– Это твое финальное решение? Советую хорошенько подумать, так сказать, в последний раз. Потому что, как бы это помягче до тебя донести, чтобы ты не обиделся… ну, мы знаем про эту твою девчонку, за которой ты по пятам ходишь. Как ее там? – Грек защелкал грязными пальцами, якобы пытаясь вспомнить. – Дженнифер, Джанин… а, Дженовезе! Странная такая фамилия, не американская, я бы сказал. Наверное, итальянская? Хотя она совсем на итальянку не похожа, в ней больше чего-то восточноевропейского… учитывая ее корни, неудивительно.

Лицо горело, а тело ниже шеи как будто поместили под лед. Сет медленно глотнул колы из стакана, стараясь двигаться непринужденно. Газы разъедали слизистую носа, действуя как слезоточивые. Ридли прокашлялся.

– Не знаю, о ком ты.

– Знаешь.

Сет небрежно пожал плечами, хотя внутри его трясло, как от нескончаемого удара электричеством. Он мог позволить себе блеф, потому что, к неочевидному счастью, у Нины была хоть какая-то защита в лице проклятого Клиффорда.

– Она мне никто.

– Я бы так не сказал, судя по твоим действиям.

– Тебе виднее, куда давить. В организации ведь так дела делают.

– Как будто ты этого не знал! – Ухмылка грека пропиталась лукавым снисхождением, как половая тряпка грязной водой. – Удивительные такие люди. Они долго могут игнорировать зло и несправедливость вокруг себя, но как только дело коснется лично их жизни, возмущению не будет предела! Как будто они какие-то особенные, как будто чем-то отличаются от остальных. Никогда не перестану этому удивляться. Всегда так было, ты это видел и знал. Больше того – сам выступал карающей рукой. Разве не так, Сет?

Брюнет не ответил.

Это был уже не тот грек, что помог ему однажды выбраться из серьезной задницы. Тот грек не сидел на наркоте, и этим все сказано. Теперь в нем затаилось что-то нехорошее. То, что невозможно предсказать. Но в то же время такое очевидное, что мозг отказывается верить.

Давнее знакомство с этим человеком, узнаваемые внешность и мимика, манера общения (говорить в пятьдесят раз больше, чем собеседник) и факт оказанной в прошлом помощи притупляли бдительность. Разум все еще отказывался принять то, что этот человек в своей новой сущности способен причинить ему зло. Это казалось антилогичным.

– Ты веришь в баланс вселенной?

Сет вздрогнул (такое могла спросить Нина, но не Саул) и молился, чтобы грек не заметил. Любая трещинка сейчас могла стать серьезной пробоиной и затопить судно его уверенности. Несмотря на новый статус, грек по-прежнему оставался опасным манипулятором. Только раньше он в основном направлял свои умения на других.

– Это еще называют правилом бумеранга, но суть та же. Если где-то убывает, то где-то еще в этот момент прибывает. Слышал о таком? Короче говоря, вещи и люди стремятся заполнить пустое пространство. Вот, например, один человек отказывается занимать должность, которую ему предлагают. Но на это место обязательно подыщется другой. А отказ гарантированно породит последствия, словно камушек, брошенный в воду.

У всех наших решений, Сет Ридли, есть последствия. Плохие или хорошие не важно. Важно, что логичные. То есть наши выбор и его результаты подчиняются законам причины и следствия. Ты отказываешь мне уже во второй раз. Но нам нужен человек в этой школе. И не факт, что тебе не станет хуже, если это будешь не ты. Выбор меньшего из двух зол – не лицемерие ли? И то и другое – зло. Так какая разница? Выбери хотя бы то, что принесет тебе прибыль, а другим не принесет боли.

– Разве у вас уже нет там людей? – Сет начал искать соломинки, за которые можно ухватиться в последних попытках сопротивляться.

– Есть, но не наши. Мелкие местные. Кстати, с недавних пор школу мониторят из УБН. Организации необходим в ней свой, проверенный человек. Который устранит конкурентов. Может быть, даже подставит, сдаст копам, снимет со школы наблюдателей. Пусть думают, что с торговлей тут покончено, а мы развернемся, пока суть да дело. И кто, как не ты, способен на такое, и уже неоднократно проворачивал сложные схемы? Ты проверенный. Ты свой. Поэтому мы так за тебя трясемся, несмотря на временные разногласия. Распоряжение свыше.

– Временные разногласия? Ты лучше всех знаешь: я вышел из игры. Больше не занимаюсь подобным.

– Знаю. Но время прошло. И многое поменялось. Должно было поменяться, как я думаю. Я тебя выпустил, я и возвращаю. Логично, опять же. Ты пожил здесь спокойно… распробовал на вкус простую жизнь. Неужели сам не закис? Не надоело без дела сидеть?

– Даже года не прошло.

– Если человек что-то получает, обязан и отдать, по-другому жизнь не работает. Мы дали тебе перерыв, дали отдохнуть, как ты и хотел.

– Я уйти хотел. Навсегда. Не на время. Я деньги заплатил. Все сделал, как ты сказал.

– Ну-ну, Ридли, неужели ты не понимаешь, как ничтожна твоя сумма на фоне финансового оборота организации? Это же просто пшик. Нам гораздо выгоднее, если ты вернешься в ряды. Слишком ценный кадр. Я бы даже сказал – бесценный. Ты будешь в неделю получать столько, сколько заплатил, чтобы выйти. И все равно принесешь нам больше прибыли. Так что все в плюсе.

– Саул, пожалуйста.

– Саула больше нет, – улыбнулся дилер. – Остался только грек.

Он произнес это так, будто сообщал, что человек в нем умер, а его место занял беспринципный исполнитель чужой воли. Примерно так все и было.

Заглянув в его мутно-карие глаза с огромными зрачками, Сет начал догадываться, что все это, возможно, было частью их плана. Его временный выход из организации, переезд сюда, поступление именно в эту школу – вероятно, подстроены. Они все знали заранее. И действовали с расчетом на год вперед. Очень дальновидно с их стороны.

От переизбытка эмоций Сет не нашелся что ответить. Догадки терзали его, но озвучить их означало показать себя наивным дураком. Все и так ясно.

– В силу моей непрофессиональной привязанности к тебе как к бывшему подчиненному и просто хорошему парню даю тебе маленькую подсказку. Ты же понимаешь, что мы от тебя так просто не отстанем? И все необходимые рычаги будем использовать, если придется.

Сет Ридли стиснул зубы, глядя мимо него. Четко и ясно, мать твою.

– Давай уже, возьми себя в руки. Хватит развозить людям жратву за копейки. Можешь развозить другой товар за приличную плату и быть под крылом. Велосипед тебе купим, если это так важно. А можем и мотоцикл, ты же хотел когда-то. Чтобы не пешком. Ты же сам отлично знаешь, что по уму и способностям сверстников давно перегнал. Эта подработка не для тебя, а для какого-нибудь придурка. Слишком несерьезно. А ты такой потенциал просираешь.

Грек вытер руки салфеткой, но они остались грязными, поднялся, отсчитал несколько крупных купюр и оставил под тарелкой. Ридли внимательно следил за ним, не скрывая враждебности и отвращения, которые тот упрямо игнорировал.

– Тут намного больше, чем нужно, можешь и себе поесть взять, – он на прощание наклонился к Сету, положил костлявую руку на плечо, дохнул парами мяса и барбекю изо рта, – деньги, мой друг, нужны для того, чтобы никогда о них не думать. Поэтому соглашайся, не вороти нос. У нас тебя примут таким, какой ты есть, причем с распростертыми. Ладно, даю тебе время до конца лета. Догуляй последние каникулы, а потом обратно во взрослую жизнь. Тебя уже заждались.

Только убедившись, что грек скрылся, Сет позволил своему телу отреагировать на весь пласт информации, который на него обрушился в течение последнего получаса. На лице выступила испарина, пальцы немного тряслись, кислая слюна собралась во рту, а в груди утонуло что-то из ржавого железа, массивное и тяжелое. Должно быть, это было его сердце.

Несмотря на напускное безразличие, Сет боялся этих людей, и страх был до того отчетливым, что, накапливаясь, становился физическим недомоганием. Боялся, потому что знал их. Боялся, потому что на них работал.

Пальцы ходили ходуном, как при лихорадке, но Сет достал телефон, открыл чат и кое-как набрал текст.

Icebreaker: у меня плохое предчувствие. Пожалуйста, будь осторожна.

Затылком он ощущал, как над головой сгущалось и подрагивало зло, обещая коснуться тех, кто ему дорог. Оно вращалось и росло невидимым смерчем, поднимающим волосы, и бессилие, сопровождающее его, было невыносимо.

Сет ненавидел чувствовать себя беспомощным. Все плохое, что могло случиться, кажется, случилось сегодня.

Бромгексид_скумбрии: предчувствие? Ты меня пугаешь. Что происходит?

Icebreaker: просто делай то, что я говорю: не ходи нигде одна хотя бы ближайшее время.

Бромгексид_скумбрии: если что и случится, я могу за себя постоять.

Icebreaker: не сомневаюсь. И все же не теряй бдительности.

Бромгексид_скумбрии: в чем причина?

Icebreaker: просто доверься мне.

– Дженовезе, не отвлекайся. Решишь свои дела потом.

– Извините. Срочное.

Из уважения к Видару пришлось спрятать мобильник подальше, хотя эти странные сообщения взволновали ее. Обычно Icebreaker не вел себя так. Нина приказала себе выбросить это из головы хотя бы на время и сосредоточиться на обсуждении. Отто посмотрел на нее, заломив бровь, но ничего не спросил. Видимо, на потом оставил.

– Ну что, мои оболтусы, тему выбрали уже?

На Видаре был его любимый разношенный джемпер оттенка горького шоколада, под ним – кремовая рубашка, толстые очки в темной оправе такого же цвета, как старомодные льняные брюки с выстиранными коленками. Этот человек отдавал своему внешнему виду примерно столько же внимания, сколько его любимые подопечные.

– Не то чтобы мы пришли к соглашению, – признался Отто.

– Тему-то выбрали, но каждый свою, – кивнула Нина.

– Вот как. Ну, рассказывайте, потому что у меня тоже есть предложение.

Речь шла о теме для проекта по физике, с которым Нина и Отто представляли школу в будущем учебном году, планируя получить грант на новое оборудование и денежный приз для дальнейших исследований в выбранной области. Чтобы впервые обсудить детали предстоящего конкурса, они встретились в школе в последние дни каникул.

Отто предлагал действовать на стыке дисциплин, чтобы продемонстрировать универсалии квантовой физики в тех областях, которые с нею, мягко говоря, не соприкасаются, например история и философия. Его идея заключалась в том, чтобы осветить ключевые события мировой истории с точки зрения теории вероятности и квантовой множественности исходов, равновозможных между собой. В качестве одного из примеров он предлагал убийство Цезаря.

– Вдумайтесь, просто вдумайтесь: его ведь решили убить не за конкретное совершенное злодеяние, а лишь за вероятность таких преступлений в будущем! Теоретически возможный исход заставил заговорщиков действовать, чтобы исключить любой риск. И полностью изменил историю. А теперь обезличим ситуацию. Например, у нас есть частица, которая может двинуться влево, а может вправо, а может прямо, или вверх, или вниз, ну вы поняли. Тысяча вариантов. И один из них, всего один из них, нас не устраивает. Например, гарантирует истребление человечества. И что мы делаем? Уничтожаем эту частицу, чтобы не позволить ей совершить перемещение, вероятность которого мизерна, но существует. Только тут не частица, а целая человеческая жизнь, причем жизнь правителя, от которого зависит целый народ. Кто знает, каким был бы мир, если бы Цезаря оставили в живых? Может, это эффект бабочки? Чем вам не крутая параллель? Они решили предотвратить то, чего еще даже не случилось, и, возможно, не случилось бы.

– Прямо как у Филипа Дика в «Особом мнении», помните? – спросил Видар.

– Вот именно! – оживился Отто, и еще несколько минут они обсуждали книгу и ее вполне удачную экранизацию.