Я не протянула и двух недель. Таблетки стали чем-то вроде утешения, когда что-то идет не так, способом заглушить лишние звуки. Я впервые прибегла к ним три года назад, чтобы отстраниться от шумихи в медиа и от всего мира, который ложка за ложкой пожирал все, что писала обо мне желтая пресса. Я не хотела их принимать, особенно учитывая все произошедшее, но врачи уверили меня, что в правильных дозах они помогут. И они помогли.

Я думала, что больше они мне не понадобятся, но ошиблась. Три недели назад я купила знакомую коробочку в одной из аптек Кумвита, где рецептурные препараты продают грузовиками, чтобы удовлетворить спрос всего потока туристов. На этот раз мне нужно было забыть увиденное и поверить, что моя жизнь все еще идет по намеченному плану.

Но вчера я сделала глупость. Знала же, что не надо мешать «Ксанакс» с алкоголем. Теперь расплачиваюсь. Пытаюсь вспомнить, как прошло «Полнолуние-пати», но все, что было после «Франжипани», заволокло туманом. Я силюсь восстановить события: что мы делали на пляже, как я добралась домой… Но в памяти всплывает всего несколько картинок, как на испорченной кинопленке: отдельные кусочки, из которых не составишь целое. Песок между пальцев; жар пламени, которое крутят стоящие слишком близко фаерщики, щекочет мне кожу; мешанина тел в неоновой краске, раскинутые руки, которые отчаянно ищут близости; я открываю дверь нашего дома, в кармане у меня что-то тяжелое; слышу женский голос. Он обрушивается на меня как удар кулака. Женщина не то чтобы кричит, но говорит твердо: «Нет». И снова: «Нет, нет, нет!»

Это что, я? Или кто-то другой? Брук? Грета?

Я снова качаю головой и с радостью обнаруживаю, что теперь она болит чуточку меньше.

Я возвращаюсь в спальню, натягиваю закрытый купальник и убираю волосы в небрежный пучок, и все это время мне не дает покоя один вопрос. Что было у меня в кармане вчера вечером?

Я подбираю валяющиеся на полу шорты и проверяю карманы, но они пусты. Быстрым взглядом обшариваю все поверхности в спальне, но не вижу ничего необычного. Снимаю с пальца кольцо, кладу в красную коробочку и какое-то время стою у прикроватной тумбочки, сжимая в руке упаковку «Ксанакса». Потом задвигаю ящик и запихиваю «Ксанакс» в рюкзак.

Я стою у кровати и смотрю на Логана. Он все еще спит, его лицо в обрамлении каштановых кудрей походит на ангельское, покрытые татуировками руки тянутся к моей стороне кровати, как будто ко мне. Мне вдруг хочется разбудить его, все рассказать, ощутить его объятия. Но я не могу. Ведь тогда придется признаться, что все эти годы я врала ему о том, кто я такая. Он ни за что меня не простит.

Поэтому я стою и несколько минут прислушиваюсь к его глубокому дыханию. И в конце концов наклоняюсь осторожно поцеловать его в щеку. Его веки дрогнули, но он не проснулся.

– Ох, подруга, скажи, что у тебя есть «Берокка».

В Центре дайвинга Даг валяется на столе, на нем та же одежда, что и вчера. Он вроде бы ведет себя как обычно – я-то видела Дага с похмелья не раз и не два, – значит, вчера я не сделала и не сказала ничего ужасного, убеждаю я себя, хотя не до конца верю в это.

– Уф-ф, хорошо, что у нас тут нет открытого огня, – я шутливо машу рукой перед носом. – От твоего перегара мог бы весь остров взорваться. «Берокки» у меня, увы, нет, зато есть вот что. – Я бросаю ему «Пауэрэйд», который купила по дороге. Ему он, судя по всему, нужен больше.

Пока Даг заглатывает энергетик, я готовлю баллоны и жилеты-компенсаторы, которые помогут поддерживать глубину погружения. Я подбираю размеры, когда звенит колокольчик над входной дверью. В Центр вваливается Нил, темные очки он даже не снимает.

– Ты, видимо, тоже не в лучшей форме, – говорю я. Взгляд у него опущен, и, учитывая, что обычно Нил полон энтузиазма и сыплет шутками еще до того, как успеет поздороваться, сегодня он появился очень тихо.

– Определенно, – отвечает он сухо, и я не решаюсь развивать тему. Моя «похмельная тревога» возвращается с новой силой.

Он присоединяется ко мне и достает из-за баллонов жилеты. Хоть у него сегодня и нет собственной группы, но по расписанию он помогает мне: лишняя пара рук, чтобы все подготовить, убрать и вести лодку.

– Кстати, сегодня вам лучше погружаться сначала в Черепашьей бухте, а у берега – после обеда, – предупреждает Даг.

Я резко поворачиваю голову в его сторону и тут же жалею об этом: в висок врезается волна боли.

– Почему?

Даг бросает взгляд на Нила, которому, кажется, вообще все равно: он даже почти не поднимает головы. Мы всегда делаем первое погружение у берега, а в Черепашьей бухте – после обеда, когда ученики отработают все упражнения. Им обычно нравится поездка на лодке, а еще в бухте больше кораллов и, следовательно, больше живности. Это как награда за то, что они прошли курс.

– У берега сейчас плохая видимость, но днем должно стать получше. А вот в бухте, судя по прогнозу, все нормально, – объясняет Даг.

– Ясно, – говорю я, мысленно издавая стон. Понятно, почему нужно поменять программу, но отклоняться от привычной рутины – последнее, что мне нужно этим утром. Я смотрю на часы: уже пять минут восьмого.

– Ну что, – говорю я Нилу. – Раньше начнем – раньше закончим.

Мы выходим на улицу, и солнце кусает мою кожу. Ариэль и Тамар уже терпеливо ждут. Ариэль пристально смотрит на меня, взгляд у него ясный и непроницаемый, как будто ничего необычного вчера не случилось. Тамар же, кажется, неловко, она чуть улыбается мне и переводит взгляд на море. Я пытаюсь забыть тот странный разговор с Ариэлем, желаю им обоим доброго утра и неуверенно становлюсь перед ними, не зная, что еще сказать, пока Нил приводит в порядок лодку.

– Эй, погодите! – С холма сбегает Даниэль. – Извините, что опоздал. Дикая ночка выдалась, – говорит он, опершись руками о колени и тяжело дыша.

– С добрым утром. – Я смотрю на него: он уже потный, несмотря на ранний час, и выглядит помятым. На меня накатывает паника, когда я понимаю, что он мог увидеть, как я творю на «Полнолуние-пати» черт знает что. Кусочки воспоминаний о вчерашнем вечере снова возвращаются. Огни, песок, голос той женщины, ее твердое «Нет, нет, нет!». Я энергично сглатываю и заставляю себя говорить обычным голосом: – Ты, видимо, решил проигнорировать мой совет насчет алкоголя?

– Да ладно, – говорит он. – Мы же в Тае! Не мог же я пропустить «Полнолуние-пати». К тому же обычное похмелье меня не остановит.

Даниэль слегка хмурится: очевидно, он только сейчас оглядел всю нашу группу.

– А где Люси? – спрашивает он.

Все вчетвером мы оглядываемся, ожидая увидеть, что она спускается от бунгало с холма или бродит по пляжу где-то поодаль. Но ее нигде нет.

Я смотрю на часы. Пять минут девятого. Правила Фредерик вдолбил нам в головы. Никого не ждать. Если кто-то опаздывает, ему или ей придется погружаться в другой день и платить за него дополнительно в конце курса. И хотя Даг беспечно подходит ко всему остальному, указаниям Фредерика он следует неукоснительно. Вообще-то он, наверное, еще не пришел сюда и не привел их в исполнение только из-за похмелья.

– Даниэль, она тебе ничего не говорила? – спрашиваю я.

– Нет, последний раз мы виделись вчера вечером. Она потусовалась с нами немного на пляже. Не удержалась все-таки.

Что-то слабо верится. Скорее, это он не оставил ей возможности отказаться.

– У тебя есть ее номер? Можешь позвонить?

Я могла бы вернуться в Центр, посмотреть ее номер в анкете и позвонить сама, но тогда придется объясняться с Дагом. Я так и слышу, как он повторяет любимый девиз Фредерика: «Мы им не няньки. Если они не умеют приходить вовремя, это их проблемы».

Но возвращаться в Центр не требуется. Даниэль уже поднес к уху телефон. Несколько секунд томительного ожидания, и он кладет его обратно в карман. Даниэль беззаботно пожимает плечами, но они, кажется, напряжены.

– Не берет.

Прежде чем я успеваю ответить, я слышу, как меня зовет Нил.

– Касс, подойди-ка, посмотри.

И когда я подхожу к лодке, он говорит – так, чтобы слышала я, но не слышали остальные:

– Есть проблема. Лодка не заводится.

Совсем неудивительно. Хотя по сравнению с остальным оборудованием лодки довольно новые, время от времени они выходят из строя. Но господи ты боже мой, хоть что-нибудь сегодня пойдет наконец по плану?

– Кажется, придется все-таки начать с погружения у берега, пусть и с плохой видимостью, – говорю я. – Может, Даг за это время починит лодку, и к обеду она будет готова?

Я предлагаю сходить к Дагу и согласовать это с ним, но Нил уже направился к Центру. Даже несмотря на некоторую неразбериху и тревожное молчание Нила, я чувствую, как ко мне возвращается спокойствие.

Я поворачиваюсь обратно к ученикам. Эгоистично думаю, что поломка лодки мне на руку. Это значит, что мы можем сделать последнюю проверку снаряжения на берегу и дать Люси лишних двадцать минут. Не то чтобы меня беспокоит, что придется отправиться без нее: вообще-то я бы предпочла не смотреть весь день в ее глаза такого же василькового цвета, как у Робин. Но в Люси есть что-то, что я не могу как следует описать. Я думаю о конверте, который оказался у меня на пороге на следующий день после ее приезда, и об ощущении, что с тех пор за мной следят. Неизвестно, кто за всем этим стоит, но, если есть хоть малейшая возможность, что это Люси, я хочу знать, где она и что делает. Раз она пропускает погружения, за которые заплатила, на это должна быть причина.

– Ладно, – говорю я, бросая на дорожку еще один бесполезный взгляд в надежде увидеть Люси. – Давайте тогда начинать? Даниэль, я встану с тобой в пару проверять снаряжение, пока не придет Люси.

– Вообще не возражаю, – тут же отвечает Даниэль.

Следующие почти полчаса мы повторяем все, что проходили накануне. Проверяем абсолютно все снаряжение: смотрим, чтобы маски и ласты прилегали плотно, чтобы в баллонах был воздух, а глубиномеры работали правильно, пробуем дышать через основной и запасной регуляторы.

– Как я уже рассказывала вчера, – говорю я, – погружения на Санге – это что-то уникальное. В отличие от других дайв-спотов, здесь необязательно брать лодку и уплывать в море, чтобы погружаться. Дно здесь резко уходит вниз совсем близко к берегу, и один из самых красивых рифов в Таиланде можно посмотреть прямо с пляжа: для погружения нам нужно всего лишь зайти в воду.

– Мы пробудем под водой около сорока пяти минут, – продолжаю я. – Иногда будем делать паузы и повторять вчерашние упражнения. Отработаем, как действовать в случае форс-мажоров.

Я надеялась, что к этому времени Люси появится. Но ее до сих пор нет. Я прошу Даниэля еще раз позвонить ей, но она снова не берет трубку. Нам придется продолжать без нее.

Я оглядываю стоящую передо мной троицу и пытаюсь не обращать внимания на едкий запах бензина, которым несет от лодок, пришвартованных чуть дальше по пляжу. У всех учеников обеспокоенный взгляд, даже у Даниэля. Это моя любимая часть курса. Мгновения перед первым погружением. Лица учеников, на которых написано предвкушение и волнение – в разумных пределах. В эти мгновения я всегда вспоминаю свой первый раз: я тогда поняла, как под водой может быть спокойно. Там никто тебя не осудит, там не нужно ни действовать, ни думать, ни притворяться той, какой тебя хотят видеть другие. На глубине все проще. Кажется, что как только я погружаюсь, все мои страхи ускользают – их смывает с кожи соленая вода.

Я перечисляю меры предосторожности, которые уже выучила наизусть.

– Все будет не как вчера. Если что-то пойдет не так, вы не сможете просто встать и подняться над водой. Мы будем на глубине примерно десять метров, так что, если возникнет проблема, нам придется эффективно ее решить. На глубине никаких приколов. – Я строго смотрю на Даниэля, который шутливо, с выражением невинности на лице поднимает руки. – В случае чего не паникуйте. Дышите как можно ровнее, иначе воздух в баллонах быстро кончится. И самое важное: если запаникуете, ни в коем случае не плывите резко наверх.