Она была невероятна. Высокая, ростом около ста восьмидесяти сантиметров, стройная и изящная как лань, одетая в темно-синее платье приталенного силуэта из дорогого шелка. Лицо в форме сердечка, раскосые темно-синие, отдающие в фиолетовый глаза. Аккуратный нос с небольшой горбинкой и сочные губы. Она будто сошла с обложки журнала о женской красоте.

– Поздравляю вас, – мелодичным голоском пропела она.

– Адель? – удивился мой парень. Уже жених.

Девушка проплыла мимо меня и обняла Майка, легко похлопывая его по спине. Он скромно улыбнулся ей и, бросая на меня неловкие взгляды, отстранился от нее.

Ее черные волнистые волосы блестели и переливались синевой. Со скромным рыжим пучком на голове я почувствовала себя совсем непривлекательной.

Адель усмехнулась, прикусила губу и окинула меня оценивающим взглядом. Она сразу сделала вывод, что я ей не конкурентка, однако и отвращения в ее глазах заметно не было. Просто она знала, что красива, и ничуть не сомневалась в этом.

– Мы давно с тобой не виделись, ты стал таким… крупным, – хмуря идеальные брови, сказала она.

– Вроде того, – задумчиво протянул Майк. Затем, спохватившись, притянул меня к себе. – Это Адель – моя давняя знакомая. Однажды она помогла мне выбрать спортивного агента. С Энсли я работаю до сих пор.

– Вот как? – скептически выгибая бровь, спросила я. Адель смотрела на Майка не как на обычного знакомого из прошлого. Между ними определенно что-то было. Что именно, мне еще предстоит выяснить. Удивительно, Адель на вид около тридцати, тогда как моему Майку только двадцать пять.

– Да, именно так и было, – уверенно заявила Адель, потому что Майк молчал. – Я давно занимаюсь сопровождением спортсменов. А на него тогда посыпались предложения от многих агентов. Помогла выбрать.

Адель поправила волнистые волосы и улыбнулась уголком губ.

– Шоу было великолепным, кстати, поздравляю. Не думала, что Майк однажды женится, в прошлом он интересовался преимущественно хоккеем, а вместо постоянной девушки предпочитал заводить короткие интрижки с фанатками.

– Сейчас все поменялось, тогда я еще не встретил Перри, – перебил он ее.

Майк нервничал. Кем бы ни была эта Адель, у них с моим парнем явно было общее прошлое.

– Ну, конечно, – ухмыльнулась она.

А вот теперь Майк злился. Он сжал зубы и выдал грубым голосом:

– Зачем ты пожаловала в город? Насколько я помню, ты любишь ловить рыбку в мегаполисах.

– У меня деловая встреча, – пожала хрупкими плечами она. – Еще немного, и на крючке у меня будет сам Леброн Джеймс¹⁴, мальчишка делает потрясающие вещи, нужно взять его под свое крылышко, пока не взял кто-то другой.

– Так, значит, ты теперь занимаешься баскетболистами?

Адель улыбнулась, однако ее улыбка больше была похожа на оскал.

– Я занимаюсь теми, кто приносит мне деньги, пусть клиент хоть уточек в ванне на скорость запускает, если это окупится, я буду представлять его интересы.

Очень цинично, но… смысл в этом имелся.

– Ну ладно, детки, не буду вас отвлекать, – пропела Адель и, помахав нам на прощанье, упорхнула, словно первая весенняя бабочка. В ней было столько грации и изящества, что я на ее фоне выглядела как беременная слониха.

– Вот это встреча. – В голосе Майка я заметила странные нотки, но понять, что они значили, не могла.

Мы вернулись за столик. Он откинулся на спинку стула и, поймав мой взгляд, улыбнулся.

– Мне стоит знать о ней что-то еще? – спросила я, покачивая стакан с безалкогольным коктейлем в руке.

– Ничего такого. Просто не ожидал встретить ее в городке вроде Нью-Хейвена. Она предпочитала обитать в Лос-Анджелесе, а потом уехала в Нью-Йорк.

Дело было не только в этом, я знала, видела по его лицу. Однако пытать Майка о тайнах прошлого не стала. Не то чтобы мне было неинтересно. Просто его прошлое в любом случае уже в прошлом и по большей части не имеет ко мне никакого отношения.

***

Через пару дней я оформляла статью о Викторе Назарове – нападающем «Дьяволов», который любезно согласился сходить со мной в местное кафе недалеко от арены, где за чашкой чая я взяла у него интервью.

Вик плохо владел английским, но всеми силами старался донести до меня точный смысл того, что говорил. А еще он оказался мил, дружелюбен и галантен. Это моментально расположило меня к нему. Статья получилась отличная и уже висела на веб-сайте нашего канала.

– Как тебе в целом работа в «Джикей Нетворк»? – грянула над моим ухом Донна.

Я была так сконцентрирована на тексте и работе, что дернулась от ее громкого и резвого голоса. Заметив это, она усмехнулась.

– Нервишки шалят?

Я одарила ее хмурым взглядом и тут же горделиво вскинула подбородок.

– Чего ты хотела, Донна?

– Ты не расслышала мой вопрос? – изумилась она. – Как тебе работается в «Джикей»? Корреспондент, конечно, не то что телеведущая, но все равно лучше, чем, например, таскать камеру за Итаном, – захихикала Донна.

Голос ее звучал слишком сладко и добродушно, однако вопрос был таким… неуместным. И любой человек, чей айкью был больше девяноста, понял бы это. А Донна не была глупа, значит, задала она его специально, намереваясь меня задеть.

– Мне нравится, спасибо, что спросила, – небрежно бросила я, полностью переключаясь на свою работу.

В течение нескольких секунд Донна молчала, когда я подняла глаза, то обнаружила, что она удивленно смотрит на мою руку.

– Майк сделал предложение?

– Да, пару дней назад, – улыбнулась я.

Донна сначала нахмурилась, а потом на ее губах растянулась широкая улыбка. Она бросилась поздравлять меня.

– Я так рада за вас, Перри, ты счастливица!

Донна слишком долго сжимала меня в объятиях. В нос ударил сладковатый запах ее духов, и мне показалось, что этот аромат отдаленно напоминает мой парфюм.

– Ты будешь первая, – сказала она. Улыбка словно приклеилась к ее лицу, превращая его в восковую маску.

Когда-то мы с подругами вчетвером рассуждали, кто первая из нас обзаведется женихом. Все сошлись на том, что Донна будет первой, я же была почти последней в этом списке, прямо перед Кирби. Полагаю, именно в этом была причина ее ухудшающегося настроения.

Через полчаса я уже была в Скайрок-центре. Спустилась к заградительному стеклу на арене и заулыбалась, заметив Майка. Хоккеисты поделились на две команды и отрабатывали игру. Далее произошло то, что выбило весь воздух из моих легких. Пауэлл и Майк были соперниками. Майк перехватил шайбу и повел ее вдоль левого края арены к воротам противника. Но вдруг Пауэлл, разогнавшись до невероятной скорости, нагнал его и с силой припечатал к стеклу. Майк влетел всей левой стороной в заграждение и упал на лед.

Прозвучал свисток, и тренер «Дьяволов» Боб Эткинс подошел ко льду.

– Пауэлл! Что ты творишь?! – заорал он.

Зверь ничего не ответил, продолжал катиться по кругу и лишь на мгновение остановил взгляд на мне.

Майк медленно поднимался со льда, держась рукой за левый бок. Ему было больно. Он травмировался, и мое сердце болезненно сжалось в груди при виде его зажмуренных глаз.

Я была в ярости. Мне хотелось зажать голову Зверя ногами и душить его, пока тот не отключится. Что он вытворял?

Майка отправили в медпункт, по всему ряду его ребер тянулась гематома, хорошо, что сами ребра были целы. Он остался дожидаться, когда подействует обезболивающее, а я, закипая от злости, отправилась на поиски Зверя.

Первым пунктом была раздевалка.

Распахнув дверь, я ворвалась туда, как разбушевавшийся торнадо, игнорируя голые торсы, задницы и удивленные взгляды парней.

– Где Пауэлл? – стальным голосом спросила я.

Ник Эшбрук, от неожиданности прикрывший двумя руками свое достоинство, что так нетипично для хоккеистов, сказал:

– Он ушел минут пять назад.

Я сжала зубы и направилась к двери. Путь мне преградил Сойер Басс. Бедра его были обмотаны полотенцем. Грудь блестела от капелек воды, а волосы торчали в разные стороны.

– Тебе ведь не было надобности заходить сюда сегодня, но ты зашла, похотливая Милашка Перри. Может, задержишься? – веселился он.

Я была так зла и не понимала, что творю. Я схватила Басса за его причинное место и сжала, наслаждаясь тоненьким писком, вырвавшимся из его рта.

Вокруг меня загудели одновременно удивленные и сочувствующие возгласы. Да, яйцам Басса сегодня понадобится лед… хотя скорее маленький кусочек льда.

– Еще раз я услышу намек на секс, оторву весь твой сушеный виноград! Понял?

Он быстро закивал, сжимая губы от боли, и тогда я отпустила его достоинство и вылетела из раздевалки.

Пауэлла не пришлось искать долго. Словно разъяренная фурия я выскочила на парковку и заметила его, укладывающего спортивную сумку на заднее сиденье «Ренджровера».

Зверь сделал это специально. Толкнул Майка умышленно. Но зачем он сделал это, я не понимала.

– Стой! – крикнула я, быстрым шагом направляясь к нему. Он не остановился, даже не оглянулся, захлопнул заднюю дверь автомобиля и направился к передней.

Ну что за дуб!

– Пауэлл, я с тобой говорю!

Ноль реакции.

Сжав его плечо и вложив всю силу, которая только была у меня, я развернула его и, располагая руки на крепкой груди, припечатала его спиной к его же машине. Зверь взглянул в мои глаза и вопросительно вскинул брови. А затем медленно убрал беспроводные наушники из ушей.

Гадство! Он просто не слышал меня. Но это сейчас не главное.

– Ты бортанул его! – негодующе прорычала я.

Он спокойно опустил голову и взглянул на мои руки, которые все еще лежали на его груди. Такой теплой и рельефной груди. Голубые глаза потемнели, стоило ему заметить помолвочное кольцо с большим камушком на моем пальце.

Нервно сглотнув, я опустила руки.

Он сжал губы, рассеянно оглядывая мое лицо.

– Просто скажи спасибо.

Я задохнулась от новой волны злости, уставившись на его губы, и, клянусь, хотела ударить его головой о дверь машины или… поцеловать.

Нет! Не хочу я его целовать.

– За что? За то, что ты чуть не убил моего парня?

Уголок губ Зверя дернулся, словно он хотел улыбнуться. Пауэлл ни капли не раскаивался, а даже наслаждался тем, что сделал.

– За то, что он наконец сошелся с равным противником. Противостоять мне – ведь не то же самое, что выкручивать руки хрупкой девушке, – холодно отрезал он.

Меня словно молнией поразило.

Я растерянно покачала головой.

– Он… Он не делал этого.

– У меня есть глаза, Утконос.

Получается, что он поступил так с ним из-за меня? Но какое ему вообще дело до приставучей репортерши? Не стал бы он меня защищать, ведь я подпортила его репутацию своим интервью.

Собрав все мысли, которые после его слов вылетели из моей головы, я угрожающе процедила:

– Не смей больше делать этого, даже если у нас и бывают конфликты, это не твое дело!

Он сощурил глаза, лицо его потемнело.

– Вот бы твой парень заботился о тебе так же, как и ты о нем, – небрежно бросил Зверь.

– Что?

Макс вздохнул.

– Он же идиот. Даррелл не уважает тебя и обращается с тобой как с вещью, как можно не замечать этого?

– Да о чем ты говоришь?

– Ни о чем, и мне пора, – отмахнулся он.

Я так сильно разозлилась, что через секунду упрямо надавила на его грудь и прижала его к машине снова. Он отвратительно обошелся с Майком. Говорил всю эту чушь о моем парне, а сейчас пытается просто уйти и сделать вид, будто не в силах уделить разговору со мной и минуты времени.

Зверь заглянул в мои глаза, его челюсть опасно выдвинулась. Он хотел что-то сказать, но я не дала ему этого сделать.