Медведь оказался очень крупным, очень мрачным и крайне малоразговорчивым мужчиной. Приехал он на такси, долго принюхивался и топтался у входа в гостиницу, потом недовольно ждал, пока его осмотрят сторожа – гуси, а потом, поднявшись на второй этаж, перед тем как войти в свою комнату, зачем-то прошёлся по всему коридору, поводя носом и что-то тихо и невнятно ворча.

«Странный мужчина… – подумала Таня, а потом сама над собой повеселилась: – Да-да… очень странный! Медведь потому как!»

Она вспомнила, что не получила от гостя никаких инструкций по поводу его питания, так что отправилась уточнить, прихватив по дороге спешащую к ней «на ручки» Муринку, и осторожно постучала в дверь гостя.

– Извините за беспокойство… я хотела спросить, вам что-то из еды заказывать или вы сами будете? А может быть, хотите выходить и питаться в городе?

Дверь внезапно распахнулась, и Таня невольно отшатнулась в сторону, оказавшись нос к носу с мрачнейшим типом на две головы выше её самой.

– Питание? – медведь, не сводя с Тани странного взгляда, шагнул за ней и гулко прорычал: – А она как ест?

– Кто она? – удивилась Татьяна, делая ещё шаг назад и придерживая на груди Муринку.

– Не притворяйся, будто не поняла! Она! Моя жена!

– Я не знаю и никогда не видела вашу жену!

– Врррёшь! – прорычал медведь, падая боком на пол. – Где она? Куда ты её спрррятала?

Таня осознала, что он собирается делать, и, понимая, что гость как-то сильно не в себе, кинулась к концу коридора – туда-то, в её кухню, ему не прорваться.

Может, она и успела бы, но медведи в истинном своём виде двигаются не в пример быстрее людей. Так что до стены и прохода в ней Тане оставалось ещё пять шагов, когда на руках, слыша приближение беды, тоненько и отчаянно закричала Муринка, и Татьяна обречённо поняла – она должна откинуть норушинку в сторону кухни, а дальше…

Неожиданный шум заставил обернуться, и она запнулась, едва удержавшись на ногах.

Каким образом между несущимся медведем и Татьяной с Муринкой возник Уртян, она не поняла, но он метнулся бурым комком под лапы зверюге, вывернулся сбоку уже человеком и принял на себя страшный удар передними лапищами, который сшиб его с ног и отбросил под ноги Тане.

Через миг медведя настигли гуси, но они вовсе не пытались атаковать, а просто подправили траекторию его движения в сторону – мимо упавшего Уртяна, мимо Тани, в стену.

В стене мгновенно открылся проход, пропуская в себя и медведя, и гусей, и всё затихло…

Татьяна метнулась назад, к Уртяну. Опускаясь рядом на пол, она уже понимала, что увидит… приговор.

«Раны такие, что шансов у него нет. Просто никаких! – пронеслось в голове. – Никто не успеет доехать, да даже если бы и успели… безнадёжно! А я сама точно с этим не справлюсь!»

Горькое сожаление о том, что она так и не успела пожелать ему неуязвимости, перехватило горло…

Таня слышала только отчаянный писк Муринки, тяжёлое, надрывное дыхание Уртяна, стук собственного сердца:

«Неуязвимости поздно желать, когда он так ранен… – пронеслось в голове Тани.»

– Тогда… тогда я от всего сердца желаю своему другу Уртяну мгновенное исцеление от любой раны или болезни!– она выдохнула это почти беззвучно – голос сел от ужаса.

Тут же испугалась, что её слова не подействуют, но через миг ошеломлённо уставилась на раны – их края сами собой начали сходиться, срастаясь изнутри. Находили друг друга разорванные медвежьими когтями капилляры, мелкие кровеносные сосуды, сосуды крупнее, соединялись ткани, словно кто-то отматывал назад картину повреждений.

Да, наверное, если бы Таня смотрела фантастический фильм, её это не очень поразило бы, но в том-то и дело, что это было не просто на глазах, но и на руках, точнее, прямо под руками.

Муринка, которая от ужаса уткнулась носишком в её воротник, закрыла глаза и только всхлипывала, понимая, что не может вынести то, что случилось с её «лишем», услышала прерывистый вздох Тани и невольно обернулась на Уртяна.

– Ой! Ой, лишик… мой лиш! Он… он же… вышдоравливает! – ахнула она, потянувшись к Уртяну, который пошевелился и открыл глаза.

Глава 29. Оптовые поставки медвежьей шерсти

Татьяна, не очень доверяя своим глазам, смотрела на Уртяна, который после страшнейших рaн вполне бодро уселся и коснулся рукой груди.

– Ого… Уже всё затянулось! – с некоторым даже удивлением констатировал он. – Ничего себе!

Он поднял взгляд на Таню, хотел что-то сказать, но не успел:

– Лишик! – Муринка прыгнула к нему прямо из рук Татьяны, он ловко подхватил норушинку, прижал к щеке.

«Вполне разумно… – медленно и как-то отстранённо подумала Таня. – Он же весь в крови!»

В следующую секунду рядом оказалась Шушана, которая метнулась к ним, а осознав, что с Муринкой всё нормально, кинулась к Тане.

Потом коридор стал и вовсе весьма проходным местом – из стены вывалился голосящий что-то пронзительно-отчаянное Терентий, в окно влетел запыхавшийся Крамеш, за ним – Вран.

Через некоторое время Таня сумела убедить всех собравшихся, что она не просто жива-здорова, но ещё и невредима, и что это Уртян её прикрыл.

Дальше уже лису пришлось доказывать, что с ним всё нормально:

– Да я живой, здоровый и вообще, с пожеланием! Да, Тань? – он восторженно сверкал глазами и, похоже, уже явно считал, что медведь – это фигня вопрос!

Таня медленно кивнула и тут же ахнула:

– Ой, гуси! Он же их…

– Неее, это не он их, а они его! – Шушана потёрла нос, кивнула на стену, за которой явно располагался вход в междустенье, и продолжила: – Не знаю, зачем им лысый медведь, но, наверное, очень нужен!

Только тогда присутствующих как-то отпустило – первым рассмеялся Уртян, а потом Таня, правда, довольно нервно, а дальше все остальные, включая Тишинора и Тишуну, которые совместными усилиями оторвали Муринку от «лиша» и обнимали её.

– Уртян… ты нас спас! – улыбнулась довольно смущённому лису Татьяна.

– Если честно, то это ты меня спасла! Спасибо тебе за пожелание! Я не выжил бы без него! – отозвался Уртян, невольно проводя ладонью по разодранной и мокрой от крови футболке. Хотя и футболкой-то эти жалкие лохмотья уже назвать было трудно…

А потом он серьёзно задумался.

– Хотя… я не уверен, что он хотел тебя ударить – замах какой-то не тот был – я видел краем глаза, но уверен, что не ошибаюсь. Было похоже, что он хотел только поймать. Но он странно двигался, как-то не так, как медведи обычно бегают, поэтому мог и навредить, ну, по крайней мере уронить, – отозвался он. – Вот я и решил вмешаться. И Муринка перепугалась…

– Ты прямо спец по медведям… – фыркнул Крамеш.

– Ну, вообще-то да… я же летом по большей части в тайге нахожусь. Там их хватает, – спокойно отозвался лис. – Волей-неволей будешь спецом. Ну, если, конечно, жить хочется.

– Тян, ты бы в душ сходил, а? – Вран, поморщившись, осмотрел коридор, подал Тане руку, помогая встать, и посмотрел на Уртяна. – Сам дойдёшь или сову позвать?

– Да с чего бы мне самому не дойти? – рассмеялся Уртян, одним движением поднимаясь на ноги, а потом, чуть призадумавшись, рухнул на пол.

– Ты что? – испугалась Таня.

– Да! Ура! Я тут сообразил, что выдранная гусями шерсть тоже может считаться повреждением, а значит, должна отрасти полностью! – радостно подпрыгнул красивый, обросший чернобурый лис. – Вы чего?

– Ты, барран лисий! Не пугай на… Таню! – рассердился Крамеш, нипочём не желавший признаться, что и сам почти что испугался, поэтому загнавший подальше слово «нас». – Иди уже в душ, а то я тебя туда вместо совы за шкирррку доставлю!

– Раскомандовался! – весело тявкнул Уртян и поспешил в свою комнату.

– Ну кто бы мог подумать, а? Прррикрррыл… – проворчал Вран. – Ну как же так? Тут такое было, а рррядом был только этот… Какое ты ему пожелание дала?

– Мгновенного выздоровления, – пояснила Татьяна. – И хорошо, что рядом был только он – тебе-то я так не могла бы пожелать!

– Да, повезло этим лисам! – кивнул Вран. – Правда, сложно найти человека, который выполнит все условия – и поймёт, кто этот лис, и прримет, и станет ему дрругом. И сфоррмулирует как надо.

Он старательно отвлекал Татьяну от мыслей о том, что тут только что было, проводил её в ванную и караулил под дверью… чисто на всякий случай.

Татьяна просидела под душем, пока не согрелась и не утих озноб. Да, конечно, странно стучать зубами под горячей водой, но стресс – это дело такое….

«Ничего себе, ударить он не хотел! Псих какой-то, а не медведь! И какая такая у него жена? И почему он решил, что я её прячу?»

Она упорно думала про медведя, чтобы не пропускать свою память дальше – к тишине, нарушаемой хриплым дыханием Уртяна и плачу Муринки.

«Хватит истерить! К счастью, всё обошлось! Вообще-то, Тяну такое пожелание пригодится, что уж там. Так что сказать, что всё хорошо, что хорошо заканчивается, у меня пока не выходит – очень уж страшно было, но я уже на полпути!»

Когда она вышла из ванной, то выяснила, что весь коллектив уже ждёт её на кухне во главе с чистым и очень довольным жизнью Уртяном.

– Так… я понял! Если на нас выходит медведь, то мне надо будет сррочно его пррогнать! – разглагольствовал Крамеш. – Иначе мы тебя не прррокоррмим! У тебя неррвный жорр!

– Отстань! – Уртян беззаботно отмахивался от Крамеша бутербродом. – Это нормальная реакция организма. Вон Терентий тоже ест. Да так ест, что аж молчит!

– Ой, я опять забыла! А гуси-то? – ахнула Таня, когда Вран чуть не силой усадил её за стол и вручил чашку сладкого чая. – Как они?

– И ты опять неправильно ставишь вопрос, – рассмеялась Шушана. – Они-то прекрасно… Один их них даже к Гудини наведался с предложением взаимовыгодного обмена!

– И почём нынче медвежья шерсть? – догадался Вран.

– Недорого – оптовые поставки, сходная цена… сам понимаешь! – Шушана внимательно прислушивалась к происходящему – она уже воспользовалась недавно подаренным Таней смартфоном, устроенным на подставке, и сообщила Соколу о происшествии. А теперь ждала, когда же он освободится со съёмок и доберётся до места, пробившись через пробки.

Если бы она видела эффект от своего сообщения, то нетерпение было бы значительно больше!

Что может быть приятнее, чем любимая работа? Наверное, возможность спокойно ею заниматься… Но тут в дело вступают всякие отвлекающие факторы типа новостей, звонков, сообщений и тому подобных носителей форс-мажора.

Стоило Соколовскому услышать в собственном смартфоне знакомый негромкий тоненький голосок, как он подобрался, прищурился, а потом… потом выражение лица стало такое, что его агент Вася почти совсем побледнел.

С учётом Васиного природного цвета лица и хронического оптимизма это было показателем…

– Ээээ, Филипп, что-то плохое случилось? – выговорил Вася, на всякий случай отступая – очень уж страшновато сверкнули глаза Соколовского.

Филипп покосился на него, буркнул что-то типа:

– Всё нормально.

И торопливо шагнул к декорациям – задерживать съёмки было нельзя.

– Вася, у меня изменились планы. Сразу, как только закончу с этой сценой, мне надо будет уехать.

– Хорошо-хорошо… конечно! – Вася ощущал себя примерно так, как его далёкие предки, мимо которых прошёл лев, явно дав понять, что их сегодняшнее кулинарное рандеву откладывается на неопределённый срок.

– Ничего себе! – бормотал он, через полчаса провожая взглядом машину Филиппа. – Вот уж не завидую я тому, к кому он такой едет… Можно сразу закапываться, чтобы время не терять! Ничего себе у него «нормально». А ненормально тогда как?

Когда Соколовский подъезжал к своим владениям, он с некоторым изумлением увидел у дверей гостиницы незнакомую молодую женщину, которая явно собиралась войти внутрь.

«Интересно как… Это ещё кто такая?»

Он въехал в арку ветклиники, повернул к своему особому въезду в гараж, а потом, вместо того чтобы подняться по лестнице вверх, отправился к входной двери.

– Забавно… – протянул он, внимательно рассмотрев через монитор упорную особу, не снимающую руки с кнопки дверного звонка.