Такой бы меня Саша узнал. Усмехаюсь самой себе, в который раз отмечая, что снова невольно возвращаюсь мыслями к мужчине.

Интересно, а если бы таки узнал, повел бы себя также и поцеловал? Или в точности, как Миша, снисходительно отправил домой ложиться спать в десять по расписанию?

– Привет, девчонки, – бодрый голос моей напарницы Яны, звонко разлетается по залу, возвращая меня в реальность.

– Привет, – несется по залу.

– Слушай, Алис, – подходит она ко мне, – Я несколько крутых связок придумала, хочу вставить их в номер, если ты не против.

Мы с ней программу для выступления вместе придумывали. Я последний месяц в этой группе, потому что по времени не вывожу. Взяла себе еще младших, детишек от шести до десяти, и вести буду только их.

– Нет, конечно. Если они крутые, я всегда «за», – соглашаюсь я.

– Вам понравится, – заручившись моей поддержкой, Яна с энтузиазмом оборачивается ко всем, – Готовы напрячься и немного переиграть выученное?

Девочки не сильно рады новостям, потому что номер у нас не из простых и оттачивали мы его долго. Но Яна плохого не придумает.

Именно под её руководством мы выросли и из слабенького ансамбля стали конкурирующей с другими труппами группой.

– Успеем? – спрашиваю, встряхиваясь и занимая своё место по центру.

– А то. Вы же у меня пчелки трудяжки, – подбадривает она, – первое место нам будет обеспечено.

Связки действительно оказываются крутыми. Мы танцуем джаз—фанк, где движения хип—хопа перекликаются с элементами стрип—пластики. Темой соревнований будет уличный танец, поэтому движения у нас рваные, местами переходящие в плавные переливы телом. Некоторые моменты выглядят провокационно и экспрессивно, особенно, когда мы прогибаемся в спине или делаем переворот на земле с расставленными в стороны ногами. Но все это разрешено, дозволенных правилами границ мы не переходим.

Яна же добавила немного джазовой и эстрадной хореографии, сделав номер еще более зрелищным. Это бомба, мы в восторге, а поэтому и учим с охотой и готовностью. Уже к концу недели номер получается почти без запинок, но еще есть над чем работать.

В субботу на тренировке мы снимаем несколько коротких видео. Новых движений не показываем, так как держим их в строгом секрете, но демонстрируем то, что уже показывали раньше.

Яна ведет странички в разных соцсетях, таким образом собирая донаты нам на костюмы или транспорт. Их немного, но как бонус – они приятны.

К вечеру, уставшая после четырех часов репетиций, но окрыленная встречей с семьей и Мишей, я еду к Оле.

Дом сестры находится в черте города, но на другой его стороне, поэтому дорога занимает минут тридцать. За них я успеваю даже перекемарить в автобусе.

Около большого, двухэтажного дома уже припаркованы несколько автомобилей. Мишин я узнаю сразу. Белый кроссовер немного заляпан грязью после вчерашнего дождя и стоит чуть дальше остальных.

В груди оживают бабочки и опрометью несутся к горлу. Приехал.

Притормаживаю на секунду рядом с черным мерседесом и смотрюсь в стекло с водительской стороны. Оно тонированное, поэтому в нём хорошо видно отражение.

Подцепив большими пальцами резинку на штанах, слегка приподнимаю их вверх. Майку же, которой заменила топ после репетиции, наоборот одергиваю вниз. Ехать на семейную встречу с голым животом, как по мне, моветон, поэтому я переоделась дома.

И накрасилась.

Правда… с ужасом замечаю, что пока я дремала в автобусе, подводка немного размазалась.

Чёрт… А я зеркало с собой не взяла.

Правильно говорит Карина, мне еще учиться и учиться быть настоящей девушкой. Нет в моей сумке того, что могло бы спасти в критической ситуации.

Мазнув кончиком мизинца по языку, приближаю лицо к стеклу и начинаю стирать крошечные черные потеки.

Сначала с одной стороны, а потом с другой.

Ну, вроде уже лучше.

Отстранившись, пристально осматриваю себя в стекле, а потом опять максимально приближаюсь к нему, и еще раз на всякий случай прохожусь мизинцем под глазом. Увлеченная наведением марафета даже сначала не замечаю, как мое отражение ползет вниз. А потом и вовсе исчезает, и вместо моей покрытой веснушками мордашки прямо напротив оказывается мужское лицо.

У меня от лица вся краска отливает, а бабочки застывают, словно пойманные на чем—то неприличном, потому что в светло—карих глазах читается насмешка.

– Не двигайся, – низкий хриплый голос рывком отбрасывает меня в вечер недельной давности.

Саша тянется и касается моей щеки горячими пальцами.

От того, как кожу обжигает ожогом, я вздрагиваю, а он, как ни в чем не бывало с усилием проходится шершавой подушечкой по веку.

– Вот теперь идеально, – ухмыльнувшись, кивком головы показывает, чтобы я отошла подальше.

На автомате отшагиваю, наблюдая, как он выходит из машины и захлопывает дверь.

Забрав с заднего сиденья спортивную сумку, ставит машину на сигнализацию и равняется со мной.

– Привет, – подавив смущение, наконец отыскиваю способность шевелить прилипшим к небу языком.

– Привет.

Пульс неровными импульсами толкается в венах. Черт, все ещё неловко… Думала, будет легче спустя время, а нет.

– Почему сразу не дал понять, что ты в машине? – вскидываю голову, отмечая, что без каблуков сегодня я едва дотягиваю ему до шеи.

– Я тебя и не сразу заметил. Говорил по телефону, а потом ты заслонила мне солнце.

– И ты решил немножко понаблюдать?

– Почему бы и нет? Тем более есть за чем.

Прикусив губу, молча шагаю рядом.

Ветер доносит до моих рецепторов пряный и немного горьковатый ароматом парфюма, который казалось только—только выветрился из моей памяти, и теперь снова заставляет дышать через раз.

Намеренно делаю меньше вдохов, потому что не понимаю с каких пор мне нравятся такие агрессивные ароматы. Всегда любила лёгкие, спортивные, этот же совсем другой. Тяжелый, дразнящий и … какой—то будоражащий.

И Саша после того вечера другой.

Впервые задумываюсь о том, что несмотря на наши редкие встречи практически его не знаю.

Когда мы подходим к дому, рефлекторно прохожусь ладонями по волосам, поправляя выбившиеся волоски. Саша толкает входную дверь, пропуская меня вперёд.

– Красивая—красивая, – входит следом.

– У тебя все красивые, – не ведусь на его комплимент.

– Далеко нет. Мой вкус исключителен и довольно придирчив.

– Ммм. Помню. Высокие модели с длинными ногами? Таково правило? – снисходительно склоняю голову.

Мужчина пробегается цепким взглядом по мне от головы до самых носков кроссовок и возвращается к лицу.

– Я бы так не сказал.

Глава 6. Не то

Алиса

– Ты можешь себе представить? Три дня я бился с этой таблицей, а в итоге проблема не у меня была, а у Дубининой, – Миша не сдерживая эмоций, бьёт открытой ладонью по столу, за которым мы сидим, – Ну вот как после этого человеку что—то объяснять?

– На сколько я понял за время работы в компании, Дубинина себе на уме, – отвечает Саша, – там хоть доказывай, хоть нет, она всегда не при делах.

– Да, блядь, ДА, кровопийца чтоб её.

С улыбкой наблюдаю за тем, как Миша беседует с Сашей, и невольно сравниваю их.

До сих пор в голове не укладывается как я могла перепутать? Вот как? Проблема в одежде и стрижках. Они оба высокие, подкаченные. У обоих выбрит затылок, а к макушке волосы длиннее. Но по сути – это все сходства.

Черты лица абсолютно разные. Если у Миши они более мягкие, то у Саши наоборот. Миша – как медведь, большой и добрый, Саша же… первой на ум приходит пантера. Хищный и неприрученный котяра. Вроде опасности не представляет, но у меня при взгляде на него все волоски приподнимаются, а внутри включается неизвестное мне доселе ощущение. Опасность…

Но в чем заключается эта опасность я пока не пойму, потому что как человек – он не опасен. Моя сестра знает его много лет и никогда от неё я не слышала ни одного плохого слова в его адрес, даже наоборот.

– Алис, – пока мужчины что—то обсуждают, Оля сжимает мои пальцы. – Как ты, сестрёнка? Сдала свою курсовую?

– Ой дааа, не напоминай. – Я целых три дня безвылазно в интернете искала информацию о истории происхождения грима, а потом—таки пришлось идти в библиотеку, потому что только там можно найти уникальные факты, не юзанные другими студентами. – Сдала и забыла, как страшный сон.

Оля понимающе сжимает губы.

– Держись. Еще три года и Добби свободен.

– Три гооода, – включаю актерочку.

Я учусь в университете культуры на будущего гримера—визажиста, но и такой предмет, как актерское мастерство является у нас не последним, поэтому если нужно, я могу включить его на полную.

– Терпи, солдат, – улыбается сестра, – как Петька там? Мама говорит, что растёт бандит.

Петя – наш младший брат. Мама вышла замуж во второй раз, когда мне было семь и позже родила от отчима. Сейчас Петьке уже десять, и я без преувеличения называю его в шутку «Ураган Петрина».

– Не то слово. Дядь Дима с мамой частые гости у учителя на ковре. Не то, что мы с тобой были. Паиньки.

– Ну я—то да, а вот по поводу тебя – сомневаюсь. Кто рюкзаком избил одноклассницу? – хитро сужает глаза сестра, а я прячу лицо в ладонях.

Ну, было дело. Могла, да. Но это от того, что когда я перешла в новую школу меня начали задирать. Пришлось отбиваться, как умела. Зато потом с Надей мы подружились, я перетянула её на сторону добра и больше новеньких она не цепляла. Иногда нужно вовремя показать зубы, чтобы тебя не укусили первым.

– Это было давно, – парирую, потянувшись за бокалом с вином.

Отвлекшись на подбежавшего сына, Оля встаёт, чтобы отойти с ним, а я обвожу взглядом нашу немаленькую компанию.

Точнее – компания эта не моя. Сестры и её мужа. Они все знают друг друга на протяжении многих лет. Кажется, Оле и Мариам было столько же, сколько мне сейчас, когда они познакомились с Давидом, Демьяном и Сашей, и до сих пор очень тесно общаются.

Мариам, лучшая подруга сестры, поглаживает круглый живот, пока её старший сын Давид, названный в честь своего дяди, играет в догонялки с Адель, моей племяшкой. Демьян, муж Мари, ненавязчиво перебирает её волосы, пока беседует с Сашей.

Они все старше меня, но очень родные. И я ценю, что меня тоже приглашают изредка на их такие вот встречи с шашлыками и общением.

Честно, мне с ними намного интереснее, чем с одногруппниками. Нет, они не плохие, оболтусы мои, но у них в одном месте еще играет детство. Могут наполнить бутылку колы таблетками ментоса, а потом с диким смехом уматывать от пены, фонтаном бьющей наружу. А однажды эти ненормальные переоделись в платья восемнадцатого века и расхаживали так по университету, обмахиваясь веерами и присаживаясь в реверансах перед преподавателями. И это я сейчас о парнях.

Они классные, и с ними можно иногда весело провести время, но по—настоящему мне интересно вот здесь, с сестрой и племяшами, которых я обожаю больше всего на свете.

– А когда выступление у тебя, Алис? – возвращается Оля, – Я бы хотела прийти, поддержать тебя.

– В двадцатых числах. У меня есть нарезка, хочешь покажу?

– Конечно!

Оля, как никто поддерживает мое увлечение танцами. Собственно, я пошла по её стопам, только она занималась просто современными, а я выбрала более конкретное направление.

Взяв со стола телефон, нахожу в соцсети страничку и включаю одно из видео.

– Ух, супер, – Оля с восторгом всматривается в экран, – надо будет Адель к вам отдать.

– Возраст подходящий, можно уже сейчас.

– Это что там у вас? – Миша перегибается через меня, чтобы посмотреть видео, а я застываю, когда его покрытая щетиной скула оказывается около моего лица.

От него пахнет коньяком и сигаретами. Сколько раз говорила ему бросить, а он ни в какую.

– Алиска наша. Гляди как круто, – Оля передаёт ему телефон, и он откидывается назад на своё кресло, возвращая мне воздух.