Больше всего пожилые люди ценят усердие, не так ли? Уверен, мое искреннее старание с первого дня репетиторства обязательно произведет впечатление на дедушку.

Первым моим заданием стало выучить весь английский алфавит и решить упражнения по арифметике и корейскому языку.

Для начала… Сделаю домашнее задание идеально.

* * *

– …

Двое репетиторов растерянно смотрели друг на друга, не в силах подобрать слов.

– Я что-то сделал не так?

– Н-нет. Все отлично. Ты молодец. Однако… Ты раньше уже изучал английский?

– Нет.

– Вот как? Но почерк слишком хорош для первого раза… Написано так умело.

Это из-за того, что в тесте на проверку алфавита мой почерк ничем не отличался от почерка взрослого.

– Вчера весь день писал, вот так и вышло!

Я тут же сменил тему:

– Учитель, я правильно решил все задания, да?

– А? Ах да. У тебя полный балл. Молодец.

Репетитор, отвечавший за другие предметы, тоже выглядел шокированным, но не забыл меня похвалить.

– Тогда задайте мне домашнее задание к завтрашнему дню.

Хотелось поскорее их выгнать.

Мне все еще остро требовалось время, чтобы побыть в одиночестве. Нужно было записать важные воспоминания о прошлом, в особенности о событиях, людях и исторических фактах, связанных с «Сунъян Групп», прежде чем они исчезнут.

Если ничего не делать, воспоминания стираются день ото дня, но, если попытаться их оживить и записать, на ум приходят даже, казалось бы, давно забытые факты.

За последние три месяца я уже исписал больше двух полных тетрадей, и отныне они станут моим секретным оружием.

Как бы там ни было, оба репетитора ушли, цокая языками, а я стал с нетерпением ждать, когда сегодня наконец закончится.

Потому что завтра важный день, который повлияет на историю страны. Конечно, и меня тоже ждут большие перемены.

Глава 4
Большие изменения

Товарищи. А также дорогие сограждане.

Теперь у меня есть твердая уверенность в будущем нашей страны.

Я размышлял и терзался догадками об истинной миссии политиков в эту эпоху, когда конфликты, глубоко укоренившиеся в сердцах людей, переросли в национальный кризис.

(сокращено) Во-первых, правящая и оппозиционная партии немедленно должны внести поправки в конституцию путем соглашения, чтобы обеспечить систему прямых президентских выборов и осуществить мирную передачу власти в феврале 1988 года посредством этой системы в соответствии с новой конституцией.

Народ – хозяин страны, и воля его превыше всего.

29 июня 1987 года.

Я услышал это важное заявление в машине по дороге домой из школы, всасывая через трубочку йогурт.

В этом заявлении кандидат Но Тхэу^[20]объявил, что уйдет со всех государственных должностей, в том числе снимет свою кандидатуру на пост президента, и впоследствии правящая партия Демократической Справедливости^[21]признала это заявление своей официальной позицией.

Следом «действующий» президент Чон Духван^[22]в специальной речи также объявил о своей позиции принять Декларацию от двадцать девятого июня, тем самым сделав ее официальной декларацией правительства. Вместе с этим мера конституционной защиты от тринадцатого апреля была отменена.

Благодаря объявленной таким образом Декларации от двадцать девятого июня движение Июньской демократической борьбы^[23], достигнув руками граждан важной привилегии под названием «демократия», закончится похоронами мученика Ли Ханёля^[24].

Теперь начнется президентская гонка новой эры.

Когда я, немного взбудораженный, открыл входную дверь дома, тут же почувствовал, что его целиком заполнила какая-то странная энергия.

Садовник, также отвечавший за работу по дому, который всегда широко улыбался мне, с суровым лицом потянул меня за руку.

– Доджун, здесь дедушка. Понимаешь?

Ого.

Выходит, в такой важный день вместо того, чтобы проводить встречу с главными лицами группы компаний, он приехал ко мне? Это не заблуждение. Потому что я единственный, с кем мог бы захотеть встретиться дедушка в этом доме. Я, широко улыбаясь садовнику, вошел в дом.

В гостиной сидел дедушка, который уже позвал к себе двух моих репетиторов и задавал им вопросы. Заметив меня, дедушка-председатель Джин вскочил с дивана и широко раскинул руки.

– Ох, вот и наш умничка! Ты только из школы?

Мне пришлось сдержать вздох, который вот-вот собирался вырваться наружу. Я никак не мог заставить себя подбежать к нему и обнять, как это сделал бы обычный внук.

Я очень вежливо склонил голову:

– Дедушка, вы приехали к нам?

Но избежать этого не удалось: председатель Джин поднял меня. Как он силен для старика.

К счастью, в гостиную вошла мама с чаем и фруктами, и дедушке пришлось со смиренным лицом опустить меня на пол.

Когда мать поставила закуски на стол и уже поспешила обратно на кухню, председатель Джин быстро окликнул ее, не дав уйти:

– Присядь ненадолго.

– Что?

– Мне нужно тебе кое-что сказать. И почему ты так испугалась?

– А, да. Отец.

Свекор, который никогда не обращал на нее внимания, вдруг заговорил? Похоже, это произошло впервые, поэтому она совершенно застыла и осторожно присела на диван.

– Доджун, поднимись-ка ненадолго в свою комнату. Мне нужно кое о чем поговорить с твоей мамой.

А затем председатель Джин обратился к репетиторам, которые явно чувствовали себя неловко:

– И вы тоже оставьте нас. Можете, например, домашнее задание проверить.

Они, будто только этого и ждали, схватили меня за руку и потащили на второй этаж.

Что же дедушка собирается сказать матери?

* * *

– Как ты поживаешь?

– Ну, я домохозяйка, которая хранит семейный очаг. Ничего особенно у меня не происходит.

Впервые после того как она вышла замуж, свекор спросил, как она поживает. И он, когда задавал вопросы, и невестка, когда на них отвечала, чувствовали себя крайне неловко.

– Хм… Я хочу кое о чем тебя спросить.

– Да, отец.

– Речь о Доджуне. Думаю, он немного отличается от обычных детей. Как считаешь?

– Верно, он кажется немного взрослее.

– Знаю, что еще в начале года ничего подобного не было… Не так ли?

Взгляд председателя Джина заострился, как будто он старался не упустить ни одной реакции невестки.

– Да, честно говоря, я тоже в некотором замешательстве. Его поведение совершенно точно изменилось несколько месяцев назад… Я очень рада, что перемены произошли к лучшему.

– К лучшему? И как же?

– Он стал спокойным и вежливым… А, и отношение к учебе кардинально изменилось.

– Репетиторы говорят, что он очень умный и чрезвычайно старательный. Ты и об этом знаешь?

– Да, когда он приходит из школы, занимается до поздней ночи. И не слушает, когда я говорю ему лечь спать пораньше.

Председатель Джин улыбнулся, увидев, с какой гордостью невестка говорит о его внуке. А она, впервые увидев такое выражение лица у свекра, похоже, удивилась.

– С этого момента уделяй побольше внимания Доджуну. Тебе и самой будет от этого польза.

– ?..

Председатель Джин снова заговорил, глядя на невестку, которая только моргала, словно не понимая, что он имеет в виду:

– Ты уже знаешь, что я тебя не одобряю, поэтому много говорить не стану. Уверен, ты знаешь также, почему в нашей семье с тобой так обращаются, так что и об этом промолчу. – Председатель Джин все еще сурово смотрел на опустившую взгляд невестку. В его глазах не было ни грамма сочувствия. – Возможно, Доджун – последняя надежда для тебя и твоего мужа.

– Что вы хотите сказать?

– Доджун – ваше домашнее задание. Если вы хорошо его воспитаете, то вместе с мужем получите долю в «Сунъян Групп».

Среди пятерых детей председателя Джина единственным, кто не владел ни одной акцией «Сунъян Групп» и ее дочерних компаний, был его младший сын Джин Юнги.

У него не было никаких активов, записанных на его имя. Дом, в котором он сейчас жил, зарегистрирован на имя председателя Джина, а его машина и членство в гольф-клубе также являются частью имущества компании.

Джин Юнги был просто безработным, который зависел от тех денег, которые ему каждый месяц присылали, чтобы покрыть расходы на жизнь.

Получение доли в «Сунъян Групп» означало бы, что отец принимает обратно своего сына. Но увидев, что невестка просто продолжает моргать, даже услышав эти удивительные слова, он нахмурился:

– Ты все еще не понимаешь, что я хочу ска…

– Нет, отец. Я все прекрасно поняла.

– Но? Почему ты не выражаешь никакой благодарности или радости?

– Я никогда не желала иметь долю в группе компаний. То же самое касается и отца Доджуна. И впредь все будет так же.

– Что?

– Мне неведомо, что вы обнаружили в Доджуне и почему им заинтересовались. Однако ваш интерес весьма обременителен. Мы с мужем хотели бы, чтобы Доджун прожил свою жизнь, занимаясь тем, чем хочет заниматься он сам.

Он даже представить не мог, что младшая невестка, которая всегда молчала и никогда не поднимала головы, будет так ясно и четко выражать свои мысли. Как она смеет делать то, на что никто другой не осмеливается? Меньше всего председатель Джин привык к неповиновению и бунту. Наконец с его губ сорвался громкий крик:

– Собираешься упустить последний шанс, который я вам даю? Нет, что плохого ты увидела в моих словах, когда я просто сказал тебе хорошо воспитать ребенка?

– Я знаю, вы хотите, чтобы я воспитала Доджуна так, чтобы он мог преуспеть в работе на группу компаний. Но ему всего десять лет. Я хочу позволить ему вырасти и решить, чем он будет заниматься.

Увидев, что его невестка не проявила ни намека на смирение под его криком, он пришел в еще большее замешательство. Неужели мать, заботящаяся о своем ребенке, столь бесстрашна?

Однако председатель Джин был не из тех, кто склонит голову перед материнским инстинктом.

– Все решения в этой семье принимаю я! Как ты смеешь!.. Ни дня не сможешь прожить без моих денег, но идешь против моей воли?

Он закричал на нее так громко, что дом пошатнулся, и даже люди, занимавшиеся своими делами внутри, вздрогнули. Секретари, пришедшие с председателем Джином, тоже испугались и тихо покинули гостиную. Им совершенно ни к чему слушать частные семейные разговоры. Стараясь ступать как можно тише, они вышли в сад.

В гостиной, где осталось только два человека, стало еще холоднее.

– Мы справимся, даже если вы перестанете нас поддерживать.

– Ах ты!..

Лицо председателя Джина покраснело от спокойного, но твердого поведения невестки.

– Мы с мужем вполне можем воспитать двоих детей. Мы готовы стерпеть все остальное, но сыновей будем воспитывать так, как сами того хотим. Мне очень жаль, отец.

Когда невестка, в которой ему совсем ничего не нравилось, проявила упрямство и стойкость, председатель Джин не выдержал и вскочил с дивана. Продолжать разговор теперь не имело смысла.

Председатель Джин, который после крика уже собирался уйти, не смог сделать этого.

А все потому, что на него пристально смотрел любимый внук.

* * *

Сначала я ждал председателя Джина на втором этаже.

Я предполагал, что после разговора с мамой он обязательно придет ко мне, но атмосфера внизу вдруг накалилась.

Когда я услышал резкий голос председателя Джина, то стряхнул руку репетитора и вышел из комнаты.

Сидя наверху лестницы и слушая разговор между ними, я удивлялся все больше и больше.

Совершенно другая мать. Меня почти тронуло ее поведение и выражение своих убеждений, ведь она не склонилась перед председателем Джином, обладающим огромной властью.

Но ситуация накалялась слишком серьезно, чтобы оставаться сидеть и дальше. Особенно сильное беспокойство одолело меня, когда дедушка уже готов был вот-вот взорваться.