Направляю на бортпроводника свою магию. Мужчина спотыкается и плюхается на колени ближайшего пассажира. Чувствую спиной перепуганные взгляды, чувствую, как несколько человек поднимаются со своих мест, явно подозревая меня в скверных намерениях.

Моя магия взбрыкивает, усаживая этих заблуждающихся героев в их кресла.

В игре сейчас что-то помощнее и пострашнее, чем силы молодой ведьмы.

Ну иди же, маленькая ведьма. Мы не должны были разлучаться.

Голос подобен бархату, он уговаривает меня. От этого голоса у меня перехватывает дыхание.

Заставляю себя сделать еще шаг к закрытой двери кабины пилотов.

Протягиваю руку и даже не утруждаю себя рифмованным заклинанием.

– Откройся.

Магия выпрыгивает из меня, замок щелкает, и дверь распахивается.

Иди ко мне, Императрица.

Чуть не падаю на всякие рычажки и кнопки, когда индиговая магия вновь встряхивает самолет.

Один из двух пилотов – женщина – бросает на меня взгляд. Потом таращит глаза. Какая-то замедленная у нее реакция.

– Какого…

– А ну на место! Живо! – рявкает второй.

Позади еще несколько человек кричат мне, чтобы я вернулась на свое место.

Отталкиваюсь от приборной панели и указываю на двери:

– Закройся.

Дверь захлопывается, замок защелкивается, отрезая нас от салона.

Мужчина-пилот ошарашенно переводит взгляд с меня на расположенную в нескольких футах от нас дверь, которая закрылась словно сама собой. Глаза его расширяются, в них недоумение и капелька страха.

– Кто-то пытается стащить нас с неба, – говорю я, словно это объясняет мою собственную магию.

В подтверждение моих слов самолет дергается так, что меня бросает вперед. Едва успеваю ухватиться за кресло пилота.

– Я здесь, чтобы помочь посадить самолет.

Женщина смеется. В этом смехе – всевозможнейшие оттенки скепсиса. Честно говоря, я бы тоже посмеялась, если бы какая-то маленькая дрянь, рухнувшая на мою приборную панель, заявила, что может помочь.

Иди ко мне… Императрица…

Призрачный голос шепчет мне в ухо, ласкает кожу. Волоски на руках встают дыбом. Все-таки есть в этом голосе что-то извращенно-притягательное.

– Слушайте, сейчас все равно, насколько вы оба опытны, – тут вмешались силы, недоступные вашим чувствам, и вы не сумеете посадить самолет без моей помощи.

Хотелось бы мне сказать, что они вняли моим словам, но правда в том, что оба пилота уже переключили все свое внимание на самолет, и женщина втолковывает своему коллеге что-то насчет какого-то плана действий, который может сработать.

Ладно.

Закрываю глаза, глубоко дышу, сосредотачиваюсь.

– Возьми мою силу, ведь время не ждет. Заклятие это, сажай самолет!

Повторяю строфу снова и снова, и сила, вспыхнув, выплескивается из меня.

Открыв глаза, я вижу, как рассеивается темно-синяя магия, заслонявшая вид за лобовым стеклом кабины. Вижу, что там, – и пытаюсь не закричать. Под нами леса и горы, и с каждой секундой они становятся все ближе.

О Богиня, сейчас мы все умрем.

Глубоко вдыхаю и прогоняю непрошеную мысль.

Мне просто нужно помочь посадить самолет. В этом нет ничего невозможного. Снова концентрирую силу, позволяя ей раскручиваться внутри меня, и продолжаю повторять заклинание.

Сила вырывается, течет под брюхо самолета. Не вижу, что она делает, но смутно ощущаю, как она прижимается к гладкому металлическому днищу. А потом пульсирует, словно сама становясь воздушным потоком. Черт, может, так оно и есть.

Магия поднатуживается, пытаясь изменить угол наклона самолета.

Недостаточно! Недостаточно!

Стискиваю зубы, голова гудит от напряжения.

– К силам сокрытым взываю, скорей! Мягкой посадкой спасите людей!

Голос мой становится громче, я слышу себя даже сквозь рев турбин и приглушенные крики, несущиеся из салона.

С каждым произнесенным словом из меня выплескивается все больше и больше магии. Чужая магия тоже никуда не делась, но вместо того, чтобы бороться за господство, она просто сливается с моей.

И я сразу чувствую, как нос самолета чуть-чуть приподнимается. На дюйм. Потом еще немного.

Пилоты тарахтят какие-то команды, обращаясь то ли друг к другу, то ли к кому-то по ту сторону гарнитуры. Может, все обойдется, может…

– Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй! Мы падаем!

Насколько я знаю, это сигнал бедствия.

Черт.

Деревья за стеклом становятся все больше и больше.

Выдавливаю из себя магию, пытаюсь выровнять самолет. Теперь, когда другая магия мне помогает, кое-что получается. Я только не уверена, что получается достаточно быстро.

Издаю стон, потом кричу от напряжения.

Императрица, я чувствую твое приближение.

Медленно-медленно передняя часть самолета поднимается.

– Ого! – Пилот смотрит на свой штурвал, его руки на миг соскальзывают, но даже без управления самолет начинает набирать высоту. – Какого хрена?

Он зыркает на меня, но я слишком занята заклинанием и направлением силы, чтобы удостоить его взгляда.

– Мэтт, хватай эту чертову штуку и помогай мне сажать самолет! – орет женщина.

Мужчина тянется к штурвалу, и тут листва бросается нам навстречу. Да, я вижу листья на деревьях и даже капли дождя на них.

Все происходит слишком быстро, а я не пристегнута – я даже не сижу в кресле. Ничто не удержит меня, ничто не помешает толчку вышвырнуть меня в окно.

В ответ на страшную мысль моя магия окутывает меня, приковывая к месту. Хотя не уверена, что мне вообще нужно было защищать себя. Чужая, коварная магия запаздывает всего на долю секунды, заключая меня в кокон, кажущийся необыкновенно… надежным.

Я знаю, мы разобьемся. Я вижу это достаточно ясно, но все равно выплескиваю из себя еще магию в отчаянной попытке спасти нас. Голова буквально раскалывается от напряжения, и я не позволяю себе думать о том, сколько воспоминаний растворяется сейчас без следа.

Пестрая стайка вспархивает с деревьев под нами. Птицы испуганно разлетаются. Мы несемся к окутанным туманом джунглям.

– Приготовиться! – кричит пилот.

Самолет налетает на первую ветку. Тошнотворный хруст, потом…

Бах, бах, бах!..

Треск дерева, скрежет металла – это брюхо самолета ломает верхушки деревьев. Нас подбрасывает, и только моя магия и эта чужая сила удерживают мое тело на месте.

Нос самолета ныряет, и…

ТРАХ!

Несмотря на все коконы, меня все равно бросает вперед, на эту чертову приборную панель, и я отключаюсь.

Глава 4

– …но я думала, она силой прорвалась в кабину пилотов…

– …богом клянусь, она помогала мне вести самолет…

– …не пристегнула ремень…

– Вроде не ранена…

Моргнув, открываю глаза. Вижу над собой несколько озабоченных лиц, но никого не узнаю. Один человек в форме летчика. Остальные, похоже, стюардессы.

Летчик? Стюардессы? Что происходит?

Хмурюсь, перевожу взгляд с одного на другого. На заднем плане слышится мягкий шелест дождя и бормотание множества голосов.

Глубоко вдыхаю, и от этого голова начинает пульсировать.

Мне знакома эта боль – и сопутствующее ей замешательство тоже.

Черт. Я, верно, использовала магию – и, вероятно, много магии, если судить по головной боли.

Еще раз глубоко вдыхаю и просматриваю перечень основ.

Я Селена Бауэрс.

Мне двадцать лет.

Я выросла в Санта-Круз, Калифорния.

Мои родители – Оливия и Бенджамин Бауэрс.

Я жива. Я здорова.

Люди, сгрудившиеся вокруг меня, задают какие-то вопросы. Пытаюсь сосредоточиться на одном из них.

– Что?

– Болит что-нибудь?

Хмурюсь, касаюсь виска.

– Голова, – отвечаю хрипло.

Все тело ноет, одежда сырая, потому что лежу я на чем-то мокром, но это мелкие неудобства. Даже головная боль со временем пройдет.

– Что происходит? – бормочу я.

– Вы попали в авиакатастрофу, – сообщает одна из стюардесс.

– Что?

Сажусь слишком быстро, и волна головокружения накрывает меня.

Была магическая атака – наш самолет стаскивали с неба – я пыталась помешать.

Втягиваю воздух. Что-то такое смутно помнится. Но обрывки воспоминаний больше похожи на сон, чем на что-то, что мне довелось пережить лично, и когда я пытаюсь выяснить подробности, картинка распадается.

Моргая, оглядываю толпу; потом перевожу взгляд чуть дальше.

И охаю при виде громады самолета, лежащего на подстилке из поваленных деревьев. Часть обшивки содрана, конец крыла отсутствует вовсе.

– И я… выжила?

– Мы все выжили, – поправляет пилот, глядя на меня так, словно сказать ему хочется еще много чего. – Все до единого.

Продолжаю смотреть на изувеченный самолет, пытаясь связать все это в сознании.

Наш самолет разбился. То есть – буквально разбился. И мы все выжили.

И я, должно быть, помогла. Мое замешательство и пульсирующая головная боль – достаточное тому подтверждение.

К сожалению, я почти ничего не помню. Кроме… кроме…

Императрица…

У меня перехватывает дыхание.

Я помню этот вкрадчивый мужской голос. Я… я слышала его в самолете. Мне так кажется, хотя я и не могу сказать, какую роль он сыграл в катастрофе. Попытки собрать все воедино только усиливают боль в голове. Прижимаю пальцы к вискам, пытаясь унять эту боль.

– Тут есть врач, он совершает обход, – говорит пилот, привлекая мое внимание. – Можете посидеть тут и подождать?

Сглатываю, киваю.

Он похлопывает меня по ноге, встает и уходит делать то, что, ну, не знаю, должны делать пилоты после крушения. Бросает на меня последний взгляд через плечо, и во взгляде этом вопрос. Он, наверное, что-то видел или что-то слышал, что-то необъяснимое, ну и, конечно, теперь у него есть вопросы.

Рада, что не могу вспомнить то, что помнит он. Понятия не имею, как бы я объясняла свою магию.

Пока я пытаюсь сориентироваться, одна из стюардесс выуживает откуда-то аспирин и крохотную бутылочку воды. Передавая мне все это, она тоже пристально смотрит на меня, только в ее взгляде меньше любопытства и больше… раздражения. У меня складывается отчетливое впечатление, что между нами произошло нечто неприятное, и это заставляет меня задуматься о том, что же творилось в самолете перед тем, как мы разбились.

Убедившись, что я приняла лекарство и что я в порядке, эта женщина и другие бортпроводники отходят от меня – к другим людям, сидящим или лежащим неподалеку. Их тут десятки – если не сотни. Некоторые плачут, другие обнимаются, третьи пялятся вдаль.

Тоже осматриваю окружение. Над нами высятся растущие чуть ли не вплотную друг к другу деревья, почти заслоняющие весь дневной свет. В каждый доступный уголок втиснулись кустарники. Земля мокрая, растения мокрые и, судя по мерному стуку дождя, воздух тоже мокрый.

Вдалеке что-то странно ухает. Потом слышны птичьи крики и звуки потише – может, их издают лягушки, или жуки, или кто там еще обитает в этих местах.

Значит, мы разбились где-то в тропическом лесу, что несколько настораживает, поскольку я понимаю, что такая чаща, возможно, раскинулась на сотни миль вокруг.

Сколько пройдет времени, прежде чем кто-нибудь найдет нас?

Джунгли вокруг словно темнеют от моих мыслей. А может, и вправду темнеют. Ощупываю голову, размышляя, не получила ли, помимо потери памяти, еще какую-нибудь травму. И только когда вижу вьющуюся между деревьев ленту темно-синей магии, понимаю, что мне ничего не мерещится.

Вид выползающей из джунглей магии, наверное, должен был напугать меня; крадущаяся меж деревьев синева выглядит зловеще. Но эта магия будоражит что-то во мне, что-то зыбкое, на краю сознания…

Императрица…

По спине бегут мурашки. Опять этот голос!

Иди ко мне…