Большой и угрюмый, пригвожденный к земле колоннами и массивными крышами, он стоял таким, каким и остался в ее памяти. Но более странным, более призрачным. Единственный свет горел там, где должна быть кухня. Ее мать сидела там одна? Над домом зловеще мерцали звезды. «Он стал причиной всему», – подумала Карлотта. Все в ее жизни, каждое решение, где бы они ни была, начиналось в этом доме. Здесь родители создали ее, а затем переделывали до тех пор, пока не убедились, что она соответствует их видению. И теперь она вернулась обратно. Разве это не доказательство того, что они победили? Мертвец выиграл. Живой мертвец – тоже. Теперь, преследуемая собственным кошмаром, Карлотта сбежит обратно в мир теней, который ненавидела. Исчезнет, искорежится и перестанет с ним бороться.

Отчаянно крутанув руль, не сознавая, что делает, Карлотта резко развернула «бьюик». Дом отдалился. Исчез. Знакомые улицы растворились. Пропали. Карлотта почувствовала, что ей стало легче дышать, когда они проехали по насыпи старого шоссе и свернули на скоростную полосу, выезжая из Пасадены в последний раз.

Руки Карлотты крепче сжали руль. Она поехала в сторону Санта-Моники, выехала в западном Лос-Анджелесе и заехала в промышленный район. «Жизнь марионетки хуже, чем смерть», – заключила она про себя. Приближались знакомые деревья и аллеи, выходившие на Кентнер-стрит. Она проехала последний квартал.

– Эй, мам, – сказал Билли, спросонья потирая глаза. – Я думал, мы едем в Пасадену.

– Не в этот раз.

– Я хочу в Дену, – сказала Ким.

– Шшш, – предупредил Билли. – Не зли маму.

– В Дену, – заныла Ким.

– Шшш, – повторил Билли.

Девочки начинали нервничать. Это можно было почувствовать. Словно холодная волна электричества. Билли тоже заерзал. Карлотта увидела, что городская бригада перерубила все деревья на Кентнер-стрит посередине. Остался лишь ряд странных стволов с белыми верхушками, а ветви сложили в огромные кучи в канаве, отметив красными флажками и веревками.

– Господи боже, – воскликнула Карлотта. – Вы посмотрите. Они вырезали всю улицу.

– Почему деревья срубили? – спросила Джули.

– Половину деревьев, – поправил Билли. – Верхнюю половину. Наверное, деревья были заражены или типа того. Выглядит тупо.

Карлотта затормозила. Перед ними замаячил дом. За крышей, темным силуэтом вырисовываясь на фоне голубых, серых и розовых волн утреннего неба, угрожающими группами возвышались пальмы. Это был уже не тот уютный дом, каким он был неделю назад. Длинные тени расходились от него в сторону Карлотты. Детали терялись во тьме.

– Кто знает? – пробормотала Карлотта. – Я уже ничего не понимаю.

Они занесли все вещи в дом.

Там было душно. И очень тихо.

– Открой окно, ладно, Билл?

На кухонной стойке мухи лениво ползли по забытому печенью.

– Ну и бардак! – досадовала Карлотта.

Ночь была холодной. Снаружи шелестели листья. Поднимался ветер.

– Эй! – раздался голос Билли из его спальни. – Мое радио сломано!

– Твое что?

– Валяется разбитое на полу!

– Наверное, упало, – ответила Карлотта из кухни.

Карлотта полезла под раковину за каким-нибудь моющим средством. Черт! Насекомые. Она вытащила мыло и закрыла дверцу. Билли вошел из гостиной, держа в руках пластиковые детали, проводку и несколько металлических решеток.

– Боже, мам, – заныл он. – Я сам его сделал. Помнишь? В седьмом классе. А теперь ему кранты.

– Ты не сможешь собрать его заново?

– Нет, – безутешно ответил он и вышел из кухни с удрученно опущенными плечами. – Его будто кто-то разломал.

Карлотта открыла кран. Он закряхтел, зашипел и выдал воду. Сначала мутную. Затем она стала теплее. Поднялся пар. Стекла начали покрываться тонкой, призрачной пленкой. На улице становилось холоднее.

Из спальни донесся шум ссоры Ким и Джули.

– Как же мне надоело! – выругалась Карлотта себе под нос.

Она повернулась. Стакан сверху прокинулся и разлетелся по ее руке дождем осколков.

– Черт, – сказала Карлотта вполголоса. В доме вдруг стало тихо. Сердце в груди заколотилось.

Билли стоял в дверях с гаечным ключом в руке.

– Это стакан, – упокоила его Карлотта. – А ты что подумал?

Джули высунула мокрое от слез лицо из-за двери в кухню. Затем показалась Ким с вытащенными из косы волосами.

– Иди обратно в комнату, Ким. Переодевайся в пижаму. Джули, помоги мне на кухне. Давайте. Шевелитесь!

Джули испытующе смотрела на маму. Она была напугана.

– Иди, Ким!

Карлотта угрожающе шагнула вперед. Ким убежала в спальню. Было слышно, как она раздраженно хлопает дверьми шкафа, пока переодевается.

– И не хлопай!

Стало тихо.

Джули вытирала посуду, которую мыла Карлотта. Билли шумел металлом из гаража. Засохшие кусочки мертвой коры падали на крышу, когда поднимался ветер. Сухой, пустой ветер.

Прозвенел звонок.

Карлотта с Джули посмотрели друг на друга.

– Иди в комнату, Джули.

Позвонили снова. Джули пошла в спальню и тихо закрыла за собой дверь. Карлотта пошла к двери, чуть приоткрыла ее – и увидела фигуру, закрывающую собой уличный фонарь. У Карлотты колотилось сердце.

– Синди!

– Сюрприз!

Карлотта завозилась с задвижкой и наконец-то открыла дверь.

– Боже, прости, – сказала она. – Заходи. Я не знала, что это ты! Что ты здесь делаешь?

– Ты не против?

– Против? Да ты свет моих очей. Просто я тебя не ждала.

– Так и знала, что ты не вернешься в Пасадену, – сказала Синди.

– Синди не проведешь.

Они стояли на кухне. Карлотта сияла.

– Кофе? Пива? – предложила она. – Больше ничего нет. Сегодня в поместье Моран негусто. Что у тебя там?

Синди держала в руках маленькую сумку.

– Я подумала, тебе не помешает компания. Все представляла, каково тебе здесь будет в первую ночь, вот и…

– А как же Джордж?

– Он думает, что я у сестры в Резеде, – засмеялась Синди. – Не то чтобы его это вообще заботило.

– Благослови тебя бог, Синди. Я и правда переживала из-за всей этой ситуации. И жутко рада тебя здесь видеть.

– Посплю на твоем диване.

– Да. Чудесно.

Вечер прошел мирно. Синди, Карлотта и Джули играли в карты. Джули выиграла. Пришло время спать. Они уложили девочек. Синди смотрела, как Карлотта целует их на ночь. Синди послала им воздушный поцелуй с порога. Они выключили свет, оставив девочек в полной темноте.

– Сладких снов, – прошептала Синди.

Они немного посидели в гостиной. Горела только одна лампа, отбрасывая мягкий свет в угол, где Синди расположилась на диване, а Карлотта откинулась на спинку кресла. Остальная часть комнаты была полна длинных черных теней.

– Холодно? – спросила Карлотта.

– Немного.

Карлотта подошла к термостату и повернула колесико на значение повыше.

– Тебе страшно? – поинтересовалась Синди.

– Умом – нет. В мозгу нет мысли, что все пойдет по одному месту или типа того. Просто какое-то ощущение в теле. Что-то вроде предчувствия. И все. Это немного пугает. Как будто что-то приближается.

Синди смотрела на лицо Карлотты; мечтательный свет обрисовывал его черты. Это было лицо человека, который уже боролся за свою жизнь, ждал новой битвы и понимал, что ставки высоки.

Под домом лязгали трубы. Билли мыл в гараже грязные руки, опуская их в ведро с мыльной водой. Затем вытерся грязным полотенцем, висевшим у выключателя. Вошел в дом, кивнул Карлотте и Синди и прошел в свою спальню.

– Он такой взрослый, – прошептала Карлотта.

Синди кивнула.

– Я чувствую себя такой старой, – сказала Карлотта. – Боже, Синди. Это было шестнадцать лет назад. Целых шестнадцать лет. Я же старуха.

– Выглядишь отлично.

– Да, но приходится стараться. Все время.

Синди хмыкнула.

Через какое-то время они услышали, как под весом Билли заскрипела кровать. Затем выключился свет. Зашуршали простыни, и потом все стихло.

– Пожалуй, – сказала Карлотта, – пора ложиться спать.

Она не двинулась с места.

– Сейчас половина двенадцатого, – добавила Синди.

– Так поздно?

– Я отнесу посуду. А ты иди спать.

Карлотта так и замерла в кресле.

– Завтра снова курсы. Они никогда не закончатся.

Синди положила стаканы в раковину, затем повернулась, ее фигура казалась расплывчатым темным силуэтом во мраке.

– Иди спать, Карли. А я буду на диване.

– Хорошо.

– Или ты хочешь здесь лечь?

– Нет. У меня от него болит спина. Я пойду в спальню.

– Оставь дверь.

Карлотта нехотя встала.

– Хороших снов, Синди. И еще раз спасибо тебе за все.

– Отдыхай.

– Да. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, дорогая.

Воздух в спальне был сухим и не таким теплым, как в гостиной. Возможно, все дело в планировке дома. Спальня была пристроена позже и, должно быть, из других материалов. Больше штукатурки, меньше дерева. В общем, здесь всегда было прохладнее. Она встала перед зеркалом и быстро разделась.

В темноте ее грудь казалась темными впадинками. Только маленькие соски выделялись в бледном свете, отраженном от далеких огней снаружи. Мягкий живот изгибался в темноте, а волосы на лобке полностью сливались с черными участками мрака. Она предстала тенью, вырезанной из вещества ночи. Карлотта даже самой себе казалась уязвимой.

Она откинула одеяло и скользнула под прохладные простыни. Вскоре постель согрелась. Карлотта посмотрела в потолок. Она не спала. Услышала, как Синди села на диван, расстелила одеяло, а затем легла, свернувшись калачиком, и стало тихо. Билли чуть-чуть захрапел и перестал. Постепенно Карлотту стало клонить в сон. Трубы загудели под досками пола – низкий, рокочущий гром, который сменился несколькими щелчками. Карлотта открыла глаза и посмотрела на потолок. Ничего. Закрыла глаза, уткнулась щекой в гладкую хлопковую наволочку и растворилась в ночи. Она крепко спала.

7:22, 25 октября 1976

Карлотта почувствовала какой-то запах. Мясо. Нет. Да. Не совсем. Бекон. Она быстро встала. В окно лился солнечный свет, отбрасывая блики на косметику у зеркала.

– Синди! – позвала она. – Что ты делаешь?

– Завтрак, – ответила Синди из кухни.

Карлотта надела халат с тапочками и прошаркала на кухню.

– Привет, – сказала она. – И ты не должна была! Откуда вообще взялся бекон?

– Я купила.

– Уже? Который час?

– Где-то семь тридцать.

– Ты чудо.

Карлотта зевнула и потерла лицо.

– Наверное, выгляжу жутко, – сказала она.

– Ну, слегка помято, – рассмеялась Синди.

Вбежала Джули в ночнушке. За ней Ким в одних трусах, неуверенно, сонно улыбаясь и потирая глаза. Она волокла за собой по полу старого плюшевого пса.

– Смотрите, кто проснулся, – сказала Синди. – Садитесь, дамы. Хлопья на столе.

– Синди, – сказала Карлотта, – я пойду оденусь. Скоро вернусь.

Карлотта вернулась в спальню. Она тщательно выбрала клетчатый костюм. У него были широкие лацканы. В нем, надетом поверх белой блузки, ее фигура казалась миниатюрной, а грудь – пышной. Ей это нравилось. Билли зашел на кухню, подтягивая синие джинсы.

– Доброе утро, миссис Нэш, – сказал он.

– Доброе утро, мистер Моран.

– Что на завтрак?

– Садитесь, мистер Моран, – засмеялась Синди, – я лично вас обслужу.

Билли сел, вглядываясь в идеальный день за окном. Его босые ноги отбивали ритм по линолеуму. В окна лился солнечный свет. Листья снаружи казались желто-зелеными и яркими там, где выступали из тени дома. А над крышами простиралось чистое голубое небо.

– Хороший денек, – заметила Карлотта, вернувшись.

– Идеальный, – согласилась Синди.

Синди взяла тарелки с мисками и понесла к раковине.

– Эй! – пожурила Карлотта. – Ты что делаешь?

– Иди на курсы. А я провожу детей и уберусь.

– Еще чего…

– Ты опоздаешь.

– Синди…

– Правда. Посмотри на часы. Уже больше восьми.

– Боже. Ты права.

Синди вытерла руки о фартук.

– Слушай, – сказала она, – насчет сегодня. Наверное, мне пора домой.

– Да, конечно, – ответила Карлотта после небольшой паузы. – И правда, я очень благодарна.

– Мне было приятно. А теперь иди. И будь осторожна. А я одену девочек.

– Ты настоящий ангел, Синди.