– Ее нет. – Гудвин смотрел на него, тяжело дыша, весь в снегу. – Оттуда никто не возвращается.

Он подтянул к себе мамину сумку, лежавшую на земле, вытащил из нее пакет с артефактом и убрал в карман. Все это время Гудвин не сводил взгляда с Антона, будто опасался его, но, когда он заговорил, голос его был спокойным:

– Гудвин знает все – так ему положено по роли. – Он криво усмехнулся. – Я знаю, что мать оставила тебе подарок. Знаю, что обращаться со своим даром ты не умеешь и вряд ли научишься, несмотря на это шоу. Знаю, где ты живешь. Поэтому… Тебя, конечно, попросят описать, как я выгляжу. Надеюсь, у тебя плохая память.

Антон с рычанием вытянул руку, и снег снова поднялся в воздух, но в этот раз – медленно, будто весил тонну.

– Впечатляет, – фыркнул Гудвин и с трудом встал. – Стража будет в восторге.

Отряхнув пальто, он пошел к выходу из двора – через желтую арку, украшенную колоннами, туда, где даже ночью тихо шумел проспект. Антон попытался остановить его, сбить снегом на землю, заставить рассказать, куда делась мама. Но снег упрямо висел в воздухе без движения, и, пока Антон умолял его подчиниться, Гудвин толкнул решетку, закрывавшую арку, и скрылся из виду.

Плечо очень устало. Пришлось опустить руку, и снег упал. Антон подполз к тому месту, где была дверь, и лег на развороченной земле тихо, как мышка. Надо просто подождать. Все будет хорошо, так часто говорит мама, и он должен ей верить.

Она сейчас откуда-нибудь появится и заберет его домой. Велит переодеться в теплую сухую одежду, а сама поставит чайник на кухне, разогреет замороженные сырники. Антон почитает ей стихи из своей любимой книжки, а потом они заснут рядом.

Увы, ничего этого не произошло. Счастливые моменты навсегда остались в прошлом, а будущее было холодным и сумрачным. Шли годы, Антон рос, и как бы он ни искал Гудвина, тот больше ему не явился.

Гудвин считает, что мир и все, что в нем есть, принадлежит ему. Но буря близко. Скоро девочка, которая все изменит, сможет сказать: «Да, Тотошка, мы больше не в Канзасе». Пока что она занимается своими делами и не знает: буря подхватит ее и перенесет туда, где тайные сады и фонтаны, где у домов есть колонны и желтые стены.

Тучи уже сгущаются. Скоро пойдет снег.

Глава 1
Ты – никто, и я – никто

Ты, в коричневом пальто,
я, исчадье распродаж.
Ты – никто, и я – никто.
Вместе мы – почти пейзаж.

Иосиф Бродский

Если хочешь продать вентилятор, объясни клиенту, что к лету стоит готовиться в феврале. Торговля – хитрое, но понятное искусство. Я целое утро говорила по телефону, рука отваливалась, но я только крепче сжала его и страстно продолжила:

– Каждая девочка – маленькая принцесса, достойная самого лучшего. А зубные щетки этого бренда действительно лучшие, посмотрите отзывы! Я купила одну племяннице, и она теперь бегом бежит чистить зубы, а раньше ее было не заставить.

Никаких племянниц у меня не было, но это мелочи, главное – эффект. Я заранее глянула историю заказов клиента: он часто покупал милые девчачьи товары, и я остро позавидовала его дочери. В двадцать лет глупо завидовать тем, кому от силы пять, но…

– Эти щетки у нас есть в разных оттенках: лиловый, мятный, розовый. Какой бы понравился вашей дочери?

Голос в телефоне ответил, что она почему-то любит все зеленое, и я почувствовала: клиент сдается. Он оформил на сайте заказ на простую электрическую щетку для детей, а я пыталась продать ему щетку чуть дороже. Дело, кажется, шло неплохо.

Я отправила клиенту ссылку на оплату суперщетки мятного цвета и болтала с ним, пока он переводил деньги. Потом горячо поблагодарила его, оформила доставку и торжествующе хлопнула ладонью по столу. Я получаю два процента от каждой покупки, на которую уговорила клиентов. Это немного, но еще пара месяцев – и я точно накоплю на новую куртку. Правда, зима уже закончится… Наверное, лучше выбрать кроссовки, мои еще осенью развалились. Я глянула в таблицу заказов и набрала номер следующей клиентки.

– Спасибо, что оформили заказ на наушники. Кстати, у нас акция на роскошное средство для их очистки. Высылаю вам ссылку в мессенджер – посмотрите, какой высокий рейтинг! Это средство выиграло престижную награду, и… Да? Отлично. Тогда к оплате будет…

Готово! Новых заказов не было, и я пошла к древнему электрическому чайнику, примостившемуся на груде документов. Мы торгуем техникой, но весь наш крохотный офис пьет из чайника, который, наверное, еще помнит Ленина. Тогда ведь были электрические чайники? История – не моя сильная сторона.

Я обдумывала, как уломать начальство поменять чайник, и тут босс выглянул из своего уголка.

– Вам заварить? – услужливо спросила я: разговор, в котором будет просьба, лучше начать с чего-то приятного.

– Нет. Шатрова, зайди ко мне в кабинет, – сказал Кирилл и скрылся.

Ну уж, «кабинет» – это громко сказано, но… Неужели он меня все-таки повысит? Во рту пересохло, сердце заколотилось. Меня еще ни разу не повышали, все-таки первая работа, но в фильмах обычно с этого и начинается. Начальник зовет героя в кабинет – правда, в шикарный, а не в угол за шкафом – и делает предложение, от которого невозможно отказаться.

Дальнейший диалог я разыграла в голове, пока огибала шкаф и усаживалась на стул, из которого грустно торчали куски поролона.

«Таня, ты невероятно эффективный менеджер по продажам. Я хочу предложить тебе перейти на полный рабочий день и получать в два раза больше денег».

«Нет, я не могу задерживаться до вечера, у меня учеба, я ведь просто тут подрабатываю. Но если вы будете платить в три раза больше, я готова пойти на жертвы».

А дальше будем торговаться, пока не договоримся. Я почувствовала, как улыбка наполняет меня изнутри, но не позволила ей добраться до лица. У меня был козырь: Кирилл не знал, что учебой на вечернем отделении строительного колледжа я не очень дорожу. Образование ведь и нужно для того, чтобы найти работу, а я, вон, уже нашла. Я сложила руки на коленях, всей своей позой выражая почтение к боссу.

– Перейду сразу к делу. – Кирилл подвинул свой древний монитор так, чтобы он меня не загораживал. – Ты очень энергичная, и это прекрасно, но нам надо расстаться.

– Что?

– Когда ты поступала к нам, вакансия была проще некуда: перезванивать клиентам, чтобы назначить время доставки. Так?

Я кивнула, совершенно выбитая из колеи, а он продолжал:

– Это ведь была твоя идея! Ты предложила во время звонка предлагать клиентам дополнительные услуги. Я согласился платить тебе два процента от цены любого товара, который ты продашь на звонке. Думал, ты будешь предлагать батарейки, салфеточки. И что?

– И я принесла вам столько дополнительных продаж, что вы поражены?

– Да, Татьяна, в этом и проблема! Ты ухитряешься половине из тех, кто оформил заказ на сайте, продать что-то, что они не планировали купить. Да ты мертвого уговоришь самого выбрать себе прощальный венок!

Я с благодарностью кивнула, и Кирилл взвыл:

– Это не комплимент, балда! У нас маленький город, мы – маленькая фирма, нам трудно конкурировать с большими продавцами электроники. Но главное в жизни – это доверие, а нас помнят еще со старых времен. Не надо решать за людей, что им надо, ты не самая умная!

Ну, доверие – это же не синоним замшелой отсталости, а наша фирма даже оплату принимала только наличными курьеру.

– С тех пор, как я работаю, прибыль выросла, – выдохнула я, лихорадочно думая, как обратить дело в свою пользу.

Переживать буду в одиночестве, пока что надо собраться и выиграть эту битву.

– Да ты даже учишься не на маркетолога, а на кого-то там…

– На архитектора.

– Вот!

– Я предлагаю то, что и сама бы с удовольствием купила. И я знаю наш ассортимент лучше всех, кто принимает звонки, я…

– Помолчи. Я вчера был на дне рождения у приятеля. Он сказал, что заказывал у нас простую стиральную машину, а какая-то девица вцепилась в него, как бульдог, и в результате он заказал машину с сушилкой.

О, я помнила этот звонок.

– Но та модель – это же мечта! Он сам согласился, что сушилка – потрясающая вещь! Она ему не понравилась?

– Понравилась. Но слушай… – Кирилл замялся, и я похолодела. Не может же он правда уволить меня? – Мы разговорились, и его дочка сейчас ищет первую работу. Сама знаешь, как в городе с этим обстоят дела. Он просил взять ее, сказал, что с ответами по телефону она отлично справится. Я ее знаю: послушная, вежливая, без этих твоих вечных идей. Уверен, твой дар убеждения пригодится где-нибудь еще. Лишних вакансий у меня нет, надо с кем-нибудь расстаться, а от твоего энтузиазма мне не по себе. Она готова в понедельник приступить, так что положенные две недели я тебе дать не могу, но… – Кирилл вытащил из стола пять тысяч рублей и подвинул ко мне. – Вот, бери.

Ну, нет. Это была лучшая подработка, на которой я оказывалась, тут было чисто, тепло, никто не оскорблял, платили вовремя, и я просто не могла позволить себе ее потерять. Я навалилась на стол, преданно глядя ему в глаза.

– Кирилл, я обещаю ничего больше не продавать по телефону.

– Мне-то что? Я уже все решил, ты уволена.

Похоже, он был настроен серьезно, и я прибегла к проверенному средству: к обещаниям выгоды.

– У меня столько идей, как улучшить наш сайт! Разрешите я покажу?

Я повернула его монитор к себе и защелкала мышкой. Следующие минут десять я расписывала, как много еще могу сделать, – и все это совершенно бесплатно, точнее, за нынешнюю зарплату. И никаких больше продаж по телефону! Кирилл меня не прерывал. Когда я выдохлась, он задумчиво откинулся на спинку стула.

– Зачем тебе это? – Его гнев, кажется, поутих. – Получаешь ты мало. Серьезно, Татьяна, у тебя перебор энтузиазма.

– Значит, вам повезло. – Я умоляюще улыбнулась. – Вы увидите, я буду очень полезной.

Кирилл тяжело вздохнул и убрал со стола пятитысячную купюру. Я постаралась не слишком жадно провожать ее взглядом.

– Ладно, Татьяна, буду за тобой следить. Иди, работай. Нервы у тебя, конечно, железные. Девчонки в твоем возрасте обычно такие очаровательные наивные дурочки, но не ты, да?

Вот бы хоть денек побыть очаровательной дурочкой! Надеть каблуки, мечтательно посидеть в кафе с огромным капучино. Я дошла до угла шкафа, когда Кирилл меня окликнул:

– И позови-ка Васю.

Похоже, Кирилл очень дорожил своим другом: ради его дочки все же придется кого-нибудь уволить. Я едва скрыла торжествующую улыбку. Спаслась с самого дна! Васю жаль, но лучше он, чем я. Жизнь – это джунгли, где каждый сам за себя.

Дома у меня тоже джунгли, хоть и находятся они в обшарпанной квартирке пятиэтажки. Ева подхватила мамино знамя цветовода и водрузила его на новые высоты. Все столы и подоконники теперь уставлены глиняными горшками и замшелыми стаканчиками, где подрастает очередной черенок, а воздух влажный, как в тропиках. Мама разводила цветы, потому что скучала по деревенскому дому, а Ева в «зеленом раю» чувствует гармонию с природой, или женскую энергию, или что-то еще из своих любимых словечек. В общем, ей почему-то нравится ухаживать за растениями, втиснутыми в горшки, как мы втиснуты в эту квартиру.

Стоило мне переступить порог, я услышала музыку бамбуковых колокольчиков. Значит, Ева медитирует, а может, делает расклад Таро. Голова у меня по-прежнему была занята тем, что двух процентов от продаж я лишилась, а значит, надо где-нибудь раздобыть еще денег. Потом я, конечно, уложу Кирилла на лопатки блестящими результатами преобразований на сайте и уломаю поднять мне зарплату. Но на это нужно время, а пока что… Я уныло бросила сумку на пол, пошла на кухню – и остолбенела. Сделала глубокий вдох. И еще один.

– Ева! – позвала я и с трудом сделала голос мягче. – Иди сюда.