Пёс окинул взглядом их погибающее войско, израненного капитана, сжимающих кольцо противников и поморщился от боли. Не так давно он пропустил удар, и рубаха на боку промокла от тёплой крови, которая нипочём не желала останавливаться. Айзек терял силы, ему было всё сложнее сосредотачиваться на противниках. Краем глаза он заметил, как нападавшие стащили-таки с коня их командира, – и тут же, потеряв из виду того, кто своим примером вдохновлял их, многие наёмники побросали оружие, сдаваясь на милость победителя. Но враг не собирался никого щадить.

«Заботься только о себе. Думай только о себе», – так учили Айзека долгие годы. И сейчас было самое время спасать собственную шкуру. Пёс отбросил щит, шагнул к ближайшему воину и, отбив удар, воткнул меч во врага. А затем рухнул вместе с ним в груду тел под ногами. Оставалось надеяться, что в этой мешанине трупов никто не заметит его хитрости и не решит добить наверняка. Крови на одежде вполне хватало, чтобы убедить любого в том, что Пёс мёртв, а противник, что лежал сверху, послужит щитом от случайной стрелы или меча.

Айзек не знал, сколько времени прошло. Из-за раны он несколько раз погружался в болезненное забытьё, а потом снова приходил в себя. В одно из таких пробуждений он обнаружил, что бой кипит с новой силой, а враги, так внезапно напавшие на них, отступают, теснимые хорошо вооружёнными воинами без знамён. Кем было это внезапно появившееся подкрепление, Айзек понятия не имел, да и какая разница. Пёс закрыл глаза и вновь провалился в темноту.

– Эй, здесь живой! Сюда! Этот дышит!

Кто-то снял с него тяжёлого врага, Пса подняли и куда-то понесли. Айзек хотел открыть глаза или хотя бы поблагодарить за спасение, но сил на это не осталось. Недолгий путь, и его уложили на твёрдую поверхность. Чьи-то руки без лишних церемоний рванули рубаху, отрывая присохшую к ране ткань, и Айзек застонал.

– Ишь, в сознании… Живучий, однако. Как пёс.

Айзек с трудом разлепил глаза. Над ним был полог палатки, ярко освещённой факелами. Здесь было душно и жарко, а от отвратительных запахов замутило.

– Мы уж думали, ты спровадишься на тот свет. – Хмурый мужчина склонился над ним. – Я даже сомневался, стоит ли тратить на тебя время. Но ты не так-то прост, выкарабкаешься. Нам нужны те, кто смогут рассказать, что случилось. – Он коснулся раны в боку, и Пса накрыла жгучая боль. – Лекарств нет, всю провизию пожгли. Хочешь жить – терпи.

Пёс попытался ответить, но губы не послушались.

– Он ещё и разговаривать пытается! С эдакой дырой в боку! – Лекарь вытащил из кармана обструганную ветку и протянул своему помощнику. – На-ка, пусть зажмёт меж зубами. Да, надолго ты запомнишь сегодняшний день. Тебе повезло, вовремя нашли – ещё немного, и точно б загостил у предков. – Мужчина снова глянул на рану, покачал головой и пробормотал: – Надо бы привязать его.

Лекарь не обманул его, Айзек мог поклясться, что и у гробовой доски будет помнить эти бесконечные минуты, когда его зашивали по живому, а он выл и рычал от боли. Накрепко привязанный к столу, Айзек рвался и метался в путах, но не мог ничего поделать и лишь проклинал свою безграничную выносливость, которая никак не давала ему потерять сознание. И почему бы врачу просто не оглушить его? Пёс не знал ответа на этот вопрос.

* * *

– Айзек совсем не научил тебя обращаться с оружием? – с удивлением поинтересовался Илен однажды. – Ну, когда вы сбежали от работорговца?

Кеана помогала Савьо освоиться с Даром, когда на порог заявились Илен и Саламандр с просьбой погостить. Как подозревал Савьо, идущие активно скрывались от кого-то, да и свежая рана Илена была тому лишним подтверждением. Но Кеана разрешила им обоим остаться – и не Савьо было оспаривать её решение.

Тогда-то Саламандр, от нечего делать, и решил преподать Савьо несколько уроков фехтования, которые очень скоро превратились в практически ежедневную обязаловку – с молчаливого одобрения всё той же Кеаны. С каждой такой тренировки Савьо возвращался смертельно усталым и злым, но никто не хотел слушать возражений лекаря. Магистр считал, что защитить себя должен уметь каждый мужчина – и с этим сложно было не согласиться. А противопоставить одно стойкое нежелание учиться логичным доводам Саламандра у Савьо получалось плохо.

И вот, словно мало было изнуряющих тренировок, Илен решил зачем-то поворошить прошлое, так некстати помянув Айзека, о котором лекарь почти научился не думать. Савьо недовольно наморщил лоб.

– Я не хочу ничего слышать о нём.

– Как хочешь. – Илен пожал плечами.

– Он пытался… Но, видимо, ученик из меня никудышный.

– Просто надо время. Сражаться – не так просто, как кажется.

– Ну да, кому, как не вам, знать это. – Савьо прикусил язык, но было уже поздно – слова сорвались с губ, и обратно их не возьмёшь.

Илен горько усмехнулся.

– Я не просил себе такой судьбы. Да и Айзек тоже.

– Но судьба и сама угадала всё верно, – проворчал Савьо.

– О чём это ты?

– Об Айзеке, разумеется. И его страстной любви к убийствам и Ордену – обожаемому, родному дому! – Слишком долго он молчал. Затаившаяся в душе обида, которой ему не с кем было поделиться, вырвалась на свободу. – О том, какие вы опасные и умелые. Палачи и короли этого мира. Властители наших жалких жизней. Испытывающие восторг и опьянение от своего могущества – и вседозволенности.

– Это откуда такие мысли? – осторожно поинтересовался Илен.

– Из первых уст. От убийцы из Ордена.

– Айзек наплёл?

– Да, – тихо ответил Савьо. Порыв прошёл, и он жалел о сказанном.

– И когда же он поведал тебе подобные откровения?

– Перед уходом.

– Ясно. – Илен кивнул. – Старая, как мир, уловка. Но работает безотказно.

– Что ещё за уловка? – кисло поинтересовался Савьо.

– О, великая уловка под названием «Как заставить друга обидеться на себя». Похоже, Айзек отлично овладел ей. Но ты ведь, кажется, совершенно не желаешь о нём слышать, – поддел Илен. – Ну или только краем уха?

Савьо нахмурился и опустился на стул.

– Расскажи. Пожалуйста?

Илен покачал головой.

– А знаешь, что самое смешное? Твой первоклассный убийца Айзек даже не был посвящён в Орден.

– Как это не был? Но он же идущий по Дороге Крови.

– Номинально. Вместо того чтобы из ученика, как и положено, стать мастером, он стал предателем. Довольно неожиданный поворот, учитывая, какое будущее ему прочили в Ордене.

Савьо вопросительно смотрел на Илена.

– Это давняя и запутанная история. Я не всё знаю – мы с учителем в то время были далеко от Вольных Островов, но слухи дошли и до нас. Айзек, самый верный и ловкий ученик, гордость и любимец Мареуна, кумир половины мальчишек в Ордене, стал преступником.

– Но почему?

– Ещё раз повторю: это лишь дошедшие до нас слухи и сплетни. Айзек провалил посвящение в Орден, не выполнив задания. Ему нужно было пробраться в дом и прикончить его обитателей – старика и внучку.

– Ребёнка, – повторил Савьо севшим голосом. В памяти тут же всплыл давний разговор с Псом на рынке. Тогда упоминание об убийстве ребёнка повергло Айзека в ступор, похоже, теперь Савьо подбирался к пониманию той странной реакции.

– Уж не знаю, что там произошло, но Айзек никого не убил. Он просто взял и отпустил старика и малышку. Они не сбежали, не спаслись случайно – что бы они могли противопоставить убийце? Нет, Айзек отпустил их намеренно. После чего убил трёх соглядатаев из Ордена, видевших его ошибку. И исчез сам. – Илен развёл руками. – Это было простое задание, даже новичку было под силу выполнить его. Жертвы, которые не могут сопротивляться…

Савьо вскочил, затем снова сел и вцепился в край сиденья. Айзек – предатель, сбежавший из Ордена. У лекаря кружилась голова. Всё, что сказал ему друг, было ложью. А если и не всё, то значительная часть. Раскаявшийся убийца действительно раскаивался, сбившийся с пути – действительно его потерял. Вмиг исчезла та злость на Айзека, что помогала держаться и хоть немного убаюкивать тоску и грусть, теперь даже за неё он не мог ухватиться. Айзек не был монстром, как и шептало Савьо сердце, он соврал ему, потому что… Почему? Этого Савьо пока не мог объяснить. Чтобы защитить от чего-то, вероятно.

– Но как такое произошло? – пролепетал Савьо. – Почему он пошёл против целого Ордена?

– Я не берусь судить. Саламандр, который видел Айзека ещё мальчишкой, говорил, что не удивлён тем поступком – рано или поздно это бы всё равно случилось. А я… А я, честно говоря, был в недоумении. Магистр забрал меня из Ордена и обучал в другом месте, так что я мало знаком с прочими учениками, но я видел пару раз Айзека. Он показался мне заносчивым, эгоистичным, жестоким. Да и слава о нём шла та ещё. Надежда всего Ордена – и такая оплошность! Великодушие было не свойственно тогдашнему Айзеку. – Илен помолчал, словно взвешивая, утаить ещё кусочек правды или сказать. Решившись, он продолжил: – Знаешь, когда Саламандр решил помочь вам, я был против, я испытывал неприязнь к Айзеку. А теперь признаю: ты сильно изменил его. Он сильно изменил себя.

– Но почему же он врал мне? – прошептал Савьо. – Зачем наговорил все эти страшные слова?

– Преследовал свои цели. А что это за цели – знает только он сам.

– Я должен найти его. Я должен понять, что произошло в тот день.

– Возможно, я говорю лишнее. Возможно, мне не стоит в это вмешиваться. Но… – Илен пристально посмотрел на Савьо. – Если действительно хочешь знать, спроси Кеану. Возможно, Айзек – только исполнитель плана. А его составитель – кто-то другой, желающий тебе добра не меньше.

Савьо потёр виски.

– Неужели Кеана что-то знала и столько времени молчала?

– Мотивы людей неисповедимы.

– Спасибо, Илен, – горячо прошептал Савьо. – Я нипочём не скажу, что это ты рассказал правду.

Ученик Саламандра рассмеялся.

– Они сами это поймут. Слишком простая задачка – найти источник утечки. Но я верю, что правду полезнее знать, даже если порой она кажется чрезмерной.

Тот давнишний разговор Савьо и сейчас отчётливо помнил, будто он произошёл вчера. Как и последовавшее за ним объяснение с Кеаной: целительница рассказала ученику всё без утайки – тот чудовищный план, что они затеяли с Айзеком ради спасения Савьо. Тогда лекарь жутко рассердился на старуху и своего друга и ушёл в ночь, никому не сказавшись и не захватив даже денег. Городок, в котором обосновалась Кеана на время обучения Савьо, был крохотным, затеряться в нём невозможно. Но лекарь знал, что мудрая предсказательница не пойдёт его искать, а магистр не позволит этого сделать Илену. Савьо нужно было время, чтобы побыть одному. Чтобы подумать и разобраться в своих чувствах, чтобы смириться с мыслью, что ради него Кеана пожертвовала Айзеком. Пусть это решение и далось обоим нелегко, но факт оставался фактом: Кеана отдала на растерзание жестокой, самовлюблённой сестре жизнь и даже саму душу Пса. А тот согласился и вряд ли долго раздумывал.

Савьо спрашивал себя, а поступили бы они так же, не будь он рождён с Даром? И ответ пугал его: Айзек бы сделал это в любом случае – тот настоящий Айзек, что обнаружился под слоями масок и обмана. Но Кеана – совсем другое дело. Савьо не был уверен, что целительница стала бы помогать или вовсе озаботилась бы его безопасностью, будь он обычным лекарем. Но у него был Дар, и это меняло многое. Савьо было не по нутру такое отношение, он не хотел, чтобы из-за него гибли и страдали.