В несколько шагов я подскочил к нему и навалился всем весом. Успел ударить его в лицо, точнее в то, что казалось лицом – что-то холодное и мягкое. В следующее мгновение тело противника подо мной просто растворилось. Исчезло.

Тень скользнула в сторону и вверх, ну а потом случилось самое паршивое: я получил удар в шею. Целился ублюдок мне прямо в глотку, но полоснул сбоку, как раз по тому месту, где уже был застарелый шрам.

Шею окатила кровь.

Не обращая внимания на боль, я молниеносно перевернулся на бок и ударил ногой в мелькнувшую рядом тень. Попал.

Послышался тихий и недовольный хрип. Тень метнулась к разбитому окну и исчезла в сумерках. Затем наступила тишина.

Я перевернулся на спину, зажал рану на шее и поднялся. Из пореза лилось ручьём, текло по руке, капало с локтя на пол. От резкой потери крови перед глазами то темнело, то алело.

По осколкам витража я прошёл к окну и высунулся на улицу. Третий этаж – не так уж и высоко, но если сорваться вниз, то можно легко свернуть себе шею. Однако незнакомец спрыгнул туда, будто имел крылья.

Я окинул взглядом карнизы и ближайшие окна, посмотрел наверх и вниз, на траву и кроны деревьев.

Никого.

Гадёныш будто в воздухе растворился.

Отлично, Рэй. Не успел ты остаться во дворце, как тебе чуть кинжал в горло не всадили.

Вспомнив про кинжал, я развернулся и быстро направился в коридор. Оружие незнакомца так и осталось лежать на полу, около статуи. Это был старинный квилон, похожий на миниатюрный рыцарский меч. Совершенно белый и гладкий, только сделанный не из металла, а из слоновой кости. Этот материал не подвергался мутации.

На лезвии темнела смазанная капля моей же крови.

Я забрал кинжал с пола и вытер клинок о брюки. В это время из другого конца коридора послышался взволнованный выкрик:

– Мой принц! – камердинер Элиот остановился, переводя дыхание от быстрого бега, и поспешил ко мне. – Мы услышали шу-ум!

Подойдя ближе, он увидел, что я зажимаю рану на шее, а оттуда вовсю льётся кровь.

– Ох, Боже! Врача-а!.. – С призывом камердинер кинулся обратно, откуда только что прибежал. – Врача! Срочно врача принцу Теодору! Он ранен!

Элиот так спешил, что чуть не сбил с ног появившегося в коридоре агента Ховарда в сопровождении трёх солдат.

Ховард нахмурился.

– Что случилось? – Агент бегло оглядел меня и сразу прошёл в спальню. – Кто на вас напал? – спросил он уже оттуда.

Я остановился на пороге и окинул взглядом комнату.

Везде валялись осколки витража, но по большому счёту ничего не пострадало. Кроме моей шеи, конечно.

– Да не знаю я, кто это был.

– Мы приставим к вам охрану. – Ховард обернулся. – Вы не против?

– Против. – Я поморщился. – Мне не нужна охрана. Лучше обеспечьте безопасность всего дворца. Любой желающий просто так тут расхаживает.

Ховард внимательно на меня посмотрел.

– Вы уверены, что вам не нужна…

– Не нужна, – отрезал я, не дослушав агента. – А вот моё личное оружие верните.

– Простите, мой принц, но по приказу императора наследники не носят оружие до прохождения ритуалов. К тому же, здесь есть охрана.

– Ну да, её тут полно, – процедил я. – Только ваша охрана паршиво справляется со своими обязанностями. Кто ваш начальник, агент?

Мускул на щеке Ховарда передёрнулся – такое я уже видел при прошлой нашей встрече.

– Военный капитан-инструктор Грандж, – ответил агент без особого желания.

Складывалось впечатление, что гнева Ребекки он боялся больше, чем гнева самого императора. И, похоже, страх родился не на пустом месте.

– Тогда проводите меня к капитану, агент, – сразу потребовал я. – Хотелось бы обсудить вопросы безопасности дворца.

– Но вам нужен врач, мой принц, – покачал головой Ховард. – Кровь…

Его взгляд упал на мою шею, а потом на руку с кинжалом.

– Вы позволите взглянуть, сэр?

Я протянул ему кинжал.

Ховард опять нахмурился, покрутил оружие в руках, провёл по клинку пальцем.

– Я такой уже видел. – Агент поднял на меня встревоженный взгляд. – Это белый кинжал из коллекции старинного оружия. Она находится в рыцарском зале, на специальном постаменте под замком.

– А кто имеет доступ к коллекции? – спросил я, тоже нахмурившись: ситуация становилась всё более опасной и интересной.

– Только императорская семья, – ответил Ховард. – Именно эти кинжалы используются при прохождении одного из ритуалов Четырёх Искушений. Мне придётся забрать кинжал и вернуть на место до начала ритуалов.

Я задумался.

Да уж. Чем дальше, тем больше проблем.

И дело было не только в старинном кинжале и покушении. Чего только стоила одна семейка Рингов. Хитрый Тадеуш, мстительный Фердинанд, коварный Георг, неизвестный Матиас, вечно испуганный Гораций. Тут ещё непонятно как Ребекку разговорить, и самое главное – как умудриться пройти ритуалы Четырёх Искушений, не лишившись головы.

Я пожал плечом.

– А что вам известно ещё об этих ритуалах, агент?

Мужчина сжал рукоять кинжала и покосился на охранников, оставшихся в коридоре.

– Мне известно немного, мой принц, – сказал он. – Подробности вам расскажет капитан Грандж. Сейчас она занята, и до завтрашнего утра вы не сможете с ней поговорить. Завтра сразу после завтрака капитан Грандж планирует собрать всех наследников, чтобы озвучить правила прохождения ритуалов.

Что ж. Это было понятно сразу. Ребекку так просто увидеть мне не дадут – нужна была веская причина. Более веская, чем покушение.

Из коридора опять послышался голос камердинера Элиота.

– Где принц? Со мной доктор Леонис Нельсон!

Через пару секунд в спальне появились двое: обеспокоенный камердинер и совершенно невозмутимый бородач в строгом костюме и с чемоданчиком, маленький и худой коротышка.

– Мой принц, – врач учтиво кивнул и направился ко мне, деловито и решительно.

Он слегка отодвинул рукой Ховарда, однозначно намекая, чтобы тот проваливал и не мешал ему работать.

Агент не стал задерживаться и вышел. Врач же принялся меня обрабатывать: осмотрел кровоточащую рану, поцокал, нахмурился и полез в чемоданчик.

Чтобы остановить кровотечение и наложить повязку, доктору Нельсону понадобилось минут пятнадцать, если не больше. А я с тоской подумал о том, что с Хлоей было бы намного лучше и быстрее, и даже… хм… приятнее. Намного приятнее. Оставалось надеяться, что она не проклянёт меня за случай в тюрьме и за то, что я всё-таки испортил ей жизнь.

Когда врач ушёл, камердинер уже подготовил целую бригаду горничных для уборки и рабочих для восстановления окна.

– Пока вы ужинаете, мой принц, спальню успеют привести в идеальный порядок, – сообщил он.

После его слов я вспомнил про ужин в компании императорского семейства.

Ещё один паршивый ритуал.

Уверен, мне даже кусок в глотку не полезет.

***

Элиот проводил меня до столовой.

Перед этим мне пришлось переодеться и снять военную форму Ронстада.

Теперь я выглядел как настоящий аристократ: в белоснежной рубашке с накрахмаленным воротником, брюках и пиджаке из дорогущей ткани, в жилете, расшитом серебряными и золотыми нитями. Даже запонки, и те были с драгоценными камнями.

Я вошёл в огромную и гулкую столовую, когда настенные часы над камином пробили ровно семь.

В тот же момент появились остальные члены семьи. Император и Фердинанд с супругами, Гораций (почему-то без Иветты), Георг и десятилетняя Эльза. Её я увидел впервые. Пухленькая темноволосая девочка в блестящем платье и украшениями из атласных бантов.

Сначала во главе шикарно сервированного стола устроился Тадеуш. Только после этого сели все остальные.

Скрипнули стулья.

В гробовой тишине я тоже уселся за стол, между Горацием и Эльзой.

Бесшумно появились камердинеры с подносами. И пока слуги обслуживали каждого из членов семьи, раскладывали по блюдам салаты, подставляли соусы и прочую ерунду, я наблюдал за своими «родственниками».

Никто из них на меня не смотрел.

Никто, кроме Георга.

Тот порой бросал брезгливые взгляды и еле заметно морщил нос. Ожидаемая реакция. Мало того, что я был его прямым конкурентом в борьбе за статус патриция рода, так ещё и Теодором Рингом не являлся, и все это знали.

Хотя нет. Не все. Вряд ли такое было известно маленькой Эльзе.

Девчонка дождалась, пока император отвлечётся на камердинера, и сразу же повернулась ко мне.

– Привет, Тео, – прошептала она, лукаво улыбнувшись. – Тебя так долго не было, что я соскучилась. А ты можешь показать кодо? Наколдуй что-нибудь, пока никто не видит.

Её глаза заблестели неподдельным детским азартом и любопытством.

Она ждала чуда.

Я кивнул и взял первую попавшуюся вилку (их, кстати, было несколько, как и ножей – чёрт разберёт, как ими правильно пользоваться).

Придвинув к Эльзе вилку, я положил на неё свою ладонь. Вилка была серебряной и расплавилась в считанные секунды, расползлась по столу тягучей кляксой, а потом собралась снова, но уже в витиеватый серебристый цветок на стебле.

Я подвинул его к девчонке ещё ближе, а та, замерев, продолжала пялиться на мою руку.

– Тео-о-о, – выдохнула она наконец и взяла цветок. – Тео, это так чудесно… Тео… ты волшебник…

И тут я понял, что вокруг воцарилась не просто гробовая тишина. Сейчас эта тишина была готова взорваться.

На меня смотрели остальные – все, кто сидел за столом. Смотрели осуждающе и презрительно.

– Замените принцу Теодору столовые приборы, – приказал Тадеуш камердинеру, не сводя с меня глаз. – А ты, Теодор, впредь не используй кодо во время ужина.

Эльза быстро спрятала цветок под салфетку.

Её уловку, конечно, заметили.

– Эльза, верни брату… э… это изделие, – сказал Тадеуш. – Не стоит забивать себе голову дурными занятиями и запретами, вроде кодо. Ты уже взрослая.

– Да, дедушка, – пробубнила Эльза и передвинула цветок в мою сторону.

Тадеуш опять посмотрел на меня.

– Я не слышу твоего ответа, Теодор.

– Какого ответа? – нахмурился я.

– О том, что ты не будешь использовать кодо во время совместной трапезы, совместных прогулок, совместных бесед и так далее.

Хотелось бы послать его прямым маршрутом и однозначными словами, но теперешний статус обязывал меня подчиняться патрицию рода.

Пришлось сказать:

– Да, хорошо. Согласен.

Тадеуш кивнул и приступил к еде.

Но тут слово взял Фердинанд.

– Теодору бы не следовало использовать кодо вообще. Нигде. Он порочит наше имя. Ты так не думаешь, Гораций? Твой сын слишком много о себе возомнил. Впрочем, как и всегда.

Гораций нервно прокашлялся.

– Да, ты прав, брат, – ответил он негромко. – Однако это его дар, и Теодору сложно с ним бороться.

Фердинанд поморщился и ничего не ответил.

– Патриций, – вдруг заговорил Георг. – Вы позволите задать вопрос Теодору?

Голос у него был ровный, суховатый и будто чуть простуженный.

– Да, конечно, мой мальчик, – кивнул Тадеуш. – Чтобы разговаривать с братом, тебе не нужно моё разрешение.

– Спасибо, патриций, – кивнул Георг и перевёл взгляд на меня. – Теодор, позволь спросить, что с твоей шеей? Ты получил травму? У тебя на шее бинты, которых не было, когда ты приехал.

Я сделал вид, что это пустяк, хотя нисколько бы не удивился, если тот наёмник с кинжалом был послан ко мне именно Георгом.

– Порезался, – ответил я нехотя.

– Или попытался покончить с собой от страха, но неудачно? – ухмыльнулся Георг.

Тадеуш со звоном положил вилку и нож на стол.

– Георг, это лишнее!

– Простите, патриций, не удержался, – извинился тот, явно довольный собой. – Шутка напросилась сама.

Фердинанд усмехнулся, одобряя юмор сына.

Внешне я никак не среагировал, хотя подумал о том, что с удовольствием бы встретился с Георгом в другом зале и прижал бы его к стене затылком.

Георг перестал лыбиться, но глаз не отвёл.