– Вы думаете, что мы не знаем таких, как вы, но поверьте, я повидал многое. Я догадываюсь, что за сеансы вы проводите. Одурманиваете людей опиумом, после чего они лежат у вас без сознания. А как только приходят в себя, лезут в петлю либо прыгают с крыши. Вы не спасаете город, как вам, наверное, кажется! Вы убиваете его!

Инспектор сжал предплечье сержанта и потянул его вниз.

– Оливер, возьми себя в руки.

Баро вытянул руки и положил их на стол ладонями вниз.

– Ваш сержант, инспектор Льюис, похоже, не спалпоследние пару ночей, оттого так остро на все реагирует. Воспаление вокруг глаз и синяки под ними указывают либо на частое распитие алкоголя, либо на бессонные ночи.

Инспектор внимательно посмотрел на Оливера. Тот в свою очередь отвел глаза, чувствуя вину за свой необдуманный поступок и за то, что так легко позволил этому аферисту завладеть ситуацией.

Баро продолжил:

– Позвольте продемонстрировать вам, что я обхожусь без опиума, есть лишь мой голос и ваше сознание.

– Я вас предупреждаю, выкинете фокус – я снесу вам голову.

Инспектор говорил спокойно и не сводил глаз с Баро.

– Вы считаете меня шарлатаном? Я хочу доказать вам обратное. Я не преступник.

– Сколько сейчас человек приходит к вам на сеансы?

– Я их не считаю, но они в каждом углу моей гостевой комнаты. Они приходят, когда хотят спать, но не могут, – сказал тише Баро.

Указательный палец его правой руки стал отстукивать по столу определенный ритм.

Инспектор достал блокнот.

– У вас есть версия того, что случилось?

– Я в это не вникаю, просто помогаю заснуть. Жители этого города приходят сюда, чтобы поспать, и я им не отказываю.

– Вы утверждаете, что не используете опиум, но мы видели девушку с пустым взглядом, вышедшую из комнаты.

– Она не спала несколько дней. Пришла ко мне, заплатила свою цену, и сегодня у нее получится заснуть. Спать…

Оливер почувствовал тяжесть, силы его покинули. Предупредить инспектора не получалось, потому что тело больше не слушалось. Все, что он видел – палец Баро, который стучал по столу. Каждый удар отражался в голове Оливера, отчего путались мысли. Инспектор вел записи, ничего не замечая. А может, ничего и не происходило, это просто последствия двух бессонных ночей.

Спать…

Со сном проблем никогда не было. По крайней мере, Оливер такого не помнил.

Спать…

Ему никогда ничто не мешало, даже в первые годы службы. Он приходил домой…

Спать…

Дом… Там он не был уже больше трех месяцев. Наверное, родители сильно соскучились. Он прекрасно помнил момент, когда его перевели. Мама…

Спать…

Воспоминания о маме растекались по нему, принося тепло в самые дальние части тела. Оливер уже не понимал, где он находится, словно кто-то вытолкнул его из картины происходящего. Комната со столом, за которым сидели Баро и инспектор, находилась где-то далеко впереди. Остальное было размыто. Лишь он, стук пальца и мысли о матери.

– …Эту технику я привез из Индии, там я прожил несколько лет. Я использую мантру, чтобы заставить людей спать. Достаточно лишь одного звука с постоянным повторением: «Таууууут».

Тело Оливера затрясло от сильной вибрации. Звук поднял его в воздух, а после с невероятной силой притянул к столу. Все было прежним, вот только ни мальчик-старик, ни инспектор не шевелились. Баро повернул к нему голову, внимательно посмотрел ему в глаза, а потом стал увеличиваться. Как только он закрыл собой часть комнаты и навис огромной тенью над сержантом, Баро заговорил:

– Добро пожаловать в мой мир, сержант Оливер Хилл!

– Я сплю?

– Именно так, мой юный гость.

– Как это случилось?

– Когда мы встретимся в следующий раз, я скажу тебе «adhiniyam»^[8], и ты выстрелишь в инспектора, а затем выстрелишь в себя.

– Я… я не могу…

– Поверь, так будет лучше всем.

– Но я…

– Аdhiniyam.

– Adhiniyam… – шепотом повторил Оливер.

Баро не дал ему договорить и звонко хлопнул в ладоши, отчего в голове Оливера зазвенело, и он почувствовал, как начинает проваливаться под землю. Падение было быстрым и неожиданным, но, что странно, Оливер остался на месте. Перед ним снова сидел Баро, только уже привычного размера.

– Не спать! – засмеялся Баро. – Прошу меня простить, мои речи слишком утомительны для тех, кому не удается нормально высыпаться.

– Я думаю, мы на этом закончили.

Инспектор встал из-за стола и потянул за собой плохо понимающего ситуацию сержанта. Позволив ему пройти вперед, инспектор обернулся. Баро смотрел им вслед.

– Спасибо вам за информацию, но мы с вами еще увидимся.

– Буду ждать с нетерпением, – еще шире улыбнулся Баро.

Инспектор вышел вслед за сержантом.

2

Август Морган сидел у камина. Не было нужды его топить, потому что дневная духота никуда не делась. Дышать было трудно – дневной дождь не принес облегчения.

Август читал «The Times», удивляясь тому, что нет ни строчки про Литтл Оушен. Он пришел к мысли, что, пока не разберутся с ситуацией, освещать проблему не будут, дабы не сеять панику среди населения.

Он отложил газету. В голове шел спор между Августом, поддавшимся чувствам, и мистером Морганом, человеком рациональным и логичным.

– Ты делаешь ее зависимой. Ты хочешь, чтобы она скончалась от опиумной горячки?

– Отнюдь, я пытаюсь спасти девочку в то время, пока ты сомневаешься!

– Ее организм слаб, он может не пережить повторную дозу.

– Мы ее уменьшим. Сегодня ночью она спала, а днем ела – это ли не признак верности лечения?

Точного решения о том, давать ей отвар или нет, пока не было. Состав настойки включал множество различных ингредиентов, но основой все же были опиум и спирт в высокой концентрации. После нескольких дистилляций и перегонов препарат Августа был на порядок сильнее привычного аптечного лауданума. И все же избавить девочку от зависимости будет проще, чем решить проблему с бессонницей.

Над камином висел портрет Саманты, невольно наводивший на мысли о ее странном исчезновении. Августа настораживал тот факт, что никто ее не искал. Объяснить такое поведение можно сконцентрированным вниманием на здоровье Оливии, однако то, что даже полиция не придала этому серьезного значения, настораживало еще больше. Август пришел к мнению, что ситуация в городе настолько плоха, что пропажа одного человека меркнет на фоне всего остального. В ее состоянии, даже если учесть лунатизм, уйти далеко она не могла. Наверное, все же стоило изучить пространство за стеной, на которую указывала Саманта, если это была именно она.

Джонатан Гейл постарался вежливо обратить на себя внимание, когда вошел в гостиную, но отвлечь Августа от мыслей оказалось гораздо сложнее. Пришлось покашлять громче, чтобы доктор обратил внимание.

– Мистер Морган…

Только после того, как Август услышал свое имя, он отвлекся от мыслей.

– Мистер Гейл… Я думал, вас нет.

– Я отлучался по делам, но не покидал особняка… Позвольте задать вам один вопрос?

– Само собой. Что вас беспокоит?

– Есть ли симптомы у этой болезни? Я имею в виду, как понять наверняка, есть проблемы у человека со сном или нет?

– Вы плохо спите?

– Н-нет… я просто хочу быть вооружен, когда враг так близко…

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

Август встал и завел руки за спину. Описывая симптоматику болезни, он начал ходить из стороны в сторону.

– Начальную стадию можно определить по глазам – края век воспаляются, белки краснеют, под глазами выступают синяки. Кожа лица теряет цвет и приобретает серо-зеленый оттенок. В руках появляется дрожь. В общем, легко спутать с человеком, который часто прикладывается к бутылке, – попытался пошутить Август, но понял по лицу дворецкого, что это неуместно, и решил вернуться к описанию. – Спустя время появляются язвы на губах, развиваются лунатизм и ночные недержания. Больной путает слова, часто случаются провалы в памяти и галлюцинации…

Будь внимательнее.

От шепота в голове по телу Августа пробежали мурашки, сознание начало отдаляться от происходящего. Чтобы вернуться в реальность, Август повернулся к дворецкому. На секунду ему показалось, что за спиной Джонатана кто-то есть, но стоило моргнуть, и видение пропало.

– Мистер Морган, вы говорили про галлюцинации… – постарался подтолкнуть доктора Джонатан, но, увидев недоумение в его глазах, остановился. – С вами все в порядке?

– Да… галлюцинации… они случаются.

Тут в голову пришла другая мысль.

– Мистер Гейл, вы давно служите семье Брукс?

– Я служил в этом доме еще тогда, когда он принадлежал семье Кимбол.

– Тогда скажите мне, этот дом хранит много секретов?

– Не меньше других старых домов.

– Тогда вы, вероятно, знаете, есть ли здесь потайные комнаты?

– Есть, и немало. Но если вы надеетесь найти в них Саманту, то увы – комнаты, которые нам известны, мы осмотрели.

– Извините, мистер Гейл, но, возможно, не все…

Их разговор прервала мисс Уолш – следовало готовить Оливию ко сну. В тот момент, когда она появилась, Август и Джонатан, не сговариваясь, умолкли, словно школьники, обсуждавшие похабные темы, когда в класс зашел учитель.

– Мистер Морган, у нас все готово. Девочка в кровати, и, как она сказала, ей хочется спать.

– Отлично, Маргарет, уже иду. Если нужна будет помощь, мистер Гейл, вы знаете, где моя комната.

– Спасибо, мистер Морган, ваш ответ меня полностью устроил.

– Идемте, Маргарет.

Мисс Уолш была, наверное, единственным человеком в доме с приподнятым настроением. Во-первых, результаты лечения Оливии были положительными, а во‐вторых, ей очень нравилось, когда Август обращался к ней по имени.

3

Все прошло быстро. Август дал девочке настойку, рассчитав дозу, исходя из ее веса. Понадобилось лишь несколько минут, чтобы девочка уснула. Обошлись без гипноза, чему Август был рад. Несмотря на это, он готовился к худшему варианту, поэтому на столе ждала настойка с большей дозой на случай лунатизма.

Спустя несколько часов ничего не изменилось, Оливия спала. Сон действовал заразно – веки Августа, как заевшие кулисы, никак не хотели подниматься. Терять сонливость было бы преступлением, поэтому Август поручил мисс Уолш наблюдать и в случае чего тут же его позвать. Но внутри он надеялся, что в эту ночь девочка проспит до утра.

– Спасибо вам, мистер Морган, не сведу с нее глаз.

– Пока еще рано благодарить.

Август пришел в свою комнату и понял, что с того момента, как покинул ее утром, больше здесь не появлялся. Над ней висела аура ночного кошмара. Прежде чем войти, он открыл дверь комнаты справа и осмотрел ее. Она была гораздо меньше и хранила старые вещи и картины, аккуратно накрытые простынями. Он внимательно изучил стену, разделявшую эту комнату и свою. Все выглядело так, как и должно было, но его это не успокоило.

В своей комнате Август открыл окно с надеждой на свежий воздух. Детская привычка, унаследованная от матери. «Так хорошим снам легче попасть в твою комнату», – прозвучал ее голос в голове Августа. Но дневная духота усилилась к вечеру. Безветренная погода и низкие тучи над городом законсервировали воздух, наполнив его влагой и запахами. Все, что чувствовал Август – это неприятный липкий воздух вперемешку с навязчивым ароматом нарциссов, сладким до першения в горле.

В надежде на то, что ночью температура спадет и в комнате станет прохладнее, Август оставил окна открытыми, и прежде чем лечь, вылил в стакан остатки лауданума. Лауданум не содержал в себе волшебства – классическая настойка опиума на спирте, отпускаемая в аптеках без рецепта. Не панацея, но надежное оружие в борьбе за сон. Правда, на весь город его настойки не хватит.