Полноценного сна у него не получилось. Воспаленное сознание рисовало в комнате причудливые и жутковатые образы. Вешалка с плащом, стоило ей попасть в периферийное зрение, превращалась в тайного гостя, который каждый раз вызывал марш мурашек по телу. В момент, когда доктор закрывал глаза, он четко видел лицо Оливии, ее открытый рот, слюни, словно паутина, связывающие верхний и нижний ряды зубов, ее пальцы и кровь под глазами. Больше всего пугали ее глаза. Перед тем как лечь Август задвинул шторы, полагая, что первые лучи солнца, которые появятся уже через пару часов, обязательно его разбудят. Теперь, находясь в темноте, он никак не мог справиться с отпечатком увиденного в своем сознании.

В памяти всплыл образ доктора Байтона, который возвышался над юным Августом в своем кабинете, когда тот старался побороть кошмары. Доктор сидел в кресле, положив ногу на ногу, и смотрел на мальчика поверх очков.

– Что не дает тебе уснуть?

– Мысли…

– Тогда избавься от них по одной. Я тебе объясню, как, а вечером ты попробуешь и потом мне расскажешь, договорились?

– Договорились, – прошептал Август, лежавший в гостевой спальне особняка Бруксов.

И в его голове зазвучал голос мистера Байтона, спокойный и безучастный:

– Для того, чтобы исчезли внутренние раздражители, сначала постарайся избавиться от внешних. Как только закроешь глаза, ты перестанешь их видеть, а это значит, что для тебя их не будет существовать, останется только темнота. Только ты и бесконечное пространство. Представь себя парящим в пустоте. Теперь, когда вокруг тебя ничего нет, твое сознание спешит заполнить его самыми яркими событиями дня, твоими переживаниями, страхами. Воспроизведи их, как на холсте. Они здесь, перед тобой. Не переживай их заново, просто изучи, рассмотри каждый под другим углом. Постепенно, начиная с самых незначительных элементов, раствори их в своем сознании. Оно гораздо шире, чем ты видишь, – просто поглоти это все. С каждым новым вдохом все меньше и меньше деталей должно оставаться на этой картине. Спустя время поймешь, что ты один и больше нет ничего.

Через несколько минут Август перестал ощущать себя в этой комнате. Он медленно падал в неизвестность. В темном пространстве, кроме себя, он не видел ничего и никого, и ему это нравилось – словно находясь под водой, он продолжал движение вниз. Он плыл до тех пор, пока ноги не встали на что-то мягкое. Голыми стопами он ощутил влажную прохладную траву. В своем сне он оказался там, где прежде бывать ему не доводилось. Из-за тумана он не мог ничего разобрать. Лишь стволы деревьев, редко торчащие вокруг. Август понимал, что это сон, однако ощущение прохладной земли под босыми ногами, а также ночная свежесть и обилие ароматов (нарциссов?) внушали ему обратное.

Август стоял, не решаясь сдвинуться с места, как вдруг его руки что-то коснулось. Хрупкое и теплое. Посмотрев вниз, он увидел Оливию. Она держала его за руку и смотрела в глаза.

– Давай искать маму?

Ее губы оставались неподвижными, голос звучал в голове Августа.

– Я очень хочу помочь, но не знаю, где ее искать…

Оливия продолжала на него смотреть. Ее глаза были бесцветными, и казалось, что кожа блестит в темноте.

– Ты должен найти мою маму, – прозвучал голос раздраженно. – Смотри внимательно…

Август осмотрелся. Его по-прежнему окружали редкие деревья. Когда он вновь решил посмотреть на девочку, ее не оказалось на месте. Он и не заметил, как перестал ощущать ее руку.

Во время одной из своих практик Август изучал работу подсознания как независимого органа человека и на основании некоторых наблюдений вывел теорию о том, что за нелогичностью снов скрываются подсказки и ответы на многие вопросы. Поэтому сейчас, находясь во сне, он понимал, что говорит с ним не Оливия, а его собственное подсознание, которое старается изо всех сил.

«Быть внимательнее», – эту фразу Август прокручивал в своей голове, медленно продвигаясь вперед. Насколько доктор понимал, он оказался на небольшой поляне посреди леса, и с каждым новым шагом заросли деревьев становились гуще. Следуя банальному маршруту «только вперед», Август обратил внимание на то, что туман, который в самом начале был по щиколотку, уже достает до пояса. А тот самый приторный аромат, который был вначале (точно нарциссы), ощущается сильнее.

Пройдя немного, Август заметил маленький огонек и двинулся к нему. Когда он подошел ближе, сквозь шум листвы стала пробиваться слабая музыка. Шаг за шагом он приближался к огоньку, и музыка становилась громче. Ее звучание казалось красивым и убаюкивающим, но при этом порождало в душе тревогу.

Август пробирался сквозь плотную листву, пока не вышел на небольшую поляну. Там стоял детский столик со шкатулкой и лампой. Стоило ему сделать шаг в сторону стола, как шкатулка умолкла и оставила его наедине со звуками ночи.

– Ты должен найти мою маму, – прошептала Оливия у него в голове.

Август оглянулся, но девочки не увидел. Казалось, лес, пока он был увлечен шкатулкой, подкрался к нему, а туман поднялся выше. Стало прохладнее.

Август посмотрел на стол. «Итак, что мы имеем. Детский стол, шкатулка… – он ее поднял и попытался завести, но она больше не играла, – …и керосиновая лампа». Она тускло светила, то и дело мигая, собираясь потухнуть. Август взял ее правой рукой и направил свет на окружающий лес.

Перекладывая лампу из одной руки в другую, он внимательно изучал окружение. «Что тут у нас…» Бубня себе под нос, Август поднес лампу ближе к себеи выставил перед ней свою руку. Затем посветил на ближайшее дерево, столик и шкатулку. Все в этом лесу, исключая самого Августа, не имело тени. Его же тень то росла, то уменьшалась позади него в зависимости от того, в каком положении он держал керосинку.

В тот момент, когда собрался вернуть лампу на стол, он почувствовал, что за ним следят. Он резко обернулся, вытянув лампу перед собой. Его тень осталась на прежнем месте – перед ним. «Забавно», – ухмыльнулся Август, однако глубоко в душе ощутил нарастающий страх. Его тень не падала на деревья, как обычно, а висела в воздухе. Единственным, что могло бы убедить в том, что это действительно его тень, было бы ее соприкосновение с его ногами, однако они были скрыты в тумане.

Любопытство взяло верх над другими инстинктами. Август протянул руку и коснулся своей тени. Он никак не ожидал, что касание действительно произойдет. Он представлял, как рука пройдет сквозь потемневший воздух и ничего не почувствует. На деле же он уперся во что-то холодное, плотное и вязкое, будто желе. Надавив чуть сильнее, его рука проникла внутрь (что это?), однако вытащить ее обратно не получилось. Черная жидкость, если ее можно так назвать, постепенно начала захватывать его руку. В тот же момент Август ощутил схожий холодок на своих ногах.

Его тень медленно ползла по телу, поглощая каждый сантиметр. Все казалось слишком реальным, но Август помнил, что это сон, и оставался спокойным. Хотя в тот момент, когда тень достигла живота, тревога вернулась. Поднимаясь выше, тень стала сжимать его тело сильнее. Когда она достигла грудной клетки, Август ощутил сильное давление, отчего паника усилилась. Он уже не мог двигаться, тело окоченело, лишившись последних чувств. Ему оставалось только наблюдать. В голове билась мысль: «Проснуться!.. Сейчас!.. Нужно сделать это сейчас!» Тень уже достигла горла и сжала его кольцом. Начались проблемы с дыханием, воздуха перестало хватать. Насколько Август знал о ночных проблемах, если воздуха не хватает во сне, значит, его не хватает и в реальности. Эти мысли лишили его остатков хладнокровия, и Август начал кричать. Как только его рот открылся, тень ускорилась и покрыла лицо полностью, забираясь внутрь через нос и рот. Дышать было нечем, тело не слушалось, а внутрь проникала тяжелая холодная жидкость. В голове мелькнула мысль, что подобное ему уже приходилось ощущать, но вот когда, он не помнил. Ноги подкосились. В надежде сохранить равновесие Август постарался выставить ногу, но ничего не вышло, он лишь дернулся…

… Дернулся в своей кровати и открыл глаза. Август лежал на спине, тело била дрожь. Теперь понятно, почему ему холодно – одеяло сбилось в ногах, полностью открыв его. Ну а сладкий аромат, который был во сне, оказался в комнате благодаря открытому окну.

Август приподнялся, чтобы подтянуть одеяло, но на половине пути оно за что-то зацепилось. Пришлось дернуть его в надежде на то, что одеяло само себя освободит. Вновь поднявшись, он потянул что есть сил, и одеяло что-то потащило за собой. Августу почудилось, что кто-то держит его одеяло, но такого быть не могло…

Однако перед ним действительно были две худые руки, которые, словно два паука, перебирающие лапами, поднимая по очереди пальцы, ползли в его сторону. Вслед за ними показалось и лицо, закрытое спутанными волосами. Август попятился и уперся в спинку кровати. Его гость (или гостья?) показался ровно до плеч, после чего поднес одну руку к губам, прося сохранять тишину, а другой указал в сторону шкафа. Август не сразу повернул голову, стараясь получше разглядеть его (Саманта?). Когда все же сделал это и вернул взгляд обратно, никого уже не было. Возможно, стоило подойти и осмотреть шкаф, но желание отсутствовало…

В темной комнате на кровати сидел доктор Август Морган, который увидел ночной кошмар впервые за двенадцать лет. Его пугал тот факт, что окно он перед сном закрыл, а сейчас оно было открыто и впускало уже ставший неприятным аромат цветов, усилившийся после дождя. Решив, что поспать сегодня уже не удастся, он раздвинул шторы и впустил утренний свет в комнату. Лучи ровными линиями разделили комнату на две стороны. С одной – Август и часть мебели, включая кровать, с другой же – ничего, кроме шкафа.

Еще несколько раз Август бросил на шкаф нерешительный взгляд, прежде чем подошел к нему и открыл. Внутри – ничего. Его вещи хранились в дорожном саквояже. Решив, что сюрпризов на сегодня достаточно, он достал блокнот, чтобы записать собственный первый приступ парасомнии, вероятно, такой же, какой захватил этот город.

Однако, спустя несколько минут в компании абсолютно белой мисс Уолш и хмурого Гарпа он находился в комнате Луи Жерара, который решил, что больше просыпаться не будет.

6

После завтрака, во время которого Август впихивал в себя каждый кусок, была назначена встреча с мистером Бруксом. Утренние события сильно шокировали всех живущих в особняке. В воздухе ощущалась гнетущая атмосфера. Август ждал графа в беззвучной компании мисс Уолш и Гарпа и старался не думать о поваре. Но безуспешно.

Опознать Луи было сложно. Лицо молодого парня отекло, синие губы искривились, вывалив потемневший язык. Стеклянные глаза вылезли из орбит, открывая залитые кровью белки. Обе руки держали петлю, будто он в последний момент передумал. То, что было под ним, больше всего расстроило горничную Нору, так как убирать пришлось именно ей.

Бой часов, пробивших девять раз, заставил мысли Августа вернуться в гостиную. Компания с ним была прежняя – мисс Уолш, теребившая платок в руках, то складывая его в треугольник, то вновь расправляя, и Гарп, не сводивший с него глаз.

– Мисс Уолш, мне ужасно неловко, но я не знаю вашего имени, – сказал Август.

Момент был не самый подходящий, но все лучше, чем сидеть в гнетущей тишине.

– Маргарет. Имя мне дали в честь бабушки. Правда, ее звали Маргарита, она родом из Румынии.

– Очень приятно, Маргарет, теперь будем знакомы.

Август повернул голову к Гарпу.

– А как ваше полное имя, мистер Гарп?

– Просто Гарп. Я уже представлялся и надеялся, что вы меня поняли, док.

От взгляда, которым одарил Августа помощник графа, стало не по себе. Складывалось впечатление, что как только появится Норман, Гарп тут же повесит все проблемы дома, включая смерть повара, на доктора. И, не дав графу времени на раздумья, вынесет смертельный приговор и приведет его в исполнение.

План по сближению провалился. Возможно, Август предпринял бы еще одну попытку завязать беседу, но двери распахнулись, и в комнату вошли несколько человек. Дворецкий Джонатан следовал привычным инструкциям.

– Минуточку внимания! Граф Литтл Оушена, сэр Норман Брукс, а также господа сержант Хилл и инспектор Льюис!

– Можно просто Чарльз, – первым взял слово инспектор.