– Я незнаком, – отвечает Рейлан. – Мы с Рионой познакомились через Данте Галло.

Легче не стало. Дин не самый большой поклонник Данте. Они виделись дважды, после чего Данте сказал: «Ну да, он ничего. Но слишком много о себе думает», а Дин спросил: «А часто ты заводишь друзей среди клиентов, которым помогла избежать обвинений в убийстве?»

– Вы… э-э-э… работаете с Данте? – спрашивает Дин с ноткой беспокойства.

– Мы вместо служили, – отвечает Рейлан.

– А-а, – говорит Дин, и в его голосе слышится облегчение. – Я когда-то тоже думал подписать контракт, чтобы оплатить медицинское образование.

– Вот как, – безразлично говорит Рейлан. – По вам не скажешь.

– Но из меня бы не вышло солдата. Все эти отдраивания туалетов и «упасть-отжаться двадцать раз» не по мне. Думаю, я просто не люблю выполнять приказы, – со смешком продолжает Дин.

Я перевожу взгляд на Рейлана, чтобы увидеть, как он отреагирует на эту милую отповедь.

Но тот лишь ухмыляется, демонстрируя белые зубы на фоне темной щетины и глубокого загара.

– Вам больше по душе быть генералом в собственной операционной, верно? – говорит он.

– Да, похоже на то, – улыбается Дин в ответ. Он не заметил в глазах Рейлана блеск, который трудно назвать дружелюбным.

– Ведь если вы облажаетесь на своей работе, худшее, что может случиться, – это смерть чьей-то бабули от ваших рук, – небрежно бросает Рейлан. – Вам не нужно беспокоиться о том, что всех ваших коллег, анестезиологов, медсестер и других врачей схватят, подвергнут пыткам и отрубят им головы. Или разорвут на куски прямо на ваших глазах. Вам не нужно беспокоиться о том, что вы сами умрете.

– Нет, – говорит Дин, и его улыбка меркнет. – Но это не значит, что…

– Наверное, поэтому мы в армии и начинаем с малого, отдраивая туалеты, – продолжает Рейлан. – Затем мы учимся заправлять койки. Потом проходим муштру и тренировки, отрабатываем миссии, прежде чем отправиться на задание. Это постепенный прогресс. Ты узнаешь своих братьев, а они узнают тебя. И никто не продвигается на руководящую должность, если слишком самонадеян, чтобы самому подчиняться приказам. Потому что именно так это и работает, когда на кону жизнь всей команды. Никто не будет служить под началом какого-то говнюка, который ему даже не нравится, не говоря уже об уважении.

Произнося все это, Рейлан продолжает дружелюбно улыбаться, растягивая слова в своей непринужденной манере южанина. Но отчего-то я обращаю внимание на его большие сильные руки, сложенные на столе, и на ширину его плеч под фланелевой рубашкой.

Похоже, до Дина доходит то же – что перед ним натренированный военный, который к тому же на дюйм или два выше самого Дина.

Мужчина сглатывает.

– Ясно, – бормочет он. – Наверное, нам стоит сделать заказ. Они могут долго готовить…

– Что мне заказать? – спрашивает меня Рейлан, не обращая внимания на увесистое меню в кожаном переплете и внушительный выбор блюд, написанный причудливым шрифтом с завитками.

– Ты любишь стейк? – спрашиваю я.

– Разумеется, кто же не любит?

– Ну, это место славится своим рибаем.

– Мне казалось, таксист говорил что-то про морепродукты.

Я пожимаю плечами:

– А еще он думал, что лучше всего будет добраться сюда по Колумб-Драйв.

– Ладно, ты меня убедила, – ухмыляется Рейлан. – Тот таксист не отличит собственную задницу от локтя.

Дин делает знак официанту.

– Заказывайте, – говорю я мужчинам. – Я пока выбираю.

– Стейк рибай, пожалуйста, – начинает Рейлан. – С кровью, на гарнир – запеченный картофель.

– Я буду курицу с каперсами, – скромно произносит Дин. Он возвращает меню официанту и подмигивает мне. – Я планирую дожить минимум до ста.

– А я с удовольствием обменяю пару десятилетий на стейк, – беззаботно отвечает Рейлан.

Я не могу удержаться от легкой улыбки.

– Мне тоже стейк, пожалуйста, – говорю я официанту.

Дин выглядит обманутым в лучших чувствах.

Я пожимаю плечами:

– Я хочу есть.

Когда официант уходит, повисает неловкая пауза. Дин избирает новую тактику ведения беседы, которая, по всей видимости, не включает в себя Рейлана.

– Я видел, что «Чикагский институт искусств» устраивает выставку Эль Греко, – говорит он. – Я взял нам билеты.

Это действительно звучит интересно.

– Спасибо, – отвечаю я. – Я с удовольствием схожу.

Дин выглядит довольным собой. Не удовлетворившись этой победой, он продолжает:

– Видимо, нам понадобится билет и для твоего телохранителя. Вы любите изобразительное искусство, Рейлан?

– Не особо, – пожимает тот плечами.

– Не большой поклонник Ренессанса, значит? – презрительно ухмыляется Дин.

Рейлан берет ломтик хлеба из корзинки посреди стола и намазывает на него щедрый слой масла.

– Ну, Эль Греко не совсем Ренессанс, верно? – говорит он, откусывая большой кусок.

– Что вы имеете в виду? – хмурится Дин.

– Ну… – Рейлан пережевывает и проглатывает. – То, как он растягивает людей на холсте и придает им всем драматизма – вы бы не назвали это маньеризмом?

На этот раз я действительно не могу удержаться от смеха, хоть от этого глупое выражение на лице Дина сменяется хмурым взглядом.

Рейлан пожимает плечами.

– У нас в Теннесси есть книги, – равнодушно бросает он. – И даже парочка музеев.

Стейк подают на раскаленных блюдах, политых сливочным маслом и посыпанных петрушкой. Гора запеченного картофеля заправлена сметаной и украшена ломтиками бекона. Аромат жареного мяса просто божественен.

Мы с Рейланом набрасываемся на еду, словно голодные псы. Я весь день ничего не ела, не считая чашки кофе с утра. Сочный, жирный рибай достаточно мягкий, чтобы его можно было разрезать вилкой. Невероятно вкусный, он просто тает на языке.

Дин с кислой миной режет свою курицу на мелкие кусочки.

Я вижу, что Рейлану хочется подколоть его по поводу заказа, но он сдерживается.

Испытывая жалость к Дину – ведь моя еда такая чертовски вкусная, – я спрашиваю, как дела в его хирургическом отделении.

Мужчина расцветает, пускаясь в длинные и подробные описания сложной торакотомии. Пациента специально доставили в эту больницу, потому что Дин – единственный хирург в городе со стопроцентной успешностью выполнения конкретно этой операции.

Остаток ужина проходит в разговорах на эту тему.

– Кто-нибудь хочет десерт? – спрашиваю я мужчин. – Или еще выпить?

– Я сыт, – говорит Рейлан.

– Я тоже, – добавляет Дин чуть менее уверенно. Он съел только половину своей курицы. Думаю, мужчине хватило этого странного свидания.

– Я попрошу счет, – говорю я.

– Я уже оплатил, – отвечает Рейлан.

– Что? Когда? – требую я ответа.

– Я дал официанту свою карту, когда он подходил в прошлый раз.

– В твои обязанности не входит оплачивать мою еду, – сообщаю я Рейлану. – Если уж на то пошло, это тебе должны возмещать расходы.

Мужчина пожимает плечами.

Я понимаю, что он, видимо, пытался избежать неловкости, чтобы Дину не пришлось платить за троих. Но Дин, кажется, раздражен таким исходом еще больше, ведь Рейлан продемонстрировал свою галантность и предусмотрительность.

– Тогда пошли, – грубо бросает он. – Риона, ты заедешь ко мне?

Так у нас заведено, когда раз или два в неделю мы ходим на настоящее свидание. Но я не очень понимаю, как устроить это с Рейланом, болтающимся со мной повсюду, куда бы я ни пошла. Он что, будет тихонько сидеть в гостиной, пока мы с Дином поднимемся наверх в его спальню, чтобы заняться сексом?

– Думаю, не в этот раз, – отвечаю я, указывая взглядом на очевидное препятствие.

Дин сердито фыркает.

– Разумеется, – говорит он. – Тогда я поехал. Думаю, Рейлан поможет тебе вызвать такси.

С неожиданной предупредительностью Рейлан отходит в сторону, чтобы мы с Дином могли немного пройтись наедине.

– И сколько это продлится? – требует ответа Дин.

– Я не знаю, – честно говорю я.

– Ты что-то недоговариваешь? – спрашивает он. – Что происходит на самом деле? Он какой-то твой бывший или…

– Не мели чушь, – резко обрываю я мужчину. – Прошлой ночью на меня напали.

– На тебя… что? – выражение лица Дина меняется с раздраженного на встревоженное. – Почему ты мне не сказала?

– Я не хотела, чтобы со мной носились, особенно ты. Но именно поэтому теперь со мною повсюду этот парень.

– Ты в порядке? – спрашивает Дин с участием в голосе.

– Все хорошо, – отвечаю я. – Просто тебе придется какое-то время потерпеть третьего лишнего.

Дин вздыхает.

– Ладно, – говорит мужчина, нежно целуя меня в лоб. Я не слишком люблю, когда он так делает, но готова стерпеть, понимая, что это был не лучший вечер в его жизни.

– Я позвоню тебе завтра, – говорю я.

– Будь так добра.

Я смотрю, как он садится в «Порше» и уносится в сторону своего дома в Стритервилле.

Я чувствую, что Рейлан стоит позади, близко, но не настолько, чтобы возвышаться надо мной.

– Стало быть, домой? – спрашивает он.

– Нет, – качаю я головой. – Давай встретимся с моим братом. Я хочу знать, что ему удалось разузнать про дайвера. Ничего личного, но мне бы не хотелось, чтобы наше положение затянулось.

– Разумеется, – улыбается Рейлан. – Я все понимаю, я разрушил всю романтику. Уверен, Дин само очарование, когда вы с ним наедине.

В его словах нет ни грамма сарказма. Если бы я только встретила Рейлана, я могла бы подумать, что он говорит абсолютно искренне.

Но я уже достаточно хорошо успела познакомиться с парнем, чтобы уловить намек на ухмылку в уголках его рта.

Рейлану не нравится Дин, и ему плевать, что я это понимаю.

Рейлан

Мы с Рионой берем такси до квартиры Кэллама, но по пути заезжаем к Галло. Мне не нравится скакать по чужим машинам, я хочу сам возить девушку в автомобиле, которому доверяю.

Так что мы берем такой у Данте.

Это тот же «Кадиллак-Эскалейд», на котором мы с ним ездили в прошлый раз, когда я был в городе. Я удобно устраиваюсь в водительском кресле, на котором отпечаталось массивное тело Данте. Судя по тому, как Риона на автомате ставит бутылку воды в подстаканник, даже не успев пристегнуться, она тоже чувствует себя здесь как дома.

– А ты часто катаешься в этой машине, да? – спрашиваю я.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она.

– Похоже, ты неплохо в ней ориентируешься.

Риона раздраженно фыркает.

– Между мной и Данте нет никакой романтики.

– Я такого и не говорил.

Девушка закатывает глаза.

Я еду по Лейк-Шор-драйв, справа от нас растекается вода. Риона не сводит глаз с озера, неподвижного и серого сегодня, как и затянутое облаками небо.

– Я знаю, что он всю жизнь сохнет по Симоне, – говорю я.

– Дело не в этом! – резко отвечает Риона. – В смысле я знала, что он влюблен в нее. Данте, конечно, утверждал обратное, но это было очевидно. Я лишь надеялась, что однажды все образуется – мне было грустно видеть его боль. Но между нами в любом случае не было бы никакой романтики. Мы просто друзья.

– Ясно, – говорю я. – Я тебе верю.

– Мне плевать, веришь ты мне или нет. Это просто правда. – Риона ненадолго замолкает, а затем тихо продолжает: – Данте уважает меня. Мужчины часто ведут себя так, словно ты должна им что-то доказывать. Когда я приехала в тюрьму, после того как его арестовали… ты знаешь эту историю?

Я киваю. Когда Гриффины и Галло враждовали с польской мафией, глава «Братвы» Миколай Вильк подставил Данте в деле об убийстве. Риона добилась снятия обвинений.