Тем временем женщине-змее всё-таки удалось успокоить Садако, и они спустились вниз. При этом Мако смотрела на меня так зло, будто это я лично чем-то обидел одушевлённое проклятие.

– Извините, – поклонилась Садако. – Я виновата.

Человек-черепаха молча подошёл и обнял девушку в белом платье, вернув на её голову потёртую шляпку.

– Всё в порядке.

– Ничего не в порядке! – возмущённо воскликнула кицунэ. – Мэсс от нас что-то скрывает! У меня такое подозрение, что Шики добавил в руны пещеры что-то ещё помимо защиты от Падальщиков!

Мэссиэль вновь начал источать сильную ауру.

– Кицунэ, как ты смеешь обвинять…

– Яре, яре, – вмешался в разговор старик, встав рядом с лисицей. – В этот раз девочка права. Что ты пытаешься от нас скрыть, Мэсс? Как снаружи могло пройти так много времени?

– Мэсс, о чём они говорят? – присоединилась женщина-змея.

Если честно, я чувствовал себя так, словно стал свидетелем семейной ссоры. Как-то неуютно, и вроде бы меня всё это не касается, но и уйти не могу, поскольку привлеку к себе лишнее внимание. Примерно так же тихо как я вёл себя и белый клоун, прыгающий вокруг существ, не издавая при этом ни единого звука.

«Кот» тяжело вздохнул и убрал давящую ауру.

– Ничего я не скрывал, просто время ещё не пришло. Мы закрылись здесь от внешнего мира и, в частности, от Хозяина, надеясь сохранить свою свободу. Шики, как лучший ученик Хозяина, умел управлять существами, и создал над деревней колонию Падальщиков, многочисленные души которых полностью скрывали нас от любых поисков. Затем он создал руны, защищающие уже нас от самих Падальщиков.

– Это мы и так знаем! – возмущённо воскликнула кицунэ. – Со временем-то что?!

– Шики остановил для нас время на пятьдесят лет, – ответил «кот». – Мы решили, что Хозяин всего лишь человек, к тому же, не молодой, спустя такой срок он должен умереть своей смертью и мы все будем свободны.

– А почему вы сразу нам об этом не рассказали? – с любопытством спросил «головастый» старик. – К чему эти секреты?

– Я не был уверен, что вы полностью избавились от его влияния. Вдруг кто-то из вас не сдержался бы и помешал процессу. Вспомните, как было трудно первое время до установки рун сидеть тут и не откликаться на его зов. Сейчас же, после долгой спячки, мы вроде бы чувствуем себя совершенно свободными, но я решил не рисковать – отправил наружу сестру, которая никогда не контактировала с Хозяином. И только когда она подтвердила бы, что во внешнем мире нет его следов, я рассказал бы вам о том, что прошло уже пятьдесят с лишним лет.

– Пятьдесят лет… Что ж, возможно, старик и правда уже погиб, – мечтательно закатила глаза кицунэ. – Надеюсь, он умер не от старости, а от мучительных ран. Или болезней. Или ран и болезней.

Услышав от существ о некоем Хозяине, я тут же испытал определённые подозрения на этот счёт. В моей памяти почему-то всплыло то, как Хухлик называл «Хозяином» моего второго учителя – Макарова. С учётом того, что говорила о нём Мисси, мол, Макаров уже был стариком в сороковом году, то он же вполне мог абьюзить всех этих существ в шестидесятых. Да и сам Хухлик вёл себя так, будто боялся Макарова, но стоило ему оказаться рядом, как стал вести себя покладисто, словно его лучший друг.

– Что ж, должен признать, ты действовал умно, – медленно проговорил старик Госу. – Очевидно, что зависимость от Хозяина исчезла за эти пятьдесят лет. Столько времени… интересно, как изменился мир снаружи?

– Если Хозяина больше нет, то мы можем пойти и узнать это сами! – радостно осклабилась кицунэ.

– Увидеть солнце? – обрадовался человек-черепаха.

– Это ещё не точно, – напомнил Мэссиэль. – Нам не следует торопиться. Если Хозяин ещё жив, то стоит ему появиться рядом, как узы вновь окрепнут, и мы станем его послушными рабами.

– Да, да, – отмахнулась серебряная лисица. – Твоя сестра где-то там ищет его следы, бла-бла-бла. Я этой мелкой не особо доверяю. Она ж и Хозяина-то не видела своими глазами.

– Я передал Мелиссе слепок силы его души, – спокойно ответил «кот». – Если Хозяин жив, то она ощутит это с расстояния в несколько тысяч шагов.

– А что это за Хозяин такой? – решил всё-таки вмешаться я в их разговор. Хотелось бы получить описание его внешности, чтобы сравнить с Макаровым, но «палиться» прямыми вопросами я опасался. Если я прав, и речь идёт об учителе, то существа могут меня на части порвать, невзирая ни на какие метки.

Все существа тут же уставились на меня так, будто успели забыть о моём присутствии.

– Точно, – опомнился Мэссеэль. – Нужно всё-таки решить, что делать с ним.

Молчаливый клоун выразительно провёл большим пальцем по шее, но его всё равно мог видеть только я. Если честно, это уже начинало откровенно напрягать и даже немножко пугать. То ли это существо невидимо, то ли является плодом моего воображения, непонятно. На материальный мир он вроде влиять способен, но это воздействие тоже не замечал никто кроме меня. Реально что ли шизофрения? В любом случае, нападать на него первым до тех пор, пока он не проявляет прямую агрессию, было слишком рискованно. Хотя, рука так и чесалась попытаться вдарить по нему атакующим гофу или попытаться его запечатать.

– Ээ… отпустить? – осторожно предложил я, косясь на клоуна.

– Даже несмотря на то, что на тебе метка Мелиссы, я не могу дать тебе уйти отсюда, ведь теперь ты знаешь о нашем поселении, – как мне показалось, хмуро сказал человек-кот.

– Я никому о нём не расскажу, – поспешно заверил я, и вынужденно добавил: – Если меня не спросят, конечно.

– А если спросят? – тут же прицепился к моим словам головастый старик.

Так. Держись, молчи, молчи…

– То придётся рассказать, – сквозь зубы ответил я. – Я физически не могу врать благодаря полученной травме души.

Пришлось подробно рассказать существам о моей маленькой «особенности» просто потому, что они задали несколько очень удачных вопросов.

– Как интересно, – тут же обрадовалась кицунэ, и предвкушающе потерла лапки. – Раз мы не можем его убить или отпустить, то придётся оставить человека здесь? Это будет забавно.

Головастый старик задумчиво посмотрел на меня и потёр лысину.

– Может это не так уж и плохо, мне хоть будет с кем играть в шахматы. Да и Садако полезно расширить круг общения.

Женщина-змея обняла Садако за плечи и заинтересованно посмотрела на меня.

– А ведь правда…

– Вообще-то я пришел сюда не один и меня уже ищут, – поспешно вмешался я, совершенно не горя желанием заводить дружбу с условно одушевленным ходячим проклятием. – Уверен, скоро они спустятся сюда.

– Вот, я же говорила! – с лёгкостью сменила настрой серебряная лиса. – Нужно убить этого человека и поднять тело на поверхность. Пусть его найдут там и успокоятся.

Мда, хотел как лучше, а получилось как всегда.

Белый клоун достал откуда-то огромный нож мясника и выразительно взмахнул им, явно соглашаясь с предложением кицунэ.

– Давайте успокоимся, – быстро сказал я. – Наверняка есть какой-то другой выход.

– Есть, – неожиданно легко согласился Мэссиэль. – Мы можем стереть тебе память. Ты здесь примерно час, это не так сложно.

– Может, не надо? – неожиданно засуетилась кицунэ. – В принципе, человек нам ничего плохого не сделал, пусть идет на все четыре стороны! Кто ему поверит вообще?

– Да, да, – присоединились к ней все остальные. – Обойдемся без стирания памяти.

Я подозрительно посмотрел на лица, морды и мордочки существ.

– В чём подвох?

– Для этого нам придётся воспользоваться помощью нашего… товарища, – пояснил человек-кот. – Шики один из создателей этой деревни, он наложил защитные руны на пещеру, и он же обладает способностью стирать память людей.

– Не нужно выпускать этого психа! – тихо проблеяла кицунэ.

Серебряная лисица выглядела по-настоящему испуганной. Что же это за существо такое, что его называет сумасшедшим даже кицунэ, живущая бок о бок с Садако?

– А что значит «выпускать»? – спросил я, оглядываясь по сторонам. – Его где-то держат?

– Шики большую часть времени слегка не в себе, – пояснил «кот». – Неконтролируемые приступы ярости, желание убивать. Только с помощью моей силы можно ненадолго вернуть ему разум, но даже тогда его действия могут быть слегка непредсказуемыми.

– И этому существу вы хотите позволить копаться в моей голове?! – возмутился я. – Нет уж!

– А у тебя нет другого выбора, – показала острые клыки в ухмылке кицунэ, и тут же погрустнела. – Видимо, и у нас тоже, раз Мэсс так серьёзно относится к метке сестрёнки. Ладно, уговорили, пойдём к темнице.

Я бы мог попытаться оказать сопротивление, всё-таки позволять копаться в своем мозге непонятному существу совершенно не хотелось. Но я сильно сомневаюсь, что справился бы с такой толпой монстров, каждый из которых явно обладает внушительной силой. Можно было бы попытаться сослаться на знакомство с Макаровым, если именно он является Хозяином, которого существа так бояться, но как бы это ещё сильнее не ухудшило мою ситуацию.

Пока я лихорадочно думал, что же делать, меня повели через проход в одну из пещер рядом с деревней. Она заканчивалась огромной стальной дверью, прокрытой многочисленными рунами. И в отличие от тех, что были на потолке, эти буквально сверкали от переполнявшей их энергии.

– Открывайте, – скомандовал Мэссиэль. – Я же попытаюсь на время вернуть старого доброго Шики.

– «Доброго», ага. Пусть Каппа отпирает, он крепкий, – отшагнула кицунэ. – Я к этой двери и близко не подойду.

Её примеру последовали и Мако с Садако и Госу. Зато белый клоун тут же подошёл к двери, по-деловому осмотрел её, и демонстративно постучал кулаком. Будто откликнувшись на стук, дверь сотряслась от сильнейшего удара и огромные руны разразились снопами искр.

Глава 4

Горбатый Каппа послушался серебряную лисицу и со скоростью черепахи (кто бы мог подумать) подошёл к двери и заскрипел замками. В этот же момент все кроме Мессиэля, меня и видимого только мне клоуна, сделали ещё несколько шагов назад.

Что ж там за монстр такой заперт?

Под аккомпанемент тяжелых ударов в дверь Каппа открывал замки пока не щёлкнул последний из них. Двери с грохотом распахнулись, откинув человека-черепаху в сторону словно пушинку, и на пороге показался обитатель темницы.

«Да ладно?» – подумал я, скептически глядя на это существо. – «И вот это страшный монстр, которого все так боятся?!»

Я уже неплохо разбирался в мистических существах, поскольку успел набраться определённого опыта, но это животное видел впервые. Больше всего тот, кого называли Шики, напоминал миниатюрную, буквально двадцатисантиметровую, смесь собаки и медведя, стоящую на задних лапках. Очень милую, пушистую милаху бежево-серого окраса, пухленькую, щекастую и толстозадую. «Мимимиметр» при взгляде на этого «монстра» буквально зашкаливал.

– Шики?! – удивился Мэссиэль. – Что с тобой случилось?!

Медведь, точнее медвежонок, показал коту неприличный жест лапкой.

– А ты как думаешь, ахо^[1]?! Заперли меня тут на пятьдесят лет без еды и воды! Какого дьявола вообще?!

– Пятьдесят лет? – удивлённо переспросил Мэссиэль. – Но почему?! Ты же, как и мы, находился внутри защитного поля.

Медвежонок ударил лапкой по лицу.

– Камера заключения представляет собой изолированное пространство, на него замедление времени не действует! Я тут чуть от скуки не рехнулся!

– Яре-яре, нехорошо получилось, – тихо проговорил Госу у меня за спиной. – Но в наше оправдание скажу, что мы не знали об этом свойстве наложенной тобой защиты, ну, все кроме Мэсса.