы расстались на плохой ноте, что до сих пор меня терзает.

После того как я поймала его на измене, мы больше не виделись. Лишь переписывались до момента, пока я не выключила телефон, оставила его дома и уехала в село к бабушке.

Улицы города душили меня. Гуляя по ним, я вспоминала Соболева, который так подло со мной обошёлся. Так что, недолго думая, я подала на развод через знакомую матери и отправилась в глушь. Лишь бы он не нашёл.

Знала, что искал бы. И не ошиблась… Вероника звонила каждый день. Рассказывала, как Север сидел в машине часами, не отъезжая от подъезда. Приходил с цветами, с моими любимыми конфетами. Даже проникал в квартиру с полицией, подав жалобу якобы на странные крики.

Пытался пообщаться с матерью, но та наотрез отказалась ему что-либо отвечать.

До сих пор помню фразу, которую она передала мне по телефону.

«Он твердит, что не изменял. Не знает, как это вышло, представляешь? И что больше никого и никогда не полюбит. Не женится. Вроде, военный, такой хороший человек был, столько мне помогал, а оказался… мерзавцем».

Север повторил то же самое мне, когда я написала ему сообщение, что требую развод.

Он ответил коротко и чётко: «Нет».

Пришлось подавать заявление и судиться, после чего я и уехала. Вернулась обратно, когда мама заболела раком. Это стало тяжёлым ударом для нас с сестрой. Мы обе были беременные примерно на одном сроке и разведены. Две нелёгкие судьбы.

Всё это время нам помогала только мама, которой после не стало…

Она была нашим единственным спасательным кругом, что держала нас на плаву.

А после её смерти всё пошло под откос.

– Зачем ты это сделала? – спрашивает Север с вызовом, вырывая меня из воспоминаний. – Месть?

– Что? – выгибаю бровь.

Мужчина барабанит пальцами по столу, словно пытается успокоиться.

– Я не понимаю, о чём ты. Будь конкретнее, Соболев.

Меня словно отчитывают, делают виноватой. Хотя изменила не я.

Север, прожигая меня взглядом, подаётся вперёд. Опускает пальцы на паспорт, который ведёт по поверхности стола и передаёт мне.

– И? – спрашиваю, взяв его в руки. Открываю. А там… мои данные. Удивлённо кручу документ и не могу собрать мысли воедино. – Откуда он у тебя?

Зачем доставал? Пытался узнать, замужем ли я? Есть ли дети?

Увы, Соболев, ты ничего не увидишь.

– Ты сама отдала его. На моей свадьбе.

Его свадьбе.

Как оплеуху даёт.

– Не может быть, – говорю вслух и уверенно тянусь к своей сумочке. – Я только сегодня видела его у себя.

Достаю телефон, который занимает внушительную часть маленького пространства, и выкладываю на стол. Нахожу коричневую книжечку, разворачиваю её.

А паспорт… не мой. Ангелины. Той девушки. Его жены.

– Что-о? – вырывается из горла.

Так вот зачем он звал меня… А я думала, что-то случилось.

Хуже всего, я боялась, что он захочет начать всё сначала. А я не смогу. Готова простить всё, но только не измену. Не в нашей квартире. Не ему… кого любила больше всех.

– Видимо, перепутала, – всё ещё хмурюсь и не представляю, как могла это сделать. – Прошу прощения за ошибку.

Всё это настораживает. Паспорта Севера и его жены отправили мне из ЗАГСа вместе со свидетельством. Свой я даже не доставала из сумочки.

Чёрт, выходит, мой всё это время был у Соболева? И он его листал?

Становится тревожно, несмотря на то что графа о детях пустая. С недавних пор необязательно записывать их в паспорт. Я этого делать не стала, позаботившись о безопасности моих куколок. Всё же родственники у них непростые. Отец – бывший военный, а сейчас отвечает за оборону государства. А дед двойняшек контролирует экономику.

– Открой четырнадцатую страницу, – вдруг чеканит он.

Делаю это рефлекторно.

Зачем семейное положение? Хочет показать мне, что сейчас занятой мужчина? Плевать.

Но всё равно открываю. А там… ничего. Пустота.

– Вас не расписали? – задаю глупый вопрос. Тут же захлопываю документ. – Стой. Но свидетельство о браке. Оно…

– А теперь открой свой, – чеканит, перебивая. – И перестань устраивать концерты, Влада.

Пропускаю его последние обидные слова мимо ушей. Открываю свой паспорт, заглядываю в нужную страничку.

А там то… чего бы я не хотела больше никогда в жизни.

Стоп, что?

Брак с Севером?

– Этого не может быть, – шепчу в ужасе. Как такое могло произойти? Почему? Нет-нет, мы не могли снова оказаться женаты! Это всё сон! Или подстава! Точно, Соболев делает это, чтобы вернуть меня!

И я уже смелее, очнувшись ото сна, заявляю:

– Это ошибка.

– Или ты сделала это специально? – наклоняет голову набок в вопросе. – Зачем? Испортить мне женитьбу? Так почему не сделала это на свадьбе, а лишь сейчас?

Его слова идут вразрез с моим заключением.

– Я этого не делала, – говорю тверже, начиная злиться. – Зачем мне выходить замуж за человека, который мне изменил в нашей же постели?

Мускулы на его лице начинают ходить ходуном. От злости. Знаю эту мимику.

– Да будь моя воля я бы вообще не встречалась с тобой, – продолжаю. – Думаешь, это нормально стоять перед своим бывшем мужем и регистрировать его новый брак?

Он ведь женился даже не с той, с кем изменил… С другой.

Сколько же женщин у него было?

Я долго не могла оправиться от измены. Юру к себе подпустила с трудом. Не до конца. А он… Мудак.

И последние слова говорю на эмоциях. Обычно я прячу их, но с Севером мне редко удавалось этого сделать. С ним хотелось быть искренней, делиться эмоциями, переживаниями.

А здесь захотелось, чтобы он почувствовал себя виноватым. За то, что разрушил нашу семью.

На свои слова я не слышу ответа.

Мой телефон вибрирует на столе. На экране высвечивается имя моего Лаврентьева.

Юрка. И рядом сердечко.

Сбрасываю звонок по инерции.

И замечаю взгляд Севера на своём телефоне.

– Кто это? – вдруг спрашивает ледяным тоном. – Твой парень? Он знает, что ты теперь замужем?

– Хватит, – резко подскакиваю с места и упираюсь ладонями в стол, служащий мне опорой. Лишь бы не упасть на ватных ногах. – Это всё ты подстроил. Не хватило тебе испортить мне жизнь, ты решил вернуться и обвинить меня во всех смертных грехах. Наверняка сделал всё специально, а теперь изгаляешься надо мной. За то, что бегала от тебя и игнорировала.

Выпаливаю всё это от гнева. Хотя подобные обвинения не похожи на Севера. Но мало ли как он изменился за эти годы?

Но мои слова его задевают.

Не сводит с меня взгляда.

Покрываюсь вся мурашками, и боюсь представить, что сейчас творится в этой голове.

– Я думал, ты выросла, – вдруг произносит после недолгого, но удушающего молчания. – Но, когда увидел, что ты сделала, понял, что нет. И твоя последняя тирада это подтверждает. Ты ведь знаешь, я не тот человек, кто будешь бегать за людьми из-за какого-то игнорирования.

Да, возможно.

Но другой причины всей этой ошибки я не вижу!

Готова схватиться за голову и просто закрыться. Побыть наедине с собой.

Но не делаю этого. Хватаю свои вещи, не собираясь и дальше участвовать в этом цирке. И бегу на выход, точнее к своей машине.

Верзила пытается перекрыть мне дорогу второй раз, но тут же отходит в сторону, посмотрев мне за спину.

Собачка дождалась разрешение хозяина отпустить меня.

Стиснув зубы, спешу к своей машине, которая уже стоит на парковке ресторана.

В голове – настоящая неразбериха.

Я не верю, что это правда. Что я снова замужем за Севером… И как работница ЗАГСа, я знаю, что это – всего лишь штамп в паспорте. Всего лишь ерунда, которая решается за две недели. Но… Отчего-то беспокойство окутывает всё тело, а страх клокочет в каждом уголке, сигнализируя об опасности.

Нам срочно нужно развестись…

Глава 10

Влада

Залетаю в зал здания, где у нас проходят церемонии, и запыхавшись, бегу по коридорам в кабинет начальницы. Поправив сумочку, с трудом вспоминаю – забрала ли я свой паспорт со стола или оставила там, в ресторане, у Севера.

Чёрт, да неважно!

Мне срочно нужно избавиться от этой метки!

Проклятой-проклятой связывающей метки!

Распахиваю дверь кабинета, сразу видя женщину, сидящей за столом. Шепчет себе что-то под нос и капает валериану в свой стакан.

– Семнадцать, восемнадцать…

– Анна Викторовна, – зову её, привлекая внимание. – Что случилось?

Да, несмотря на проблемы с Севером я примчалась на работу. Но не только потому, что она вызвала. Мне срочно нужна база данных. Проверить, всё ли сказанное бывшем мужем правда. Или это его глупая шутка…

У него всегда было отвратительное чувство юмора.

– Я сверку проводила, – не смотря на меня, продолжает капать себе в стакан успокоительное. – Двадцать три…

– И?.. – поторапливаю её.

– Недавно помнишь тип приходил к нам? Денег дал…

Это она о том помощнике Севера? Как его там? Матвей? Тимофей?

– Шишку мы женили.

– Помню, – коротко киваю и присаживаюсь на диван. Это ведь мой случай… Неужели она узнала о нас с Севером?

– Я тебя убью, Васильева, – не договаривает всего, выпалив на половине рассказа.

– Меня? – недоумеваю.

– Ты нахрена свой паспорт дала? – взрывается, наконец переведя взгляд на меня. – Ты в курсе, что теперь замужем за Соболевым?

– Вы меня обвиняете в этом? – вспыхиваю следом за ней. – Я всего лишь взяла паспорта. В базу записывала даже не я! Другая сотрудница! Алефтине отдала… И если вина и есть, то её! Она что, фотографию мою не видела? Имя моё? Молча записала, даже не заметив, что я уже была замужем за Соболевым?

Пока я выпаливаю всё, как на духу, Анна Викторовна снова капает себе валериану в стакан. Да господи, уже пей флакон весь!

– Тридцать… – резко обрывается. И в меня летит удивлённый взгляд. – Что ты сказала?

Кажется, я взболтнула лишнего.

– Ты была замужем за Соболевым? Тем самым?

В следующий раз буду держать язык за зубами.

– Была, – уже не отнекиваюсь. – И сейчас… Тоже. Знаю уже. Не понимаю, как так вышло.

– Капец, – делает глоток своего зелья с успокаивающим. – Алефтина новой сотруднице отдала в базу вносить всех. Она тебя и напечатала. Вы же не виделись ни разу… Она там, в отделе, в кабинетике. А ты тут.