– Я понял – с особым цинизмом и жестокостью, – Петров слушал внимательно. – В общем, так. Ну, и еще, есть донесение от лейтенанта саперного батальона фон Вернера, которого нашли раненым в лесу, что партизаны появились в концлагере близ деревни «Починок» после странного природного явления, которое лейтенант назвал светопреставлением. Охрана лагеря сильно перепугалась, и в этот момент появились люди, которые за несколько минут уничтожили полтора десятка солдат, открыли бараки с пленными. Говорили по-русски. Очень короткими фразами. Видно было, что они высокопрофессиональны. Работали в основном ножами, в конце операции по захвату лагеря – трофейным оружием. Лейтенант притворился мертвым, и ночью уполз в направлении деревни Мелеча, его в лесу нашел патруль.

Петров помолчал, а я возликовал, как же тесен мир, этот Вернер уже третий раз мне попадается, будет о чем с его внучком поговорить.

Мы допили кофе. Я решил, что мне будет лучше прямо сейчас заказать междугородний дрон, и немедленно вылететь в Новгород на встречу с адвокатом Коротичем, сразу и забронировать номер в гостинице, чтобы не бегать по городу в поисках угла для ночлега. Подвешенной остается возможность встречи с Карлом Вернером. У меня есть около суток, чтобы продумать обстоятельства. Может быть, поможет Коротич? С какой стати? Посмотрим, по результату нашей беседы.

Я протянул руку Петрову.

– Я вас оставлю. Письма, где есть что-то интересное, я сложил на столе. Давайте обменяемся телефонами, чтобы согласовать дальнейшие встречи.

Зуд сообщил мне, что дрон сядет на «Н» площадке у метро «Водный стадион», придется пробежаться с пару километров.

– Василий, – завершил я разговор, когда Зуд доложил, что киберсьют аспиранта совершил обмен номерами, – я очень рад нашему знакомству и надеюсь на его продолжение. Сообщу вам, что сейчас вылетаю в Новгород, как раз по интересующему нас вопросу. Но детали расскажу, уже, когда вернусь. Сейчас больше измышлений, чем фактов. А для истории это вред.

– В двух словах можно?

– Можно. Я надеюсь завтра встретиться с внуком того самого лейтенанта Вернера. У меня к нему теперь еще больше вопросов благодаря сегодняшней встрече и работе с документами.

Петров пожал мне руку, пожелав удачи, и вернулся в здание архива. А я помчался к метро, пока мой такси-дрон не перехватил кто-нибудь, если я опоздаю.

Адвокат

Максиму Коротичу около шестидесяти, но выглядит он моложе. В хорошей, я бы сказал, в спортивной, форме. Видно, что не любитель новомодных киберкостюмов, потому что на встречу пришел в обычном деловом костюме и куртке «Арктика» с отороченным искусственным мехом капюшоном.

Я ждал его в кафе «Ильмень» недалеко от Новгородского Кремля. Мы узнали друг друга с первого взгляда, хотя никогда раньше не встречались. Я позвонил ему из такси, пока летел по маршруту вдоль М11 и он, узнав меня по телефонному номеру, сказал коротко:

– Завтра в девять утра в кафе «Ильмень», у меня будет минут десять – пятнадцать, потом я в суде. Да, Алексей, садитесь лицом к двери, я постараюсь вас узнать.

Он немного напомнил мне отца в таком же возрасте: седой ежик на голове, жесткое лицо, изрезанное морщинами и тонированные очки-хамелеоны со встроенной электроникой, как я подумал – слуховым аппаратом. Однако Зуд мне шепнул:

– Леша, у него в очках эвристический детектор лжи и камера. Он уже сфоткал и получил ответ на запрос о тебе.

– Понял, – ответил я. Молодец адвокат, не отстает от прогресса.

Такая же система детектора лжи тестировала четыре года назад генерала Самсонова, когда отец привел его на кордон, отобрав оружие. Наука не стоит на месте и вот подобный прибор уже вмонтирован в оправу очков и закамуфлирован под слуховой аппарат. Детектор распознает ложь по голосу и микровыражениям лица.

Мне незачем его обманывать.

– У меня десять минут, – напомнил адвокат, после того, как мы поздоровались, – спрашивайте, Алексей.

– Тогда очень коротко, чтобы не терять времени. Я – историк-любитель. Энтузиаст. Это – хобби. Наткнулся я на некоторые непонятные события лета тысяча девятьсот сорок второго года в районе Демянского котла, точнее у деревни Починок. Собирая материал, узнал, что вы копали в тех местах и среди вас был немец, внук немца, воевавшего в этих местах. Очевидно, что он финансировал вашу экспедицию несколько лет подряд, а также, что он искал целенаправленно. Вопрос: что он искал? Я еще уверен, что вы пострадали незаслуженно, вас подставил один из вашей команды, тем, что начал продавать найденное оружие. Так вот мой вопрос один: что искал Карл Вернер в окрестностях деревни и на берегу Поломети? И имеет ли этот поиск отношение к «летающему вагону», описанному в рапортах солдат красной армии и рассказе сержанта Кожина?

Адвокат меня не перебивал, лицо его не дрогнуло, когда я назвал имя их нанимателя. Он выдержал ровно одну минуту и ответил:

– Когда мы прибыли к деревне, в ней жили два старика, но они там поселились в шестидесятых. Все очевидцы войны в Починке были уничтожены фашистами. Дома, в которых жили эти селяне, восстановлены уже во второй половине двадцатого века. Мы остановились в пустой избе. Карл сказал: «Все, что найдете – ваше, кроме того, что не имеет отношения к технологиям первой половины двадцатого века». Мы его не поняли, он пояснил: « изделия, которые могли появиться в начале двадцать первого века и позже: электроника, обломки, детали, вещи, оружие». Мы все равно не поняли. Зачем ему это? Все эти артефакты могли попасть в землю и в реку сейчас. Он не ответил, точнее, сказал по-деловому: «Я плачу́, вы – делаете. Вопросы оставьте при себе». Мы нашли какой-то мотор и обломки электронных устройств. Мы были уверены, что они не имеют отношения к войне, Карл с нами не согласился, но и не спорил. Мотор мы отнесли в деревню, там и спрятали. А на моей квартире, куда мы привезли добычу – оружие, нас арестовали. Теперь мне кажется, что немец был прав, и что-то знал такое…

Коротич посмотрел на часы.

– Еще один вопрос можно? – спросил я.

– Давайте:

– Вы можете предупредить Карла о моем визите? Я собираюсь сейчас лететь в Старую Руссу, буду вам признателен, если вы поможете мне, и Вернер согласится со мной поговорить.

– Предупредить могу, но это не даст гарантии, что он захочет с вами откровенничать.

Адвокат поднялся.

– Он нашел то, что искал? – спросил я уже ему в спину.

– Да, – ответил Коротич, – он считает, что это то, что он искал, но хотел найти и еще что-нибудь. Поэтому переселился в Россию и несколько раз потом копал в тех местах. Я бывал там с ним. Прощайте. Успехов. Я ему сейчас позвоню.

Я остался в кафе. В принципе, адвокат ответил на мои вопросы. Что я узнал? Что немец искал предметы не характерные для времен войны. То есть, он был уверен, что они там есть и даже нашел что-то. Осталось выяснить – что это? У меня нет уверенности, что Карл захочет со мной откровенничать, есть вариант купить у него находки, но я должен точно знать, что это именно те артефакты. Я заметил, что у меня в душе зародилось какое-то расслабляющее чувство, кайф… будто я немного пьян, самую малость или съел что-то необыкновенно вкусное. Пытаясь понять причину этого состояния, я заметил, что в кафе звучат песни из старого фильма «Собака на сене», в частности песня Марселы:

Как трудно сделать вид, что влюблена

Как трудно позабыть любовь былую

Чем я усердней мыслями бичую

Тем все живее в памяти она

Но честь велит мне: позабыть должна

И нужно душу вылечить больную

Чужой любовью сердце уврачую

И будет страстью страсть исцелена.

Странный выбор для общепита… Впрочем, время ранее, кто-то из работников любит ретро. Мама моя – учитель словесности, как говорили в старину, то есть – русского языка и литературы и приучила меня любить красивый русский язык, а в переводе Лозинского – это не просто красивый язык, он как наркотик. Слушая пьесу и песни, я просто плыл от наслаждения. Какие обороты! «Чем я усердней мыслями бичую»… «Чужой любовью сердце уврачую»…

Я слушал, не находя в себе решимости уйти. Прекрасные тексты крепко держали меня за столом. Сейчас не услышать слов: «Нас время не теснит»… «Тяжеле всех, в почтовый день – растянутый визит»… До слез… Язык сейчас пропитался англицизмами, сленгом, да что говорить, я сам частенько их использую.

Я дослушал дуэт Теодоро и Дианы о любви. «Любовь, зачем ты мучаешь меня»?

Счастливый я человек. В общем. Любимая жена, хороший дом, что еще нужно человеку, чтобы встретить старость? Ответ я знаю: нужны мечта и цель.

Я расплатился за кофе, дал задание костюму найти свободное такси до Старой Руссы. Позвонил немцу адвокат? Вот и узнаем.

Зуд начал мне читать, все, что накопал на Карла Вернера. После освобождения из заключения в две тысячи одиннадцатом, он вернулся в Германию. Три года у него ушло на подготовку к переезду, сбор документов, уламывание жены. Я так думаю, что она не сразу решилась бросить Родину и ухать в холодную Россию. Вообще, для немца это – подвиг. Как же он хотел вернуться. А значит что? Значит, его находка осталась там – в Починке. Во всяком случае -тогда. Думаю, уже после переезда в Старую Руссу Карл добрался до находки и она сейчас у него. Интересно – что это?

У Карла двое детей: Максим и Берта. Им сейчас обоим больше сорока лет, точнее Максиму сорок семь, Берте сорок, у обоих дети, внуки Карла, пять человек: Сергей, Юрий, Франц, Клара и Юлия, старшему – Сергею двадцать два, Юлии – младшей, тринадцать. С Карлом живет его вторая жена, после смерти первой в две тысячи тридцать первом немки Кэтрин, Кати, он десять лет назад женился на местной женщине – Светлане. У них любовь? Возможно. Симпатия, уважение, взаимовыручка, поддержка – вероятнее. Дети навещают? Да. Внуки сейчас на учебе, Сергей в армии по контракту. Чем занимался Карл после переезда? Он все сбережения вложил в создание фабрики микроэлектроники. Построил там цеха. Ширпотреб? Фабрика работала на армию. В двадцать первом начала выпускать дроны, эфпиви и мавики, поэтому с началом СВО Карл неплохо заработал. Знал что они будут нужны? Может быть.

Летающего такси в Новгороде еще мало, да и проку от него немного, над водой им летать запрещено, поэтому выигрыша по времени нет, наземная машина роботакси до Руссы едет около часа, летающее – сорок пять минут, потому что по закону облетает населенные пункты если они не пункты назначения и не сбрасывает скорость. Поедем.

Я выспался в гостинице, но машина даже по федеральной и не очень гладкой дороге идет так плавно, что невольно начинаешь кемарить. Слева тянулось озеро Ильмень, то исчезая за лесом, то появляясь, в Шимске я переехал через широченную реку Шелонь. Мост длиной в полкилометра минимум. Впечатлило. Впрочем, это уже устье Шелони, выше по течению она в два раза у́же.

Зуд принялся меня массировать электричеством. До цели оставалось минут двадцать. Мышцы будут в тонусе.

Самсонов выполнил мою просьбу, собрав материалы на Вернера и Коротича. С адвокатом все ясно. Тюрьма подростку пошла впрок, он перевоспитался. По отзывам клиентов и коллег – работал честно, законов не нарушал, адвокатскую тайну и этику – тоже. Пользовался репутацией грамотного и честного специалиста.

Досье на Вернера оказалась немного толще, судимость он тоже быстро снял, а работая на оборонку заработал уважение, хотя, за ним, конечно, следили, как за любым иностранцем. Так в отчетах наружки ФСБ отражена была его страсть к поиску в районах боев в «Демянском котле», с весны до осени каждый год организовывал экспедиции и нашел немало разных бойцов, артефактов войны, вложил деньги в создание мемориалов и кладбищ, в том числе и в Германии. Объяснял эту страсть завещанием деда, воевавшим в этих краях. Вот интересный факт, в две тысячи тридцатом и тридцать втором в экспедициях принимал участие адвокат Максим Коротич. Что же они еще нашли?

Машина встала у ворот очень солидного каменного дома с крышей покрытой солнечными панелями. Я отпустил такси и нажал кнопку домофона.

Замок калитки щелкнул, послышался хриплый голос:

– Заходите, я жду вас.

Значит, адвокат позвонил, как обещал, и Карл согласился со мной поговорить. Две приятных информации. До сих пор мне везло с собеседниками. Все-таки у нас люди в основной массе дружелюбные, отзывчивые. Или это мне везет на таких вот? Надеюсь, что Карл Вернер тоже не станет вредничать. Если только его тайна не противозаконна.