«Может, он еще и не такой дурак, каким показался мне в первый раз», – подумал Роман с надеждой.

– Я опоздал, – произнес он покаянно.

– Пробки, – откликнулась она сочувственно. В Москве это давно считается смягчающим обстоятельством.

Усевшись в кожаное кресло рядом с длиннолистной драценой (такая же росла у них дома, в гостиной), Роман отказался от кофе и позволил себе незаметно оглядеться, дожидаясь приглашения в кабинет. Ничего примечательного: дипломы, призы, качественные снимки с фестивалей – застывшие в деланых улыбках лица знакомых актеров. Он и сам встретился с Могуловым на премьере одного из громких проектов года. Роман пришел из злорадного любопытства: настолько ли это будет плохо, как ему кажется? Худшие предположения оправдались, о чем он и сказал своему приятелю по цеху после окончания фильма. И вдруг услышал незнакомый голос:

– А вы сняли бы лучше?

Очень толстый почти безволосый человек, стоявший у него за спиной, показался Роману знакомым, но наверняка он с ходу не вспомнил. Толстяк промокнул платком шею, хотя в зале от души работал кондиционер. Да и в фойе, где они остановились, не было жарко.

– Уверен, что снял бы…

Обвисшие мешки под глазами потемнели.

– Вам сколько лет? Двадцать пять? Тридцать?

– Последнее.

– Всем начинающим режиссерам кажется, что они способны играючи создать шедевр. А на выходе получается полное говно…

– Не сказал бы, что мои фильмы – говно, – огрызнулся Роман. И почувствовал, как приятель ткнул его в бок.

Толстяк прищурился:

– Дерзкий? Это неплохо. Как зовут? Что снял?

Их странный разговор кончился тем, что Могулов вручил ему визитку и велел прийти в понедельник в двенадцать.

– Есть у меня один сценарий. Может, заинтересуешься…

Почтой не прислал, поосторожничал. Представив, что придется читать стостраничный сценарий, сидя в приемной, Роман поморщился – унизительно, да и отвлекать будут все подряд. И сейчас люди шумно входили и выходили, смеясь, переговариваясь, шелестя бумагами, болтая по телефону. Не теряя самообладания, помощница также приветливо отвечала всем. Ее светлое, мягкое лицо выражало неизменную доброжелательность и готовность помочь. Роман все больше проникался симпатией к этой женщине, сумевшей остаться нормальным человеком в безумном мире кино.

Правда, на площадку она не выходила…

Могулов сегодня тоже выглядел свежее и как-то солнечнее, чем в день их знакомства, даже мешки под глазами, хоть никуда и не делись, не выглядели сумрачными. Оставшиеся волосы радостно вспыхивали искрами в луче света, падающего сзади – за окном прояснилось наконец!

– Пришел? Рад! – Станислав Андреевич указал на стул. – Напомни, как тебя зовут?

Надежда на то, что эта встреча будет куда приятнее первой, тут же угасла.

«Все ты помнишь, – подумал Роман раздраженно. – Хочешь на место меня поставить?»

– Роман Воскресенский.

Продюсер хмыкнул:

– Тебе писателем надо быть с таким именем, романы писать, а ты в кино подался.

– Роман Романа – это уже масло масленое.

– Не в первый раз так отвечаешь, а?

– Не в первый.

– Значит, я банальность ляпнул…

То ли потому, что Роман не возразил, то ли и впрямь время было на вес золота, продюсер насупился:

– Ладно, давай к делу. Есть проект. Уже готов сценарий. Но это история не новая – ремейк, поэтому хочу привлечь молодого режиссера, чтобы свежий взгляд был.

Роман напрягся:

– Ремейк чего?

– «Вокзала для двоих».

– Рязанова? Сразу: нет.

– О как! Ты завален предложениями?

– Не завален. Но я не сниму лучше.

Ухмыльнувшись, продюсер зачем-то погрозил пальцем:

– Конечно, не снимешь. Об этом и речи нет… Это ж Эльдар! Басилашвили, Гурченко… Никто и не рассчитывает, что ты сделаешь кино хотя бы того же уровня.

– Тогда о чем вообще разговор?

– Ты дураком-то не прикидывайся…

– Ладно, не буду, – согласился Роман. – Я понимаю: вы рассчитываете на кассу, пытаетесь сыграть на зрительской любви, ностальгии и прочем… Но вы же не хуже меня знаете, сколько ремейков провалилось… По тому же Рязанову! Это как раз тот случай, когда в одну воду не войдешь дважды.

– Не скажи. Голливуд только и ляпает ремейки европейских фильмов…

– Один хуже другого! «Снегоуборщика» даже Лиам Нисон не вытянул, а ведь «Дурное дело не хитрое» – какой фильм, а?

– Так «Снегоуборщик» на «Оскар» и не номинировался…

– Кстати, и собрал немного!

Продюсер заерзал:

– Неудачный пример. А я тебе назову кучу кассовых ремейков.

– Не надо. Не тратьте свое время. Я не возьмусь за это. Не хочу терять самоуважение.

– О как! С таким подходом к кино, ты скоро с голоду сдохнешь.

– Не сдохну. Найду, как заработать.

– Продолжишь сопливые сериалы стряпать? Ну, удачи!

Роман поднялся:

– Благодарю. Всего доброго!

Голос сестры звучал так явственно, точно Лиза пряталась у него за спиной: «Продержись до конца, не груби. Мало ли… Вдруг этот тип еще пригодится нам когда-нибудь?»

Кажется, Могулов ничего не ответил, но Роман и не прислушивался. В приемной перевел дух, успокоившись на светлом женском лице: «Каково ей работается с этим дебилом?» Она смотрела на режиссера с таким сочувствием, будто подслушивала их разговор. Или просто знала, о чем пойдет речь? А раз Воскресенский вышел так быстро, догадалась, что с ее боссом они не нашли общего языка…

– До свидания. – Роман чуть склонил голову.

– Всего доброго! – откликнулась она, как ему показалось, искренне.

«Хотя вряд ли мы еще увидимся». – Выйдя из особняка, он с наслаждением втянул свежий октябрьский воздух. И точно омылся изнутри: захотелось улыбаться и насвистывать веселую песенку, шагая к Чистым прудам. В том, что сестра поддержит это решение, Роман не сомневался, Лиза всегда была за него.

Да и не произошло никакой катастрофы: Могулов просто оказался не его продюсером, бывает. Тем человеком, с которым он всегда находился на одной волне, была Варя Харитонова. Продюсер его мечты.

Помнилось, как Варя шутила, что ей повезло с фамилией: многие думают, будто она из киношной династии – либо Леонида Харитонова родственница, либо Андрея. Она не отрицала и не подтверждала, загадочность работала на нее. На них… Без нее Роман ощущал себя человеком, шагнувшим в пропасть, но еще не достигшим дна.

Только полетом это состояние никак не назовешь…

* * *

«Зачем я назвала Ромкино имя? – подумала Лиза с досадой, шагнув через порог. – Как будто хвастаюсь братом… Некрасиво».

Пахнуло ароматом древесины, хотя дом был не новым, он уже стоял, и, похоже, не один год, когда Воскресенские поселились неподалеку. Лиза заметила его оранжевую черепичную крышу – остальные дома укрывались уныло-коричневыми. Еще тогда она решила, что под таким веселым осенним покровом, должно быть, живет счастливая семья. Как обманчивы лики домов…

С любопытством оглядевшись, Лиза убедилась, что и внутри нет ни намека на вычурность. Обставлен дом был предельно просто, теперь такой стиль называют лофтом. С бревенчатых стен свисали намеренно состаренные светильники, в холле (или в сенях?), куда они вошли, стоял столик, крышка которого крепилась к чурбачку, а рядом замерло кресло-качалка с клетчатой обивкой, напоминающей теплый плед. Казалось, его движение только-только остановилось, словно хозяин встал мгновение назад, но успел скрыться от них. Может, и впрямь прячется где-то? Но эта мысль не насторожила Лизу, а рассмешила.

На пейзажах легко узнавались уголки любимого Подмосковья: светлые березки на крутом, хоть и невысоком берегу Учи, Дулев ручей, плотина на Клязьме, разлив у Шапкиного моста. Везде она бывала, сидела на траве, впитывая взглядом красоту, и сейчас обрадовалась, испытав облегчение, точно оказалась в кругу друзей. Такой дом не мог стать коварной ловушкой, он был слишком «своим» для этого…

– Пойдемте в кабинет, – скинув куртку, пригласил садовник и первым стал подниматься на второй этаж.

«Невежа, – подумала Лиза без обиды, скорее насмешливо. – Джентльмен должен пропустить даму, чтобы поймать ее, если оступится на лестнице. Ну да ладно, садовнику простительно…»

Будто уловив ее мысль, Антон оглянулся, хотя и не остановился. Было бы еще глупее, если б они устроили возню на лестнице, не такой уж и широкой, меняясь местами. Лизе стало неловко за скрытое высокомерие, с которым она отнеслась к человеку с талантливыми руками. Она с опаской посмотрела на простой темный джемпер, обтягивающий его спину: «Он же не читает мысли?»

– Сюда. – Антон пропустил ее в комнату, служившую его хозяину кабинетом.

Первым делом почувствовался запах старых книг, занимавших все стены, и, хотя иногда этот любимый многими аромат заставлял ее подкашливать, Лизе показалось, будто садовник привел ее в желанную келью. Светлые полки, кроме книг занятые крупными шишками, морскими ракушками и камнями разных оттенков и форм, выглядели самодельными, и Лиза поинтересовалась: не Антон ли их сколотил?

Он фыркнул:

– Я сделал бы лучше!

– Кто бы сомневался…

– Это сарказм?

– Нет. Я верю, что вы сделали бы лучше.

У окна так же, как у нее в кабинете, стоял массивный письменный стол, тоже не вычурный, скорее простоватый. Никаких исписанных листков, как у нее, записок, блокнотов… Скучный стол. Чем, интересно, занимается владелец дома?

Зато кресло, в котором он сиживал перед монитором, было удобным даже на вид. Антон отодвинул его привычным жестом, похоже, не раз пользовался хозяйским компьютером:

– Садитесь.

– Нет, вы садитесь! Я боюсь пользоваться чужой техникой, вы сами поищите запись. Пожалуйста, – добавила Лиза, спохватившись. Все же этот человек помогал ей добровольно, она не обещала ему заплатить.

Не затевая спора, Антон подвинул поближе к столу плетеное кресло, стоявшее в углу. Лизе оно показалось твердоватым, хорошо бы кинуть подушку, но сейчас было не время привередничать.

– Когда, говорите, это произошло? – Антон уже включил компьютер, и на экране возникло несколько ячеек с видеозаписями, сделанными в разные дни.

– Цветы совсем свежие… Значит, их принесли вчера или позавчера. Роман часто бывает на Вариной могиле, он бы раньше заметил…

– Ну, давайте начнем со вчерашнего утра. Вот эта камера – номер два – захватывает часть кладбища. Взгляните, здесь есть Варина могила?

Приблизив лицо к монитору, Лиза нашла знакомый памятник, только снятый с обратной стороны, и обрадованно воскликнула:

– А вот она! Как удачно!

– Какие-то цветы уже лежат на плите…

– Это Ромкины. Того букета, о котором я говорила, еще нет. Он похож на свадебный…

– А, в этом все дело?

– Ну конечно… Значит, его действительно принесли вчера днем или вечером. Мы же увидим этого человека?

– Очень надеюсь.

Она внимательно взглянула на садовника: судя по тону, Антон не был убежден, что им повезет. И Лиза догадалась почему – человек с цветами мог подойти так, что памятник закрыл бы его лицо. Или встать сбоку и вообще не попасть в камеру… У нее защемило сердце: «Неужели все зря? Хорошо хоть Ромку не обнадежила… Да он и не пустил бы меня одну в незнакомый дом!»