– Аделе Ветлесен. Ты совершенно прав. Она заплатила за двоих, но я, конечно, не могу знать, кто с ней был.

– А другой счет?

– Не особо интересно. Из Ставангера.

Тем не менее Харри взял ручку и записал имя и адрес упомянутого владельца счета, а также адрес Иски Пеллер в Сиднее.

– Я смотрю, искалка тебе понравилась, – заметил он.

– Ага, – призналась она. – Похоже на полет на старом бомбардировщике. Малость ржавый, заводится медленно, но если уж взлетел… Боже! Как тебе результат?

Харри на секунду задумался.

– Тебе удалось выяснить, – сказал он, – что пропавшая без вести женщина и женщина, предположительно не имеющая никакого отношения к делу, находились в одно и то же время в одном и том же место. Само по себе это еще не повод кричать «ура». Но ты обнаружила, что вместе с ними была одна из жертв – Шарлотта Лолле. И ты установила, что еще две жертвы, Боргни Стем-Мюре и Марит Ульсен, находились в непосредственной близости от Устаусета. Значит…

– Что значит?

– Значит, я тебя поздравляю. Ты выполнила свою часть сделки. Что касается моей…

– Расслабься и прекрати улыбаться этой своей глумливой ухмылкой, я ведь тебя знаю. Я вовсе не имела это в виду, я невменяемая, разве ты еще не понял?

В трубке послышались гудки.

Глава 23
Пассажир

Она была в автобусе одна. Стине прислонилась лбом к окну, но не только для того, чтобы полюбоваться своим отражением. Она пристально вглядывалась в пустую, черную как ночь остановку. Надеялась, что появится кто-нибудь еще. Надеялась, что больше никто не появится.

Он тогда сидел у окна в Краббе, перед ним было пиво, и он смотрел на нее не шевелясь. Вязаная шапка, светлые волосы и безумные синие глаза. Его глаза смеялись, жалили ее, молили, кричали ее имя. В конце концов она сказала Матильде, что хочет домой. Но Матильде, которая только-только разговорилась с каким-то американским нефтяником, хотелось посидеть еще. Поэтому Стине взяла пальто, добежала от Краббе до автобусной станции и села в автобус до Воланна.

Она смотрела на красные цифры на табло над головой шофера. Надеялась, что двери вот-вот закроют и автобус поедет. Осталась одна минута.

– Послушай, Стине, – сказал он. – Мне кажется, ты меня избегаешь.

– Ой, привет, Элиас, – сказала она, не отрывая глаз от мокнущего под дождем асфальта. Ну зачем она забралась в глубь автобуса, зачем села так далеко от водителя?

– Слушай, тебе не стоит вот так расхаживать по ночам одной.

– Да? – пробормотала она, надеясь, что появится хоть кто-то.

– Ты что, газет не читаешь? Те две девушки в Осло. И еще эта, недавно, депутатша парламента. Как ее звали-то?

– Понятия не имею, – ответила Стине, чувствуя, как бешено бьется сердце.

– Марит Ульсен, – сказал Элиас. – Из Рабочей партии. А двух других звали Боргни и Шарлотта. Ты уверена, что не вспомнила эти имена, Стине?

– Я не читаю газет, – сказала Стине.

Ну должен же прийти хоть кто-то еще!

– Все три – отличные девчонки, – сказал он.

– Ах, ты их знаешь? – Стине немедленно пожалела о сарказме в своем голосе. Это от страха.

– Ну, разумеется, не очень хорошо, – признался Элиас. – Но первое впечатление было благоприятным. Видишь ли, я из тех, для кого очень важно первое впечатление.

Она уставилась на руку, которую он осторожно положил ей на колено.

– Послушай… – сказала она и поняла, что даже одно это слово звучит умоляюще.

– Что, Стине?

Она взглянула на него. У него было открытое, как у ребенка, лицо, в глазах вопрос. Ей захотелось закричать, сорваться с места, но тут она услышала шаги и чей-то голос. Кто-то заговорил с шофером. Пассажир. Взрослый мужчина. Он прошел дальше, в глубь автобуса. Стине попыталась поймать его взгляд, сделать так, чтобы он понял, но глаза его были скрыты полями шляпы, а сам он – поглощен тем, что пытался засунуть сдачу и билет в бумажник. Она с облегчением вздохнула, когда пассажир уселся на сиденье прямо за ними.

– Просто непостижимо, что полиция не обнаружила между ними никакой связи, – сказал Элиас. – Ведь это же не так сложно. Они же должны были узнать, что все три девушки любили ходить в горы. Что они ночевали в хижине Ховассхютта в одну и ту же ночь. Как ты считаешь, может, мне следует пойти к ним и все рассказать?

– Может быть, – прошептала Стине.

Если она поторопится, то, возможно, ей удастся прошмыгнуть мимо Элиаса и выскочить из автобуса. Но она не успела обдумать эту мысль, двери фыркнули, захлопнулись, и автобус тронулся. Она закрыла глаза.

– Я просто не хочу вмешиваться. Надеюсь, ты понимаешь, Стине?

Она медленно кивнула, глаза ее по-прежнему были закрыты.

– Отлично. Тогда я могу рассказать тебе еще кое о ком, кто там был. И уж его-то ты совершенно точно знаешь.

Глава 24
Ставангер

– Ну и запах… – сказала Кайя.

– Навоз, – заметил Харри. – Думаю, коровий. Добро пожаловать в Йэрен.

Утренний свет сочился сквозь облака, нависающие над по-весеннему зелеными полями. Из-за каменных изгородей коровы молча провожали взглядом их такси, едущее из аэропорта Сула в центр Ставангера.

Харри наклонился вперед к шоферу:

– Нельзя ли чуть побыстрее? – Он поднял вверх свое удостоверение.

Шофер широко улыбнулся, нажал на газ, и машина полетела по шоссе.

– Ты что, боишься, что мы уже опоздали? – тихо спросила Кайя, когда Харри вновь плюхнулся на сиденье.

– По телефону не отвечает, на работе тоже нет, – сказал Харри. Ему не надо было продолжать – и так все ясно.

После разговора с Катриной Братт прошлой ночью Харри внимательно изучил свои записи. У него были имена, телефонные номера и адреса двух людей, которые предположительно были живы и которые, по всей видимости, ночевали в ноябре вместе с тремя другими, ставшими жертвами убийств, в одной и той же горной хижине. Он посмотрел на часы, вычислил, что в Сиднее раннее утро, и позвонил по номеру Иски Пеллер. Она ответила и очень удивилась, когда Харри заговорил о Ховассхютте. Впрочем, ничего существенного о своем пребывании в туристической хижине она Харри рассказать не смогла, потому что все время пролежала там в отдельной комнате – у нее поднялась температура. Может, потому, что она слишком долго шла на лыжах в мокрой, пропотевшей насквозь одежде, может быть, потому, что для неопытного лыжника это тяжелое испытание – идти на лыжах от хижины к хижине. Или, может, случайно заразилась гриппом. Во всяком случае, она еле-еле приползла к Ховассхютте, и ее подруга, которая была в горах вместе с ней, Шарлотта Лолле, немедленно уложила ее в постель. Там Иска Пеллер провалилась в полный видений сон, в то время как у нее ломило все тело, она то потела, то замерзала. И что там происходило с другими в хижине, даже кто они были, эти другие, – все прошло мимо нее, потому что они с Шарлоттой пришли в Ховассхютту первыми. На следующий день она провалялась в постели, пока другие не покинули хижину, а их с Шарлоттой на снегоходе забрал местный полицейский, которого удалось найти ее подруге. Он отвез их к себе домой, где и предложил им переночевать, поскольку гостиница, по его словам, переполнена. Они согласились, но потом передумали, поздно вечером сели на поезд, доехали до Йейлы и остановились там в гостинице. Шарлотта не рассказывала Иске про вечер в Ховассхютте ничего особенного. Вероятно, в тот вечер ничего примечательного и не произошло.

Через пять дней после похода в горы мисс Пеллер улетела из Осло в Сидней, по-прежнему с небольшой температурой. По возвращении они регулярно общались с Шарлоттой по электронной почте, и не было ничего, что бы показалось ей подозрительным. Вплоть до того самого момента, когда она получила ужасную весть о том, что ее подруга была найдена мертвой позади старой машины на опушке леса у озера Даушеен, совсем недалеко от крупного жилого массива в Осло.

Харри осторожно, но внятно объяснил Иске Пеллер, что они беспокоятся за тех, кто был в хижине в тот вечер, и что он, когда они закончат разговаривать, хочет позвонить главе убойного отдела Южного полицейского округа Сиднея Нилу Маккормаку, с которым ему однажды довелось работать. И что Маккормак объяснит ей подробнее и – хотя Австралия, конечно, далеко – позаботится о полицейской охране. Ему показалось, что Иска Пеллер отнеслась к этому с пониманием.

Затем Харри позвонил по другому телефонному номеру, ставангерскому. Он звонил четырежды, но никто не ответил. Разумеется, он знал, что это вовсе не обязательно что-то значит. Не все кладут рядом с собой мобильный телефон, когда спят. Но Кайя Сульнес, вне всякого сомнения, поступала именно так. Она взяла трубку на втором гудке и, когда Харри сообщил ей, что они вылетают в Ставангер первым же самолетом и ей надо быть в аэроэкспрессе в 6.05, только сказала «Да».

В аэропорту Осло они были уже в половине седьмого, Харри снова позвонил, никакого ответа. Через полчаса они приземлились в аэропорту Сула, Харри позвонил еще, результат оказался таким же. По дороге от терминала к очереди на такси Кайя связалась с работодателем, который сообщил, что человек, который им нужен, на работу в обычное время не пришел. Она сказала об этом Харри, и тот осторожно подтолкнул ее рукой в спину, провел мимо очереди на такси и впихнул в машину под громкие протесты страждущих, на которые ответил:

– Спасибо, народ, и вам всем тоже хорошего дня!

Было 8.16, когда они прибыли по нужному адресу, к белому деревянному дом в Воланне. Харри предоставил возможность расплатиться Кайе и вышел, оставив дверцу открытой. Присмотрелся к безликому фасаду. Вдохнул сырой, свежий, но все равно нежный воздух Западного побережья. Собрался с силами. Потому что уже знал. Он, конечно, мог ошибаться, но он знал, он был уверен, как и в том, что Кайя непременно скажет «спасибо», когда таксист выпишет ей квитанцию.

– Спасибо. – Автомобильная дверца снова захлопнулась.

Имя было над средним из трех звонков на входной двери.

Харри нажал на кнопку и услышал звонок где-то в глубине дома.

Спустя минуту, после трех безуспешных попыток, он нажал на нижнюю кнопку.

Пожилая дама, открывшая дверь, смотрел на них с улыбкой.

Харри обратил внимание на то, что Кайя инстинктивно поняла, кому следует начать разговор:

– Здравствуйте, я Кайя Сульнес, мы из полиции. Этажом выше не отвечают, не знаете, есть там кто дома?

– Вероятно. Хотя там весь день тихо, – сказала дама. И поспешила добавить, когда увидела, что Харри приподнял бровь: – Здесь все так слышно, и я слышала, что ночью кто-то приходил. А поскольку квартиру сдаю я, мне кажется, что я должна быть в курсе.

– Значит, вы прислушиваетесь? – поинтересовался Харри.

– Да, но я не вмешиваюсь… – Щеки дамы залил лихорадочный румянец. – Ведь в этом нет ничего плохого, как мне кажется. Я хотела сказать, что у меня никогда не было никаких проблем с…

– Мы не знаем… – сказал Харри.

– Лучше будет пойти и проверить, – заметила Кайя. – Так что, если у вас есть ключи от этой квартиры…

Харри понимал, что у Кайи в голове сейчас вертятся разные формулировки, и с нетерпением ждал продолжения.

– …мы с удовольствием поможем вам проверить, все ли в порядке.

Кайя Сульнес хитрая. Если дама, сдающая квартиру, согласится на их предложение и они что-то обнаружат, то в протоколе будет написано, что их пригласили войти в квартиру, и не будет – что они употребили для этого власть или произвели обыск без ордера.

Дама колебалась.

– Но вы, разумеется, можете отпереть дверь и войти туда уже после того, как мы уйдем, – улыбнулась Кайя. – А потом вызвать полицию. Или «скорую помощь». Или…

– Думаю, будет лучше, если вы пойдете со мной, – сказала дама, на лбу у которой появилась глубокая, озабоченная морщинка. – Погодите, я сейчас принесу ключи.