– Все еще пытаюсь научиться заправлять кровать как в больнице. Конечно, если у тебя есть опыт в этом деле, прошу поделиться самоучителем. В комнате через стенку с моей музыка порой играет настолько громко, что фото с Рори «пританцовывает» в такт, отчего очень часто начинает коситься. Мне пришлось прекратить попытки выровнять его. А что касается усов, я уже говорил, что думал, будто они смотрятся как минимум круто. Но, похоже, мне все врут.

– Так и есть.

– Но ты, видимо, не способна врать… потому что не можешь отказаться от желания высказать то, что у тебя на уме.

– Зависит от обстоятельств и того, кто передо мной. – Взираю на него сверху вниз. – Ты показался мне достаточно крепким парнем, способным справиться с неприкрытой правдой и стрессовой ситуацией – ты знал, где нужная мне комната, и едва не нарушил все правила, раскрыв ее местоположение. Я помогла тебе остаться в рамках.

– Ну, это может означать только одно.

Обескураженно спрашиваю:

– Что именно?

– Что нам не остается ничего другого, кроме как стать величайшими друзьями всех времен.

Я ухмыляюсь.

– Только если ты сбреешь усы.

– Эх, а вот этот вопрос нам стоит обсудить поподробнее. – Он покачивается на пятках и продолжает: – Учитывая, что ты единственный новичок в Тайном обществе Скраббла, ты, должно быть, Офелия Фэйрвезер-Ферн.

– Да, это я. Но зови меня просто Лия. В моем полном имени слишком много слогов; никто в здравом уме не будет использовать его в повседневной жизни. И это я молчу про мое первое имя.

Он хихикает.

– Твое имя во время проведения отборочных сыграло тебе в плюс. Но твоя исключительная способность находить слова, о которых мы слыхом не слыхивали, стало истинной причиной, по которой выбор пал именно на тебя, особенно учитывая, что мы играем по таймеру.

– Именно сей факт стал для меня дополнительным вызовом, который я оценила по достоинству. Хотя таймер меня сначала напугал и мне потребовалась секунда, чтобы привыкнуть к нему. Меня впечатлило это и еще невозможность видеть новые буквы или игровую доску до начала хода. Но мне было очень весело. Я рада, что меня выбрали.

– Это был нетрудный выбор. – Он опускает стаканчик со «Слерпи». – Народ, это Лия. Лия, это Харли, Джаром, Кристина и Имани. – Сидящие за журнальным столиком, не вставая, поднимают руки в приветственном жесте, а затем возвращаются к игровой доске. – Да, они не очень-то словоохотливы.

– Что ж, хорошо, что я пришла сюда не для общения. – Я потираю руки. – Я пришла играть.

Брейкер хихикает, а затем снова тянется за своим «Слерпи».

– Тогда чего мы ждем? Играем.

* * *

Я смотрю на Брейкера, а затем перевожу взгляд на два последних квадратика с моей стороны.

У него остался один. Комната опустела.

Остальные члены ТОС уже ушли, сославшись на то, что им завтра рано вставать.

– Твой ход, – указывает он, нарочито проводя пальцем по усам. Я вела всю игру, пока примерно три хода назад он каким-то образом не вытащил слово на восемьдесят очков, полностью обнулив мое преимущество.

– Знаю, что мой.

– Правда? А то ты сидишь в ступоре уже как минимум минут пять.

– Хочу удостовериться, что сделаю верный ход.

– Или хоть какой-нибудь. – Он откидывается на спинку дивана с самодовольным выражением лица.

– У меня имеется ход в запасе.

– Тот, что вряд ли принесет тебе победу в этой игре, верно? – давит он. Он знает, что уже победил. Это видно по его самоуверенному настрою.

– Знаешь, злорадствовать невежливо.

– И это говорит девушка, которая всего несколько минут назад буквально отбивала чечетку, полагая, что у нее имелось огромное преимущество передо мной.

Я медленно поднимаю на него глаза и бесстрастным голосом говорю:

– Тебя удовлетворит, если я скажу, что могу дать, но не могу взять?

Он сдержанно хихикает, когда я неохотно ставлю букву «Ы» после «М», чтобы заработать жалкие пять очков.

– Хороший ход. – Он смотрит на свою единственную плитку, а затем резко поднимает ее, только чтобы добавить оставшуюся букву к слову «Ура», что автоматически дает ему тридцать одно очко. – Но недостаточно хороший. – Он снова откидывается назад и кладет ногу на ногу. – Я выиграл.

Издаю страдальческий стон, после чего падаю спиной на пол. Глядя на его модель самолета, я говорю:

– Я почти сделала тебя.

– Никогда не начинай праздновать слишком рано. Никогда не знаешь, что может случиться в конце игры в «Скраббл».

– Кстати, это дешевый ход – придерживать букву «А» про запас до самого конца игры.

– Откуда тебе знать, что я придерживаю именно ее?

– Потому что видела какое-то время назад, как ты отложил плитку с ней в сторону.

– Только не говори мне, что ты относишься к игрокам, которые… ну, знаешь… тем, кто следит за буквами и знает, какая может оказаться у каждого из игроков.

– Не до такой степени, но я видела, как ты придерживал ее и не трогал до сих пор. Ты ведь зажал ее не без причины.

– Когда ты отстаешь на восемьдесят очков, нужно действовать согласно стратегии, что я и делал. Зато не стыдно признать, что я играл в игру.

– Мне неприятно это признавать, поскольку ты выиграл, но это была хорошая игра. Мне понравился вызов.

– Это была хорошая игра. Ты отлично впишешься в коллектив. – Он начинает поднимать доску, а я встаю со своего места, чтобы помочь. – В твоей заявке сказано, что твоя специализация – исследования и статистика. Чем планируешь заниматься после колледжа?

– Получу степень магистра, а затем стану научным сотрудником какого-нибудь ведомства.

Он замолкает.

– Крайне необычно, – протягивает Брейкер. – И это явно не та работа, которую можно указать в списке при ответе на вопрос, кем ты хочешь стать, когда вырастешь.

– Верно, но мне всегда нравилось проводить исследования. В детстве я обожала заполнять всякие опросники. Я тратила неприлично много времени на анкеты, которые тогда попадались моим родителям. Мне нравилась сама идея того, что кто-то может обратить внимание на мои мысли и собрать информацию, чтобы что-то изменить. И конечно, я сама составляла опросники, писала их от руки на линованной бумаге и раздавала их всем присутствующим на семейных ужинах и обедах, чтобы узнать, всем ли они довольны. Затем я составляла сводный отчет и рассылала письма по итогам года, демонстрируя, в какой сфере мы преуспели, а где стоило бы поднапрячься.

Брейкер ухмыляется.

– И тебе довелось узнать что-нибудь конструктивное из этих семейных опросов?

– Ага. – Я киваю, передавая ему несколько оставшихся квадратиков. – Иногда мой дядя Стив снимал штаны после ужина и крутил невидимый обруч, взобравшись на недавно убранный обеденный стол, что никому не нравилось. Я постаралась достучаться до членов семьи и дяди Стива, но, к сожалению, не смогла повлиять на их поведение. Я могла только наблюдать за тем, что стоит изменить, но перемены всегда происходят изнутри.

– Дядя Стив, похоже, хорошо проводил время.

– И он носил усы… В семье все называют его извращугой. Так что да, возможно, вы двое отлично поладили бы.

– Да, только я вовсе не извращенец, – говорит Брейкер, собирая игру.

– Это нам еще предстоит выяснить.

– Мы с тобой это можем быстро выяснить, потому что, уверяю, я не извращенец. – Он откладывает настольную игру в сторону и откидывается на спинку своего дивана-футона, а я перемещаю вес своего тела на руки, скрещенные у меня за спиной.

Наверное, мне стоит уйти. Все остальные уже покинули комнату, но по какой-то причине я чувствую себя здесь комфортно и пока не хочу уходить.

– Если ты хочешь.

Он дотрагивается до своего носа, затем тычет в меня пальцем:

– Полагаю, ты хотела сказать «как пожелаешь».

– О, у нас тут еще один фанат «Принцессы-невесты», да?

– А как тут не фанатеть? Месть, мечи, сказки о былых временах. Там есть все что нужно. Не говоря уже о… Фреде Сэвидже^[6].

– Вообще-то согласна, так что держи плюсик в графе «не извращуга». – Он бьет себя кулаком в грудь, отчего я начинаю глупо хихикать. – Но это всего лишь одна жалкая галочка. У меня к тебе куча вопросов.

– Удиви меня. Посмотрим, как я с успехом пройду твой экзамен.

– Верно, посмотрим. С тех пор, как ты отпустил усищи, доводилось ли тебе подглядывать за кем-нибудь через окно? Желательно, конечно, чтобы этот «кто-то» был того пола, к которому ты испытываешь симпатию.

– Касаемо пола, естественно, женщины. И ответ на твой вопрос – нет.

– Хороший ответ. Следующий вопрос: возникало ли у тебя когда-нибудь непреодолимое желание зайти в женский туалет, чтобы тупо поглазеть?

– Я слышал, что в женском гораздо больше кабинок, чему я точно завидую, потому что иногда мне нравится просто писать сидя. Но нет, я этого не делал.

Я наморщила брови.

– Писать сидя?

Он пожимает плечами.

– Мне лень делать это стоя.

– Ладно, кажется, писать сидя гораздо труднее, но каждому свое. Еще один вопрос. Ты когда-нибудь создавал клуб для мужчин с усами и покупал мини-расчески и кремы для усов, чтобы можно было устраивать вечеринки с обсуждением лайфхаков по уходу за усами?

– Вау, звучит классно с точки зрения интересного времяпрепровождения. Но нет, я этого не делал. – Он протягивает руки на спинке футона. – Итак… ты уже поняла, что я не извращенец?

– Не до конца. Я назначаю тебе испытательный срок.

– Резонно.

Он кладет ногу на ногу.

– Но мне нужно задать несколько блиц-вопросов, чтобы перепроверить.

– Задавай.

– Любимый певец или группа?

– «Блонди».

– Правда? – удивилась я.

– Ага. – Он произносит «а» легко, не напрягаясь, отчего я чувствую себя рядом с ним уютно. – Ярый фанат.

– Хорошо, прекрасный ответ. Что насчет любимых конфет?

– «Смартис»^[7], потому что я умный, а поедая их, чувствую себя еще умнее.

Я хихикаю.

– Думаю, это хорошая причина. Любимый телесериал?

– «Чудесные годы». Отсюда и упоминание Фреда Сэвиджа. Обожаю его. На втором месте после сериала «Чудесные годы» – ситком «Парень познает мир»… Блин, неужели я так сильно втрескался в Топангу? И, конечно, Кори.

– Фанатеешь от братьев Сэвидж?

– Они – моя любовь до гроба.

– В этом ты не отличаешься от других.

Он проводит пальцем по своим усам, говоря:

– Оставайся здесь, Лия, и ты поймешь, насколько располагает к себе студент финансового факультета со склонностью разбивать свою модель самолета всякий раз, когда решает заставить ее полетать.

– Я всегда считала Шона плаксивым.

– В нашем клубе прибыло, – закатывает глаза Брейкер. – Что думаешь о причесоне мистера Тернера?

– Секси, – отвечаю я.

– Итак, если бы я, допустим… решил отрастить волосы и сделать из них «рыбий хвост», что бы ты подумала об этом?

– Жалкое подобие. Имей смелость не подражать никому.

Он хихикает.

– Боже, ты точно знаешь, как поставить мужчину на колени.

– Видимо, это то, что мне дается лучше всего.

– Видимо, мне это в тебе и нравится. – Он закусывает губу, прежде чем спросить: – Итак, Лия, что ты думаешь о сегодняшнем вечере? Повеселилась?

– Мне было очень весело. – Не желая показаться слишком большой неудачницей, я мягко добавляю: – Здесь довольно трудно встретить людей… ну, знаешь, тех, кто со мной на одной волне. Я только недавно перевелась, так что завести друзей, не будучи первокурсницей, непросто. Хотя, – я обвожу взглядом его комнату, – я чувствую себя здесь комфортно, несмотря на то, что в этой комнате обитает усатик.