Воскресный день больше всего хорош, наверное, вот этой утренней неспешностью. Самые лучшие часы!.. Ребята, наверное, тоже ощущали примерно то же самое. Позавтракав, они пошли по каким-то неинтересным мне делам, а меня вдруг так потянуло увидеть Любу… Без всяких скользких и хитрых мыслей, просто увидеть, и все. Быстро собрался, подкатил к дверям 312-й комнаты, стукнул…

Заперто. И никого.

Странно – я почему-то никак не рассчитывал на такой вариант. Куда все подевались?..

Конечно, ответа на вопрос у меня не было. Стуканув для порядка несколько раз, я медленно зашагал прочь, спустился, вышел из здания, еще не имея ясного плана.

Что делать?..

И тут змейкой скользнула мысль: а не рвануть ли к Алисе?.. Она же сказала: заходи!

Она-то сказала, но у меня своя голова. И она подтвердила то разумное, к чему пришла прежде: здесь либо все, либо ничего. Закон исключенного третьего. Либо все остальные девки-бабы перестают быть для тебя, либо не мешай девушке строить судьбу. Уйди с горизонта.

Это не такая простая мысль, как может показаться. То есть, формально-то что сложного?! А вот психологически… Я чувствовал, как непросто мне будет одолеть себя. Но я, конечно, справлюсь.

И с таким выводом я прогулялся до гастронома, приобрел кое-какие продукты, затем отдельно побаловал себя, зайдя в кафетерий. Отведал там стакан кофе с молоком и четыре пончика, которых, если бы бесплатно, наверное, можно было сотню слопать, настолько они были вкусные. Что же касается кофе…

В начале 70-х годов советская внешняя торговля внезапно завалила страну натуральным зерновым кофе, который раскупали довольно умеренно, ибо это было недешево. Зато уж кто мог себе позволить, тот наслаждался! В продаже возникли кофеварки так называемого «гейзерного типа»: замысловатого вида сосуды, в виде двух усеченных конусов с резьбовым соединением… Но для общепита такой продукт как импортный зерновой кофе был дороговат, конечно. А уж всяких суррогатов-заменителей хватало. В данном случае употребленный мной напиток содержал настоящих кофейных зерен процентов, должно быть, на тридцать-сорок, но в принципе годился.

Между прочим, я сегодня был дежурным по комнате. Так что в мои обязанности входило и приготовить нечто незамысловатое – обед-не обед, а так, чтобы всегда было чем подзаправиться. Поэтому, прибравшись в комнате, я начал кулинарить. Обревизовал наши продуктовые запасы, прикинул, что мне из них сварганить…

И в этот момент в комнату ввалился Витек.

С самого первого взгляда я понял: беда!

На лице моего дружка отчетливо читалось если не отчаяние, то смятение, и видно было, что стремился он ко мне как старовер к Беловодью. Уже привычка! Есть проблема – надо бежать с ней к Ваське, он решит. Дельфийский оракул, блин.

– Что-то случилось? – без предисловий спросил я.

– Случилось, – выдохнул он, валясь на свою кровать.

– Излагай.

– Да… – расфокусированный взгляд блуждал, и мысль не удавалось собрать в систему: – да как сказать… Давай начну с конца, а то непонятно будет…

– Нет, – пресек я. – Давай в хронологическом порядке.

– Да?.. Ну ладно. Значит, в хронологическом…

В данном порядке это выглядело так.

Согреваемый мыслью о сэкономленных трех копейках, Витек на трамвае пригромыхал на толкучку, расположился примерно на знакомом месте, включился в процесс…

– И ведь поначалу так все хорошо пошло! Как нарочно!..

На самом деле, все поперло так, как будто ангел завис над моим дружком, осенил незримыми крыльями. Чуть ли не блок сигарет (разных) улетел за полчаса, и какой-то чудак купил аж три красивых ручки. Зачем – непонятно, да и какая разница! Счастливый форс-мажор.

Витька торжествовал.

И здесь…

– Ты понимаешь, – сильно горевал он, – это у меня за спиной! Если б я сразу видел!.. А тут сзади!

Сдержанно-деловитый гомон рынка за Витькиной спиной взорвался криком:

– Стой! Стой! Пашка, держи гада! Счас уйдет!

И топот, грохот!

Витек резко развернулся – и увидал, как парень в джинсовом костюме бешено мчится сквозь толпу, кого-то сшибая с ног, сшибая ящики, топча товар, разложенный на подстилках – а за ним двое в штатском, один сзади, второй наперерез.

– Ты чо творишь, падаль?! – взревел свирепый бас.

Тот, что бежал наперерез, успел первым. Четкая подсечка – как у футбольного защитника-грубияна – и джинсовый, взмахнув руками, порхнул наземь, по пути сбив с ног отчаянно завизжавшую тетку.

Ругань, мат полыхнули до небес.

Двое набросились на поверженного, заломили ему руки за спину.

– Спокойно, граждане! – задыхаясь, крикнул один из них. – Уголовный розыск! Задержан преступник!..

– Товарищи! – вдруг заблажил задержанный, беспомощно барахтаясь под весом двух крепких парней, – это ошибка! Вы ошиблись, товарищи офицеры!..

– Тамбовский волк тебе товарищ! – прорычал один из оперов.

Уже в эти секунды Витек растерялся. Черт! А вдруг возьмут?! – мелькнуло в голове. И деньги! Деньги в кармане!..

Может, это бы так и осталось испуганной мыслью, но на помощь к коллегам неслись еще двое сотрудников с двух сторон.

На запястьях лежащего защелкнулись наручники. Один из двух поймавших вскочил, обратился к двум подбежавшим:

– Сообщник вон туда рванул! В желтой рубашке такой, заметной… Свисти!

Немедля прозвучали два коротких свистка, и как из-под земли невдалеке возникли милиционеры в форме, бегущие сюда.

Витькины мысли заметались лихорадочно. Что делать?! В мгновенье ока он выхватил деньги из кармана, сунул в сумку, а сумку… Куда?!

А! Вот!

Метрах в трех кусты жимолости и боярышника образовывали очень густые, плотные заросли. Витек пулей метнулся туда, кинул сумку, отпрянул…

Ну лучше не бывает! Ничего не видать!

Он очень вовремя это сделал.

– Стоять! Граждане, оставайтесь на местах! Проверка документов… Стой! Все по местам, кому сказано?!

Так вразнобой горланили и форменные менты и опер в штатском, успевая ловко обыскать задержанного, который ныл, кривляясь и придуриваясь:

– Товарищ майор, да говорю же, мимо кассы!.. Вы меня по беспределу винтите, хоть всего обыщите, ничего нет!

– Мой майор тебе в рот не полезет, – огрызнулся сыщик, наверняка что-то вроде старлея, максимум капитана. – Молчи!

– Да говорю же, пустой номер!..

– Заткнись, я сказал! Вот щас зашкварим о петушиную шконку, будешь потом всю жизнь раком вставать…

Витька стоял столбом, разинув рот, слушая этот поучительный диалог, как вдруг перед ним, как чертик из коробочки, возник молодой белобрысый сержант:

– Здравствуйте! – он даже откозырял по всем правилам. – Младший сержант Кузнецов. Предъявите ваши документы, пожалуйста!

И мой приятель возблагодарил все известные ему высшие силы за то, что утром стал искать студенческий билет – зачем, и сам не знал. Просто испугался, что мог потерять, представил беседу в деканате, при том, что еле-еле протиснулся на химфак… И от испуга взял билет с собой для надежности.

Сейчас и предъявил данный документ младшему сержанту Кузнецову.

Блюститель взял, с неудовольствием поизучал.

– Студент, значит, – неохотно признал он после сурового исследования фото, подписей, печатей.

– Политехнического института! – с достоинством подчеркнул Витек. – Химический факультет.

– Химик!.. А что тут делаем?

– Да хотел к учебному году что-нибудь присмотреть, приодеться. Надо же соответствовать!.. Первый курс, только поступил, учеба как праздник.

– Приодеться… А разве не знаете, что на данной территории осуществляется незаконная торговля?

Когда жизнь прижимает, Витек умел делаться толковым:

– Да понятия не имел, товарищ сержант! Откуда мне знать?! Народ здесь всегда толчется, торгует чем-то, ну я и пришел. Просто интересно стало. Думаю, похожу, посмотрю, что есть… Все равно, как в кунсткамеру!

Младший сержант неодобрительно покачал головой. Наверное, хотел добавить еще нечто-то нравоучительное, но тут его окликнул старший по званию:

– Кузнецов! Подойди сюда.

Страж сунул Витьке билет, ни слова не говоря. И поспешил к позвавшему его старшине.

Ну, кажется, пронесло!..

Но сунуться в кусты было никак невозможно. И сотрудники угрозыска и постовые толклись рядом, еще проверяли документы у разных граждан… И тут младший сержант Кузнецов, чтоб ему пусто было, поднял голову, увидел Витьку.

– Ушаков! – воскликнул он. – А ты чего торчишь как монумент Петру Великому? Ждешь кого-то? Сообщника?!

Витек трухнул:

– Да что вы, товарищ сержант! Просто…

– Просто кошки родятся. Дуй отсюда, пока не забрали!

Пришлось уйти. К Кате топать после душевных потрясений не особо-то и хотелось, но Витька все-таки поперся. Но судьба ведь штука такая… Раз не хотелось, то и не будет: дома никого не было. Витек несколько раз звонил в дверь, но никто не открыл. Потоптавшись, ушел, не солоно хлебавши.

На рынке все еще продолжалось затихающее брожение. Форменные голубые рубашки отпугивающе маячили в гражданской толпе… Битый час наш коммерсант не решался подойти к тайнику, и в общем-то был прав. Брюхо стал щемить голод, Витек сходил в ближайший кафетерий, перекусил «каким-то говном», как он самокритично выразился. Наконец, торговая площадка почти опустела, милиция исчезла. Витька устремился к зарослям. Огляделся. Вроде бы вокруг спокойно. Он сунулся в кусты…

Сумки не было.

Глава 3

Я перебил:

– Ты хорошо смотрел?

– Да лучше некуда, – уныло откликнулся Витек.

Он подробно рассказал, как обшарил все кусты, порыскал по окрестностям, но честно сказать, я и сам сознавал, что мой вопрос пустой. Конечно, кроме как в кустах, сумке там быть негде. Или совсем не быть. Значит?..

– Значит, сперли, – подытожил я. – Наши действия?

Витек был еще в сожалениях о прошлом:

– Да понимаешь… если бы кто-то из знакомых был! А так никого. Так-то уже знаю там кое-кого. Пан таксист, Семеныч, Глобус…

Обладая неплохой коммуникабельностью, Витек быстро наладил контакты с некоторыми постоянными торгашами на толкучке. Пан таксист – на самом деле бывший водитель такси, ставший инвалидом после аварии не по своей вине. По крайней мере, сам так говорил: «Почтарь, сука, вылетел на желтый на перекрестке, ка-ак жахнул мне в левый борт!.. А я уже на повороте стоял, встречных пропускал, все как надо. Ладно, пассажиры справа сидели! Как говорится, отделались легкими травмами и нелегким испугом. А у меня – два ребра на х… левая нога – на х… двойной перелом. Как левая рука уцелела, сам не знаю. Ну и какой я после этого, на х… шофер?.. Ладно, инвалидку дали, вон на ней катаюсь, спасибо и на том. Да и ребята из таксопарка не забывают, им тоже спасибо…» И почти всегда добавлял, что на почтовых грузовиках ездят самые последние «долбо… бы», то есть максимально неквалифицированные водители. Что в этой повести правда, что неправда – кто хочет, догадайся сам. Но «инвалидка» у рассказчика вправду имелась: мотоколяска СМЗ С–3Д, по факту последнее из подобных изделий в СССР, даже относительно похожее на полноценный автомобиль. Где аж «печка» в салоне имелась: автономный бензиновый отопитель, способный жарить так, что зимой хоть в трусах колеси.

Таксист был, можно сказать, фалеристом. Барыжил значками, кокардами, шевронами и тому подобным. Мог исподтишка толкануть какую-нибудь медаль и даже орден, что, разумеется, строго воспрещалось. Но он как-то ухитрялся пропетлять. Витек у него сподобился приобрести кокарду на форменную фуражку таксиста – в общем-то, без особой цели, просто прикольно. Тем более, что тот по знакомству отдал за полцены.

Глобус – бывший школьный учитель географии, спившийся интеллигент. Из школы его поперли за появление на уроке в непотребном виде. Впрочем, мало одного этого вида, педагога осенил внезапный креатив: показать ребятам животный мир Южной Америки в лицах. Учитель решил – учитель сделал! Стал изображать аллигатора, пиранью, обезьяну-ревуна… Ученики были в восторге, а вот администрация школы не очень. Впрочем, пиранья и аллигатор как-то еще прокатили, но на обезьяне-ревуне в класс примчалась ошалевшая, едва не поседевшая завуч, в мыслях успев представить самое худшее…