Купальни, затянутые влажным паром, массажные кабинеты, двор, где тявкали пушистые комки белоснежной шерсти, ярких попугаев, с криками тяжело срывающихся с веток в оранжерее, кланяющихся служанок, я воспринимала уже краем сознания, мечтая только попасть в свои покои под одеяло.

Нет, там бывает слишком людно, если вспомнить двух драконов.

Шкаф! Точно! Закрывающийся темный шкаф, где никто меня не будет искать!

Лимфея подтолкнула меня легонько в спину перед резными ореховыми дверями.

– Надеюсь, прогулка вам понравилась, госпожа, – захихикали наложницы.

Неужели дошли? Три служанки внутри покоев враз согнулись в поясных поклонах. Они, кажется, прибирались тут?

– Уйдите! – сдавленным голосом попросила я.

Девушки переглянулись, но не тронулись с места.

– Госпожа, мы еще не закон…

– Уйдите! Немедленно! – взвизгнула, ощущая подступающие слезы. Мать-Пряха, помоги мне продержаться еще несколько минут! Показывать свое настроение при прислуге недостойно благородной дамы!

Двери закрылись. Я опрометью кинулась в гардеробную, плотно, до щелчка закрыла складную дверь, засунула себе в рот кусок шарфа и завыла, размазывая слезы. Меня трясло, я колотила кулаками по мягкой и упругой ткани, всхлипывала, давилась рыданиями и колотилась головой об стенку. За что мне это?! Чем я провинилась перед богами?

Постепенно успокоилась, села в углу. Тепло, тихо, уютно. Не выйду отсюда ни за что! Несмотря на голод и жажду. Умру тут. Все равно так жить невозможно!

Не хочу я конкурировать на ненужное внимание с хитрыми и коварными наложницами. Да и какой из меня им конкурент? Как котенок перед волкодавами. Я просто не умею интриговать, строить козни и манипулировать людьми. Сегодня были угрозы, завтра в комнате окажется ядовитая змея или скорпион. Отсюда надо бежать. Но как? С одной стороны – степь и кочевники, мы ее перелетели. В другой стороны горы и это глубокое ущелье, из которого не выбраться живой. Может, и можно как-то, но я просто не умею и не знаю таких способов. Никаких веревок не хватит, нужно что-то другое.

Подскочила от яростного рева в спальне. Я уснула в гардеробной, свернувшись калачиком среди платьев.

– Где моя жена? – ревел дракон.

– Госпожа не выходила из покоев после прогулки, – пролепетала служанка. – Она приказала нам удалиться…

– Что? Так-то вы служите моей жене?! Почему не доложили кипар, что госпожа не обедала и не ужинала? Почему не проверили? Вы кому служите?

– Вам, господин! И вашей жене!

– Вы недостойны такой чести!

– Пощадите, господин!

Пришлось выходить. Мне показалось, что лужи крови и оторванные конечности испортили бы весь вид в спальне.

Бушевал старший. Галаор. Перед ним на коленях ползали служанки, от гардеробной я видела только торчащие круглые зады. А кормят их тут не плохо, отметила мельком. Живот заурчал, и я прихлопнула его ладонью.

– Госпожа, – обрадованно взвыла служанка, увидевшая меня первой.

– Что? – Галаор обернулся. – Великий Дракон, что с тобой?

Мне честно говоря, было плевать, как я выгляжу. На распухшее красное лицо, глазки-щелочки, всклокоченные волосы и мокрый сопливый шарф, который я продолжала комкать. Я в жены не напрашивалась, и уж тем более, красотой поразить не могу даже в своем лучшем виде. На фоне таких-то красавиц!

Глава 6. Завтрак с повелителем.

– Так, – сказал Галаор, обозрев мою помятую внешность. – Антрапура!

– Да, господин? – смотрительница тотчас появилась, будто дежурила за дверью. – Вы нашли госпожу? Ой, боги! Что с ней?

– Какая же ты смотрительница, если не знаешь, что творится в гареме? – обманчиво мягким тоном спросил Галаор.

Видимо, кипар знала этот тон, потому что тут же бухнулась на колени, как служанки.

– Господин, вашей жене показывали женскую половину ваши любимые наложницы! Сиомара, Динора, Лимфея и Анура!

– А ты где была в это время?

– Пересчитывала белье в прачечной, – побледнела кипар.

– У нас некому белье пересчитать?! Кто же должен смотреть за порядком в гареме? Я? Или мой брат? Или может, Дамир? Ты не справилась, Антрапура! Больше ты не кипар! Будешь заведовать прачечной, так и быть, раз тебя оттуда не выгнать! И этих нерадивых служанок чтоб я во дворце больше не видел! У моей жены должны быть самые лучшие слуги, а не кучка глупых бездельниц!

Служанки хором взвыли, но мне показалось, что в их стонах было куда больше радости, чем расстройства. Вот, даже слуги не хотят мне прислуживать.

– Брат? Отчего бушуешь? Что происходит? – вошел Лейгерд. – О Дракон! Что с Нелли? С моей любимой женой?

– Ты хотел сказать, с моей любимой женой? – братья померились взглядами.

Я хмыкнула и пошла в купальню умыться. Оба тут же последовали за мной. Ну и ладно. Я чувствовала сильную усталость и моральное опустошение. Хотят смотреть, как я сморкаюсь – пожалуйста. Я умылась, расчесалась и молча прошла в спальню. Там уже не было выразительной группы служанок на коленях, поэтому я спокойно поднялась на пьедестал с кроватью и легла, не раздеваясь.

В покое меня не оставили. Через какое-то время над головой снова зажужжал знакомый басовитый шмель.

– Нервное и физическое истощение, – сказал шмель. – Вы ее добить решили, владыки? Так милосерднее было казнить, если жена не угодила!

– Что ты несешь, болван!

– Кто из нас болван, если за весь день девочка ни крошки не съела, ни глотка не выпила! Неужели в гареме кончилась еда? И вода? Ай-яй-яй!

– Уна! – в два голоса закричали драконы.

Краткий допрос Уны подтвердил слова лекаря. Драконы хотели немедленно начать карать, но лекарь живо выставил их из спальни. Пусть карают, не тревожа хрупкое здоровье молодой супруги!

– Бедное дитя, – меня погладили по голове. – Попей молочка? Теплое, с медом, я туда капельку настоя добавил для успокоения нервов и хорошего сна.

Я почувствовала, что мне в руки легла кружка, которую заботливо придержали. Второй рукой лекарь очень ловко приподнял мне голову, и я присосалась к этой восхитительной кружке, жалея, что она так быстро опустела. Мои веки тотчас отяжелели.

Утро повторилось в тех же лицах и тех же цветах.

Кажется, я привыкну, что спать с двумя мужчинами под боком не только прилично, но и вполне приятно. Почему об этом сестры и одноклассницы говорили с таким придыханием и закатив глаза? Не вижу повода для хихиканья. Они теплые и большие! Когда меня отец отправлял в двенадцать лет в лучший в королевстве пансион, он не дал мне с собой любимого мишку. Сказал, что мне это не нужно, ведь я уже большая. А надо было шить не мишку из обрезков фетра и меха, а дракона. Но кто же знал!

Галаор небось, черный, как южная ночь. А Лейгерд белый.

Я тихонько поползла с кровати, стараясь проскользнуть незаметно для спящих драконов. На вид, кстати, обычные мужчины, просто очень красивые. Особенно, когда спят.

Лейгерд спал более чутко, удрать не удалось. Меня усадили на колени и прижали к широкой безволосой груди. Вот тоже отличие от людей – никакой растительности! А у батюшки весь живот порос черным волосом.

– Ну, и что с тобой вчера случилось, Нелли? – ласково спросил муж.

Я вздохнула.

– Вы мой муж? Законный муж? Или еще нет?

– Ну, конечно, муж. С тех пор, как ты носишь мой браслет. Я же разрешил тебе звать меня Лей и на ты.

– А Галаор кто?

– Муж, – Лейгерд устроил свой подбородок на моей макушке и шумно нюхал волосы.

– Но так не бывает! – горячо возразила я. – Это неправильно! У женщины не может быть двух мужей!

– Кто сказал?

– Мать-Пряха имела одного мужа. Отец-Ткач создал мир, выткав из нитей сущего наше мироздание, а Мать-Пряха украсила его узорами бытия.

– А, так то древние боги, – лениво отозвался Лейгерд, не отпуская меня. – Тебе не все рассказывали, детка, они и не такое творили. Те еще затейники были, например, Брат-Воин, он кто? Одновременно сын и муж. Отец-Пахарь? Тоже муж и одновременно дядя. Мы не боги, мы драконы. У нас бывают несколько жен, и несколько мужей в гнезде. Главное, чтоб зверь принял супруга, остальное не важно.

– Я так не смогу, – тихо сказала, всхлипнув.

– Ты нас боишься, – уверенно заявил дракон. – Это пройдет, ты привыкнешь. Идем завтракать?

Сначала мы пошли в купальню, я окунулась прямо в сорочке, в которой спала. Не хотела, чтоб муж видел мое некрасивое угловатое тело. Быстро за ширмой сняла мокрую, липнущую к телу ткань и переоделась.

Как и вчера, заняла угловой столик.

После затихающего звука медного гонга появилась красавица Уна. Сегодня лифчик был синий, скрывающий ничуть не больше вчерашнего, а юбка красная, но совершенно прозрачная, да еще и с запа́хом, при каждом шаге мелькали округлые колени.

Она притащила поднос, и вчерашняя сцена повторилась. На моей тарелке оказался оранжевый шарик, брусочки какого-то желто-зеленого овоща и крупные черные зерна. Сегодня мне принесли ложку вполне привычного вида. Золотую, узорную, выступами и с эмалевыми цветами на держале¹. Даже не стала брать прибор, так и сидела, опустив голову. Перед Лейгердом выстроилась целая шеренга мисок, плошек и блюд. Уна с доброжелательной улыбкой обмакнула зажаристый кусочек в соус и добавила на тарелку Лея.

– Уна, – сказал Лейгерд, не торопясь приступать к еде. – Почему ты не спрашиваешь, что любит вкушать утром твоя госпожа, а моя жена?

– У госпожи неважный аппетит, как жалко! – Уна заискивающе улыбнулась. – Госпожа, это папайя, авокадо и черная фасоль, это очень вкусно! – она придвинула розетку с прозрачным желтоватым соусом.

– Спасибо, – отодвинула тарелку. – Мне не знакомы эти названия, не думаю, что смогу переварить.

– Госпожа, скажите, что вы хотите, и это сейчас же доставят! – Уна побледнела.

– Молока и лепешку, – я опустила голову. Мне показалось, что Уна сейчас расхохочется и скажет, что такого на дворцовой кухне быть не может. Это же дворец, а не крестьянская хижина! Тут подают только изысканные блюда!

Но Уна вскочила, низко поклонилась и ушла.

– Попробуй, это правда не повредит тебе, – кивнул Лейгерд.

Отломила по кусочку. Оранжевая папайя напомнила мне по вкусу мыло. Если бывает мыло из тыквы. Авокадо было жирным и неприятно пахло, я выплюнула кусочек обратно. Фасоль оказалась вполне привычного вкуса, крахмалистая и довольно пресная. Но я заметила, что разных соусов стояло больше пяти плошек, наверное, просто нужно макать ее в нужный.

– Ваше молоко, госпожа, – Уна поставила кружку и тарелку с лепешками передо мной.

Я сделала большой глоток и закашлялась. Слезы посыпались градом.

– Не в то горло попало, госпожа? – озабоченно спросила Уна.

Лей взял мою кружку, глотнул и изменился в лице. Затем одним движением смахнул все со стола на пол. Уна испуганно ойкнула, вжав голову в плечи. Я продолжала надсадно кашлять.

– Стража! – Лейгерд дважды хлопнул в ладоши.

– Господин, – из-за колонны появился рослый мужчина в красном кафтане, желтом тюрбане и синих шароварах. Босиком! Впрочем, сабля на его боку, кожаный нагрудник и наручи выглядели вполне по-боевому.

– Эта девка отныне свинарка, – спокойно сообщил Лейгерд, указав на Уну. – Обрезать волосы, всыпать десять плетей и отослать на задний двор!

– Господин, что я сделала не так?!

Уна бросилась животом на пол и стала покрывать поцелуями босые ноги Лея. – Вы же знаете, я готова на все ради вас! Я все исполню!

– Больше не желаю тебя видеть, – Лейгерд отвернулся.

Еще два стражника подхватили Уну за руки и потащили из зала. Она визжала, ее крики переполошили весь гарем. Испуганные девушки выглядывали из дверей. Служанки заметались, как подстреленные, между комнат наложниц.

К нашему столу робко приблизилась Альма. Или Сельма, с кувшином.

– Госпоже надо запить, я принесла воды.

Прохладная вода немного остудила пожар в горле.

– Что это было? – я вытерла глаза и отдышалась.