Странно, разве управляющая домом Рода Львовых не должна жить, как минимум, в достатке?

– Что-нибудь ещё хочешь?

– А м-можно п-поехать к Ад-делине?

– Если врачи пустят, – улыбнулась мама. – Она будет рада тебя видеть. Ей не помешает поддержка. Ты и представить не можешь, какая шумиха поднялась вокруг этого расследования. Журналисты толпами дежурят у входа в больницу. Нам повезло, что твоё имя держат в секрете.

Она пересадила меня в инвалидное кресло, и мы поехали к Аделине. ВИП-палаты находились на седьмом этаже. Мы поднялись туда на лифте, и в коридоре нас тормознула охрана – здоровенные парни в деловых костюмах.

– К кому?

– К Аделине Львовой, – ответила мама. – Скажите, что к ней приехал Руслан Звягинцев.

Охранник исчез за поворотом, но быстро вернулся и кивнул нам: мол, проходите. Мама прикатила коляску к палате с номером “30”. Она уже потянулась к дверной ручке, но я её остановил и сказал:

– С-сам.

– Молодо-зелено. В сердечных делах взрослые не нужны, да? – хитро подмигнула мама и строго добавила: – Но если что-то понадобится, немедленно зови!

– Х-хорошо.

Она всё-таки задержалась, чтобы подтолкнуть меня через порог, но сразу же отошла и села в кресло для посетителей. Я вкатился в палату и приветственно помахал Аделине. Она с явным облегчением улыбнулась и произнесла на одном выдохе:

– С тобой всё в порядке?

– Д-да. Л-лучше н-не б-бывает.

– Что случилось? Ты же говорил нормально? – она озадаченно нахмурилась.

Предсказуемо. Я ждал этого вопроса. Собственно, поэтому я и приехал к Аделине сейчас. Хуже было бы, если бы мы пересеклись при большом количестве свидетелей. Я должен переговорить с ней наедине. Шок у Аделины прошёл, сейчас у неё накопилось много вопросов.

– Ад-дрен-налин, – сказал я и пожал плечами.

– А раны? – она указала на моё бедро. – Почему ты не перебинтован?

– Ц-царап-пина.

Я предполагал, что Аделина продолжит расспросы, но она пожала плечами и хмыкнула:

– Хорошо.

– Х-хорошо? Т-так п-просто?

Она вздохнула и прошептала:

– Ты всегда мне нравился. И никогда меня не обижал. А потом Руслан… ты меня спас. Я не хочу тебя обвинять. Я хочу с тобой дружить. И твою маму я снова найму в особняк, когда мне вернут всё имущество, – Аделина нервно сжала пододеяльник. – У меня никого нет. Только ты и твоя мама. Это странно, что я считаю вас своей семьёй? Давай дружить?

– Д-д-давай.

Я протянул руку, и Аделина робко её пожала.

– К-круто. Б-буду д-дружить с н-настоящ-щей г-герц-цогиней, – усмехнулся я.

Аделина довольно разрумянилась, но быстро перевела тему:

– Нет, знаешь, что по-настоящему круто? Я лежу в соседней палате с Владимиром Трубецким! Я хочу ночью пробраться к нему. Интересно, у него и правда две головы? Савелий говорил, что у него настоящие жабры, а ещё лапы как у крокодила! Не зря же его скрывают с самого рождения? Кстати, он твой ровесник. Ему в этом году тоже исполняется двенадцать лет.

Я окаменел, в горле пересохло. Моё лицо побледнело так сильно, что Аделина забеспокоилась:

– Тебе плохо?

Ну как сказать. Всё хорошо, за исключением того, что за стенкой лежит моё тело. То, другое, которое я занимал в прошлой жизни. Ведь настоящее имя Кровавого Генерала – Владимир Трубецкой. И я совершенно не ожидал, что столкнусь сам с собой так скоро.

ГЛАВА 3

– Поехали обратно, – я выкатился из палаты Аделины и помахал рукой маме, которая сидела в кресле для посетителей. У ВИП-палат эти кресла были огромными, мягкими и кожаными, в отличие от тех, что находились на нижних этажах – от них на заднице синяки оставались.

Однако мама меня не услышала – она была увлечена разговором с женщиной в красивом длинном платье и шляпке с вуалью. Я тяжело сглотнул. К такой встрече я был не готов. Я узнал эту женщину – по силуэту, манере двигаться и держать идеально ровную осанку. Это была моя… мама. Настоящая. Из прошлой жизни. Перерождение было настолько неожиданным, что я даже не вспомнил о родителях. Моей целью было спасти Василину и наших сыновей. Хотя в этой жизни они технически ещё не родились, а Василина мне вообще чужой человек…

В этот момент я чётко осознал, что смогу изменить множество событий. Что смогу спасти своих родителей – в смысле герцога и герцогиню Трубецких. Эта трагедия случилась, когда мне было четырнадцать. Я тяжело её переживал, смерть родителей стала для меня крушением мира. Чтобы справиться с потерей, я с головой погрузился в своё магическое развитие – резал Демонов направо и налево и строил военную карьеру. Почему я сразу не подумал об этом? Хотя бы в этом мире мои родители смогут прожить долгую и счастливую жизнь.

– Руслан, солнце, прости, я заболталась, – спохватившись, мама подбежала ко мне и подтолкнула инвалидную коляску вперёд. – Знакомься, это госпожа Трубецкая.

– Р-руслан, – прохрипел я. От волнения у меня спёрло дыхание.

– Какой милый мальчик. Я видела, как ты рос, когда твоя мама работала у меня. Ты знаешь, что твоя мама – удивительная женщина? Она всегда защищала тебя как разъярённая медведица, – ласково проговорила… герцогиня Трубецкая. Да, буду называть её так. Иначе сойду с ума. Она присела передо мной на корточки и потрепала меня по щеке. В её глазах блеснули слёзы. – Рада, что хотя бы у кого-то всё закончилось хорошо.

Она поднялась и оглянулась на палату с номером “31”.

– У вас тоже всё будет хорошо, – взволнованно заверила мама. – С вашими-то возможностями!

– Может, мне отпустить охрану на пару денёчков, чтобы к моему сыну наведался отравитель? – горько рассмеялась герцогиня Трубецкая и, покачав головой, быстро добавила: – Простите. Дурная шутка.

Не попрощавшись, она развернулась и зашла в тридцать первую палату. В приоткрытую дверь я успел увидеть мальчика, обвитого трубками и проводами. Так странно было смотреть на собственное лицо со стороны. Я словно был одновременно в двух местах – там, на кровати, абсолютно бездыханный и неподвижный, и здесь, в коридоре, исцелённый и полный сил. Дверь захлопнулась, и я вздрогнул, выходя из задумчивости.

– Бедный, ты у меня такой впечатлительный, – мама с беспокойством на меня посмотрела и покатила коляску к лифту. – Не переживай, у этого мальчика всё самое лучшее. Врачи следят за его состоянием каждую секунду.

– От-ткуда т-ты з-знаешь?

– Я несколько лет работала у герцогини Трубецкой. Славная женщина. И самое главное – справедливая и щедрая. В то время я была обычной служанкой, но как бы это сказать… Эх, ладно, без лишней скромности! – мама задорно хихикнула. – Я была лучшей служанкой и выполняла обязанности управляющего. Но у Трубецких есть традиция – делать мажордомом членов Рода. Понимаешь, в любом Роду есть эм-м-м-м… бедные ветви.

– Р-разве эт-то спр-рав-ведливо?

– Герцогиня Трубецкая платила мне зарплату управляющего и положила тебя в одну палату со своим сыном. Так что о карьерном росте я решила подумать позже, – мама беспечно пожала плечами. – Ну а потом управляющей сделали сварливую бабу, с которой невозможно было сладить. В это же время герцогиня Львова предложила мне место мажордома в её родовом особняке. Как-то так.

– А ч-что с её с-сыном?

Мама понизила голос до шёпота и наклонилась ко мне:

– Родился мёртвым. Герцогиня больше не может иметь детей.

– М-мёртвым? Н-но он же т-там… – я ткнула пальцем назад.

– Не знаю. Не понимаю в медицинских терминах. Он как бы мёртвый, но тело дышит, – мама погрустнела и взъерошила мои волосы. – Только благодаря её примеру я и не сдалась. Если уж она на что-то надеется, то мне и вовсе стыдно сдаваться. Ты-то у меня хоть мычал иногда, – мама вдруг подобралась и шлёпнула себя ладонью по губам. – Ой дура-то какая! Привыкла с тобой говорить о всякой всячине, что фильтр полностью пропал. Несу какую-то чепуху.

Мы приехали в мою палату. Я перебрался в кровать, накрылся одеялом и притворился, что очень-очень устал. Пусть мама успокоится, заснёт, и я тогда втихаря выберусь в коридор. Послезавтра откроется Преисподняя, а у меня нет ни денег, ни связей. К тому же я не могу раскрыть своё истинное происхождение! Нужно хотя бы раздобыть нормальный телефон с доступом в интернет.

Мне повезло. Маме неожиданно кто-то позвонил. Явно неприятный звонок – она резко встревожилась и вышла из палаты. Через несколько минут она вернулась и сказала:

– Прости, сынок, меня срочно вызвали по работе. Уладить кое-какие… нюансы. Сейчас придёт дедушка, он с тобой посидит.

Она подождала пять минут, нервно поглядывая на часы. Странно. Какая работа? Она же говорила, что Львовы её уволили? Когда дверь отворилась и внутрь вошёл уже знакомый мне дедок-алкоголик, мама вскочила, быстро поцеловала меня в лоб и куда-то умчалась.

– Пшеничка по выбору кормит, а мать-рожь – всех дураков сплошь, – пробормотал дедок, посмотрев ей вслед. Повернувшись ко мне, он немного помялся и буркнул: – Ну ты это, прости дурака за концерт. Водка в голову долбанула. А она такая дама – если перееб… Гм. Если долбанёт по мозгам, то хоть стой, хоть падай. Я твоей матери обещал не пить, но сегодня наша сборная Американскую Республику трахнула. Как же за футбол-то не выпить?

Стоп! В две тысячи сорок третьем году Чемпионат мира по футболу проходил в Российской Империи. И матч за титул чемпиона закончился неожиданно. И это произошло как раз за сутки до открытия Преисподней. То есть… завтра.

– Д-деда, – позвал я, и дедок вопросительно приподнял брови, ковыряя ногтём между зубами. – А т-ты м-можешь с-сделать ставку?

– Ставку? На что? – нахмурился дедок.

– На п-победу к-команды Р-российской Империи.

– Игроман малолетний. Только из комы вышел, а уже про ставки балаболишь. С чего бы мне тебя слушать? Да и денег у меня мало. Заначку откладываю, конечно, да только водка все деньги на ветер пускает. Вот от последней заначки, может, тысяч пять и осталось. Тьфу! Чтоб эту водку! – он сплюнул на пол, но тут же испуганно оглянулся на дверь и растёр плевок туфлёй по полу.

– Д-деда, я б-будущее в-видел. К-когда спал. З-знаю, что н-наши п-победят, – я состроил честные-пречестные глаза. Тут уж пан или пропал. Если дедок мне попался суеверный, то, может, всё и выгорит.

– Будущее? Заливаешь, – дедок с недоверием покачал головой и облизнулся. Его пальцы, пожелтевшие от табака, начали перебирать воздух, словно пересчитывали невидимые купюры.

– П-правда в-видел, – повторил я.

– Да быть такого не может. Не верю! Ни в то, что ты у нас оракулом заделался, ни в то, что Российская сборная Чемпионат выиграет! – протянул дедок и вдруг добавил: – Но в это ведь никто не верит. Все ставят на Португалию. Если ставка сыграет, то мои пять тысяч превратятся в полмиллиона.

– Д-десять п-процентов, – вставил я.

– Что?

– М-мои.

– Ишь какой прошаренный. Ты чего наслушался, пока овощем был? Собственного деда хочешь обобрать? Это куда ж ты пятьдесят тысяч собрался девать? – дедок несколько минут молча пялился на меня, но потом, видимо, ему стало неловко обкрадывать своего внука и он буркнул: – Лады, договорились. Тебе десять процентов. Матери твоей ещё двадцать отсыплю. А семьдесят – мои! – он поднял указательный палец и помахал им перед моим носом. – Но если ты меня наеб… гм, обманул, я с тебя три шкуры спущу. Ну, когда ты выздоровеешь.

– Л-лады, – я ухмыльнулся.

– Так, – дедок, хекнув, встал. – Мамке не говори, что я отлучался. Сейчас сгоняю, сделаю ставку и кабанчиком метнусь обратно.