Ирина Шайлина: Его бывшая жена. Последний шанс

Глава 1. Мира

Ника сидела на лавочке и болтала ножкой. Обеими не могла – на вторую ногу я натягивала ей сапожок, на тёплый пушистый носок дело шло туго.

– Толя сказал, что мой папа инопланетянин, – сообщила мне дочка. – И поэтому я такая.

Я замерла. Иметь особенного ребёнка было непросто. В садике Нику дразнили, но в последние полгода мы ходили в специальный сад, в группе было всего восемь детей, и все с проблемами по зрению. И здесь Нике было хорошо, до тех пор, пока сюда не перевели Толю.

– Ну все, – сказала я. – Хватит.

Отбросила чёртов ботинок и решительным шагом вернулась в группу. Обвела её взглядом – только два ребёнка, обе девочки, и ни одна из них явно не Толя.

Раньше мне и в голову не пришло бы разбираться с чужим ребёнком из-за детских обид. До тех пор, пока у меня не родилась дочка.

– Не ругайся на него, – попросила Ника.

– Я отругаю его маму, – решила я. – Пусть воспитывает своего ребёнка.

На Нике серебристый пуховичок и шапочка цвета бордо. Её белоснежное лицо сильно контрастирует с яркими цветами, но Ника любит все яркое. Мы идём к машине, я мысленно репетирую разговор с матерью того мальчика.

Нельзя обижать людей просто потому, что они отличаются от других. У моей дочки – альбинизм. Это стало понятно уже в роддоме, у неё был белоснежный пушок на макушке, такие же белоснежные бровки и ресницы. Она вся была похожа на облачко. И да, мне моя дочь казалась самой красивой в мире, и куда больше белых бровей меня беспокоило то, что альбинизм привёл с собой проблемы со зрением.

– А почему я такая? – спросила Ника уже в машине.

– Ты самая красивая. И ты была самой белой снежинкой на утреннике. Самой настоящей.

Ника захихикала, и я надеялась, что к этому разговору мы пока не вернёмся. В нем было употреблено слово табу. Папа. Папа, черт побери. Я привыкла к тому, что для своего ребёнка я целый мир, и никого нам больше не нужно. Но теперь она растёт. Она узнает больше. Она задаёт вопросы и я не всегда могу найти на них ответ.

Ника вроде успокоилась, но я знала, если что-то ей в голову пришло, то она не уймется. Это в ней от её папы, о котором я так боюсь говорить.

– А кто тогда мой папа?

Я вздрогнула.

– Мужчина. Обычный папа, как у всех. Люди разводятся, такое случается.

–Ты не показываешь мне фотографии!

Я стиснула руль. Больно дышать. Притормозила на минуту. Ника права. Ребёнок не виноват в том, что родители разошлись. Она не виновата в том, что я ненавижу её отца. И Ника и не подозревает, что её папочка даже не знает о существовании у него дочери.

– Покажу.

– Обещаешь?

– Да. Только мне нужно немного времени подготовиться. Хорошо? А пока давай поедем в кафе?

Я старалась максимально социализировать ребёнка. Сейчас ей четыре года и она начала понимать, что отличается от остальных. Ника не должна бояться людей. Должна уметь с ними контактировать.

А ещё кафе это отличный повод отвлечься от неудобного разговора.

Я припарковалась возле итальянского ресторанчика. Дорогой, зараза, но мы все равно ходим сюда раз в месяц – очень вкусно, и отличная игровая комната. На первом этаже сдали куртки в гардероб и Ника поскакала вприпрыжку по ступеням на второй этаж.

Она была запоминающейся, моя особенная девочка. Администратор в дверях игровой комнаты сразу её узнала и приветливо протянула ей руку.

– Ника здравствуй, – улыбнулась девушка.

Ника отвесила шутливый реверанс.

– Я пойду закажу самую огромную пиццу, – сказала я дочке. – И потом позову тебя.

Но Нику уже манил великолепный мир игровой площадки. Здесь – огромные игрушки, батуты, бассейны с шариками, здесь куча лесенок, канатов для лазания и самый настоящий замок. Единственное, что меня беспокоило, это то, что моя белоснежная дочка может упасть и пораниться о свои очки.

Был будний день, и несмотря на вечер, свободные столики в зале были. Я посмотрела на цены в меню и вздохнула – дорого. Но напомнила – и меня, и мою дочку надо баловать, и делать это придётся мне самой. Больше некому.

Я сделала заказ и откинулась на спинку стула, потягивая воду из высокого бокала. Затем мысленно прогнала все, что хотела сказать маме Толи и достала телефон. Нашла её номер в чате группы. Набрала.

– Да?

– Вы мама Толи?

– Да, – снова отозвалась она. – Я слушаю вас.

– Я мать Ники Летовой. Это девочка с альбинизмом. Ваш сын дразнит мою дочь, и я не буду спокойно смотреть на слезы моего ребёнка. Я…

Я замерла. Слова которые я заготовила стремительно растаяли на языке. Через зал шёл мужчина. Он точно ко мне шёл, он на меня смотрел в упор.

Мать Толи что-то говорила в трубку, а я не слышала даже что. Единственная мысль, которая меня сейчас беспокоила, это – что слышал из разговора идущий ко мне мужчина?

– Я перезвоню, – бросила я.

Руки тряслись и я спрятала их под стол. Он не должен увидеть моего страха. Он – это мой бывший муж. Я сбежала от него в другой город, и теперь просто глазам своим не верила, Тимофею Бессонову нечего здесь было делать.

– Здравствуй, милая, – он наклонился и поцеловал меня в щеку, я вздрогнула. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Господи, столько лет не виделись…

– Пять, – собрав силы в кулак, жёстко сказала я. – И я не планировала встреч с тобой в этом веке.

Тимофей негромко засмеялся, с удовольствием меня рассматривая. А я думала – слышал ли он разговор? Понял ли, что у меня есть ребёнок?

Я сбежала от него пять лет назад, даже ещё не зная, что беременна. Поняла уже здесь, и духу избавиться от беременности не хватило. Я любила его тогда, этого подонка, и несмотря ни на что, хотела от него родить.

Но время меня исцелило. Я не люблю его. Я ненавижу. Он не должен знать, что у нас с ним есть общий ребёнок.

– Я соскучился, – усмехнулся Бессонов. – А ты отлично выглядишь.

– Спасибо.

И тут меня осенило – Ника же здесь! На игровой площадке, в нескольких десятков метров отсюда! А если ей надоест и администратор приведёт её сюда? Захочет попить? И она вбежит в зал, белоснежные хвостики с розовыми бантами покачиваются, на губах улыбка, глаза за стёклами очков кажутся ещё больше и прозрачнее…

Нет! Этого не должно случиться. Бессонов разбил мою жизнь однажды, второй раз этого не случится. Я стала взрослее и умнее.

– Мне пора идти, – сказала я.

Нашу пиццу и пасту ещё не принесли и черт с ними. Я достала и бросила на стол несколько купюр. Поднялась. Тимофей подался вперёд и крепко обхватил моё запястье своей рукой.

Сколько же он меня не касался. Пять лет. Целую вечность. По коже побежали мурашки, я попыталась выдернуть руку, но не смогла.

– Отпусти.

– Да брось… Посидим, поболтаем. Мы не чужие друг другу.

– Отпусти! – почти взвизгнула я.

Слишком громко. Несколько людей за соседними столиками обернулось посмотреть на происходящее. А его рука слишком сильная, стальной захват, из которого своими силами не вырваться. Позвать охрану, устроить сцену?

– Трусишка, – сказал Тимофей. – Всегда такой была. Ничего, мы ещё увидимся, я обещаю.

Отпустил мою руку. На запястье алые следы его пальцев. Иду стремительно, не оборачиваясь, но потом все же смотрю – не идёт ли он за мной. Если так, фиаско, он увидит Нику. Но позади меня никого нет. Я врываюсь в игровую комнату, забыв про правило снимать обувь.

– Ника! – зову я. – Ника, скорее домой!

– Что случилось?

– Очень…очень заболела голова.

По ступеням вниз мы бежим и я постоянно смотрю назад. Куртки не застегиваем, так несёмся до машины. Только там я перевожу дыхание.

– Бедная, – качает головой Ника. – Поехали скорее домой пить таблетку.

У меня снова трясутся руки. Пять лет покоя, а теперь прошлое меня настигло. И тот, о котором Ника так хотела узнать, её папа, был от меня всего в нескольких сантиметрах. Он держал меня за руку и я до сих пор чувствую его хватку.

Еще увидимся? Никогда!

Ненавижу Тимофея Бессонова. И моя дочь – только моё сокровище.

Глава 2. Тимофей

Я любовался ею. Через зал ресторана, куда меня затащил будущий компаньон по бизнесу. Его невоспитанные дети кричали и бросались салфетками, а я смотрел на Миру.

Мы не виделись пять лет. Я старался не думать о ней, я всегда гордился тем, что властен над своими чувствами. Страдать от любви? Херня полная, я взрослый мужик, баб полон мир, и каждая вторая точно готова стать моей.

Тогда какого хрена я должен убиваться по какой-то конкретной бабе? Я не убивался. Но Мира была чертовски хитрой. Она пробиралась в мои сны и правила там. Совращала меня, пахла собой и сводила с ума. Я просыпался с эрекцией, в поту, и с бешеным желанием найти её.

Это же не сложно. Сделать пару звонков, и вскоре на столе будет вся её биография. Но я этого не делал. Прошло пять лет, сны становились все реже, безрассудные желания все слабее.

А вот теперь она здесь. Вроде изменившаяся, но при этом оставшаяся собой.

Я заметил её ещё когда она шла по залу. Просторный свитер оверсайз, джинсы, ладно сидящие на попе. Я все ещё помнил тепло её ягодиц в своих ладонях. Мира уверена и беззаботна, но я по глазам чувствую, что её что-то мучает. И ей не нравится телефонный разговор, который она ведёт. Я всегда мог читать её, как книгу, мою Миру.

– Я на минуту, – сообщил я Рудольфу.

Впрочем, он не обратил внимания, на его коленях воевал с сестрой трёхлетний сын, идея идти в семейный ресторан оказалась не самой удачной.

Разговор был коротким, Мира не была рада меня видеть, это было ожидаемо. Я смотрел на неё, длинные каштановые волосы отливающие мёдом, раньше мне нравилось пропускать их сквозь пальцы, а в её глазах страх и…отвращение.

– Мы ещё увидимся, я обещаю, – улыбнулся я.

Самым сложным было разжать пальцы и отпустить её. Я смотрел на её тонкую руку. Раньше на безымянном пальце было моё кольцо. Теперь на нем ничего. Она не вышла замуж. Эта мысль так шекочет, словно Мира – до сих пор моя.

Я не мог выкинуть её из головы весь остаток ужина. Пытался затормозить себя – у меня своя жизнь, у неё своя. Зачем она мне? Бывшая жена не нужна мне совсем.

Лиза позвонила мне перед сном. Она и моя бывшая, и моя подруга, она просто часть моей жизни и мы с ней многое прошли.

– Ну, как там в новом городе?

Я слышал в её голосе улыбку.

– Отлично. Этот город пахнет большими деньгами и я выжму его до капли.

– Возвращайся скорее, – попросила Лиза. – Без тебя тут скучно и уныло.

Я мог бы сказать ей о Мире, о том, что встретился с ней. Но я этого не сделал. Это было моей маленькой тайной. Ночью Мира снова мне приснилась, впервые за последние полгода. На её безымянном пальце было кольцо, надетое мной, словно она снова была моей. Мира улыбалась так печально, что мне впервые стало жалко её во сне, раньше мне просто хотелось её разорвать. Сначала задушить в объятиях, потом уничтожить, за то, что посмела делать мне больно.

Зато я принял решение. Я не буду её искать. Мира – прошлое. Пусть там и остаётся.

Компания Рудольфа находилась в самом центре города, занимая три этажа небоскрёба. Внизу целый город, а здесь наверху не слышно ни звука. Только мерную работу офиса, тихий гул компьютеров и звуки чужих шагов.

Я слушал и думал о том, что Мира не замужем.

– Тебе торчать здесь целую неделю, – сказал Рудольф. – Мне кажется, будет уместным, если я выделю тебе сопровождающего человека.

– Ну, если он проведёт меня по всем злачным местам, – усмехнулся я. – И да, пусть это будет она.

– Я не поощряю блуд и разврат, – засмеялся Рудольф. – Тем более на рабочем месте. Но для будущего компаньона сделаю исключение. Мой цветник весьма ярок и разнообразен, выбирай любую, выделю на неделю. А даст или не даст это уже твои проблемы.