Черт! Я совершенно забыла про торт для Джоша.

Я заказала его две недели назад – максимальный срок для предварительного заказа в «Крамбл энд Бейк». Это был любимый десерт Джоша: три слоя темного шоколада, покрытые сливочной помадкой и наполненные шоколадным пудингом. Он баловал им себя только на день рождения, но поскольку он уезжал на год из страны, я подумала, что можно нарушить правило.

– Слушай… – я изобразила самую широкую и лучезарную улыбку. – Не убивай меня, но нам придется заехать в «Крамбл энд Бейк».

– Нет. Мы уже опаздываем, – Алекс остановился на красный свет. Мы вернулись в цивилизацию, и я заметила размытые очертания «Старбакса» сквозь залитое дождем стекло.

Моя улыбка не дрогнула.

– Но крюк совсем небольшой. Максимум пятнадцать минут. Мне нужно только забежать и забрать торт для Джоша. Знаешь, его любимую «Смерть от шоколада»? Он уезжает в Центральную Америку, а там нет «Крамбл энд Бейк», а осталось всего два дня и…

– Довольно.

Пальцы Алекса сжали руль, и мой безумный, переполненный гормонами разум обратил внимание, насколько они красивы. Возможно, это звучит как бред, разве пальцы могут быть красивыми? Но у него были. Физически в нем было прекрасно все. Нефритово-зеленые глаза, мерцающие из-под темных бровей, словно осколки айсберга; острый подбородок и элегантные точеные скулы, стройная фигура и густые светло-каштановые волосы, которые казались одновременно взъерошенными и идеально уложенными. Он напоминал ожившую статую из итальянского музея.

Меня охватило спонтанное детское желание растрепать ему волосы, просто чтобы он перестал выглядеть так идеально – что весьма раздражало нас, простых смертных, – но умирать я пока не планировала и потому держала руки на коленях.

– Если я отвезу тебя в «Крамбл энд Бейк», ты умолкнешь?

Несомненно, он сожалел, что за мной приехал.

Моя улыбка стала еще шире.

– Если хочешь.

Он поджал губы.

– Ладно.

Да!

Ава Чен: Один.

Алекс Волков: Ноль.

Когда мы приехали в пекарню, я отстегнулась и уже собралась открыть дверь, но Алекс схватил меня за руку и усадил обратно на сиденье. Вопреки моим ожиданиям, его прикосновение не было холодным – оно оказалось обжигающим, прожгло мне кожу и мышцы, пока я не почувствовала тепло внизу живота.

Я с трудом сглотнула. Дурацкие гормоны.

– Что? Мы уже опаздываем, и они скоро закрываются.

– Ты не можешь идти в таком виде.

В уголках его губ промелькнул тончайший намек на неодобрение.

– В каком? – смущенно уточнила я. На мне были джинсы и футболка, ничего вызывающего.

Алекс кивнул на мою грудь. Я опустила взгляд и, ужаснувшись, ахнула. Дело в футболке? Белой. Мокрой. Прозрачной. И не слегка прозрачной, когда чуть видны очертания бюстгальтера. Нет, было видно все. Красный кружевной бюстгальтер, твердые соски, – спасибо кондиционеру, – полный набор.

Я сложила руки на груди, а мое лицо стало одного цвета с бюстгальтером.

– И так было все время?

– Да.

– Мог бы сказать.

– Я и сказал. Только что.

Иногда мне хотелось его придушить. Правда. Хотя я совершенно не жестокий человек. Я – та девочка, которая годами не ела пряничных человечков после просмотра «Шрэка», боясь слопать членов семьи Пряни или, того хуже, самого Пряню, но Алекс чем-то провоцировал мою темную сторону.

Я резко выдохнула и инстинктивно опустила руки, забыв о прозрачной футболке, пока взгляд Алекса снова не опустился на мою грудь.

Щеки запылали опять, но мне надоело с ним пререкаться. «Крамбл энд Бейк» закрывались через десять минут, и время не стояло на месте.

Не знаю, в чем было дело – в Алексе, погоде или полутора часах на автобусной остановке, – но я не смогла сдержать раздражения.

– Вместо того чтобы быть засранцем и пялиться на мою грудь, может, одолжишь куртку? Потому что я очень хочу забрать торт и достойно проводить своего брата, твоего лучшего друга, в другую страну.

Мои слова повисли в воздухе, и я в ужасе прикрыла рот рукой. Неужели я выпалила перед Алексом Волковым слово «грудь» и упрекнула его в вожделеющем взгляде? И назвала засранцем?

Господи, если ты без промедления поразишь меня молнией, я не обижусь. Обещаю.

Алекс прищурился. Это вошло в пятерку самых эмоциональных реакций, что мне удалось от него добиться за восемь лет.

– Поверь, я не пялился на твою грудь, – заявил он таким холодным тоном, что капли влаги на моей коже превратились в ледышки. – Ты не в моем вкусе, даже если бы не была сестрой Джоша.

Ай. Меня Алекс тоже не интересовал, но ни одной девушке не понравится подобное пренебрежение от представителя противоположного пола.

– Неважно. И гадости говорить необязательно, – пробормотала я. – Слушай, «Крамбл энд Бейк» закрываются через две минуты. Просто одолжи мне куртку, и мы сможем отсюда уехать.

Я оплатила заказ заранее, и оставалось только забрать торт.

У него на подбородке дернулся мускул.

– Я заберу его сам. Ты не выйдешь из машины в таком виде, даже в моей куртке.

Алекс вытащил из-за сиденья зонт и одним быстрым движением вышел из машины. Он двигался словно пантера. При желании он мог бы стать звездой подиумов, хотя сомневаюсь, что он стал бы заниматься чем-то таким «пустячным».

Меньше чем через пять минут он вернулся с фирменной розово-мятной коробкой «Крамбл энд Бейк». Бросил ее мне на колени, закрыл зонт и выехал с парковки, даже не моргнув.

– Ты хоть когда-нибудь улыбаешься? – спросила я, заглядывая в коробку и проверяя, не перепутали ли они заказ. Нет. Одна «Смерть от шоколада», и как раз вовремя. – Иногда помогает при твоем состоянии.

– Каком состоянии? – скучающе спросил Алекс.

– При котором ты выглядишь так, будто кол проглотил.

Я уже назвала его засранцем, что изменит еще одно оскорбление?

Возможно, мне показалось, но уголки его губ слегка дернулись, прежде чем он отрешенно ответил:

– Нет. Состояние хроническое.

Я замерла, открыв от изумления рот.

– Т-ты пошутил?

– Для начала объясни-ка, что ты там делала.

Алекс ушел от ответа и сменил тему так быстро, что я не успела даже моргнуть.

Он пошутил. Я бы не поверила, если бы не видела собственными глазами.

– У меня была фотосессия с клиентами. Есть одно красивое озеро, недалеко от…

– Избавь от подробностей. Мне плевать.

Из моей груди вырвался низкий стон.

– А почему здесь ты? Ты не слишком похож на водителя.

– Я был неподалеку, а ты – младшая сестра Джоша. Если бы ты умерла, с ним стало бы тоскливо общаться. – Алекс остановился перед моим домом. По соседству, в доме Джоша, сверкали огни, и я видела в окнах танцующих и смеющихся людей.

– У Джоша ужасный вкус в плане друзей, – выпалила я. – Не понимаю, что он в тебе нашел. Надеюсь, проглоченный тобой кол заденет жизненно важный орган. – А потом, поскольку меня хорошо воспитали, я добавила: – Спасибо за поездку.

Я вылетела из машины. Дождь превратился в морось, и я чувствовала аромат влажной земли и гортензии, растущей в горшке возле двери. Надо принять душ, переодеться и успеть на вторую половину вечеринки Джоша. Я надеялась, он не станет отчитывать меня за опоздание, потому что была не в настроении.

Я не умею долго злиться, но в тот момент у меня кипела кровь и хотелось дать Алексу Волкову в нос.

Он был таким холодным, заносчивым и… и… таким Алексом Волковым. Он меня бесил.

Хорошо, что мы встречались не слишком часто. Обычно Джош тусовался с ним в городе, и Алекс не приезжал в Тайер, хоть и был выпускником.

Слава богу. Если бы мне пришлось видеться с Алексом чаще нескольких раз в год, я бы свихнулась.

Глава 2

Алекс

– Нам нужно где-нибудь… уединиться.

Блондинка провела пальцами по моей руке, ее ореховые глаза призывно светились. Она облизнула нижнюю губу.

– Или нет. Смотря как тебе нравится.

Мои губы изогнулись – недостаточно для улыбки, но достаточно для выражения моих мыслей. Ты не сможешь так, как мне нравится.

Несмотря на короткое облегающее платье и исходящие предложения, она явно предпочитала в постели милые пустяки и занятие любовью.

Милые пустяки и занятие любовью – не по моей части.

Я трахался определенным образом, и это нравилось не всем девушкам. Не жесткое БДСМ, но и не просто секс. Никаких поцелуев, никаких контактов лицом к лицу. Девушки соглашались, потом пытались что-то изменить в процессе – и тогда я останавливался и указывал им на дверь. Не терплю людей, нарушающих договоренности.

Именно поэтому я придерживался списка знакомых имен, если хотел выпустить пар; обе стороны знали, чего ожидать.

Блондинка в тот список не попадала.

– Не сегодня, – я принялся вращать лед в бокале. – Это прощальная вечеринка моего друга.

Она проследила за моим взглядом в сторону Джоша, который тоже купался в женском внимании. Развалившись на диване – одном из немногих неупакованных в преддверии годовой поездки предметов мебели, – он широко улыбался собравшимся вокруг девушкам. Из нас двоих он всегда был очаровашкой. Если я заставляю людей понервничать, он их расслабляет, а его отношение к прекрасному полу противоположно моему. Чем больше, тем веселее, считает Джош. Возможно, на данный момент он перетрахал больше половины окрестного женского населения.

– Он тоже может присоединиться, – блондинка придвинулась ближе, ее груди коснулись моей руки. – Я не против.

– Аналогично, – подала голос ее подруга, миниатюрная брюнетка, которая до сих пор молчала, разглядывая меня, словно сочный кусок стейка. – Мы с Лисс все делаем вместе.

Намек не мог быть прозрачнее, даже если бы она написала его на глубоком декольте.

Большинство парней с радостью использовали бы возможность, но меня разговор уже утомил. Ничто не отталкивает сильнее отчаяния, а сейчас его вонь перебивала запах духов.

Ответить я не потрудился. И принялся рассматривать помещение в поисках чего-нибудь поинтереснее. Если бы это была чья угодно вечеринка, кроме Джоша, я бы не пришел. На должности исполнительного директора «Арчер Груп» и с моим… дополнительным проектом забот хватало и без посещения бессмысленных сборищ. Но Джош был моим лучшим другом – одним из немногих людей, чье общество я мог переносить дольше часа, – и в понедельник он уезжал работать медицинским волонтером в Центральную Америку. И вот я здесь, делаю вид, будто рад присутствовать.

Послышался звонкий смех, притягивая мой взгляд к источнику.

Ава. Ну конечно.

Младшая сестра Джоша всегда была такой милой и лучезарной, что я почти ожидал увидеть цветы, вылезающие из земли там, где она прошла, и свиту из поющих лесных зверей, сопровождающую ее на прогулках по лугам, или чем там занимаются подобные девушки.

Она стояла в углу с подругами и радостно хохотала над чьей-то шуткой. Интересно, это искренний смех? Большинство смешков – черт, да и большинство людей – поддельные. Они просыпаются каждое утро и надевают маску в зависимости от того, чего сегодня хотят добиться и кого предъявить миру. Они улыбаются тем, кого ненавидят, смеются над несмешными шутками и целуют задницы тех, кого втайне желают свергнуть.

Я не осуждаю. У меня тоже есть свои маски, даже несколько слоев. Но в отличие от остальных целование задниц и светские беседы интересуют меня не больше любовного кумара.

Я хорошо знал Аву, ее смех был настоящим.

Бедная девочка. Мир сожрет ее заживо, едва она покинет пузырь Тайера.

Не моя проблема.

– Йо.