– Сейчас только шесть, – сказал Пол, оглядываясь через плечо на церковные часы, отчетливо видневшиеся в бледных летних сумерках. – Я не могу ждать.

– Ну что ж, поскольку вы постоянный покупатель – книг, – с нажимом произнес Аарон, – пойду вам навстречу. Спускайтесь вниз без четверти семь, а я зайду снаружи и встречу вас там. А пока мне нужно заняться своими делами. – И он ушел, опустив голову и, по обыкновению, вперив единственный глаз в землю.

Пол, несмотря на то что якобы спешил, был не так уж недоволен тем, что Аарон ушел и что впереди у него целый свободный час. Легкими шагами он вошел в лавку и в свете газовых рожков, горевших даже днем, так как внутри было слишком темно, увидел улыбку Барта. Чувствительный и молчаливый Бикот покраснел. Он достаточно хорошо знал, что его явное восхищение Сильвией Норман не осталось без внимания Таузи и краснолицей служанки Деборы Джанк, которая заправляла всем в этом доме. Впрочем, он не особо переживал из‐за этого, потому что оба работника были преданы Сильвии и, зная, что она отвечает на чувства Пола, ничего не говорили хозяину. Бикот не мог позволить себе враждовать с ними, да и не хотел этого делать. Барт и Дебора были грубыми и простыми людьми, но преданными и добрыми сердцем.

– Есть новые книги, Барт? – спросил Пол, подходя к продавцу с блуждающим взглядом: он надеялся, что Сильвия вынырнет из темноты, чтобы усладить его истосковавшиеся глаза.

– Нет, сэр. У нас ведь не бывает новых книг, – бойко ответил Таузи. – Разве что подержанные прошлогодние новинки. Но, Бог с вами, мистер Бикот, в них нет ничего нового, кроме переплетов.

– Вы суровы, Барт. Я вот тоже надеюсь стать писателем.

– Писатели нам нужны, сэр. Нынешних‐то по большей части и писателями не назовешь, ведь они не пишут ничего нового. Но мне нужно наверх. Мисс Сильвия просила дать ей знать, когда вы придете.

– Ах да… э-э-э… то есть… Она хочет посмотреть на фотографию моего старого дома. Я обещал ей показать. – Пол вынул из кармана сверток. – Нельзя ли мне самому подняться?

– Нет, сэр. Это было бы неразумно. Старик может вернуться, и если узнает, что вы были в его комнатах, – Таузи кивнул на потолок, – с ним будет припадок.

– Почему? Не думает же он, что я охочусь за серебром?

– Господь с вами, сэр. Нет, дело не в этом. Все ценное – серебро, золото, драгоценности и тому подобное – находится там, внизу. – Барт кивнул на пол. – Но мистер Норман не любит, когда люди заходят в его личные комнаты. Он уже много лет никого туда не пускает.

– Возможно, опасается потерять самую прекрасную драгоценность, которая у него есть.

Таузи, что называется, схватывал все на лету.

– Он не так ценит ее, как следовало бы, сэр, – сказал он угрюмо. – Но я знаю, что он ее любит и хочет оставить богатой наследницей. Когда он отправится в мир иной, мисс Сильвия получит кругленькую сумму. Надеюсь только, – добавил Барт, лукаво глядя на Пола, – что тот, кто возьмет ее в жены, не промотает скопленное стариком.

Бикот покраснел еще сильнее от столь прозрачного намека и собрался было что‐то возразить, но в этот момент из боковой двери в лавку вбежала грузная краснолицая женщина.

– Ну вот, – сказала она, по‐детски хлопнув в ладоши, – я же слышу, его голос, вот и говорю мисс Сильвии, а она‐то сидит и шьет, и шьет‐то как! прям загляденье… Ну так вот, значит, я ей и говорю: «это он», а она‐то закраснелась вся и говорит: «Дебора, сердце у меня так стучит, так стучит, ничего не слышу». А я и говорю…

Тут у женщины перехватило дыхание, и она снова хлопнула в ладоши, словно боясь, что ее перебьют. Но Пол все же перебил, зная по опыту, что стоит Деборе снова заговорить, она будет тараторить до тех пор, пока ее не остановят.

– А нельзя ли мне подняться к мисс Норман? – спросил он.

– Убейте меня, растопчите, – торжественно сказала Дебора, – но наверх я вас не пущу. Хозяин вышвырнет меня на улицу, осмелься я позволить вам, пусть и такому невинному, подняться по этой самой лестнице.

Пол давно знал, как предубежден старый книготорговец в этом отношении. За все шесть месяцев, что он был знаком с Сильвией, ему ни разу не разрешили подняться в комнаты. Было странно, что Аарон столь непреклонен в этом, но, соединив это с его опущенными глазами и испуганным видом, Бикот заключил, хотя и без особых оснований, что старику есть что скрывать. Более того, Норман кого‐то боялся. Однако юноша не стал спорить, предложив вместо этого другое место встречи.

– А не могу ли я увидеться с ней в подвале? – спросил он. – Мистер Норман сказал, что я могу спуститься и подождать его там.

– Сэр, – сказала Дебора, делая шаг вперед, как спотыкающаяся лошадь в конке, – только не говорите мне, что вы хотите что‐то заложить.

– Да, собираюсь, но не стоит никому об этом рассказывать, – тихо ответил Пол.

– Здесь только Барт, – воскликнула Дебора, бросив суровый взгляд на худощавого остролицего молодого человека, – и, если он вздумает проболтаться о ваших делах, я сама вырву ему язык, уж не извольте сомневаться. Готовлю его себе в мужья, – ведь я не из тех, кто привык брать все готовое, – и он женится на мне, клянусь всем святым, если будет хорошим мальчиком и не будет болтать о том, что его не касается.

– Я и не думал болтать, – пообещал Таузи, подмигнув Бикоту. – Господь с вами, сэр, не раз видел, как такие благородные джентльмены, как вы, закладывали здесь вещи, – он снова кивнул на пол, – да и дамы тоже, но…

– Попридержи язык! – закричала Джанк, качнувшись к нему, словно корабль, терпящий бедствие. – Судишь о том, о чем не тебе судить, черт бы тебя побрал. Пойдемте, мистер Бикот, туда, в дом старого дьявола – ибо им он и станет, когда пробьет семь.

– Не подобает так говорить о хозяине, – запротестовал Пол.

– Мне‐то не подобает? – неожиданно громко фыркнула служанка. – А кому ж тогда подобает, сэр? Я здесь двадцать лет – и горничная, и няня, и подруга, и скромная доброжелательница мисс Сильвии. Пришла в этот дом в десять лет сопливой девчонкой, и, значит, теперь мне тридцать, не отрицаю. Ну и что, все равно еще не поздно выйти за Барта – пусть ему всего двадцать, зато скверный характер потянет еще на столько же. Я знаю хозяина как облупленного: пока светит солнце, лучше человека на свете не сыщешь, но стоит только зажечь газ, и он превращается в сущего дьявола. Барт, займись делом, а то, ишь, уши свои длинные навострил. Не потерплю, чтобы муж уши развешивал, вы уж поверьте. Сюда, сэр. Осторожнее, ступеньки.

К этому времени Дебора уже провела Пола в темный угол за стойкой и открыла люк в полу. Он увидел деревянные ступени, ведущие вниз, в темноту. Но мисс Джанк схватила с верхней ступеньки фонарь, зажгла его и быстро спустилась вниз, держа его над своим красным лицом и взъерошенными волосами. Откуда‐то снизу послышался ее голос, зовущий Бикота.

– Идите же!

Он поспешил за ней и вскоре оказался в подвале. Вокруг было темно, но Дебора зажгла пару газовых рожков и, подбоченясь, повернулась к гостю.

– А теперь, сэр, нам с вами надо поговорить по душам, – сказала она, задыхаясь. – Вы принесли что‐то в залог, не так ли? Из чего я делаю вывод, что вы не поставили на колени своего властного папашу.

Пол уселся на неуклюжий стул красного дерева у простого дощатого стола и уставился на служанку.

– Я никогда не рассказывал вам о своем отце, – произнес он с удивлением.

– О, нет, конечно, нет, – мисс Джанк покачала головой. – Я же дитя неразумное, не стою того, чтобы мне что‐то говорили. Но вы рассказали мисс Сильвии, а она мне, ведь она все рассказывает своей Дебби, прелестный цветок, благослови Господи! – Она указала грубым красным пальцем на Пола. – Если бы вы были обманщиком, мистер Бикот, я бы сию же минуту растоптала ваш труп, даже если бы мне пришлось умереть за это в Олд-Бейли.

Видя, что Дебора снова набирает в легкие воздух, Пол воспользовался моментом.

– У меня нет никаких причин скрывать, и… – начал было он.

– О, нет, конечно, боже упаси, прошу прощения, сэр. Но шесть месяцев назад, когда вы здесь появились, я говорю мисс Сильвии: «Глазами‐то так и стреляет на тебя, моя лилия», а она мне: «О, Дебби, он мне так нравится». А я ей: «Моя прелесть, он выглядит джентльменом до мозга костей, но это хуже всего, так что посмотрим, не лжец ли он, а то не разбил бы тебе сердечко».

– Но я не лжец… – опять попытался вставить слово Бикот, однако его снова прервали.

– Да я и сама знаю! – выпалила Джанк, снова уперев руки в бока. – Неужели вы думаете, сэр, что я позволила бы вам полюбить мою красавицу и ходить сюда, не разузнав, что вы не Иуда или Иезавель? Только не я – чтоб никогда больше не выпить мне на ночь капельку пива. Все, что вы рассказали мисс Сильвии о своем безумном папаше и любящей мамаше, она передала мне. Нравится вам это или нет, – воскликнула Дебора, воздев красный палец, – но мисс Сильвия обо всем рассказывает старой глупой Дебби! Вот я и говорю Барту: «Если любишь меня, Барт, поезжай в Уоргроув, где бы он ни был, если только он в Англии, в чем я сомневаюсь, и если он… то есть вы… наговорил ей неправды, то сейчас же вылетит отсюда. Сама вышвырну – пусть меня потом полиция в суд тащит». И вот, Барт отправился в Уоргроув и узнал, что все правда, а значит, вы джентльмен, сэр, если таковые вообще когда‐либо существовали, несмотря на вашего безумного папашу, так что, надеюсь, вы женитесь на моей лилии и сделаете ее счастливой, благослови вас Господь! – И Дебора всплеснула большими веснушчатыми руками над головой Пола.

– Все это правда, – добродушно сказал молодой человек. – Мы с отцом не очень ладим, и я приехал, чтобы сделать себе имя в Лондоне. Но, Дебора, ведь я все равно могу оказаться негодяем.

– Ну уж нет, – горячо возразила служанка. – Да ведь Барт повсюду ходит за вами, и мы с ним знаем все о вас и о том местечке в Блумсбери, и о том, куда вы ходите, и о том, куда не ходите. И вот что я вам скажу, сэр, – она угрожающе подняла палец, – если бы вы оказались не таким, как следует, то не видать бы вам моей красавицы как своих ушей. Нет, даже если пришлось бы вымыть пол вашей голубой кровью – потому что она действительно голубая, если то, что Барт узнал о каменных статуях в церкви, все правда!

Несколько минут Бикот молчал, глядя в пол, удивляясь, как сам обо всем не догадался. Часто ему казалось странным, что такая верная и преданная пара слуг, как Барт и Дебора, одобряют его ухаживания за Сильвией и скрывают их от своего хозяина, ничего о нем не зная. Но, судя по рассказу женщины, в котором он не видел причин сомневаться, эти двое не успокоились, пока не убедились в его порядочности и правдивости его слов. После этого они позволили ухаживаниям продолжаться, и Пол похвалил их про себя за такт, с которым они позаботились обо всем, не задавая ему вопросов напрямую.

– И все же странно, что вы хотите, чтобы она вышла за меня замуж, – высказал он вслух новую мысль, пришедшую ему в голову.

Мисс Джанк дала на это странный ответ.

– Да я буду только рада, если она выйдет за порядочного человека, тем более за настоящего джентльмена, как вы, с каменными статуями в церкви, да еще и красивого, хотя, как по мне, чересчур смуглого. Мистер Бикот, двадцать лет назад, когда мне только исполнилось десять, я приехала сюда нянчить малышку, моего любимого ангела – ее матушка тогда скончалась и отправилась к ангелам на небеса, играть на арфе. За все эти годы ни один молодой человек не поднялся по этой лестнице, кроме мисс Сильвии и Барта, который появился у нас пять лет назад, сущим сорванцом. И верите ли, мистер Бикот, – я знаю о старике не больше, чем вы! Он подозрительный, вечно всем недоволен, а уж темноты боится так, что того и гляди помрет от страха.

– Чего же он боится?

– А и в самом деле, чего? – многозначительно протянула Дебора. – Может быть, полиции, а может быть, призраков, но, будь то призраки или полиция, ведет себя совсем не так, как следует порядочному человеку, каковым, боюсь, он вовсе и не является.