Мы познакомились в старшей школе. Он тогда только переехал в Арден-Сити из соседнего города, и его определили в наш класс. Между нами сразу вспыхнула искра. Я была очарована его темными, почти черными глазами, дерзкой ухмылкой и невероятной харизмой. Спустя два месяца мы пошли на школьную вечеринку по случаю Хэллоуина в качестве пары и с тех пор не расставались. Джон был первым парнем, кому я призналась в любви, первым, с кем поцеловалась. А на День святого Валентина отдала ему свою девственность. Я так боялась, что, получив желаемое, он бросит меня, но этого не произошло ни тогда, ни через год, ни даже через два. Он постоянно твердил, что любит меня, что жить без меня не может. Ребята из класса даже подшучивали, что он не отлипает от моей юбки, как примерный семьянин, но ему было на это плевать. С каждым годом наши чувства лишь крепли.

Все было идеально.

Все начало рушиться после того, как Джона приняли в Нью-Йоркский университет.

Нам было сложно – и особенно тяжело из-за ревнивого нрава Джона.

Он переживал, что в его отсутствие вокруг меня будут коршунами виться парни, желающие со мной поразвлечься. И на этой почве мы стали ссориться. Я так сильно любила его, что готова была пожертвовать вечеринками и прочими тусовками, на которых и правда привлекала внимание множества парней. Я знала одно: когда Джон вернется, все наладится. Раньше он не вел себя как собственник, никогда не пытался меня контролировать, поэтому я убедила себя в том, что его нервозность из-за того, что он скучает по мне так же сильно, как я по нему.

На втором курсе я почувствовала, что Джон отдаляется. Наши ссоры участились, а долгие ночные разговоры, наоборот, стали реже. Я продолжала убеждать себя, что все наладится, что нужно просто потерпеть. Каково было мое счастье, когда в конце семестра Джон сообщил, что ему не нравится университет в Нью-Йорке и он всерьез планирует перевестись в Арден-Холл. Но сначала хочет пройти летнюю стажировку в Европе.

За лето мы разговаривали по видео всего раз десять. Джон постоянно сетовал на плотный график работы, а я верила ему. И ждала. Даже сейчас, пока шла к двухэтажному дому с просторными балконами и небольшой верандой.

Все наладится.

У нас снова все будет идеально.

Дверь оказалась не заперта, поэтому я без стука вошла в большую гостиную, объединенную с кухней. На диване перед телевизором сидел парень, которого я сразу узнала: на первом курсе мы вместе посещали философию.

– Привет, Крис. – Я помахала ему и улыбнулась как можно шире, чтобы скрыть волнение.

– Привет, Ти! – Крис поднялся с дивана и направился ко мне. – Какими судьбами?

– Прости, что беспокою, но сюда на днях должен был заехать мой парень, Джон Маклаген. – Он сейчас здесь?

– Да… то есть нет, – замялся Крис. – Он… он уехал.

Я сдвинула брови и скрестила руки на груди.

– Случайно, не знаешь, куда?

Крис уже хотел ответить мне, но его перебил голос высокого широкоплечего парня, спускающегося по лестнице.

– Эй, новенький! Если хочешь с нами, тогда поторопись, у тебя ровно пять минут.

Крис, все это время неотрывно наблюдающий за мной, побледнел.

– Уехал, говоришь? – с подозрением спросила я и, обогнув его, направилась к лестнице.

– Тина, слушай, тебе не стоит туда идти, – замявшись, сказал Крис, но я уже не слушала его. Я быстро поднималась, переступая через две ступеньки зараз. Волнение переросло в страх, который волнами прокатывался по моим конечностям.

На втором этаже царил полумрак благодаря закрытым жалюзи на окне в конце коридора и стояла тишина. Лишь из-за одной двери доносились приглушенные звуки. Точнее, женские стоны.

Я уверяла себя в том, что это комната другого парня. Здесь ведь живут несколько студентов, верно? И я продолжала тешить себя этой мыслью, пока ко мне не подошел Крис. Я даже не услышала, как он поднялся по лестнице.

– Крис, чья это комната? – полушепотом спросила я.

– Тина, давай спустимся.

Он попытался взять меня за локоть, но я увернулась и отступила на пару шагов назад.

– Чья. Это. Комната? – повторила я более требовательно.

Но ответ на свой вопрос я получила вовсе не от Криса.

Стоны за дверью стали громче, а страстное «О да, детка!», сказанное до боли знакомым голосом, заставило меня вздрогнуть как от пощечины.

Я повернулась к двери и медленно сжала ручку.

– Тина, – предупреждающе произнес Крис, но я его уже не слышала.

Я толкнула дверь, и она бесшумно открылась.

Сначала я ничего не могла разглядеть, потому что окна в комнате были завешены плотными шторами. Стоны затихли на несколько секунд. А в следующий миг оглушительный женский крик, полный удовольствия, заставил меня пошатнуться на месте.

– Джон, – всхлипнула я, глядя, как мой бойфренд, которого я так долго ждала, кувыркается на большой двуспальной кровати с какой-то брюнеткой.

– Тина… – Он буквально спихнул с себя девушку и подскочил, прикрываясь простыней. – Что ты здесь делаешь? Я… я все объясню! Ти…

Я всхлипнула во второй раз, уставившись на парня, которого в один прекрасный день мечтала увидеть в парадном смокинге у свадебного алтаря. Его волосы были взъерошены, губы припухли от поцелуев, а глаза горели голодным блеском. Джон всегда был непростительно красив во время секса. Но сейчас эта красота вызывала у меня одно лишь омерзение.

– Тина! – услышала я отчаянный крик, когда побежала к лестнице, желая поскорее оказаться на свежем воздухе.

Глава 2

Тина

– Тина! Пожалуйста, постой. – Джон догнал меня, когда я свернула на главную дорогу, ведущую к моему общежитию. – Давай поговорим.

В груди жгло, сердце отбивало ритм чечетки, но я упорно игнорировала это. Как и то, что глаза щипало от подступающих слез. Развернувшись на каблуках, я бросила на Джона взгляд, полный гнева и разочарования. Он стоял напротив меня и неловко переминался с ноги на ногу.

Новая вспышка ярости вперемешку с отчаяньем лизнула мои легкие, из-за чего следующий вдох оказался особенно болезненным. Джон так торопился, что криво застегнул пуговицы на рубашке, и при виде этого я сразу вспомнила, что минутами ранее он лежал голый под какой-то девицей.

– Поговорим о чем? – спросила я дрогнувшим голосом. – О том, что ты два дня меня игнорировал? Или о том, что не предупредил, что из аэропорта отправишься сразу в кампус, а я как идиотка приехала к тебе домой, чтобы сделать сюрприз? Или, может быть, ты хочешь поговорить о том, как развлекался с какой-то девчонкой, пока я ждала тебя и хранила верность как преданная жена? – Под конец, не в силах совладать с эмоциями, я сорвалась на крик.

Джон поморщился и нервно зачесал назад растрепанные волосы.

– Вот именно, Ти. Как жена. – Он сжал губы и приблизился ко мне на несколько шагов. – Давай хотя бы присядем и поговорим спокойно. – Он указал на лавочки, стоящие вдоль дороги.

– Нам не о чем разговаривать.

– Послушай, Ти. Прости меня, знаю, что поступил как последний урод. Я не хотел, чтобы все так получилось. Но ты верно подметила: мы с тобой уже давно вместе, и я даже в Нью-Йорке ощущал себя как стареющий закоренелый семьянин. Ни девушек, ни тусовок… Я планировал поговорить с тобой сразу по приезде. Не хотел расставаться по телефону. Это было бы по-свински, а ты мне очень дорога.

Новый удар прошелся по моей гордости хлесткой пощечиной.

– Дорогá? – Я недоверчиво усмехнулась. – Поэтому вместо встречи со мной ты решил покувыркаться с другой? Это более благородно, чем расставание по телефону?

Джон замялся и тяжело сглотнул. Я видела, как непросто ему дается разговор. Вот только я даже не надеялась, что он переживает о моих чувствах. Он просто хотел покончить с этим как можно скорее.

– Расставание – это слишком громко сказано. Ти. Я правда люблю тебя. Как родного и близкого мне человека. Но мне нужна пауза, понимаешь? Нам обоим…

– Да пошел ты! – выкрикнула я, взмахнув руками. – Тебе, значит, вечеринок и девушек не хватало? Что ж, можешь теперь подавиться ими, Джон. Но впредь даже не смей подходить ко мне.

– Ти…

– Хватит!

Покачав головой, я развернулась и стремительным шагом двинулась к общежитию. Благо Джон не стал меня останавливать. Моя выдержка и так висела на волоске, и я меньше всего хотела расплакаться при нем.

Чувство собственной ущербности поднималось к горлу горькой желчью.

Меня бросил парень, потому что я ему наскучила.

Мне не терпелось оказаться в своей комнате, чтобы наконец-то дать волю чувствам, но сегодня судьба явно повернулась ко мне спиной. Когда я пришла, Лу уже была там и разбирала сумки с вещами. Музыка звучала на всю громкость.

– Привет, соседка, – обратилась она ко мне, перекрикивая припев песни Ланы Дель Рей.

Я только лениво махнула ей, взяла со стола наушники и легла на кровать.

– Эй, с тобой все в порядке? Ты какая-то бледная. – Выключив музыку, Лу подошла к моей кровати. Ее локоны мерцали медным блеском под яркими солнечными лучами, проникающими сквозь окно.

– Неважно себя чувствую. Ты не обидишься, если я немного вздремну? Поболтаем вечером.

Я почувствовала укол вины за то, что не уделила должного внимания новой соседке, с которой мне предстояло жить весь следующий год. Но Лу, казалось, и не думала обижаться.

– Конечно, все в порядке. Ты отдыхай, а я постараюсь не шуметь.

Она надела наушники и продолжила уборку, а я отвернулась к стене, чтобы Лу не видела, как по моим щекам градом катятся слезы.



Следующие три дня я жила в режиме автопилота.

Подъем.

Утренняя пробежка.

Занятия в университете.

Театральный кружок.

Работа в библиотеке.

Подготовка к семинарам.

Сон.

И, чтобы не забивать голову ненужными мыслями, я не давала себе ни одной свободной минуты, а по вечерам засыпала от усталости, стоило только лечь на кровать. С Лу мы почти не общались – у меня не оставалось на это сил. Но надо отдать ей должное: она не была навязчивой, и я не ощущала дискомфорта рядом с ней.

В один из этих дней мне написал Крис. Он извинился за то, что «повел себя как последний засранец», и предложил как-нибудь сходить выпить кофе.

Категорическое нет. Я не хотела видеть никого из компании Джона, который, в отличие от своего нового соседа, даже не написал мне.

Как же нелепо закончились отношения длиной в четыре года. Своим поступком Джон растоптал их, обесценил, перечеркнул все, что между нами было, и я не знала, какие чувства гложут меня сильнее: боль, разочарование или злость.

Я даже не убрала с заставки на телефоне наше совместное фото. Словно таким образом пыталась сделать вид, что ничего не случилось. Что все осталось как прежде.

Эта призрачная иллюзия рассеялась одним вечером, когда я пыталась закончить проект по истории. Мой телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Это Оливия писала в общий чат сестер Денвер.

Олив

Тина, ты ничего не хочешь нам рассказать?

Прочитав сообщение, я внутренне сжалась от дурного предчувствия. В последнее время это ощущение преследует меня слишком часто.

Тина

Что я должна рассказать?

Олив

Я увидела статус Джона. И у меня много вопросов.

Эмма

Так-так. Что там наворотил наш Джонни???

Я глубоко вдохнула, когда Олив отправила фото. На нем Джон сидел за барной стойкой в каком-то клубе, а у него на коленях устроилась стройная блондинка в очень коротком платье. Ревность и обида вскипятили во мне кровь, которая жгучим потоком понеслась к сердцу, оставляя нестерпимые ожоги.

Эмма

Ни хрена себе. Какого черта?

Олив

А я о чем? Ти, что у вас произошло? Почему ты ничего не рассказываешь?