Элли подскочила со стула и мокрый подол платья облепил ее со всех сторон, смешно скомкавшись. Эйнике тихо прыснула, а Ева и Мальве с задержкой ровно в одну секунду повторили за ней.

– Я хочу узнать значение некоторых слов, – кивнула Элли сама себе. – Вы сможете мне, пожалуйста, помочь?

– Конечно… – учительница пожала плечами. – Какие слова тебе непонятны?

– Недавно почивший, – зачитала девочка из книги. – Но это первое, есть еще два.

В классе повисла тишина. Проуа Патс поправила свои круглые очки и снова закашлялась.

– Это какая-то шутка, Эльга?.. Кх-кх… Если ты хочешь привлечь к себе внимание, это очень плохой способ… Потому как…

– Она просто хотела пригласить всех на похороны Лембита, – скорчив фальшиво-жалостливую мину, перебила учительницу Эйнике Ратас. – Правда же, Элли?

Сердце Элли ухнуло вниз. Нет, нет, нет… Только не это! Откуда они знают?.. Почему узнали так быстро?.. Неужели снова от своих мам?..

– Эльга, я… – проуа Патс нахмурилась. – Приношу свои соболезнования. Когда это произошло?

– Ничего не произошло, проуа. – Казалось, что пройдет еще мгновение и Эйнике пустит актерскую слезу. – Просто гроб будет пустым. Никто так и не узнал, где и как Лемми умер… Такой кошмар!

– Кошмар… – будто тень, повторила учительница за Эйнике.

Эмоции Элли лихорадочно сменяли одна другую. Руки снова непроизвольно сжались в кулаки.

– Это не про Лембита, – выдавила девочка сквозь зубы.

– Нет-нет… – все еще слегка ошарашенно, но уверенно произнесла учительница. – Ты применила слово верно… «Недавно почивший» подходит к человеку, который недавно умер. Но в следующий раз, прошу тебя… Не во время урока…

Перед глазами Элли щелкнула черная вспышка.

Ей показалось, что в одном из трех окон, что находились по левую сторону классной комнаты, мелькнуло теперь уже знакомое ухмыляющееся лицо.

– ЭТО НЕ ПРО ЛЕМБИТА! – проорала девочка так, что рядом сидящие заткнули уши.

– Эльга! – повысила голос проуа Патс.

Но Элли не видела никого и ничего больше – она уставилась на сдавленно хихикающую в ладонь Эйнике. Внезапная сила сделала руки Эльги большими и сильными, а ноги настолько быстрыми, что уже через мгновение она оказалась рядом с одноклассницей и тянулась к ее волосам.

– Эльга! – повторила проуа Патс и поспешила разнять сцепившихся девочек.

Еще никогда Элли не нападала первой. Она защищала себя, защищала брата и даже некоторых ребят из начальной школы, если заставала их в беде. Но теперь, когда Эйнике так легко и насмешливо использовала страшное слово на букву «у» в адрес Лембита, она должна была получить по заслугам. И пусть ее исключат после этого, и пусть запрут дома, и пусть…

Девочка услышала приглушенный смех.

Прямо за окном стоял Ткач и надрывался от хохота, наблюдая за происходящим.

* * *

Тик-так, тик-так, тик так.

Часы в кабинете директрисы Мяги ходили медленнее нужного.

– Твоя мама не отвечает на звонки, Эльга, – вздохнула тощая как жердь проуа Мяги, смотря на сопровождающую Элли проуа Патс. – Но херра и проуа Ратас точно захотят объяснений. И как можно скорее.

– Мама не берет трубки из-за полиции, – бесцветно отозвалась девочка. – Вы не дозвонитесь.

– Если мне будет нужно, Эльга, я дозвонюсь, – угрожающе подчеркнула директриса.

Элли была почти рада получить наказание. Все это избавляло ее от приклеившейся, как осенний мокрый лист к подошве туфли, невидимости. «Наконец-то, я существую, – думала Элли. – Наконец-то, они вспомнили, что я есть».

– Элли… – негромко проговорила проуа Патс. – Пойми, мы все чувствуем и знаем, как тебе тяжело…

– Она выдрала ей клок волос, – оборвала учительницу проуа Мяги. – Увесистый такой клок. Из него впору связать варежки.

Девочка захихикала.

– Смешно тебе, Грэм? – нахмурилась директриса. – А нам не очень. Я приняла решение отстранить тебя от занятий.

– На сколько? – уточнила Элли.

– На неделю, Грэм. На неделю.

– И все?

– Ты что, со мной торгуешься, девочка? – приподнялась со своего места проуа Мяги. – Конечно, за эту неделю тебе придется осилить вдвое больше объема самостоятельно: и классную, и домашнюю работы. И отчитаться классному руководителю лично! А она отчитается мне! Это ясно?

– Ясно.

– А твоя мама обязана завтра явиться сюда на встречу со мной и родителями Эйнике. И делай что хочешь, Грэм, но явиться она должна! Иначе я приду к вам домой и разговор состоится и в твоем присутствии тоже.

Приподнятое настроение Элли мгновенно улетучилось. Привычка мамы не брать трубки могла сделать так, что она никогда не узнает о произошедшем… Но если все же узнает… Она, наверное, возненавидит Элли окончательно.

– А бабушка не может? – вновь попыталась найти компромисс девочка. – За бабушкой могу сбегать и позвать ее прямо сейчас.

– Только мама! Знаю я сердобольность Серафимы.

– Я поняла вас, проуа.

– И это еще мягко за такую провинность, поверь мне, Грэм. Очень мягко!

Проуа Патс вывела Элли из кабинета директрисы за плечо.

– Эльга… – вздохнула учительница. – От себя я прошу тебя все же научиться говорить с окружающими тебя людьми… Все это очень тяжело, но тебе еще жить в Ихасте… Рядом с ними всеми, и вообще… Каждому из нас может понадобиться помощь в любой момент. Удели внимание человековедению, когда будешь дома.

Девочка отвела взгляд и промолчала.

– Ты хотела, кх-кх, узнать значение еще двух слов… – Патс дотронулась до своих круглых оправ по привычке. – Ты можешь спросить сейчас.

– Референт… – вдруг вспомнив про записи в черной книжице, Элли немного приободрилась. – И беспрекословно!

– Ну что же… Это совсем просто. – проуа Патс грустно улыбнулась. – Референт, скорее всего, в значении «помощник», «советник» и «проводник». А беспрекословно – значит, что без права отказаться. Я тебе помогла?

– Пока нет… – вздохнула Элли. Нет, понимание этих слов пока не давало ей никаких ключей к разгадке. – Но все равно спасибо.

Дорога до дома прошла без приключений.

Наверное, потому что дождь наконец закончился.

Глава 5
Гроб

Возле входной двери на виллу Имедема толпились странные люди.

Их одежда была нестиранной и пахучей. А руки серели от старой, сухой и неотмываемой грязи.

Четверо незнакомых мужчин бегали туда-сюда и обратно, вытаскивая нераспознаваемые предметы из грузовика. Самый низкий из них кричал:

– Да не войдет он, чтоб тебя! Надо через окно.

Ему отвечал тот, что был куда крепче и почему-то хрипел:

– Я тебе говорю – зайдет: снимем с петель, и дело с концом.

Еще двое суетились молча.

– Здравствуйте, – без особого интереса бросила Элли и остановилась у крыльца. – А где бабушка?

– О, близняшка, – криво ухмыльнулся низкий и протянув руку, поворошил волосы Элли. Было неприятно. Не из-за жеста, а из-за потных подмышек. – На кухне Серафима, кофе кипятит.

Девочка решила, что про себя будет звать мужичка Гномом-Вонючкой.

– Зачем вам наш кофе? – нахмурилась Элли.

– Грубо как, – фыркнул Гном-Вонючка. – Мы делом заняты. Устали.

– А дело какое?

– Девочка, иди-ка внутрь и побыстрее! Мешаешься.

Громко цокнув, Элли перескочила через порог и застыла напротив двери. Нет уж, не увидев, что происходит, в свою комнату она не отправится!

Вскоре мужчины принесли шуруповерт и сняли входную дверь. Сначала девочка подумала, что на этом их так называемое дело закончится, но Гном-Вонючка раздал всем тканевые перчатки с резиновыми пупырышками и снова отправил в сторону машины.

Когда они вернулись, все стало ясно.

Распределив силы на двоих, мужчины тащили ко входу в дом Грэмов небольшой, но самый настоящий гроб.

Еще двое встали у двери и контролировали процесс.

Элли отшатнулась.

– Боком, боком его давай! – подначивал хриплый.

– Аккуратно переворачивай! – предостерегал Гном-Вонючка.

Девочка зажмурилась и распахнула глаза снова. Потом еще и еще. Но страшная, горькая картинка никуда не уходила.

Больше не в силах наблюдать за происходящим, Элли сорвалась с места и побежала на кухню.

– Бабушка! – кричала она по пути. – Бабушка!

Серафима разливала свежесваренный кофе по четырем гостевым кружкам. Увидев внучку, она испуганно отставила турку и поспешила поймать девочку в свои руки:

– Элли, детка, что такое? Кто тебя обидел?

– Бабушка, у них там!.. – часто дыша, запиналась девочка. – У них, это… Там!

Бабушка тяжело вздохнула.

– Я знаю, знаю, Эльга. Так положено.

Элли почувствовала, как кровь приливает к щекам. Лицо начинало гореть, а в глазах щипало.

– Что положено?! Туда некого положить! Некого! Зачем сюда?! Зачем домой?!

– Я знаю… – только и повторяла бабушка, поглаживая внучку по волосам. – Пойдем умоемся, Эльга, я тебя заплету.

– НЕТ! – крикнула девочка и оттолкнула Серафиму от себя. – НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! ИДИ И СМОТРИ, КАК ЕГО ЗАНОСЯТ! САМА СМОТРИ!

Еще давно, в раннем детстве, бабушка придумала ритуал. Когда маленькой Элли было плохо, она отводила ее в ванную и просила умыться холодной водой. И пока внучка плескала на лицо живительную влагу, Серафима гладила ее по самым нежным местам на голове: у висков, по лбу, по затылку. Расчесывала непослушные кудри, а затем заплетала их в тугую и толстую косу.

К концу процедуры Элли чувствовала себя значительно лучше.

Но это был не тот случай, совсем не тот!

Все это допустила бабушка, на все это она молча согласилась и теперь в их не самый уютный, не самый новый и слишком большой, но все же родной дом заносили деревянную конструкцию шестиугольной формы, в которой предполагалось лежать тому, кто даже не был найден.

Серафима покачала головой.

– Он будет в маминой комнате. Просто не заходи туда, Эльга. Не нужно.

Элли уже знала, как проходят некоторые похоронные ритуалы. Пять лет назад на вилле Коткасов – их дом было видно с набережной зимой и осенью, когда деревья лысели и не закрывали обзор листвой, – умерла Мария. Она работала у мамы на должности секретаря. Марию сбила машина, когда та возвращалась из Тарту, и как только новость о горе четы Коткас пронеслась по всему Ихасте, мама сразу сказала Элли и Лембиту:

– Мы пойдем все вместе.

Близнецы тогда мало что понимали и не грустили, но в день похорон то и дело мучили бабушку расспросами. Серафима рассказала, что по традиции гроб с проуа Коткас стоял несколько дней дома, прямо в гостиной. Сейчас же, когда все собрались для захоронения, его вынесут и повезут на кладбище, а все собравшиеся гости поедут за ним.

– А крышка почему закрыта? – спросил тогда Лембит. – Она точно там?

– Точно, – отвечала бабушка. – После аварии не всегда можно узнать человека, поэтому и закрыли.

– Ну и жуть, – улыбаясь, отвечал брат. – Но все равно интересно. Теперь она под нами, и, надеюсь, там хорошо!

Вспомнив слова Лемми, Элли потерла глаза. Ничего интересного в этом не было, равно как и хорошего тоже! Знал бы ты, Лембит, что происходит теперь… Был бы ты здесь… Ты бы понял.

– Эльга… – шепотом сказала бабушка. – Я отнесу кофе рабочим. Иди в свою комнату, мы поговорим позже.

– Не надо со мной говорить, – хрипло ответила Элли. – С мамой говори. И передай ей, что завтра ее вызывают школу под страхом смерти! Хоть она вот так и смеется над ней.

Бросив на Серафиму уничтожающий взгляд, Эльга зажмурилась и отправилась в свою комнату.

«Был бы ты здесь, Лембит… – вновь подумала про себя девочка. – Ты бы понял все и объяснил мне».

* * *

Мама не пришла к Элли в комнату, даже когда узнала про встречу с родителями Эйнике.

Бабушка заходила дважды: сначала принесла внучке обед, а затем ужин. Оповестила о том, что мама придет к директрисе на встречу. Но больше не сказала ни слова.