Балтазар поскреб лысую голову, и на подушечке его пальца осталась такая же липкая капля. Облизав палец, старик буркнул:

– Это мед.

Парди и Роз один за другим поставили все противни с ужаленными шоколадными «пуговками» в духовки, а несколько минут спустя переложили еще горячее печенье на подносы, и вскоре Тим с Алфи уже раздавали волшебные «пуговки» возбужденной толпе фотографов и репортеров.

Стоило одному из репортеров откусить кусочек печенья, как глаза его вспыхивали тем же золотом, каким отливало мохнатое тельце пчелы, и он торопливо удалялся с лужайки. Буквально через десять минут задний двор очистился: люди, съемочные камеры, микрофоны на штангах, лампы-вспышки – все исчезло.

Тим и Алфи вернулись в дом с пустыми подносами. Волосы Тима, которые он с поездки в Париж обильно покрывал гелем и укладывал в высокие торчащие шипы, поникли и стали напоминать обвисшие водоросли. На лбу у Алфи алел след от удара.

– Меня треснули микрофоном! – пожаловался Алфи. – Не люди, а звери какие-то. Просто звери!

– Вот что было приклеено к парадной двери. – Тим показал оранжевую листовку. – Такие же налеплены на все стены. – В уголках листка виднелись остатки скотча.

Парди взяла листовку и зачитала вслух:

– «По указу Федерального бюро предпринимательства и в соответствии с законом № ХК-213 данное предприятие подлежит НЕМЕДЛЕННОМУ ЗАКРЫТИЮ…»

– И что, у них есть такое право? – растерянно спросил Алфи. – Разве они не должны сперва поговорить с нами?

– Надо же, а мы только-только развернулись, – с досадой пробормотал Тим. – Кэти Перри заказала торт!

Сдвинув брови, Парди продолжала:

– «…Согласно Федеральному закону о мелких хлебопекарных предприятиях, все пекарни с численностью персонала менее тысячи человек обязаны немедленно прекратить деятельность и пройти процедуру ликвидации. Крупные хлебопекарные предприятия по всей стране терпят убытки в связи с необоснованными преимуществами мелких семейных пекарен. С этого дня Вам предписано закрыть заведение. Производство выпечки с целью извлечения прибыли категорически запрещается. Нарушители будут привлечены к суровой ответственности».

Роз сглотнула. В голень ей ткнулось что-то мягкое. Девочка опустила глаза – это был Гус.

– А я ведь говорил, будь осторожна. – Кот потерся о ее ноги. – Что случайно пожелается, то взаправду и сбывается!

Глава 1
Кот в мешке

Ровно двадцать семь дней спустя Роз проснулась и обнаружила, что в спальне тепло и сухо, точь-в-точь как в носке, вынутом из сушилки.

Двадцать семь дней она просыпалась в холодном доме: духовки выключены, жалюзи на фасадных окнах опущены, пекарня закрыта. Двадцать семь дней мучительной вины за то, что она, Розмарин Чудс, одним бездумным желанием навлекла на весь город стынь.

Потянувшись в постели до хруста косточек, Роз порадовалась, что за окном июнь, а на календаре суббота. Сегодня не нужно таскаться по серым школьным коридорам. После закрытия пекарни «Следуй за чудом» жизнь одноклассников Роз, как и всех прочих обитателей Горести-Фолз, переменилась к худшему. Учителя излагали новый материал без всякого воодушевления, спортивные команды потеряли игровой азарт, и даже девчонки-чирлидерши танцевали без прежнего огонька. «Ура-ура», – нестройным хором бормотали они на выступлениях, вяло помахивая помпонами.

Что еще хуже, изменился и Девин Стетсон, чья пшеничная челка превратилась в унылые жирные сосульки. Роз недоумевала: что она вообще в нем нашла?

Однако тоскливее всех было ей самой. В целом городе только она одна знала, что пекарня закрылась по ее вине.

– Всего неделя… – сказала она себе.

– Тсс, – проговорил тоненький голосок где-то совсем близко. – Я сплю!

Роз откинула одеяло и увидела нечто бесформенное, одетое в пижаму: свернувшись клубочком у самой стенки, на кровати лежала ее младшая сестра Лик.

– Лик, – строго произнесла Роз, – может, хватит уже забираться в мою постель?

– Но одной мне страшно! – Сестренка часто-часто заморгала темными ресницами, и Роз вновь захлестнула вина. Ночные кошмары, которые с недавних пор начали одолевать четырехлетнюю Лик, – это ведь тоже из-за нее.

– Всего неделя до чего? – раздалось негромкое мурлыканье.

Под бочком у Лик, тоже свернувшись клубком, устроился Гус. Приоткрыв зеленый глаз, кот посмотрел на Роз. Разговаривать он умел, сколько она его помнила, а точнее, с тех пор, как наелся «Болтливых крекеров с чеддером», испеченных прапрапрадедушкой Балтазаром. Несмотря на этот факт, Роз изумлялась всякий раз, когда кот открывал обрамленный усами рот и изрекал какую-нибудь фразу.

– Язык проглотила? – не отставал он.

– Осталась всего неделя до летних каникул, – пояснила Роз. – У меня уже никаких сил нет. Все ходят такие мрачные… – Она набрала полную грудь воздуха и ощутила приятный слабый аромат корицы и мускатного ореха. – Кто-то печет!

Гус вытянул передние лапы и изогнул спину дугой, выставив хвост восклицательным знаком.

– Мы, вообще-то, в пекарне, – заметил он.

– Но… но… но мы же закрылись! По распоряжению правительства!

Лик сонно моргнула и погладила вислоухого скоттиш-фолда. После избавления от ужасных чар, заставлявших ее без конца превозносить злодейку-тетю, на Лик снизошло буддийское спокойствие, и теперь девчушка почти не разговаривала, лишь изредка озвучивая простые истины.

– Когда закрывается одна дверь, обязательно открывается другая, – спокойно промолвила она и коснулась пальчиком морщинки на лбу старшей сестры.

– Закрывается, открывается – какая разница? – Роз досадливо поморщилась. – Если мы печем, то нарушаем закон. Идемте-ка вниз, посмотрим.

Роз в красной футболке и коричневых шортах, а с ней Лик и Гус спустились на кухню как раз в ту минуту, когда из торгового зала вышел Чип, бывший морской пехотинец, который обычно обслуживал покупателей. Роз и представить не могла, как бы Чудсы без него справлялись.

– Не знаю, что я тут делаю, – сказал Чип. – На двери табличка «Закрыто», жалюзи опущены, свет не горит.

– Так, Чип, садись, – произнесла Парди. – Сейчас я тебе все объясню.

Чип устроился на табурете в кухонном уголке, у заваленного фанатской почтой стола, вокруг которого уже сидели родители Роз, ее братья и дедушка Балтазар. Альберт, отец Роз, снова и снова перечитывал официальное правительственное письмо, будто надеялся обнаружить на странице оставшуюся незамеченной мелкую сноску, полностью отменяющую запрет.

– Этот закон лишен всякого смысла! Абсолютно! – тихо негодовал он.

Лик проползла под столом и, вынырнув с другой стороны, залезла к матери на колени. Роз втиснулась между братьями.

– Согласна, закон бессмысленный, – заявила Парди. – И посему начиная с сегодняшнего дня пекарня «Следуй за чудом» возобновляет работу.

– Но, дорогая, – запротестовал Альберт, – это же нелегально!

– Голубушка, нам официально запретили печь, – поддержал его Балтазар, промокнув лысину носовым платком. – В документе четко и ясно сказано: если у нас меньше тысячи сотрудников, то работать нельзя. Даже тот знаменитый адвокат, Боб Соломон, не нашел, к чему придраться. А Большая Нелл Кейти, член Конгресса? Тоже ничегошеньки не смогла сделать против других политиков в Вашингтоне. Они хорошие люди, Боб и Нелл, но здесь мы столкнулись с настоящей подлостью.

Гус выгнул спину, зашипел и начал остервенело царапать деревянную ножку стола, точно клетку с мышами.

– Гус, не нужно портить мебель, – мягко сказала Парди.

Кот с несчастным видом лег на пол, немного поизвивался и в конце концов перевернулся на спину.

– Прошу прощения. Мы, скоттиш-фолды, таким образом реагируем на подлость.

– Согласно закону мы не можем заниматься выпечкой ради извлечения прибыли. – Глаза Парди странно блеснули. – Однако там ни словом не упоминается благотворительность. Нам запрещено торговать, но не печь!

Тим уронил челюсть.

– Ты же не хочешь сказать, что мы можем…

– …Раздавать выпечку бесплатно! – закончил за брата Алфи.

Тим схватился за голову – осторожно, чтобы не примять шипы.

– Ушам своим не верю, – прошептал он. – Так мы никогда не разбогатеем!

– Именно это я и предлагаю – раздавать выпечку бесплатно, – решительно выразилась Парди. – Прибыль для нас не главное. Мы нужны нашему городу!

Алфи театрально застонал. Альберт с улыбкой сложил письмо.

– Мы не можем себе позволить раздавать выпечку постоянно, – продолжала Парди, – но попытаться стоит, по крайней мере, до тех пор, пока не придумаем, как обойти этот нелепый закон.

– Уверен, это происки Лили. – Балтазар вышел из-за стола и, почесывая бороду, принялся мерить шагами кухню. – Не забывайте, она так и не вернула «Апокрифы^[8] Альбатроса». Ставлю буханку бананового хлеба «Выдай правду» на то, что Лили использует жуткие рецепты из этой брошюрки, чтобы посеять хаос в правительстве. Надо было мне уничтожить эти листки еще тогда, в 1972-м.

Прапрапрадедушка Роз частенько напоминал родным о рисках, связанных с «Апокрифами Альбатроса» – сборником особо вредных и опасных рецептов, которые много веков назад изложил предок Чудсов, считавшийся в семье паршивой овцой. До недавнего времени «Апокрифы» хранились в тайной нише на заднике обложки Поваренной книги Чудсов, но после того, как Лили проиграла на «Гала де Гато Гран» и вернула Книгу, «Апокрифов» на месте уже не было.

– Мы не можем этого утверждать, – возразил Альберт, хотя, по мнению Роз, его слова прозвучали так, словно он пытался убедить не Балтазара, а самого себя.

Старик в ответ лишь недоверчиво хмыкнул.

– Да какая разница? – воскликнул Тим. – Решить наши проблемы проще простого! Достаточно Роз сняться в рекламе кэкиксов от Кэти Киган, и безбедная жизнь на Таити нам всем обеспечена. Можно навсегда забыть о выпечке. За нас будут печь другие! – Он и Алфи дали друг другу «пять».

– Речь не о деньгах, Тимьян. – Парди отвесила старшему сыну шутливый подзатыльник. – Речь о жителях нашего города. Люди нуждаются в нас, а мы – в них. Выпечка – это наша сверхзадача.

– Кроме того, – подхватил Альберт, – это пока еще в наших силах. Мы всегда старались экономить и откладывать что-то на экстренный случай. Нынешняя ситуация – самый что ни на есть экстренный случай в истории Горести-Фолз.

В глубине души Роз вспыхнула крошечная искра – огонек надежды, желание сотворить добро единственным известным ей способом.

– Как будем действовать? – спросила она маму.

Парди улыбнулась, и Роз почувствовала, как тоска последних двадцати семи дней развеивается, словно туман на восходе солнца.

– Пекарня «Следуй за чудом» уходит в подполье! – объявила Парди. – Весь день и всю ночь будем печь, а начиная с завтрашнего утра будем развозить по городу пироги, торты и маффины. Жители Горести-Фолз поддержали нас в трудные времена, когда мы лишились Книги, теперь наш долг – поддержать их.

Альберт торжественно разорвал официальное письмо надвое.

– Это лучшая идея из всех, что я слышал, – сказал он.

Парди пересадила Лик на колени к отцу, поднялась и стала расхаживать взад-вперед по тесной кухне.

– Чип возьмет на себя закупку продуктов. – Она посмотрела на своего крепкого помощника. – Альберт, будь добр, составь список всех волшебных ингредиентов. – Гордо вздернув подбородок, Парди добавила: – Нас не сломить!

– Я помогу, мама, – сказала Роз, радуясь возможности отменить свое бездумное желание и впервые за целый месяц насладиться любимым делом. Никаких фото- и видеосъемок, никаких репортеров, только три поколения Чудсов, занятых тем, что всегда удавалось им лучше всего, – кухонным волшебством.