– Ты молодец, что девочку решил выручить. Но, Данечка, нехорошо это – так к браку относиться. Поженились по ошибке, продолжили считаться мужем и женой ради выгоды. Потом легко разбежитесь в разные стороны. Нельзя так. Может, попробуете друг к дружке присмотреться?

Маму расстраивать не хочется, она слишком серьезно к семье относится. Но я качаю головой.

Снежану рядом с собой я представить не могу. Даже Ира мне нервы мотала, когда приходилось, например, в шахту спускаться и помощь шахтерам оказывать. И Ира – не человек со стороны. Она и специфику работы знает, и про мое ограниченное свободное время. И то!

А такая как Снежана через месяц соберет вещи, и пошлет меня с такой жизнью куда подальше.

– Ясно. Эх, вы. Ладно, пойду отцу твоему все объясню, а ты веди свою стеснительную за стол, – мама встает, нежно прикасается ладонью к моей щеке и неодобрительно качает головой. – Мог бы и побриться. Когда в дом вошел, думала – бродяга.

– Я же после работы сразу к вам.

– Сынок, а Снежана твоя – она хорошая девушка? Добрая? – серьезно спрашивает мама.

Задумываюсь. Злой Снежану не назвать, доброй – не знаю.

Избалованная? Травмированная? Скрытная? Азартная?

– Добрая, но с чертовщинкой, – выдаю честный вердикт.

Мама кивает, и идет на улицу. А я подхожу к двери уборной, стучу, Снежана тут же открывает.

– Пряталась?

Не могу не улыбаться, глядя в ее испуганные глаза. Кажется, Снежана боялась, что ее в этом доме сожрут.

– Пряталась, – признает она со вздохом. – Рассказал? Меня теперь все ненавидят?

– Про твои артистические потуги и угрозы я не рассказывал. Сгладил историю немного, – говорю, намыливая ладони. – И тебе я бы посоветовал поступить ровно так же со своей семьей. Сказать им правду.

Снежана морщится устало.

– Я не могу. Ты не понимаешь. Я в такой переплет попала! Как ни поступлю – будет плохо. Мне, маме, младшему брату. Наша семья может разрушиться. Даниил, мне просто нужно время. Ты мне его дашь?

Я мало что понимаю из слов Снежаны, информации катастрофически мало. Но губы ее подрагивают. Снежана вдруг шагает ко мне, зажмуривается по-детски, и прячет лицо на моем плече.

Единственное, что я могу – это обнять ее.

Дверь в уборную открывается, мама тихо ахает, увидев нас, и быстро закрывает дверь. Беззвучно.

Черт!

– Снежа, как я могу тебе помочь? Притвориться перед твоей семьей мужем? – спрашиваю.

Любые игры мне претят, но сердце от тревоги заходится, слишком Снежана испугана. Я должен ее защитить.

А возможно, мною просто легко манипулировать. И леди уделала бродягу с разгромным счетом.

Но следующие слова Снежаны опровергают мои мысли о манипуляциях:

– Помочь? Просто не подавай на развод. И если со мной что-то случится, если я исчезну, или еще что-то – пожалуйста, подними шум. Как муж ты имеешь на это право.

Глава 8 – Коршуны

СНЕЖАНА

Мы с отчимом заходим в лифт.

– Почему ты не ночевала дома?

– В квартире решила переночевать, – отвечаю я ему.

Затылком чувствую тяжелый взгляд Арчила Григорьевича, и добавляю:

– Можете камеры проверить и убедиться.

– Проверю, – следует ответ.

Хорошо, что я передумала прошлой ночью возвращаться в поселок, и попросила Даниила отвезти меня на квартиру. И не провожать до двери, где установлены камеры.

Мы с отчимом спускаемся на парковку. Впереди дорога до аэропорта, у нас принято всей семьей провожать. Сегодня Дато летит в пятидневную командировку в Штаты.

Я буду рада своими глазами убедиться, что сводный сядет в самолет. И я смогу хоть немного отдохнуть от его внимания.

Садимся с отчимом на задние сидения машины, водитель трогается.

Бросаю взгляд на Арчила Григорьевича. И закатываю глаза, прямо в стиле своего мужа – отчим проверяет записи камер у двери моей квартиры!

– Я же говорила!

– А я говорил, что проверю. Поздно ты ночевать вернулась, – он указывает на время записи видео. – Могу я узнать, где ты была вчера вечером?

– У знакомых на семейном ужине. Все было прилично: посидели, поговорили, и я поехала домой, – отвечаю я правду.

Только не добавляю, что ужин был с семьей моего мужа.

– Снежана, в последнее время ты слишком часто проводишь время неизвестно где. В лесных пожарах, на чужих семейных ужинах. Пора браться за ум, тебе не кажется?

Киваю. Не спорю. Знаю – отчим желает мне добра, но мне становится все сложнее убеждать себя в этом.

Я откидываюсь на сидении, закрываю глаза и привычно начинаю обдумывать план спасения самой себя из навалившихся проблем. Но мысли утекают в иное русло.

Мне вспоминается прошлый вечер.

Сначала был дикий стыд. Одно дело – на кураже играть на нервах мужчины, по которому чувствовалось, что зла он мне не причинит. Порычит, поспорит, будет злиться, но агрессией не ответит. И совсем другое дело – смотреть его родителям в глаза, и испытывать вину за то, во что Даниила втягиваю, и в качестве кого я к ним в дом заявилась.

Я вчера думала, что из уборной не выйду. Забаррикадируюсь в ней, а среди ночи сбегу. Но когда за мной пришел Измайлов, когда обнял меня, когда пообещал помочь – мне стало легче.

И его родители отнеслись ко мне по-доброму. Тепло. Под конец ужина я перестала чувствовать себя лишней в их доме.

Мы с отчимом входим в здание аэропорта. Мама с младшим братом уже на месте, как и Дато. Все время до вылета отчим о чем-то беседует с Дато, а я развлекаю младшего брата. Уверена, он хотел взять в аэропорт своего пса, но мама запретила.

– Сделаем общее фото? – мама оглядывается по сторонам, и просит девочку-подростка поснимать нас.

Я хочу встать рядом с ней, но вклинивается Дато:

– Снежа, иди сюда. Ну иди же, – смеется.

Я подхожу, и Дато обнимает меня. При всех!

Страх склизкой змеей скручивается в животе: если отчим поймет, что Дато на меня запал – виноватой окажусь я. И снова будут их скандалы с мамой, Ванькины слезы и, возможно, развод. Мама мне этого не простит.

В объятиях Дато я чувствую себя бревном. Девчонка в ультракоротких шортах снимает нас как профессиональный фотограф – подростки в этом деле разбираются.

– Улыбнись хоть, – шепчет сводный.

Я растягиваю губы в улыбке. И пытка прекращается, фотосессия завершена. Мама забирает свой телефон, и тут же принимается обрабатывать фото. Ее соцсеть сегодня пополнится миллионным кадром.

Дато прощается с отчимом, треплет по голове Ваньку. И раскрывает мне объятия. Снова.

Что он творит?!

– Обнимемся? Я не кусаюсь.

– Наобнимались уже. Пока, хорошо долететь, – пытаюсь я отшутиться.

Но Дато сам подходит, прижимает меня к себе, и говорит весело:

– Вы берегите эту бедовую девчонку, пока меня не будет. И за Давида ее не отдавайте, получше жениха найдем. Вот вернусь, и лично этим вопросом займусь.

Звучит все как шутка, я даже заставляю себя рассмеяться – ах, какой у меня заботливый «брат». Но либо из меня актриса отвратительная, либо Дато перегнул – на обратном пути от аэропорта отчим то и дело задумчиво посматривает на меня, а не в рабочий телефон, как обычно.

Нас с мамой высаживают у студии красоты, а отчим возвращается на работу.

– Мам, ты Ване подарок купила?

– Разумеется.

– И что за подарок? – спрашиваю.

Молитвенно складываю ладони, молясь про себя: только не фотосессия! Ваня обожает конный спорт, и наконец он добился пробега на лошади почти в сто километров за день. Его утвердили как участника соревнований – это мы сегодня и празднуем. Дурацкая фотосессия в качестве подарка не обрадует пацана-подростка.

– Я уговорила Алессандро устроить Ване фотосессию. Более того – если Арчил разрешит, и Ваня понравится Алессандро, твой брат может сняться в рекламе, – в голосе мамы радость и воодушевление.

Снова мои молитвы не услышаны.

И пока стилисты готовят нас к семейной тусовке, мама вслух мечтает о том, как Ваня затмит всех в модельном бизнесе. Я решаю не ломать мамины фантазии, хотя уверена, что этому не бывать.

В остальном мы хорошо проводим время. Мама спрашивает меня про учебу, работу, друзей. Искренне волнуется, восстановилась ли я после отравления дымом.

Иногда нам классно вместе, я ценю эти моменты.

Но отличное настроение пропадает, когда мы входим в ресторан. С легким опозданием по настоянию мамы.

– Должен был быть семейный ужин, – шиплю я ей на ухо.

Потому что в ресторане не только наша семья, но еще и Давид с сестрой и их отцом!

– Они уже практически семья.

Поджимаю на эти слова губы, мама качает головой.

– Глупенькая ты еще. Я же знаю, что ты в Давида влюблена. Не слепая, видела, как ты глазела на него все эти годы. Любовь прошла, или цену себе набиваешь? Если последнее – не советую увлекаться, Давид может оскорбиться. А Арчил – потерять терпение.

Мы идем к столу. Маме я не отвечаю, настроение умножено на ноль. Я действительно была влюблена в Давида, и долго, но все воспоминания об этом затерты. Будто то не я была – мечтательная девчонка, зрачки которой превращались в мультяшные сердечки при виде Давида.

Первая часть ужина проходит прилично: мама дарит Ваньке фотосессию, я – занятия с кинологом, отчим – красивый учебный арбалет, от которого брат приходит в восторг. Семья Давида тоже задаривает брата, поздравляют с грядущими соревнованиями.

А затем Давид встает, и просит слово.

– Снежана, ты знаешь, как я к тебе отношусь. И вы все тоже знаете о моих чувствах, – начинает он.

Только не это! Пожалуйста, мне бы всего один хороший день!

– Давид, – качаю я головой.

Он игнорирует, как и все вокруг.

Сам напросился, я просто откажу прилюдно.

– В последнее время я часто бывал у вас дома. Ради тебя. Прости за ту старую шутку, я обидел тебя. И уважаю за строгость и честь. Но все же прошу: стань моей невестой.

И только я хочу ответить твердое и четкое «нет», как со своего стула поднимается отчим.

– Молодость тороплива и горяча, – говорит он покровительственным тоном. – Не у дочери нужно спрашивать, а у меня, как у главы семьи.

– Простите.

– И я вас благословляю, – чеканит Арчил Григорьевич.

Смотрит он при этом на меня. Как коршун, того и гляди когтями вцепится, если я вздумаю трепыхаться.

И моя точка кипения наступает. Я взрываюсь, тоже встаю, и говорю с вызовом:

– Я не могу стать твоей невестой, Давид. Извини, но я уже замужем.

Глава 9 – Фиктивный брак

СНЕЖАНА

– Иван, иди наверх.

– Вы ругаться будете? – младший грозно хмурит брови на Арчила Григорьевича.

– Наверх. Быстро. Нелли, проводите его, и помогите разобрать подарки, – дает отчим указание горничной.

Он идет в гостиную, мама следует за отчимом безмолвной тенью. Я тоже должна. Но, как маленькая, хочу убежать в спальню, и спрятаться в гардеробной под ворохом вещей.

Вместо этого я переступаю порог гостиной.

– Ты нас опозорила! Что за дичь ты устроила? Как нам в глаза Левану и Давиду смотреть? – тут же начинает кричать на меня мама.

– Рина, тихо.

– Но она соврала, да еще так нагло! Господи!

– Рина, – снова осаживает маму отчим. – Хватит. Снежана не солгала о замужестве. Так?

Арчил Григорьевич холодно смотрит на меня. Мерзну под этим немигающим взглядом.

Лучше бы наорал.

– Да, я замужем.

Отчим кивает, снимает с блокировки свой смартфон, и зачитывает:

– Измайлов Даниил Николаевич, тридцать два года, сотрудник санитарной авиации, месячный оклад назвать? Назвать, Снежана?

– Меня не волнует его заработок.

– Я уверен, ты ничего не знаешь про заработок своего мужа. И про него самого, – отчим откладывает смартфон на столик.

Настоящий змей! Пока мы ехали из ресторана, Арчилу Григорьевичу всю информацию обо мне на блюдечке предоставили. Вплоть до продуктовой корзины моего мужа.

– Я не понимаю. Это какой-то бред, – вклинивается мама.