Витязь замолчал, а я невольно вспомнил другого лидера. Тот, помнится, тоже целые народы переселял. Не такие многочисленные как саксы, конечно (если сравнивать десятый век, когда жил и правил Карл Великий с двадцатым), но все же народы. Однако усатому грузину это в вину ставят, а Карлу Великому, который делал то же самое за тысячу лет до вождя Страны Советов, по всей Европе памятники воздвигают, и даже, как мне кажется, в той же самой Саксонии. Так вот и живем. На могилы своих вождей, кто реально велик, с подачи чужаков плюем, а иноземных дуриков привечаем. Вот бы изменить эту порочную практику. Но как, да и надо ли что-то менять? Вопрос из вопросов. Хотя чего думать. Пока от меня мало что зависит и надо разбираться с тактическими задачами, а не о судьбах стран, племен и народов думать. Это все потом, если уцелею и приподнимусь, а как показали первые сутки пребывания в средневековом городе, сделать это будет совсем нелегко.

– А вот и Лучеврат, – прерывая мои размышления, сказал Сивер.

Действительно, в главные ворота храма входили группы людей, как я узнал позже, поисковые партии, посланные верховным волхвом в город для поиска моей скромной персоны. А впереди, целенаправленно приближаясь ко мне, шел седовласый солидный старик в длинной белой рубахе, которая была перетянута широким ремнем. Да, мужчина передо мной, вне всякого сомнения, серьезный. Взгляд ясный, походка уверенная и в теле, несмотря на старость Лучеврата, чувствуется скрытая от обычных людей мощь, которая готова в любой момент яростным потоком выплеснуться на врагов или дать исцеление страждущим и больным. Такому человеку врать не стоит, раскусит и сможет наказать, а главное лишит доверия. В этом я определился сразу же, и потому решил от Лучеврата, который, судя по всему, искал именно меня, а не кого-то другого, ничего не скрывать. Благо, присяге этим не изменяю и ничем не рискую, разве только личной свободой, но это вряд ли, не те люди наши предки, чтобы потомка на цепку сажать и секреты из него вытягивать. Зачем, если для своих мне ничего не жалко? Правильно. Не зачем.

Жрец остановился, а за его спиной встали два воина храма с золотыми поясами. Лучеврат впился в меня взглядом, да так, что мне показалось, будто его взор проникает прямо под кожу. Но продолжалось это недолго, и волхв, заметив мою нервозность, посмотрел на Сивера.

– Как все прошло? – спросил он воина.

– Чисто, – ответил витязь. – На нас никто не обратил внимания.

– Очень хорошо. Отныне ты отвечаешь за жизнь этого человека.

– Но у меня… – воин хотел возразить. Однако жрец так на него взглянул, что опытный боец, который, наверняка, мог один выйти против трех-четырех врагов и победить их, осекся и согласно кивнул: – Слушаюсь.

Услышав это, Лучеврат повернулся в сторону ближайшего здания и произнес:

– За мной. Говорить будем. Сивер, тебя это тоже касается.

Мы последовали за верховным жрецом. По пути к нам присоединился еще один волхв, которого звали Ждан, и вскоре мы вчетвером сидели в личных покоях Лучеврата, надо отметить сразу, очень и очень скромной комнате, где помимо ложа, бочки в углу и стола с двумя лавками, больше ничего и не было. В общем, здесь жил аскет и если бы не многолюдный город за стеной святилища, то можно было бы сказать, что и отшельник. Впрочем, все это мелочи, поскольку обстановка важна для понимания того, что за человек передо мной и как общий фон, и я перехожу к сути.

Все присутствующие расположились за столом. С одной стороны Лучеврат и Ждан, который являлся его заместителем и правой рукой, а мы с Сивером приземлились напротив. Одновременно с этим появился молодой служка, поставивший на стол большой кувшин с прохладным хлебным квасом и несколько глиняных кубков, и как только он удалился, начался серьезный разговор. Старый жрец в двух словах объяснил, почему он искал меня, и что его к этому подвигло, и я это принял, ведь волхва все равно не проверишь. После чего служитель Триглава стал задавать вопросы, а я на них отвечал. Предельно правдиво и честно. И меня не волновало, поверят мне или нет. В тот момент все это казалось неважным, поскольку хотелось выговориться и излить этим суровым и умным людям, которым самим нелегко, свою душу, и у меня это получилось.

Больше четырех часов подряд шла беседа с волхвами. Вопрос-ответ. Бесконечный поток слов и короткие паузы. Я прерывался. Квасом смачивал пересохшее горло, сам спрашивал и продолжал свои речи. Потом, как мог, объяснял волхвам смысл неизвестных им слов, и это порождало новые вопросы. И, наконец, жрецы устали, да и я, после беспрерывной болтовни осип и чувствовал себя каким-то опустошенным, а потому был рад, что меня отпускают на отдых. Но, естественно, хотелось узнать, что ожидает меня дальше, так что я задержался и обратился к верховному жрецу:

– Уважаемый Лучеврат, мне отдать вам громовник посланца?

– Нет, не стоит.

– И что мне с ним делать?

– Завтра вместе с Сивером и Жданом отправишься в Аркону и лично передашь его верховному жрецу Святовида.

– А как же Огнеяр из Волегоща?

– На Руян через Волегощ двинетесь, так что увидишь Огнеяра. – Увидев мое непонимание, Лучеврат пояснил: – Этот громовник послание от богов, но прочесть его можно только на Алатыре, а он на весь наш славянский мир один и находится в святилище Святовида. Поэтому для меня он бесполезен и если бы вокруг все было спокойно, то я отправился бы в путь с вами. Но в городе тревожно и по этой причине я остаюсь, а вместо меня едет Ждан.

– Мне все ясно, благодарю за объяснение.

Сопровождаемый Сивером, который по воле старшего начальника стал моим конвоиром и телохранителем в одном лице, я покинул жрецов и вновь оказался на воздухе. Щецин накрыла ночная тьма и мне на руку сел комар, который сразу же впился в ладонь. Гад! Я прихлопнул его и храмовый страж усмехнулся:

– Тяжко тебе придется в нашем мире Вадим.

– Почему так думаешь?

– Ты изнеженный.

– У меня тело молодое и кожа пока не привыкла к комариным укусам, ссадинам и порезам.

– И что, когда оно станет крепче, ты сможешь на равных со мной переносить все трудности?

– Да, потому что опыта у меня не меньше чем у тебя, а возможно, что и больше. Ты, конечно, воин-профессионал, спору нет и у тебя золотой пояс, знак отличия. Однако я не слабее, и в песках жил, без воды и укрытия от палящего солнца, и по горам бегал, и по лесам бродил. В моей прежней жизни много всякого было. Так что трудностями меня пугать не надо, а вот если научишь клинком работать, в ножки поклонюсь, и не переломлюсь.

– Люди на меч несколько лет тратят, и то, становятся средними бойцами, а ты говоришь, научи, как будто это дело двух-трех седьмиц.

– Ничего, время у нас будет, а меч всего лишь оружие.

– Тогда ладно. Завтра тронемся в путь, и в дороге, если получится, станем клинками махать. Тебе учеба, а мне интерес, чтобы форму не потерять. Но за это будешь мне рассказывать про свой мир и военную науку, в которой ты вроде бы знаток.

– Договорились.

– Пойдем, – спускаясь с порога, бросил воин, – определю тебя на постой, а то квелый будешь, и мне придется твое нежное тело на себе тащить.

– Зачем тащить? – следуя за Сивером, спросил я. – По реке поплывем, вниз по течению.

– Нет. На реке сейчас опасно, княжеские дружинники могут лодью проверить, и не со всеми можно договориться. Поэтому к Волегощу помчимся верхами. На лошадях-то ездить умеешь?

– Раньше умел, но тело пока слабое, так что ехать надо будет осторожно и не слишком торопиться.

Через пару минут мы были в крохотной каморке рядом с большой горницей храмовых воинов, и Сивер кивнул на топчан у стены:

– Здесь будешь спать. Никуда не ходи. Дверь на запор. Окошко узкое, никто не пролезет. Захочешь до ветру, в углу лохань, нужду туда справишь. Помыться можно в бочке. Захочешь покушать, в сундуке что-то было, там же кувшин с чистой водой. Приду еще до рассвета.

– Кого-то опасаешься?

– Нет. Просто на охране храма сейчас людей немного, а ты человек ценный, мало ли кто может за тобой охотиться. А я за тебя отвечаю, и мне не хотелось бы утром обнаружить здесь хладный труп.

– Понял.

– В таком случае спокойной тебе ночи.

Воин плавно, словно его тело было из ртути, ловко скользнул в узкую дверную щель, и исчез.

Вот и еще один день прошел. Надо сказать, что прошел он весьма интересно и насыщенно, и теперь мне есть над чем подумать и поразмышлять. Но это будет завтра, а сейчас необходим отдых, а то на лошадках только в кино скакать легко. Ну, а в жизни это натертые ягодицы и бедра, кровавые мозоли и ноги в раскоряку, особенно с непривычки, так что силы мне понадобятся.

* * *

Сивер прислушался. За дверью глухо стукнул запор. Это хорошо. Значит, принесший весть богов человек внял его словам о возможной опасности, и теперь, пока он отдыхает, витязь может заняться своими делами.

Воин Триглава и командир храмовой дружины вернулся к волхвам, которые по-прежнему находились в комнате верховного жреца. Здесь он молча присел на место, которое занимал во время беседы с Вадимом и посмотрел на Лучеврата. Старик, который помимо всего прочего был его дальним родичем, устало вздохнул, годы все же брали свое, и спросил Сивера:

– Что ты думаешь об этом Вадиме из рода Соколов?

Витязь такого вопроса ждал и ответил сразу:

– Он наш. Достойный муж и воин, который пережил беду, выстоял и сохранил в целости свой разум и природный дар чувствовать опасность, эмоции и намерения других людей, и коли заняться его обучением, то со временем из него выйдет хороший ведун-воин. Да, он разочаровался в жизни, но верен своей крови, готов стоять за Правду, как ее понимает и осознает, и хочет начать все сначала. С ним будет нелегко, если его к чему-то принуждать. Однако Вадим станет верным другом и товарищем, если к нему отнестись как к равному. Однако и слабину ему давать нельзя, чтобы не думал, будто он настолько ценный для нас человек, что ему станут угождать. Таково мое мнение.

– Еще что-то можешь сказать?

– Да. Мы должны использовать полученные от него знания. В первую очередь те, которые касаются Крестового Похода против славян. Он сказал, что война начнется через шесть лет. Это небольшой срок и мы обязаны использовать имеющееся в запасе время на подготовку. Ну, а поскольку самым главным защитником венедских земель и славянской веры Вадим объявил князя бодричей Никлота, мы должны помогать именно ему.

– Чем помогать, Сивер? – верховный жрец поморщился. – Сегодня вечером в город вошли дружинники князя под командой его брата Свантибора, и сейчас воевода заседает с иноземными попами, и решает как проще всего нас извести. Горожане за нас не вступятся, так как они хотят спокойной жизни и опасаются за сохранность своего имущества, а кто выступит против воли Грифина, тот погибнет. В храмовой дружине всего полтора десятка витязей, да служителей культа полсотни человек. Поэтому, забрав нашего идола и святыни, нам придется уходить в леса, которые уже не один раз прятали нас от врагов. Там мы станем по новой устраивать свою жизнь, и строить капища, куда могли бы приходить верные старой традиции люди.

– Я все понимаю, – Сивер кивнул. – Но и ты, мудрый человек, тоже должен понимать, что отступление в лесные дебри и болота это лишь отсрочка и не более того. Вартислав Грифин все больше подпадает под влияние чужеземцев, холопит свой народ и желает создать на этих землях герцогство, в котором он будет наследственным правителем. Так что нас в любом случае задавят. И чтобы этого не случилось, необходимо действовать: искать союзников, подкупать и стравливать наших врагов, резать попов и убивать предателей своего народа. Только так, через жестокость и реки пролитой вражеской крови, мы выживем. Кончилось время добрых увещеваний, диспутов и честных схваток грудь в грудь. Над миром Ночь Сварога, и нам нет никакой помощи от богов, и значит, будем биться иначе. Прикажи, и уже этой ночью я уничтожу Свантибора и княжеских сотников, а с утра подниму людей и захвачу город…

– Нет! – оборвал его верховный жрец.

– Но почему!?