– Успокойтесь, – тоном, не терпящим возражений, заявила я. – Повторяю еще раз. На вас напали хулиганы, избили, сломали руку и поранили голову. Я подобрала вас и привезла в свой дом, потому что никто не знал, где вы теперь живете. И я не собираюсь удерживать вас в своем доме, прекрасно помню, какой у вас вредный характер. Как только лекарь позволит вам вставать, я сама лично найму повозку и отвезу вас туда, куда скажете. А пока лежите тихо, не устраивайте скандалы.

Старик внимательно выслушал все, что я говорила, недовольно поморщился, но перестал теребить бинты на руках и пытаться встать. Наоборот, потянулся здоровой рукой, поднял подушку с пола и сунул под голову.

– Когда придет лекарь?

– Обещал утром, – ответила я. Несмотря на вредность, господин Элдий – не дурак. А значит мы поладим.

– Я тебя помню, – буркнул он, – ты Елька, внучатая племянница Шохора из Нижнего города. И про харчевню твою много слышал. Стало быть, хочешь в Среднем городе заведение открыть?

– Хочу, – улыбнулась. Значит память ему при падении не отшибло. А это хорошо.

– И как?

– Да, никак, – пожала плечами, – вы же знаете, что хорошее место трудно найти. Вот я пока и ищу…

Господин Элдий покивал, пожевал губами и замолчал. Я расстроенно вздохнула, почему-то показалось, что этот вредный старикан хочет мне помочь. Ошиблась.

Алис пришел еще до завтрака. Я была уверена, что он позволит нетерпеливому пациенту отправиться домой, но лекарь решил перестраховаться и прописал постельный режим еще на пару дней. Как ни странно, пациент даже не возмущался.

Вечером, когда я, уставшая от еще одного дня бесполезной беготни, вернулась домой, то удивилась воцарившейся в доме тишине,. Лушка и Анни против обыкновения не выбежали мне навстречу с криками и радостными воплями.

– А где дети? – спросила встревоженно у Талы.

– Так у дедушки, – улыбнулась она, – они весь день там сидят. Ничем не выгонишь.

– У дедушки?! – не сразу поняла я, а потом рванула в комнату господина Элдия, представляя как за весь день мои дети довели старика до белого каления.

Я была готова к чему угодно, но в комнате было тихо: ни криков, ни воплей… Только когда я подошла совсем близко к чуть приоткрытой двери и услышала, как господин Элдий что-то рассказывает. Заглянула в щель и увидела, что Лушка и Анни, сидя прямо на постели и приоткрыв рты, слушают то, что он им говорит…

Я кашлянула, перебивая рассказчика, и вошла. На меня внимательно смотрели три пары глаз, недовольные вмешательством.

– Дети, вы мешаете господину Элдию… Идите к себе.

– Ну, мама?! – возмутился Лушка.

– Мы же тихо сидим, – поддержала брата Анни.

– Да, ничего, – отозвался старик, – они мне не мешают.

Надо же… Удивительно просто, какое единодушие. Вот уж не ожидала, что вредный старикан окажется таким любителем детишек. И что они тут, интересно, делали целый день?

– Нам дедушка сказки рассказывает, – тут же отозвалась дочь, отвечая не мой мысленный вопрос. То ли это совпадение, то ли она на самом деле его «услышала», но мне стало жутковато. Эти способности меня пугали. Только я боялась не Анни, я боялась за Анни… Как она будет жить дальше? Люди не любят тех, кто настолько сильно от них отличается.

– Он Хранитель, – кивнул Лушка, проговорив это слово с особой значимостью, как будто бы это должно было снять все мои сомнения и вопросы…

– Хранитель? – вскинула я брови. Я все еще ничего не понимала…

– Это семейная легенда, – неожиданно светло улыбнулся господин Элдий, – в которой говорится, что мой род был выбран Древними Богами Хранителем легенд и сказаний. Для этого нам была дарована удивительная память, способная удержать в себе все, однажды увиденное и услышанное. – Хорошо, что я так и стояла в дверях, смогла незаметно прислониться к косяку, потому что колени резко ослабли, а ноги перестали держать тело. Зато стало понятно, почему Анни рванула его спасать. – Это мне рассказал мой дед, а я хотел поведать своим внукам. – Он резко стал мрачным и отвернулся.

– А сын дедушки был против, – снова сдала его Анни, – и они поссорились.

– И дедушку выгнали из дома, – подхватил рассказ Лушка и они заговорили наперебой:

– И ему негде жить.

– Мам, можно он у нас останется?

– Он же Хранитель!

И снова три пары глаз смотрели на меня. Дети умоляюще, а господин Элдий виновато, но просительно…

– Мам, пожалуйста?!

– Пожалуйста, мам?!

Я вздохнула… Нормальные дети просят оставить котенка… или собачку… а мои подбирают людей. Все в меня, я мысленно усмехнулась, вспомнив Нюня. Вот только господин Элдий не никому ненужный нищий…

– Лушка, Анни, ну, что вы, – он отвел взгляд и начал суетливо поправлять одеяло здоровой рукой, – я благодарен вам, Еляна, что вы не бросили меня помирать на улице. Как только лекарь позволит вставать, я сразу уйду.

Я кивнула… Я не собиралась оставлять его здесь навсегда. Я всего лишь приютила его на время болезни. И вариант, озвученный стариком, меня устраивал. Я не горела желанием принимать в семью еще и этого вредину. В концеконцов, он не бездомный котенок. К тому же, я очень сомневалась, что он сам хочет остаться у нас. Мы чужие.

– Мама?! – хором завопили дети, глядя на меня так, что я почувствовала себя тираном и сатрапом.

– Кхм, – прокашлялась я, оттягивая ответ. – Давайте подождем, когда Алис разрешит господину Элдию вставать. Тогда и решим, что делать, – с облегчением выдохнула я, придумав причину не озвучивать свое решение детям прямо сейчас. – А сейчас дайте господину Элдию отдохнуть.

Дети недовольно запыхтели, но послушно сползли с постели и помчались прочь, выбегая из комнаты. С их исчезновением выражение лица старика стало привычнонедовольным. Он хмуро взглянул на меня и, прежде, чем я успела закрыть дверь, сказал:

– Ты не найдешь места под ресторацию в Среднем городе. Никто из владельцев не собирается продавать свое заведение. Дела у всех идут хорошо.

– Да, – я вздохнула, – я уже поняла. Я уже готова выкупить любой подходящий дом, чтобы переоборудовать его в ресторацию… Но пока ничего подходящего не встретила.

– Ты не найдешь, – дед пожевал губами, – но я могу тебе помочь. В благодарность за спасение… И за детей…

Я непонимающе взглянула на господина Элдия. О чем это он? За каких детей? За его или за Лушку с Анни? Я почувствовала смутную тревогу и уже открыла рот, чтобы спросить у него, что он имеет в виду, но старик заговорил первым, заставив меня забыть обо всех страхах.

– Никто уже не помнит, но лет пятьдесят назад в Среднем городе закрылась одна ресторация. Когда-то она была очень популярна, но хозяин умер, не оставив прямых наследников. Ресторация перешла к его племяннице, которой не было дела до кухни, она зарабатывала тем, что сдавала доходные дома. И она быстро переделала полученную ресторацию в еще один доходный дом. После ее смерти владельцем доходных домов стал ее сын. Но у него не было той предприимчивости, что у матери. И постепенно доходные дома стали пустеть и приходить в упадок. Сначала он продал один. Потом другой… А сейчас, я слышал, выставил на продажу последний. Тот самый, где когда-то была самая модная в Яснограде ресторация. И это, кстати. Совсем недалеко от вашего дома, если я правильно понял дислокацию по виду из окна…

– Господин Элдий! – выдохнула я с восторгом. Как только он сказал про доходный дом, я сразу поняла, о чем он говорит. Этот обшарпанный трехэтажный особняк стоял на второй линии от центральной площади. Именно с него и начиналась наша длинная улица, ведущая от городской стены к центру. И попадался он мне на глаза каждый день, когда я шла на поиски помещения. Если старик прав… Это идеальное место, идеальный вариант… А если там когда-то была ресторация, то вернуть все в прежний вид будет довольно просто.

– Я когда-то слышал, – хмыкнул старик, – там даже кухню переделывать не стали. Слишком муторно. Просто превратили ее в склад ненужного хлама. – Я непроизвольно ахнула. Это же просто подарок судьбы! Кухня – сердце любой ресторации! – А еще, говорят, цену за него просят бросовую.

– Господин Элдий! – я подлетела к нему и осторожно обняла, не обращая внимания на кислую мину. Теперь-то я знала, что все это притворство. А бывший секретарь Дома гильдий просто мировой дед! – Спасибо, вам!

– Да, ладно, – отмахнулся он и нахмурил кустистые брови еще сильнее. – Это я ради детей… Я не знаю, знаешь ли ты, – сказал он совсем тихо, – но я знаю кто они. И то, что они не твои дети, тоже знаю. – У меня сердце рухнуло в пятки. Голова закружилась, а в ушах загрохотало от прилива крови. Я невольно присела на постель. Господин Элдий мельком взглянул на меня и закончил. – Я буду молчать. А ты позволишь обучать их… Тебе это не будет стоить ничего. Это мой долг, как Хранителя.

Вечером, перед сном, ко мне в кабинет заглянула Анни. Она забралась ко мне на колени, и мы долго сидели молча, обнимая друг друга, не в силах выразить чувства словами. А потом дочка шепнула мне на ухо:

– Мама, я знаю, что нужно моему камешку. Это диадема… Мне дедушка рассказал.

Глава 9

О выкупе доходного дома я договорилась очень быстро. Собственнику, немолодому уже мужчине, срочно нужны были деньги на приданое дочери, которая собиралась замуж за довольно богатого фермера.

Все было именно так, как говорил господин Элдий. Ресторация когда-то явно была роскошная. Даже сейчас, под слоями краски, угадывались панели из настоящего красного дерева. Высокие потолки, заросшие серой паутиной и копотью, были с лепниной, а почерневшая от времени люстра, висевшая в коридоре и занимавшая его добрую половину, легко могла осветить весь этаж. Если, конечно, сломать и вынести перегородки, построенные при матери последнего владельца, чтобы превратить просторный зал в комнаты для сдачи в аренду.

Кухня тоже была цела, но завалена хламом под потолок. Я вымазалась в пыли, как трубочист в копоти, пока протискивалась сквозь старую, сломанную мебель, какие-то поеденные молью ковры и прочий мусор, чтобы осмотреть кухню изнутри. Мне все нравилось. Печи выглядели вполне рабочими. Рядом валялись несколько выпавших кирпичей, но ремонт займет гораздо меньше времени, чем кладка.

Ко всем прочим достоинствам, цена оказалась очень низкой. Хозяин продавал особняк, как действующий бизнес. А доходный дом давно перестал приносить доход. Мне это было на руку, поэтому я не сказала незадачливому владельцу, что выстави он свою собственность, как бывшую ресторацию, мог бы получить раза в два больше денег.

О своей находке я тут же сообщила Жерену, а через два дня ближе к вечеру, когда синие вечерние тени только-только обозначили себя на улицах города, ко мне пожаловал барон Грац. Вернее, это я пожаловала к нему, вернувшись из мануфактуры в его дом, в котором мы сейчас жили.

Когда я вошла, Тала против обыкновения не вышла меня встречать. Я сначала даже не обратила внимания, кивнула Дишлану, отпуская его, а сама отправилась в кабинет, ставший моей комнатой. Дверь была слегка приоткрыта. Здесь, вообще, все двери имели это необычное свойство, и теперь я поняла почему.

Барон Грац сидел за столом и довольно кивал, слушая, как Тала рассказывает ему о том, как мы с лекарем лечили сломанную руку господина Элдия. Она поведала барону такие подробности, что стало понятно: эта улыбчивая и любезная экономка шпионила за нами без зазрения совести. Мне стало дурно от того, что она могла увидеть и услышать за эти две седмицы в доме, который я считала своим.

Захотелось схватить детей в охапку и бежать прочь. Чтобы отогнать панику, пришлось прикусить ладонь. Боль разогнала туман. Мне все равно пока некуда идти. Митка еще не добрался даже до Аддии. Оставалось только надеяться, что мы были достаточно осторожными, чтобы не выдать себя.