– Нет, раны не от выстрела, – констатировал врач, осматривая Белку, – такие серьезные повреждения… это мог быть кабан… Что ж, попытаемся…

И двери операционной закрылись.

* * *

Что произошло на самом деле, знала только Белка. Измотанная болью и транспортировкой, она с облегчением погружалась в сон.

Наркоз вновь перенес Белку в лес, по которому она неслась сегодня утром, испытывая радость и восторг, а еще ответственность за оставленных позади четырех собачек и двух женщин.

Вот тогда и раздался выстрел…

В ушах у Белки еще гремело, лапы по инерции еще совершали последний скачок, прежде чем остановиться, а глаза уже видели, как на нее с горы несется раненый кабан!

Огромная туша приближалась, и ей бы отскочить, припасть к земле, пропустив разъяренного зверя… Но там, позади, остались люди и ее стая, а кабан бежал прямо на них…

И Белка бросилась вперед, навстречу. Ей удалось привлечь внимание кабана, и всю свою злость он обратил на собаку. Белка, уводя его в сторону, на секунду отвлеклась, и тут же все ее четыре лапы оторвались от земли!

Секач, пырнув собаку пару раз под живот, отбросил ее на несколько метров в сторону, а сам, сменив направление, побежал вдоль по склону в лес.

После падения Белка подскочила и хотела бежать вниз, к людям, но почему-то снова упала… И пришла боль…

Но сейчас, во сне, боли не было. Белка знала, что тем двум женщинам и четырем собачкам больше ничего не угрожает и они уходят домой.

А ей, Белке, идти некуда, и она остается одна в лесу. И Белка побежала вверх по горе. Тело было невесомым, а лапы словно не касались земли. Так легко ей еще никогда не бегалось!

Душа белой собаки носилась по зимнему лесу, пока врачи, склонившись над ее телом, пытались совершить невозможное.

* * *

– Белочка, вернись, пожалуйста… Давай, девочка, просыпайся, мы рядом, мы тебя ждем…

Белка оглянулась. Что это, ее зовут?

Она посмотрела вперед. Лес манил, сверкая свежевыпавшим снежком, но голос настойчиво повторял:

– Белочка, ну пожалуйста… Возвращайся… Давай, милая, приходи в себя…

Отбросив сомнения, Белка помчалась на голос. Ее зовут! Она нужна! Возможно, кому-то требуется ее помощь…

После нескольких часов напряженной тишины в ветклинике раздались возгласы радости и облегчения. Белка открыла глаза…

Часть 2. Право быть свободной

Собачьи глаза, полные тоски и печали, смотрели сквозь сетку вольера.

– Эх, Белка-Белка! Что же ты со мной делаешь! – вздохнула Оксана и открыла дверь.

Белая собака, похожая на крупную лайку, тут же выскочила во двор. Она отчаянно крутила хвостом и вопросительно переводила взгляд с хозяйки на калитку, ведущую на улицу…

* * *

Хозяйкой Белки Оксана была месяца два, так уж получилось. Бездомную собаку в лесу ранил кабан, и они с мужем привезли ее в клинику чуть живую. Врачи сотворили чудо, но предстоял долгий период восстановления, и Оксана взялась ее выхаживать.

Как только Белка смогла ходить, ее пришлось перевести во двор, где Андрей соорудил небольшой вольер. В помещении уличной собаке было жарко и неуютно, она скулила, озиралась и передвигалась на полусогнутых лапах.

Но и вольер, и даже двор были тесными для вольной собаки. Оксана это понимала, предвидела и все же надеялась, что сможет завоевать сердце белоснежной красавицы вкусной едой, совместными прогулками и, конечно, любовью.

И если с едой все было просто, аппетит у Белки был отменный, то прогулки на поводке стали настоящим испытанием для них обеих.

Белка уже окрепла, и, конечно, ей хотелось передвигаться в своем обычном темпе, который никак не совпадал с походкой женщины. Поводок натягивался, и собака впадала в ступор.

А какие взгляды она при этом бросала на Оксану! В них было все – непонимание, унижение, оскорбление…

На одной из таких прогулок им встретились бездомные собаки, те, с которыми Белка бок о бок рыскала по городу все три года своей жизни.

Стая узнала белую собаку, радостно обнюхивая, сородичи звали Белку поиграть, но поводок ограничивал ее движения. Она стала тянуть, скулить, а потом просто перекусила поводок двумя жевками мощных челюстей!

Ощутив долгожданную свободу, Белка радостным галопом припустила за стаей. Оксана с обрывком поводка смотрела ей вслед. Она понимала – звать бесполезно, Белка убегала в свою прежнюю жизнь, только ее она и знала.

Днем Оксана с Андреем поехали на машине искать Белку. В небольшом курортном городке бездомные собаки знали каждую улицу, и не было сомнений в том, что стая рано или поздно прибежит в зону санаториев, где их подкармливали в многочисленных столовых и кафе.

– Ты уверена, что ей нужна твоя забота? – спросил Андрей, когда они шли по курортному парку.

– Я уверена, – ответила Оксана, – что ей нужны условия для восстановления. Выжить на улице она может, только будучи крепкой и полностью здоровой.

Собак нашли без труда. Набегавшись, они лежали в парке под большой елью, худо-бедно защищавшей их от дождя. В этом году южная зима не баловала солнцем, часто шли дожди, временами переходящие в снег. На улице было холодно, сыро и промозгло.

Увидев своих новых хозяев, Белка обрадовалась, подошла, виляя хвостом. Встретившись взглядом с Оксаной, ткнулась холодным носом ей в ладонь, прости, мол, что сбежала.

Стая провожала их до машины. Белка сама запрыгнула в салон. Похоже, утолив свою жажду свободы, она была не прочь отправиться домой и плотно покушать.

* * *

И вот сейчас Белка, выскочив из вольера, явно собиралась вновь отправиться на самовыгул.

– Нет, Белочка, рано тебе еще, – приговаривала Оксана, поглаживая собаку, – давай до весны подождем, а там посмотрим…

Этой ночью протяжный собачий вой взбудоражил всю округу. Грустную Белкину песню подхватили соседские псы, а две комнатные собачки Оксаны метались по дому и звонко лаяли, слыша такое безобразие во дворе.

Договариваться с Белкой становилось все труднее. К ней возвращались прежние силы, и тоска по вольной жизни брала верх над всеми прелестями и радостями домашних хозяйских собак.

Белкин вой теперь раздавался почти каждую ночь, а иногда и днем, пока Оксана выводила на улицу своих двух собачек.

Пару раз Белке удавалось убежать, один раз она сорвалась у Оксаны с поводка, другой – просто сбила с ног Андрея, когда он, вернувшись домой, заходил в калитку.

Забирали ее все там же, в курортном парке, где она, грязная, пахнущая помойкой и еще неизвестно чем, но очень довольная, отдыхала с сородичами прямо на земле.

Людям она была неизменно рада, домой ехала с удовольствием, и Оксана каждый раз надеялась, что вот-вот дрогнет Белкино сердце и не захочет она больше убегать…

Но ничего не менялось. Наоборот, ближе к весне Белка еще и от еды стала отказываться. Поставив перед ней миску, Оксана подолгу сидела рядом с собакой и вела воспитательные беседы. Белка укладывала голову ей на колени и внимательно слушала, заглядывая в глаза.

И во всей этой истории самым тяжелым для Оксаны были не побеги, не вой и даже не отказ от еды. Самым тяжелым было выдержать этот Белкин взгляд – печальный, всепонимающий, честный:

«Там моя жизнь, почему ты не пускаешь меня?»

– Понимаешь, – говорила Оксана Белке, словно оправдываясь, – всем собакам нужен дом, нужен хозяин, ну, в смысле, любимый человек. И мы хотели… мы думали… что у нас тебе будет лучше. Но у тебя, видимо, свое мнение на этот счет…

Белка ластилась, поскуливая, виляла хвостом и нетерпеливо переступала лапами. Она радовалась, потому что уже знала то, в чем Оксана еще не решалась себе признаться: Белку нужно отпустить.

Если собака хочет так жить, бегать со своей стаей, добывать еду, где придется, спать на земле, выть на луну, это ее право. Пусть ее жизнь будет труднее и, возможно, короче, но она будет и счастливее.

Оксана подошла к калитке, взглянула на собаку. Белка села перед ней, вся как натянутый нерв.

– Беги, гуляй! – И Оксана открыла калитку. – Прощаться не будем, увидимся… – тихо добавила она уже в пустоту и вернулась домой.

Андрей все понял по ее лицу:

– Отпустила?

– Да. Она родилась и жила вольной собакой, и ее право оставаться ею до конца…

4. Большая семья

Ольга уже несколько лет жила одна в небольшом домишке на окраине села. Впрочем, когда женщина слышала такое в свой адрес, ей становилось смешно.

– Да разве ж я одна? – отвечала она. – Не-е-ет, вы что, у меня большая семья!

Деревенские кумушки улыбались и кивали, а за спиной Ольги переглядывались, покручивая пальцем у виска, мол, бабенка-то с придурью, семья у нее, как же, ни мужа, ни детей, одно зверье…

Вот это самое зверье Ольга и называла семьей. И плевать ей было на мнение сельчан, считавших, что если уж держать живность, так для дела, скотину или птицу, ну, пса одного для охраны да кошку, чтоб мышей ловила…

Кошек у Ольги было пять, и четыре собаки. И все они, подумать только, жили в доме, а не во дворе, где им самое место. Так говорили соседи.

Между собой говорили, потому что знали – «этой ненормальной» говорить бесполезно, она лишь рассмеется в ответ:

– Да вы что, нет-нет, хватит с них улицы, нам дома хорошо всем вместе.

Пять лет назад Ольга потеряла мужа и сына в один день. Они возвращались с рыбалки, и на трассе груженая фура вылетела на встречку…

Кое-как придя в себя, Ольга поняла, что не может жить в квартире, где все напоминает о любимых людях, не может ходить по тем же улицам и в те же магазины, что и раньше, с ними. А еще эти сочувственные взгляды соседей…

Через полгода она продала квартиру и вместе с кошкой Дусей переехала в небольшую деревню, купив дом на окраине. Летом занималась огородом, а как наступила зима, устроилась на работу в столовую в райцентре.

И всех своих животных привезла оттуда в разное время. Кто на вокзале попрошайничал, а кто к столовой приходил в поисках еды.

Вот так и собралась у одинокой женщины большая семья, состоящая из родственных душ, в прошлом тоже одиноких и немало настрадавшихся. Но доброе сердце Ольги исцеляло их душевные раны, и они отвечали ей тем же. Любви и тепла хватало на всех.

И еды хватало, хоть было и непросто. Женщина понимала, что не может бесконечно привозить домой животных, и в который раз обещала сама себе – больше никого…

* * *

В марте, после теплых солнечных дней, вдруг вернулся февраль, заметая проталины колючим снегом, загоняя по домам запоздалых прохожих и воя ледяным ветром по ночам.

Ольга спешила на семичасовой автобус, последний вечерний рейс до ее деревушки. Впереди были два выходных дня, и она после работы заскочила в магазины, купив еды для себя и хвостатого семейства, да кое-что несла из столовой, так что обе руки женщины оттягивали тяжелые сумки.

Помня данное себе обещание, Ольга старалась не смотреть по сторонам, думая о ждущих ее дома питомцах и согреваясь этими мыслями.

Но, как говорится в одной мудрой сказке, «зорко одно лишь сердце», и оно заставило женщину остановиться и повернуть голову, не добежав десяти метров до автобуса…

Под скамейкой лежала собака. Она смотрела прямо на Ольгу, но взгляд был отсутствующим, почти стеклянным. Лежала, видимо, давно, ее уже основательно припорошило снегом.

А мимо шли люди, спеша, кутаясь в шарфы и капюшоны. Столько людей, неужели никто не видит?

Сердце у Ольги болезненно сжалось, она сразу забыла и про автобус, и про какие-то обещания. Подбежала к скамейке, бросила сумки и протянула руку к собаке. Та медленно моргнула.

– Слава Богу, живая! – выдохнула Ольга. – Давай, милая, вставай, иди ко мне…

Собака не двигалась, но и не сопротивлялась, когда женщина стала вытаскивать ее из-под скамейки. Собаке было уже почти все равно, она собиралась покинуть этот жестокий мир…