Мне нравилась Милочка своей детской непосредственностью, любовью к жизни, желанием быть в курсе всех событий нашей конторы, гордо именуемой «Строймат». Именно от Вики мы узнавали самые свежие новости о жизни «богов» со второго этажа. Там находились бухгалтерия, отдел кадров, юрист и резиденция генерального директора, вход в которую сторожила Матильда.

– Дед нас продает! – выпалила Милочка и сделала большие глаза

– В смысле?

Нет, я помнила, что Дедом мы называем гендиректора, которому давно перевалило за семьдесят, но что значит «продает»?

– В прямом! Он уходит на покой и продает свое дело. Сейчас активно ведутся переговоры с несколькими претендентами. Есть желающие даже из Москвы! Говорят, будет аукцион. Прикинь, нас продают с молотка!

Я поморщилась. Привыкла к тихой и размеренной жизни, которой придерживался старый владелец компании. Завод, выпускающий стройматериалы, худо-бедно выполнял план. Работали в основном с одними и теми же клиентами, которые веками получали нашу продукцию. Новое, если и внедрялось, то со скрипом и все с той же медлительностью. Многие специалисты в коллективе жили еще при Советском Союзе. Оживление вносил лишь исполнительный директор, но его энтузиазм разбивался о скупость и консервативные взгляды генерального. А теперь грядут перемены, и в наше болото пустят свежую струю.

– Но это же здорово, – вяло подметила я, желая поддержать восторг Милочки.

– Ой, смотри, какое миленькое платьице, – она застыла перед витриной. – Наверняка бывший все же устроит новогоднюю вечеринку. Это будет свинство, если он и ее зажмет.

Нашу контору особо не баловали. Никаких гулянок, способствующих укреплению командного духа. Раз в год выделялись деньги на подарки детям, раздавались билеты на елки да устраивался новогодний корпоратив. Кафе, тамада, глупые игры и живая музыка. Несколько столов, где можно было наблюдать статусное разделение: офисные отдельно, заводские отдельно. Гендиректор не считал нужным присутствовать, поэтому королем вечеринок выступал Владимир Борисович Шурба – наш сорокалетний исполнительный директор, трижды разведенный, а потому находящийся в активном поиске очередной супруги. Я давно раскусила, что звание четвертой жены было вывешено в качестве морковки, уж слишком активно шли пробы.

– Я погожу с новым нарядом, – ответила я прилипшей к стеклу Милочке. Ей не терпелось примерить приглянувшееся платье. Блондинка, похожая на Барби, как и ее кукольный идол, она любила все розовое. – А ты иди. Тебе пойдет.

– Пока-пока, – махнула мне Козлова и скрылась за раздвижными дверями.

Увидев огни зоомагазина, я заглянула в него. Давно хотела купить своему питомцу витаминную косточку. Йорк со сложным именем Евлампия был подарен мне как бракованный (щеночек потерял в драке пол-уха), поэтому одна из сотрудниц искала добрые руки. Сначала я не хотела заводить собачку, но увидев милую морду, не устояла. Теперь я могла петь оды своей лохматой подружке, которую называла просто Лампа. Веселая, неприхотливая, готовая в любой момент составить мне компанию, даже если это дальние поездки к маме, она сделалась частью моей семьи.

Я поспешила домой, чтобы порадовать подарком песика. Настроение вновь поднялось.

Глава 3, где Матильда делится секретами

Вечер прошел тихо. Впрочем, как всегда. Погуляв с Лампой, мы поужинали и занялись каждый своим делом: я взялась за книгу, а моя подружка за косточку. Я прервала чтение, вспомнив о новости, которую принесла на хвосте Милочка. Грядут перемены.

Волей-неволей я задумалась, кто придет на смену Деду. Владельцы компаний редко садятся в кресло управленца. Это Горбунов работал по старинке и не хотел, чтобы его бизнесом занимался кто-то чужой. Теперь не то время. Скорее всего, к нам пригласят специалиста со стороны или поставят кого-то из давно работающих в «Строймате».

«Хоть бы не Владимира Борисовича», – вспомнила я исполнительного директора, который с недавних пор выбрал меня объектом преследования. Если его сделают гендиректором, управы на него совсем не найти. Так хоть можно было пожаловаться Матильде, и та быстро укорачивала ему руки, но новый хозяин трона вряд ли оставит ее в качестве секретаря. Да и сама Матильда, как пить дать, уйдет в отставку следом за Дедом. Их связывала долгая жизнь, проведенная бок о бок. Они вместе пережили взлет, падение и снова взлет, любовь и расставание. Ее любимый Гриша женился на молодой и бойкой, которая не теряла время и родила ему наследника. А вот Матильда не сумела. Теперь они пребывали в статусе если не друзей, то людей, по привычке заботящихся друг о друге.

Не знаю почему, но мы с ней сошлись с первого дня. Мати, как ласково называл ее Дед, знала историю моей жизни, я ее, и нам было тепло в этой женской дружбе, где нет соперничества ни на любовном фронте, ни по работе.

Мало кто знал истинный смысл названия компании, воспринимая «Строймат» как сокращение от «строительные материалы». На самом деле Дед заложил в него имя свой возлюбленной. МАТ – это Матильда Аристарховна Тарден, последняя представительница немецкой семьи, приехавшей в Россию еще при царе Горохе. Она сама рассказала мне об этой пикантной тайне.

Утром я заглянула к ней. Исполнительный директор уехал на совещание в министерство и по заведенному порядку задержится в Москве на два-три дня, генеральный вообще появлялся редко, поэтому я без опасений пришла в приемную с двумя стаканчиками кофе из известной кофейни.

– О, детка, – пробасила Матильда, – ты знаешь, чем подкупить старую Мати.

Моя старшая подруга обладала чуть ли не двухметровым ростом, большой грудью и узкими бедрами, что делало ее фигуру похожей на треугольник, поставленный на вершину. Я уже свыклась с ее удивительно низким голосом, но никак не могла привыкнуть к ее необыкновенно синим глазам, не утратившим с возрастом яркость.

– Рассказывайте, – сказала я, когда Матильда, вкусив первый глоток кофе, перестала закатывать от удовольствия глаза. – Это правда, что Дед продает нас с аукциона?

Мати вздохнула и поставила стаканчик на стол.

– Уже болтают? Вот же ж! У Милочки язык, точно помело.

– Да или нет?

– Да. Но сейчас Деда душат сомнения. На предложение «Строймата» отозвалось неожиданно много желающих. Нет, мы знали, что дела у нас идут неплохо, но чтобы конкуренты чуть ли не в драку…

– Он решил, такая корова нужна самому?

– Заводу требуется модернизация, а это слишком большие деньги. Ты ведь знаешь Григория Васильевича, он удавится…

– Выходит, наша судьба решена?

– Он набивает цену. Ждет, кто предложит больше.

– А вы? Что будет с вами?

– Мне давно пора на покой, – Матильда повертела стаканчик в руках. – Но скажу честно, мне нечем будет заняться дома. Я всегда сидела на этом месте и думала, что поеду на кладбище именно отсюда.

– О, Мати… – я не знала, чем подбодрить подругу. – Если гендиром будет кто-то из наших, можно будет попросить, чтобы вас оставили секретарем. Вы сердце этой компании.

– А если на место Деда придет Шурба?

Мы обе скривились. Исполнительный директор ни за что не оставит ту, что знает всю его подноготную.

– Слушай, там Безухова, наверное, уже паром исходит, что тебя нет на месте, – напомнила мне о работе Матильда.

Я махом выпила остатки кофе и, бросив стаканчик в мусорную корзину под столом, поднялась. Начальница торгового отдела Ирина Геннадьевна Безухова отличалась особой нелюбовью ко мне. Высокая и мосластая, со жгуче-черными крашеными волосами, одевающаяся в дорогие, но безвкусно подобранные вещи, похожие на те, что предпочитают певички в кабаках, Безухова являла собой образец всем неудовлетворенной женщины.

И без того не отличающаяся лишним весом, она изводила себя диетами. Боялась каждой морщинки, поэтому ложилась под нож пластического хирурга, качала губы и наращивала ресницы. Но более всего, что меня раздражало в ней – это ее любовь к тяжелым сладким духам. Стоило побывать в кабинете начальницы, как одежда моментально начинала пахнуть ее духами. Приходилось после работы вывешивать ее на балконе, чтобы не «заразить» запахом весь гардероб. Если более предметно, то начальница торгового отдела являла собой пошлую копию певицы Шер, если, конечно, не учитывать колоссальную разницу в возрасте и в деньгах.

– Хоть убейте, не понимаю, где я перешла ей дорогу, – я обиженно надула губы.

Матильда загадочно улыбнулась и потянула меня за рукав, чтобы я вернулась на место. Навалившись на стол объемной грудью, зашептала:

– Все просто. У Ирины Геннадьевны тоже были шуры-муры с Шурбой.

– Да вы что! – выдохнула я.

И тут же узнала, что Безухова воспринимает всякую его пассию как соперницу, которая мешает воссоединению с ветреным любовником. Я, не ведая того, оказалась под двойным огнем: с одной стороны – исполнительный директор с навязчивым ко мне вниманием, с другой – начальница со своей ревностью.

– Ирина сама изучает резюме претендентов на должность в ее отделе. Я уверена на сто процентов, что она наметанным глазом определяет и сразу бракует тех, кто мог бы составить ей конкуренцию в любви и на карьерной лестнице. Ставя резолюцию «отказать», она плевать хотела, что наносит вред бизнесу, отсеивая сильных специалистов. Не будет тебе в обиду сказано, но маркетингом у нас занимаются сплошь середнячки.

Я спокойно проглотила, что меня отнесли к середнячкам. Я такая и есть. Хороший исполнитель, не более. Фонтанировать идеями не способна, поэтому усердно занимаюсь рутинной работой.

– Ей не нужны умники и красавицы, – подвела итог Матильда. – Первых она боится, так как они могут ее подвинуть, а то и скинуть с должности, а красавицы… Ну сама понимаешь.

– Удивляюсь, как она проглядела меня, – я мило улыбнулась поднявшей на меня глаза Матильде.

Да, я не блещу профессиональными способностями, но реально оцениваю свою внешность. У меня красивые длинные волосы, большие зеленые глаза, аккуратный носик, который в прежней жизни принимали за сделанный пластическим хирургом, свои без филлеров пухлые губы. Я знала, что не выгляжу, как серая мышь, а потому позицию красивой женщины не сдам. Я знаю себе цену. Что мое, то мое. Даже Сашина измена не заставила меня усомниться в себе. Я красивая и точка. Гордости во мне тоже хоть отбавляй.

Матильда постучала пальцем по губам, оставляя на нем помаду.

– А ведь точно! – она сощурила глаза, припоминая что-то из прошлого. – Тебя на работу принимала не Безухова, а сам Шурба. Она болела, а когда вышла с больничного, было поздно: приказ о твоем приеме уже подписали. Она еще верещала, что нарушили ее правило принимать в штат только после испытательного срока.

– Ох ты ж, какие страсти, – я цокнула языком.

– Поверь мне, ты еще дождешься засады с ее стороны. Безухова мастер подставлять. А уж какая лгунья! Она врет, что ей тридцать восемь, чтобы не быть старше Шурбы на пять лет.

– Так это же можно в отделе кадров узнать.

– Угу. Даст тебе кто ее анкету посмотреть, – Матильда усмехнулась моей простоте. – Ирка попросила свою подружку – начальницу отдела кадров, чтобы та никому ее дело не показывала. Но я-то видела его.

– Я сразу отметила, что для тридцати восьми Безухова выглядит не очень хорошо. Все-таки семь лет много значат для женщины. Особенно это заметно по коже.

– Ну ладно, иди. Заболтались мы сегодня, – Мати распрямилась и поправила блузку на груди. – Как бы Безухова тебя не уволила за безделье.

– Я сказала девочкам, что меня вызвали в приемную.

Матильда, вздохнув, раскрыла папку и вытащила распечатанное, но не отправленное начальнику торгового отдела письмо. Для меня у Мати всегда была припасена отмазка. Подышав на штемпель входящих писем, она ударила им по бумаге, вписала регистрационный номер и протянула послание мне.