– Меламар получил письмо, его нашли у него в камере. В нем говорится: «Все уладится. Я это гарантирую. Держись стойко». Я провел расследование и быстро выяснил, что записка была передана графу через рассыльного, который носит заключенному еду из ресторана. Парень подтвердил, что тот отправил через него ответную записку.

– Ты сможешь точно описать адресата?

– Конечно.

– Прекрасно! Ван Хубен, ваше авто здесь?

– Да.

– Поехали.

– Куда?

– Скоро увидите.

Они сели в машину, и д’Эннери сказал:

– В этом деле есть один пункт, который ты, Бешу, счел незначительным, а я – самым важным. Что означает объявление, данное графом в газеты за несколько недель до начала нашего следствия? Какую цель он преследовал, сообщая о потере этих грошовых мелочей? И с какой стати воры вздумали похищать это дешевое барахло, когда в особняке на улице д’Юрфе было полно ценных вещей? Ответить на этот вопрос можно было только одним-единственным способом – порасспросив добрую женщину, которая продала мне эти бросовые вещички за скромные тринадцать с половиной франков. Что я и сделал.

– И каков результат?

– Отрицательный – до сегодняшнего дня, но только что, как я надеюсь, ставший положительным. Торговка с блошиного рынка, к которой я наведался уже назавтра после известных событий, прекрасно помнила ту особу, которая продала ей все это барахло за сто су; это старьевщица, которая иногда приносит ей подобные мелочи. Ее имя? Адрес? Моя торговка их не знает. Но она уверяла меня, что месье Граден – антиквар, который привел к ней эту женщину, – мог бы их указать. Я поспешил к месье Градену, на левый берег Сены. Увы, он был в отъезде. Но сегодня наконец антиквар возвращается.

Они приехали к господину Градену, который, не колеблясь, ответил им:

– О, это наверняка матушка Трианон – мы все зовем ее так из-за лавки «Малый Трианон», которую она держит на улице Сен-Дени. Странная особа, угрюмая, необщительная, торгует всяким барахлом, но тем не менее продала мне как-то очень интересную мебель… уж и не знаю, где она ее раздобыла. Там, наряду с прочим, был превосходный, весьма красивый мебельный гарнитур красного дерева, бесспорный Людовик Шестнадцатый, подписанный Шапюи, великим мастером-краснодеревщиком восемнадцатого века.

– И вы его уже перепродали?

– Да. Отправил в Америку.

Трое мужчин вышли от антиквара сильно заинтригованные. Подпись мастера Шапюи стояла на большинстве предметов мебели графа де Меламара.

Ван Хубен довольно потер руки:

– Судьба к нам явно благосклонна; я уже начинаю думать, что мои бриллианты спрятаны в каком-нибудь потайном ящичке «Малого Трианона». И в таком случае, д’Эннери, я надеюсь, что у вас хватит порядочности…

– Преподнести их вам?.. Ну разумеется, дорогой друг!

Авто затормозило поблизости от «Малого Трианона»; Ван Хубен и д’Эннери вошли в лавку, оставив Бешу за дверью. Лавка представляла собой длинное узкое помещение, битком набитое грошовыми безделушками, треснувшими вазами, выщербленным фарфором, облысевшими мехами, рваными кружевами – словом, всем тем, что обыкновенно продают старьевщики. Мамаша Трианон, тучная женщина с полуседыми волосами, сидела у задней стены, беседуя с каким-то посетителем, который сжимал в руке графин без пробки.

Ван Хубен и д’Эннери принялись медленно бродить по лавке, изображая праздных любителей старины. Д’Эннери искоса поглядывал на господина, который явно не походил на человека, желающего что-нибудь купить. Это был высокий мускулистый блондин с открытым лицом, лет тридцати на вид, в элегантном костюме. Он поговорил с хозяйкой еще минуту, а затем поставил на стол графин без пробки и направился к двери, на ходу рассматривая безделушки и бросая пристальные взгляды на новых посетителей.

Ван Хубен даже не заметил этого молодого человека; немного помедлив, он направился к матушке Трианон, полагая, что может завязать с ней беседу, ибо д’Эннери явно не собирался этого делать. Подойдя к торговке, он спросил ее вполголоса:

– Скажите, вам, случайно, не доводилось перепродавать некоторые вещи, которые были у меня украдены? Например…

Д’Эннери, опасаясь, что его спутник может допустить оплошность, попытался знаком отвлечь его, но Ван Хубен продолжил:

– …например, медная плакетка от замка, половина голубого шелкового шнура от сонетки…

Торговка насторожилась и бросила взгляд на блондина, который резко обернулся и нахмурил брови.

– Да нет, месье, – сказала она. – Поищите-ка лучше на развалах… Может, там вы их и найдете.

Незнакомец выждал немного, снова пристально взглянул на женщину, словно предостерегая ее от излишней болтливости, и наконец вышел.

Д’Эннери поспешил за ним следом. Тот окликнул такси, сел в него и, нагнувшись к шоферу, тихо назвал нужный адрес. Однако именно в этот момент мимо машины проходил бригадир Бешу.

Д’Эннери не двинулся с места, боясь, что незнакомец заметит его. Но как только такси отъехало, он кинулся к Бешу:

– Ну что, ты слышал адрес?

– Да. Отель «Конкордия», предместье Сент-Оноре.

– Значит, ты его сразу приметил?

– Я узнал его даже через стекло машины. Это он!

– Кто – он?

– Тот тип, которому удалось передать письмо в камеру графа де Меламара.

– И он же болтал с женщиной, которая торговала вещами, украденными из особняка графа! Черт возьми, какое удачное совпадение, да, Бешу?!

Однако радость д’Эннери была недолгой. В отеле «Конкордия» никто не видел человека, отвечающего указанным приметам. Они немного подождали, и в конце концов Жан, сгоравший от нетерпения, объявил:

– Молодчик наверняка дал шоферу фальшивый адрес. Он просто хотел, чтобы мы поскорее покинули «Малый Трианон».

– Зачем ему это?

– Да чтобы выиграть время. Давай-ка вернемся туда.

Д’Эннери не ошибся. Приехав на улицу Сен-Дени, они нашли лавку запертой: ставни были закрыты, двери перегорожены железным шкворнем и закрыты на замок.

Соседи ничего не смогли им сказать. Да, они знали мамашу Трианон, но бесед она ни с кем из них не вела. Минут десять назад они заметили, что торговка уходит, как и всегда по вечерам, вот только нынче она закрыла магазин на два часа раньше обычного. Куда она ушла? Они не знали, где она живет.

– Ладно, я это выясню, – буркнул Бешу.

– Ничего ты теперь не выяснишь, – возразил д’Эннери. – Мамаша Трианон явно подчиняется этому субьекту, а он, судя по всему, знает свое дело и умеет не только парировать удары, но и наносить их. Ты уже чувствуешь, что на тебя нападают, Бешу?

– Да. Но я не уверен, что он умеет защищаться.

– Лучший способ защиты – нападение.

– А что он может нам сделать? И на кого нападет?

– На кого нападет?

Д’Эннери задумался, а потом, спустя буквально несколько секунд, бросился к автомобилю Ван Хубена, оттолкнул шофера, сел за руль и так яростно рванул с места, что вскочившим следом за ним в машину Ван Хубену и Бешу пришлось вцепиться в дверцы, чтобы не попа́дать друг на друга. Проявив чудеса ловкости, он мчался по улицам, не обращая внимания на красные сигналы светофоров, и в рекордно короткое время добрался до Внешних бульваров. Улица Лепик круто шла вверх.

Остановка перед домом Арлетт. Стремительное вторжение в каморку консьержки.

– Арлетт Мазаль?

– Ее нет дома, месье д’Эннери.

– Давно она ушла?

– Да всего четверть часа назад, не больше.

– Одна?

– Нет.

– С матушкой?

– Нет. Мадам Мазаль вышла за покупками и еще не знает, что мамзель Арлетт уехала.

– Уехала… с кем?

– С каким-то господином – он приехал за ней в автомобиле.

– Высокий, белокурый?

– Да.

– Вы его уже здесь видели?

– А как же, он всю эту неделю приезжал к ним после ужина.

– Вам известно его имя?

– Да, это месье Фажеро, Антуан Фажеро.

– Благодарю вас, мадам.

Д’Эннери не скрывал растерянности и гнева.

– Я должен был это предвидеть, – пробормотал он, выходя из каморки привратницы. – На сей раз он обошел нас, этот негодяй! Ведь это всё его козни. Но горе ему, если он посмеет посягнуть на нашу малютку!

Бешу возразил:

– Похоже, у него иная цель, ведь он уже бывал здесь, значит она поехала с ним по доброй воле.

– Может, и так, но что, если за этим кроется какой-то коварный замысел? И почему она не рассказала нам об этом знакомстве? И что ему от нее надобно, этому Фажеро?.. Я должен позвонить… Скажите, мадам дома? Это говорит д’Эннери.

– Нет, месье, мадам только что уехала, – ответила горничная Регины Обри.

– Одна?

– Нет, месье, вместе с мадемуазель Арлетт, та заехала за ней.

– А она собиралась куда-то ехать?

– Нет. Мадам решила ехать неожиданно. Правда, мадемуазель Арлетт звонила ей сегодня утром.

– И вы не знаете, куда направились обе дамы?

– Нет, месье.

Итак, за каких-нибудь двадцать минут обе женщины, которых однажды уже похищали, опять исчезли, причем при обстоятельствах, грозивших им новой западнёй… если не чем-то еще более ужасным.

Глава 6
Тайна меламаров

Жан д’Эннери быстро овладел собой – по крайней мере, внешне. Ни малейшего признака гнева. Ни единого проклятия. Но какая ярость бушевала в его душе!..

Он взглянул на часы:

– Семь вечера. Давайте поужинаем. Вот, кстати, какое-то кафе. А в восемь часов приступим к делу.

– Почему же не прямо сейчас? – спросил Бешу.

Они уселись в углу, среди мелких служащих и нескольких таксистов, и только тогда д’Эннери ответил на вопрос бригадира:

– Почему? Да потому, что я сбит с толку. Я действовал наугад, вслепую, пытаясь парировать удары со стороны противника. Но каждый из них обессиливал меня, и теперь слишком поздно что-либо предпринимать. Сперва я должен осмыслить ситуацию, понять, что происходит. Зачем этот Фажеро увез Регину и Арлетт? От такого человека можно ожидать чего угодно, и это меня отнюдь не успокаивает.

– А ты думаешь, что через час?..

– Бешу, всегда нужно давать себе некий запас времени. Это нас обязывает найти решение проблемы.

И в самом деле, похоже было, что д’Эннери ничто не заботит, – он ел с большим аппетитом и беззаботно рассуждал о всяких пустяках. Однако все его жесты выдавали внутреннюю нервозность, и чувствовалось, что его мозг продолжает напряженно работать над загадкой. Интуиция подсказывала сыщику, что положение крайне серьезно. Около восьми вечера, собираясь выйти, Жан сказал Ван Хубену:

– Позвоните графине и узнайте, что нового.

Минуту спустя Ван Хубен вышел из телефонной кабины, расположенной в кафе, со словами:

– Ничего нового – так сказала горничная, которую я приставил к графине. С ней самой все благополучно, она ужинает.

– Пошли!

– Куда? – спросил Бешу.

– Сам не знаю. Нужно пройтись. И нужно действовать. Да, Бешу, нужно действовать, – настойчиво повторил д’Эннери. – Как подумаю, что эти две бедняжки попали в лапы такому мерзавцу…

Они спустились пешком с Монмартрского холма и направились к площади Оперы; по пути Жан изливал свою ярость в коротких фразах:

– Этот Антуан Фажеро – серьезный противник!.. Ну ничего, он мне за это дорого заплатит!.. Пока мы тут пыхтели над разгадкой, он действовал… да еще как энергично!.. Чего он хочет? Кто он такой? Друг графа, как об этом свидетельствует письмо, переправленное в тюрьму? Или, напротив, недруг? А может, сообщник или соперник? Однако интересно другое: с какой целью он выманил из дому этих двух женщин? Их ведь уже похищали, сперва одну, затем другую… Так чего он добивается, похищая их вместе? И почему Арлетт скрывала его от меня?

Потом он надолго замолчал и погрузился в размышления, иногда разъяренно топая ногой и распихивая прохожих, которые не уступали ему дорогу.

Внезапно Бешу спросил его:

– Ты знаешь, где мы находимся?

– Да. На мосту у площади Согласия.

– А значит, недалеко от улицы д’Юрфе.

– Верно. Недалеко от улицы д’Юрфе и от особняка Меламаров.

– Так что же теперь?