Он посмотрел на Харрисона, предлагая ему, как своему непосредственному начальнику, озвучить причину визита. Харрисон, то ли от смущения, то ли оттого, что не ожидал, что именно ему придется отвечать на этот вопрос, откашлялся. Потом, сделав вид, что у него пересохло в горле, отпил несколько глотков лимонада, посмотрел вопросительно на Симмонса. Но тот только краешком губ улыбнулся ему, видимо, таким образом давая свое добро на ответ.

– Судан, – наконец выдавил из себя Харрисон.

– Я так и думал, – кивнув, спокойно сказал Танцор.

– Ты следишь за ситуацией? – несколько удивленно спросил Симмонс.

– Да, я читаю газеты и иногда захожу в интернет, – ответил Танцор. – Выводы я тоже умею делать.

– И что ты на это скажешь? – Симмонс склонил голову набок и внимательно посмотрел прямо в глаза Танцора.

– Обоснуйте, – коротко ответил на его вопрос тот.

– Нам нужно выдавить русских из Судана. Мало того что там размещен контингент этой всем известной частной компании, которая гребет по праву принадлежащее Америке золото, они там собрались еще и официально строить военно-морскую базу в Порт-Судане.

– Это я тоже знаю, – прервал его Танцор. – Скажи мне то, что я должен знать, но пока не знаю.

– Надо сделать так, чтобы соглашение на строительство базы с русскими не было подписано. – Симмонс неотрывно смотрел в глаза Танцору, словно пытался таким образом загипнотизировать его и внушить правильность своих слов. – Нужно привести убедительные аргументы для председателя Переходного военного совета. Именно военные сегодня главная сила и власть в Судане. Пока что нам удалось отсрочить срок подписания договора, но это ненадолго. Если русские предложат правительству выгодные для страны условия и увеличат товарооборот, то…

– То нам не видать своей базы в Порт-Судане, как своих ушей, – усмехнулся Танцор.

– Да, а это, как ты сам понимаешь, потеря контроля над хуситами в Красном море.

– Ну, не такая уж это и большая потеря. Насколько я знаю, у нас уже есть выход в это море. Например, в Объединенных Арабских Эмиратах.

– Если позволить одним отказать нам, то и другие тоже захотят последовать их примеру. Дурное дело нехитрое, как говорят русские, – вставил свое слово Харрисон.

Русские. Танцор не любил русских даже больше, чем черных африканцев или арабов. Он считал их опасными противниками, они, по его мнению, были не чета каким-то там босоногим хуситам или даже сирийцам. Русский спецназ. Он уже встречался с ним в Югославии, Чечне и Сирии. И да – они были крутыми ребятами. Особенно ему запомнился один – с какими-то неестественно ярко-зелеными глазами. Впервые они встретились в Чечне. Но там им не пришлось столкнуться лоб в лоб. Танцор тогда ловко ушел из ловушки, расставленной чеченским боевикам русскими спецназовцами. Ушел, прихватив с собой жизни трех товарищей этого зеленоглазого. С тех пор они встречались на разных рубежах еще трижды, и всякий раз этот русский парень стремился уменьшить расстояние между ними, пытался дотянуться до него, вызвать на поединок.

Танцор понимал, что русский хотел отомстить ему за гибель своих друзей. Он и сам бы на его месте поступил точно так же, будь у него такие боевые друзья. Но у Танцора никогда не было и не будет друзей среди сослуживцев. Как, впрочем, и вообще друзей. Он знал, что Симмонс считает его своим другом и думает, что и Танцор считает Симмонса своим другом. Но это было не так. У Танцора не было привязанностей. Он ни к кому никогда не испытывал теплых чувств, кроме своей дочери Джун. Все остальные, с кем он общался, были для него только знакомыми по необходимости, вызванной течением жизни и обстоятельствами.

Танцор не имел друзей, но и врагов из близкого окружения у него не было. То, что он ограничивал свое общение и всего себя посвящал службе, было аргументом в его пользу. Может быть, кто-то из сослуживцев и завидовал ему, его везению, его уму и ловкости, но никто никогда не показывал этого явно. С Танцором либо считались и общались на равных (сам он никогда не сторонился общения, если ему его предлагали, но не навязывали), либо не общались совсем. И такое к нему отношение его устраивало. Друзья нужны для того, чтобы заводить врагов, когда-то сказал ему его дед, и он тогда с ним не согласился. Он считал, что без друзей всегда можно обойтись, а вот от врагов никуда не деться. И этот зеленоглазый русский был тому подтверждением. Танцор не знал, как его зовут на самом деле, как и русский наверняка не знал настоящего имени Танцора. Зато позывной своего врага он никогда не забудет. Не забудет, даже если в старости у него разовьется деменция. Позывной у русского спецназовца был такой же странный, как и у самого Танцора. Может, даже еще более странный, чем у него, – Лютик. Танцор знал, что лютик – это такой цветок. Почему именно этот цветок был выбран бойцом, которого Танцор считал достойным для себя противником, – оставалось для него загадкой.

Воспоминания о встречах с Лютиком пронеслись в голове у Танцора, и его вдруг посетила мысль, что он все это время, которое провел вне войны, скучал не только по острым ощущениям и адреналину, выбрасываемому в кровь во время схватки, но и по своему врагу, по единственному достойному его, Танцора, врагу.

«Было бы неплохо снова с ним встретиться», – подумалось ему, и перед ним снова встали ярко-зеленые, ненавидящие его, глаза русского.

– Что от меня требуется? – поднял он взгляд на Симмонса.

Тот улыбнулся широкой дружеской улыбкой.

– Я знал, что ты согласишься, – хлопнул он ладонью по столу с такой силой, что чуть не перевернул стоявшие на нем стаканы.

– Я что-то интересное пропустила?

На пороге веранды, где сидели мужчины, стояла Регина и вопросительно, ожидая от мужа объяснений, смотрела на него. Позади нее стояла Джун, и когда взгляд Танцора упал на нее, она только недоуменно пожала плечами, давая знать, что она не успела его предупредить о том, что мама проснулась.

– Привет, Регина, не видел тебя сотню лет. – Симмонс встал ей навстречу и, обняв хозяйку дома, поцеловал ее в щеку. – Привет тебе от моей благоверной. Она просила передать тебе, что ждет вас с Джуной к нам в гости на День Благодарения.

– Нас с Джуной? – Красивая черная бровь Регины приподнялась в удивлении. – А как же Мэт?

Она снова подозрительно посмотрела на мужа.

– Регина, рад вас видеть, – вступил в игру Харрисон. Он встал и, подойдя к женщине, поцеловал ей руку. – Вы выглядите просто потрясающе и хорошеете с каждым днем. Как вам это удается? Моя жена, скажу по секрету, вам жутко завидует.

– Спасибо, Патрик, – вежливо улыбнулась начальнику мужа Регина. С ним и его женой она познакомилась на закрытых приемах, устраиваемых для военных офицеров и их жен министерством. – Ваш комплимент мне приятен, но он не отвечает на мой вопрос. Что тут, собственно, происходит?

Ее красивые черные глаза опять посмотрели на Танцора, и он понял, что скандала ему сегодня не избежать…

– Деррик приехал меня повидать, и полковник Харрисон любезно согласился сопроводить его, – ответил он на взгляд жены и тут же, протянув ей полупустой кувшин с лимонадом, спросил: – Не обновишь нам напиток? Жара стоит неимоверная, он уже теплый.

Регина взяла протянутый ей кувшин, с подозрением посмотрела на мужа, а потом и на Харрисона с Симмонсом.

– Вот только не нужно делать из меня дуру, – сказала она и, развернувшись, пошла к дому.

– Уф, кажется, на какое-то время она успокоилась, – произнес Симмонс, который знал о вспыльчивом характере жены Танцора и даже пару раз наблюдал ее вспышки гнева в прошлом.

– Дайте мне три дня. – Танцор перевел взгляд от удаляющейся спины жены на Харрисона. – Я обещал дочери съездить с ней на три дня в Майами-Бич.

– Два дня на Майами-Бич, – ответил вместо Харрисона Симмонс. – И один день на перелет в Штутгарт.

– Три дня на Майями-Бич и один на перелет в Штутгарт. – Танцор тяжелым взглядом посмотрел на Симмонса, и тот понял, что возражать сейчас будет себе дороже.

– Хорошо, – отвел глаза Деррик Симмонс. – Билеты я тебе закажу. Команду, которая полетит с тобой в Судан, будешь подбирать сам. Но не больше десяти человек. Иначе будет сложно скрыть ваше прибытие. А нам лишние глаза и уши, сам знаешь, не нужны.

– Мне хватит и пятерых, – прервал его Танцор и, посмотрев на Харрисона, сказал: – Я напишу фамилии. Эти люди должны будут быть в Штутгарте, когда я туда прилечу.

Харрисон кивнул и, вынув из кармана ручку и миниатюрный блокнот, протянул их Танцору. Тот записал несколько фамилий и вернул блокнот начальнику. Харрисон даже не глянул на список и убрал его обратно в карман.

– Все остальное обсудим на месте, в штабе РУМО. – Симмонс встал.

За ним встали и Харрисон с Танцором. Когда они сошли с крыльца, то увидели Регину, возвращавшуюся к ним с новой порцией холодного лимонада.

– Регина, извини, но мне позвонили, и нужно срочно уехать, – развел руками Симмонс. – Но помни, мы с Лидией ждем вас с Джуной к нам на День благодарения.

Регина кивнула и закусила краешек нижней губы, но вслух ничего не сказала. Ее черные глаза сказали Симмонсу все вместо слов.

«Вот ведь чертовка! – подумал он. – Стоит нам с Харрисоном сесть в машину и уехать, как она накинется на Танцора с упреками. А как бы она сейчас жила, если бы не эти его поездки? Эти женщины совершенно не думают, откуда у их мужей берутся деньги на виллы в Майами и на их наряды. И как он вообще ее терпит?»

Симмонс искоса глянул на Танцора, но лицо его оставалось бесстрастным и никаких эмоций не выражало.

Глава 4

Германия, Штутгарт, штаб отделения РУМО по Африканскому континенту

Шестеро спецназовцев стояли перед генералом Брайантом, вытянувшись по струночке. Их лица были серьезны и непроницаемы. Пятеро из них были молоды – самому старшему было чуть больше тридцати. Все они успели побывать в горячих точках и проявить себя как умелые и бесстрашные воины. Ни один из них не походил на тех киношных спецназовцев, к которым так привык американский обыватель – на мускулистых и высоких солдат удачи, как правило, не блиставших интеллектом. Все шестеро были среднего роста, жилистые, подтянутые, у всех были шрамы или на руках, или на лице. Но в их глазах не было ни той пустоты, ни злости или бездумного желания подчиняться любому приказу, какое генерал наблюдал у многих солдат сил быстрого реагирования, с кем ему приходилось иногда сталкиваться по работе. У всех шестерых интеллект во взгляде присутствовал, что в какой-то степени успокаивало Брайанта, волновавшегося за выполнение сложной миссии, которая будет поручена этому отряду. Танцор выделялся среди них только возрастом.

«Они выглядят как братья. Танцор их что, всех под себя подбирал?» – подумал Брайант, глядя на небольшой отряд, который должен был поставить на уши целую страну.

Вслух же он сказал:

– Завтра утром вы отправитесь в Южный Судан. Полетите в гражданской одежде. Вас встретят и развезут по разным вилайятам. Если не знаете, то так в тех местах называются провинции. В течение следующей недели каждый из вас будет в качестве туриста переправлен через границу в Восточный Дарфур – провинцию в Республике Судан. Там вас встретят наши люди, распределят по местам временного пребывания и будут по одному переправлять в Южный Дарфур – в горы Марры. А если конкретнее – на базу одного из главных и наиболее влиятельных лидеров оппозиции. Надеюсь, вам объяснять не надо, кто это?

Брайант пристально оглядел стоящих перед ним спецназовцев, ожидая ответа, но ответа не последовало, что означало одно – всем все было ясно. Генерал одобрительно кивнул.

– Далее будете выполнять задания, которые получите от своего командира. Все, кроме Хил… кроме Танцора свободны, – резюмировал генерал, и пятеро, развернувшись, вышли из кабинета.