В Гулатинге (сборнике правовых обычаев в средневековой Норвегии) говорится, что наследниками первой очереди являются все законнорожденные дети. То есть дочери, рожденные в законном браке, тоже участвовали в наследовании, хоть и получали имущества в два раза меньше, чем сыновья. Отец выделял дочери приданое, которое было ей вознаграждением за потерю прав на наследство земельного надела и считалось только ее собственностью. В некоторых областях Скандинавии дочь могла претендовать на наследство родителей наряду с сыновьями. А мужчина мог претендовать на престол, даже если королевские предки были у него в роду только по материнской линии.

В случае смерти мужа или развода женщина была единственной и полноправной хозяйкой принесенного ею от родителей имущества. Причем поводом для развода могло быть как недовольство мужа женой, так и наоборот.

Женщина всегда старалась поддерживать связь со своими родственниками и часто в спорных вопросах принимала сторону отца и братьев, поэтому муж не рисковал наносить жене тяжкие оскорбления, чтобы не столкнуться с гневом ее родни. Если у жены были серьезные претензии к мужу, она могла обратиться за помощью к отцу или старшему брату. Мужчину, плохо обращавшегося со своей женой, могли призвать к ответу на тинге (скандинавском и германском народном собрании) и даже убить. Во времена викингов женщины были не только хранительницами очага, древних обычаев и традиций, но и семейной чести. Женщина могла унаследовать пост вождя общины и быть жрицей в местном храме.

В «Песне об Атли» можно наблюдать пережитки матриархальных отношений, когда родство по крови было священно и значило больше, чем брачные узы. Гудрун, мстя за братьев своему мужу Атли, убивает его (и своих) сыновей, угощает мужа блюдом из их сердец, затем убивает его самого и сжигает дворец. В более поздней версии этой легенды, в «Песне о нибелунгах», Кримхильда, наоборот, мстит братьям за то, что они убили ее мужа Зигфрида. Как видите, древняя песня отражает мораль родового (матриархального) общества (братья ближе мужа), а более современная ее версия уже показывает мораль феодального (патриархального) общества, в котором муж ближе братьев.

А вот с расположением мира мертвых у древних скандинавов все сложно.

Все (не побоюсь этого слова) знают, что павших в бою воинов Всеотец Один забирает в свои чертоги – в Вальгаллу. Там в перерывах между боями лучшие воины пируют в компании прекрасных дев – валькирий. Вальгалла – не рай и не ад в нашем понимании, а место расположения армии Одина, которую он поведет на битву, когда наступит Рагнарек (конец мира). Бог забирает примерно половину погибших на поле брани бойцов.

Вторую часть павших в бою забирает в свои владения Фолькванг богиня любви Фрейя. Туда могут попасть и женщины, умершие достойной смертью. В Фолькванге воины также пируют, но нигде не сказано, по каким критериям Один и Фрейя делят погибших между собой.

Еще одним местом пребывания мертвых является Хель (Хельхейм). О нем нам известно в основном из «Младшей Эдды», которая подверглась сильному влиянию христианства, поэтому Хель чем-то напоминает ад. Но вероятно, что на самом деле там все не так печально и страшно, потому что, когда убитого бога весны и света Бальдра встречает Хермод (бог скорости в скандинавской мифологии, посланник Одина), покойный оказывается совсем не опечаленным своей гибелью и улыбается.

Кроме того, в сагах и «Эддах» можно прочитать о том, что мертвые пребывают в курганах. Умершие могли там оставаться вместе с духами предков, а кто-то превращался в драуга, живого мертвеца, слонялся по окрестностям и пугал живых. В песни о Хельги, сыне Хьёрварда, в «Старшей Эдде» говорится, что Хельги пирует у Одина и при этом приезжает к кургану повидаться с супругой. Там же, в «Старшей Эдде», во «Второй Песни о Хельги Убийце Хундинга» мы находим интересный отрывок:

«В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь. Он звался тогда Хельги Хаддингьяскати, а она – Кара, дочь Хальвдана, как об этом рассказывается в Песни о Каре. Она была валькирией». Вот вам и реинкарнация у викингов!

Божества, связанные с культом предков, в Северной Европе

В скандинавской традиции фюльгья представляют собой духа-предка с материнской стороны, хранительницу рода. Ее еще называют «сопровождающая», причем исключительно в женском роде. Она связана с конкретным человеком и передается от предка к потомку. Их может быть несколько, и они являются носителями удачи для человека или всего рода. В этом смысле фюльгьи очень похожи на славянских рожаниц. Фюльгья является помощницей, защитницей, но также может предвещать смерть.

Вера в фюльгью – это «пережиток» тех времен, когда культ праматери рода находил выражение во внутриродовой матрилинейной преемственности (подтверждение которой обнаруживается в скандинавских общинных захоронениях тысячелетней давности: все женщины, погребенные в общинных могилах, состояли в родстве друг с другом, в отличие от мужчин, и это свидетельствует о том, что в те времена муж переходил в род жены, а не наоборот, как это стало принято в эпоху викингов) [31].

В разных источниках фюльгий называют дисами, хотя слово «диса» имеет более широкое значение – это общее название для всех сверхъестественных существ женского рода. Для нас также могут быть интересны исландские «ланддисы» (landdísir) – женские духи земли, что коррелирует с понятием рода как защитника определенной земли, на которой живут его представители.

К. Гундарссон в «Тевтонской религии» связывает дис с древнегерманским культом матрон, то есть «матерей». Он пишет о том, что дисы (германские идисы) первоначально представляли собой обожествленных прародительниц. Таким образом, культ дис является отголоском древней матриархальной религии, распространенной в Германии. Предводительницей дис считается Фрейя, один из титулов которой – Ванадис, «диса из рода ванов». Название мифического кельтского племени «туата де данаан», то есть племя богини Дану, также представляет собой древнюю традицию возведения происхождения племени к первоматери. Лотте Моц, австро-американский ученый, автор множества научных работ в области германской мифологии и фольклора, предположила, что dís было оригинальным древнескандинавским словом для обозначения богини и что позже оно было заменено на ásynja, что означает просто женский род от áss (ас).

Дисы определяли судьбу человека и защищали род или племенного вождя. Этим божествам был посвящен особый храм в Уппсале – Дисарсалль («чертог дис»).

В «Саге о Ньяле» описаны Торгерд и Ирпа, о которых я упоминала ранее, – клановые богини ярлов Хладнира (Норвегия), чьи статуи в полный рост находились в их собственном капище. Когда ярл Хакон сражался с Йомсвикингами, он сделал подношение дисам. В ответ богини появились в бою со стрелами, летящими из кончиков их пальцев. Некоторые семейства имели капище, dísarsalr, в котором регулярно почитались дисы.

Им был посвящен праздник Дисаблот. В англосаксонской Британии он отмечался под названием Modraniht («Ночь матерей») в ночь с 21 на 22 декабря, в Норвегии он приходился на середину октября (видимо, являлся частью Зимних ночей), в Швеции его праздновали в начале февраля. В современной языческой традиции Дисаблот соединяется с Имболком (2 февраля).

Что касается мужских божеств, связанных с культом предков, то К. Гундарссон в «Тевтонской религии» выдвигает предположение, что ими могут быть мифические существа альвы (др. – сканд. аlfar). В раннем Средневековье на территории Швеции и Исландии практиковался аlfablоt (жертвоприношение альвам). Культ альвов слился с поклонением духам-предкам, в результате чего альвы превратились в умерших, похороненных в поминальных курганах и присматривавших за родовыми землями.

Древние славяне

Основной ячейкой общества у славян являлась община, называемая в летописи «род». Она состояла из семей ближайших родственников.

Древние славяне наряду с другими индоевропейскими народами верили в могущественных духов умерших, пребывающих в потустороннем мире. До нас дошли противоречивые представления наших предков о загробном мире. Это объясняется существованием множества славянских племен, обычаи которых разнились, а также влиянием пришедшего на смену язычеству христианства.

В представлении славян потусторонний мир мог находиться и на небе, и на земле за горизонтом, и под землей, и за морем. Но всегда он походил на земной: в нем светит солнце, цветут сады, поют птицы. Люди в нем так же сохраняют семейные и родовые связи.

Отражение этого представления можно увидеть в похоронах знатного руса, описанных Ахмадом ибн Фадланом, арабским путешественником первой половины X века, побывавшим в Восточной Европе. Невольницу, которая вызвалась сопровождать господина в загробный мир, мужчины поднимали на руках над сооружением наподобие ворот, символизирующих границу между мирами. Она осматривала окрестности и говорила: «Вот я вижу своего отца и свою мать… Вот все мои умершие родственники, сидящие… Вот я вижу своего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним и мужи, и отроки, и вот он зовет меня, – так ведите же меня к нему».

Надо сказать, что ритуал, описанный Ахмадом ибн Фадланом, очень напоминает погребальный обряд скандинавов того времени.

Отголоски давних верований мы можем услышать в северорусских похоронных причитаниях:

Вы встречайте-ко, родители
Моего кормильца батюшка!

Древние славяне считали своих умерших божествами, покровителями, могущественными помощниками. Славяне верили в посмертную жизнь души на земле и в то, что душа могла воплощаться в природные явления (ветер, огонь, мороз), растения и животные.

Мотив перевоплощения, а также возвращения на землю и перерождения мы встречаем в причитаниях:

…Хоть чистым полюшком лети да черным вороном,
Ко селу лети ведь ты да ясным соколом,
Ко крылечушку скачи да серым заюшком,
По крылечку беги да горносталюшком;
Не убоюсь того, белая лебедушка,
Выду, стречу на крылечике пареном,
С тобой сдию тут я доброе здоровьице
По новым сеням поди да добрым молодцем…

По верованию белорусов, душа ветром врывается в трубу и стонет, прося поминовения.

Наши славянские предки (как и другие индоевропейские общности) считали, что человек произошел из земли. Следы верований о переселении душ умерших в растения и животных сохранились в сказках как у восточных и западных славян, так и у балтийских народов. Сюжеты этих повествований варьируются, но чаще всего мы встречаем рассказ о том, как злая мачеха убивает падчерицу (или корову, ассоциирующуюся с матерью, как в сказке «Хаврошечка»), и на могиле вырастает дерево. Для народной традиции характерно обращение сирот за помощью к умершим родителям. Например, помощь в защите от внешних врагов, описанная в «Повести временных лет»: «…Предивно бысть… и человеци глаголаху яко навье бьют Полочаны…»

Также древние славяне верили, что умершие могут жить там, где жили при жизни, и даже в своем доме.

Стоит заметить, что такое отношение к умершим сохранилось и во время христианства. «Михалка князя (Юрьевича) удариша ратним двема копьи в стегно, а третьим в руку, но Бог молитвою отца (умершего) его избави от смерти». Мы знаем, что князь Юрий Долгорукий не был причислен церковью к лику святых, тем не менее его молитвам приписывается избавление от смерти.

У каждого рода есть так называемые первопредки – родоначальник и родоначальница. Мужской первопредок идет по линии отца и всех мужчин (отец, дедушка, прадедушка, прапрадедушка и т. д.), материнский – по линии матери и всех женщин (мама, бабушка, прабабушка, прапрабабушка и т. д.). В прошлые века их называли «святыми родителями».