Просканировав землю в поисках камня, я остановил взгляд на спиленной коряге. Толстая высохшая ветка длиной не больше полуметра стала альтернативой камню. Разбежавшись, я прошибаю основание ветки ногой, и та с хрустом вылетает на землю. Молниеносно рассчитав траекторию и прикинув вес ветки, я сделал замах и со всей силы запульнул в один из квадрокоптеров. Конец палки угодил в пропеллер, дрон повело и, потеряв управление, он угодил в пышную сосну. Клацанье пропеллеров, бряканье и треск корпуса попеременно обрушивают вверх тормашками кусок пластика на землю. Один из пропеллеров ещё крутится, тонкая струйка дыма поднимается вверх. Коля, разбежавшись, добивает его ногой.

Второй квадрокоптер поднимается выше и улетает. Сзади доносятся приказы капитана, и.. я чую запах псины?

Всматриваюсь. Зрения убегает далеко вперёд, на 40-80-140 метров, и я фиксирую припавшую носом к земле овчарку.

Коля держится за бок, беготня его вымотала.

– Дай себе команду собраться. Усталость в твоей голове.

Морщины на его лбу разглаживаются. Дыхание восстанавливается.

– Готов?

Он кивает.

Мы бежим вглубь леса. По звуку квадрокоптера я понимаю, что он держит нас в радиусе видимости, оставаясь на безопасной высоте. Мы в ловушке, если только…

– Нам надо разделиться! – кричу я, перепрыгивая ручей.

Земля влажная, ботинки на два сантиметра проваливаются.

Коля, кивнув головой, побежал направо, я беру левее.

Заросли почти по пояс. Верхняя часть джинсов вся в лопухе.

На бегу выравниваю свой сердечный ритм, восстанавливаю дыхание.

Сзади гремит выстрел, и с верхних веток взмывают испуганные птицы.

Я сам ловлю душу на полпути к пяткам и призываю себя успокоиться.

Пока бегу, сомнения разрывают меня на части. Вдруг Коля ранен? Или убит.

Беру резкий поворот на 90 градусов и поднимаюсь вверх по оврагу. Влажная земля летит комьями вниз. Руками для баланса хватаюсь за торчащие корни. Ещё один выстрел. Подташнивает. Приказываю себе собраться. Осталось совсем чуть-чуть…

Последний пролёт. Перекидываю ногу и кончиком кроссовка задеваю булыжник. Сорвавшись, он сметает всё на своем пути и, образуя волну из земли, несётся вниз.

– ОН ЗДЕСЬ! – орёт голос снизу.

Жужжание возвращается, и летающий квадрокоптер снова исполняет зигзаги в небе. Больше никаких остановок.

Сердечный ритм всё сильнее выбивается за пределы нормы. По спине струится пот. Опушка лысеющих деревьев всё меньше. Не спрятаться. Не скрыться.

Одышка. Саднит горло. Хочется пить.

Что с Колей?

Ноги заплетаются. Я притупляю боль в щиколотках. Кажется, растянул сухожилие. Плевать. Если остановлюсь, неизвестно, что будет.

Впереди виднеется заграждение из покрышек высотой метра два и один бордовый контейнер с рекламной растяжкой – «ЭНДУРО ПАРК». Чем ближе я подбегал, тем сильнее был запах бензина и громче рёв моторов.

Забежав на территорию, я прижался с обратной стороны к металлической стене контейнера. За секунду я зафиксировал 9 мотоциклов, рассекающих полосы препятствия. Воткнутые вертикально шины служили ограждением гигантского поля. Змейка мотодрома вела через полосу препятствий. Тут и трамплины, и брёвна, через которые прыгали мотоциклы эндуро. Выглядываю назад, отряд из пяти человек бежит в мою сторону. Нас разделяет 45-50 метров. Думай, думай!

Я ещё раз оглядываю мотодром и замечаю мотогонщика, съехавшего с трассы. Мужчина, сняв шлем, прикуривает. Бегу в его сторону. Мимо проносится на полном ходу мотик и, въехав на трамплин, вылетает на 3 метра ввысь. Оббегаю заградительные покрышки и мчусь к парню. Он стоит спиной.

5 метров. Оббегаю мотик и сажусь. Ключ зажигания на месте. Убираю подножку.

Мне достаточно секунды, чтобы вспомнить принцип работы механики. Нахожу сцепление, выжимаю газ. Парень оборачивается. Сигарета повисает на его нижней губе.

– КАКОГО ХУЯ?!

Срываюсь с места. В зеркале заднего вида вижу, как он бежит за мной, размахивая руками.

В ушах стоит рёв от мотора. Трясёт. Мотодром кривой дорожкой ведёт по направлению к трамплину. Включаю вторую передачу. Мотик, как дьявол, вырывается вперёд. Обхватываю его плотнее коленями. Третья передача. Ветер свистит в ушах. Въезжаю на трамплин, переднее колесо отрывается от земли… затем заднее… время будто растягивается, я повисаю в воздухе и, пролетев несколько метров, под силой тяжести иду вниз. Тело успевает среагировать, и, правильно выставив корпус, я удерживаю мотик.

Арка выезда в 30 метрах. Два бойца уже забежали на территорию и, увидев меня, несущегося на полной скорости, разбегаются врассыпную. Вхожу в поворот, задним колесом обдаю гейзером из щебёнки бедных вояк.

Эндуро рвётся вперёд. Пять фигурок службы безопасности в зеркале заднего вида уменьшаются, а затем и вовсе скрываются из виду.

Ветер на четвёртой скорости хлещет щёки. Щурюсь. Впереди маячат бетонные многоэтажки.

Оторвался ли? Узкая тропа становится шире. Переходит в гравийку, а затем и вовсе появляется изъеденный асфальт. Капитальные гаражи как бы подводят черту между лесом и цивилизацией.

Останавливаюсь. Глушу мотор и прислоняю мотик к стенке гаража.

Может, стоит обратиться в полицию? Рассказать всё, как есть? Если они пустили в ход оружие, дело приобрело дурной оборот, и я в центре всего этого дерьма.

Если спустили приказ стрелять, что это – крайняя мера или попытка напугать?

Только сейчас я обратил внимание, что правая нога хромает. Надо подыскать укрытие. Пока я выиграл немного времени…

Глава 13

Первая мысль зайти в аптеку была откинута. Неизвестно как Проявитель поведёт себя с другими лекарствами. Да и что лечить?

Хромая, я посматривал на ногу. Лодыжка распухла. Нужен отдых.

Выйдя на проезжую часть, я ловлю такси и прошу подкинуть к парку «Сосновый бор».

Меньше камер, больше людей. Идеально.

Разместив руки на коленях, я попросил водителя выключить радио и ещё раз взглянул на лодыжку. Покраснение по коже шириной сантиметров 7. Поднеся палец, пощупал вздутие. Перелома я не чувствовал, только растяжение.

Закрыв глаза, я начал перебирать картотеку воспоминаний.

Сотни часов, проведённые за парами, и прослушанные вполуха лекции, как оказалось, откладывались в закромах памяти.

По сути, память – это набор услышанных или прочитанных слов. Чаще повторяешь – лучше запоминаешь? Верно, однако, чтобы разблокировать потаённые воспоминания, достаточно подключить набор ассоциаций. Запахи, ощущения, вкусы что-то вроде ключиков – триггеров, которые и позволяют «вспомнить», вытащить нужную информация из необъятного хранилища гиппокампа.

В дымке воспоминаний прорисовывается кафедра, затем профессор и его фирменный занудный бубнёж:

«Связки состоят из воды, белков коллагена и эластина, которые синтезируются клетками-фибробластами».

Я мысленно проматываю скучное бормотание и останавливаюсь на следующем высказывании.

«При растяжении волокна связок надрываются, а сосуды лопаются, образуя со временем гематому чуть ниже травмированного места».

Это уже что-то. Мотаю дальше…

– Да ёб вашу мать, когда асфальт постелят нормальный, я уже третий раз ходовку чинить буду! – это слова не профессора, а водителя, сжимающего в зубах зубочистку.

Я прошу его быть потише и в знак благодарности обещаю отблагодарить чаевыми. Он хмыкает.

Профессор, на чём вы остановились?

«В течение нескольких месяцев структура ткани, образовавшейся на месте повреждения, постепенно перестраивается, молекулы коллагена собираются в волокна, что обеспечивает изначальную прочность и эластичность связки».

Бинго, профессор!

Я возвращаюсь в картотеку воспоминаний и задаюсь вопросом синтеза коллагена. Перебрав несколько материалов, я останавливаюсь на следующем:

«Синтез коллагена – сложный процесс, в котором принимают участие многие микроэлементы: витамины РР, С, В6, железо, медь…».

Так, имеем что имеем. А что, если попробовать повлиять на обмен веществ? Всё же усвояемость микроэлементов – это задача микрофлоры.

Голова работала как центрифуга, подмешивая всё новую и новую информацию. Собрав всё воедино, я направил внимание в область щиколотки. Тепло медленно плескалось в районе ушиба. Что-то покалывало и как бы щекотало изнутри. Весь фокус на самоисцеление потребовал неимоверного количества энергии. Я выключил звук извне, перестав слышать сигналы автомобилей, вырубил терпкие запахи одеколона и табачного дыма, пропитавшие салон. Всё внимание на ушибе.

Покалывания прекратились, и, раскрыв глаза, я посмотрел на ногу. Покраснение исчезало. Для уверенности я провёл ладонью по месту ушиба. Никаких вздутий, кожа как кожа.

Машина остановилась. Я протянул пятисотку. Водитель напомнил про «премию за молчание», пришлось дать ещё. Открыв дверь, я осторожно вылез, перенося вес с одной ноги на другую…

Это не было чудом или магией, нет… Водила дал по газам. Это работа с внутренними восстановительными процессами, и единственное, что сейчас меня волновало, – это где можно не поесть, а пожрать. Голод, который свалился на меня, как только я встал, намекнул мне, что я залез в «заначку» из запасов организма, и теперь самое время вернуть должок.

Глава 14

Я сидел, как Тони Монтана из фильма «Лицо со шрамом». Сытый и.. удивлённый тому, как много в меня влезло. Если быть точнее, 15 хинкали с грибами плюс целый тазик зелени.

Что меня совсем сбило с толку, так это запах мяса… Он стал другим и напоминал собачатину, вымоченную в уксусе. Ещё до хинкали я сделал робкую попытку укусить шашлык из баранины, но тут же, кривясь, выплюнул пожёванный кусок в кулак. Рецепторы изменились, тело как будто само говорило, чего оно хочет.

Официантка рассчитала меня, забрала пустые тарелки, оставив вместе со сдачей мятную жвачку. Я вспомнил себя в студенческие годы. Тогда моим топливом были шоколадные батончики и газировка… Сейчас же меня совершенно не тянуло на сладкое. Я безразлично прошёл вдоль витрины с пирожными и вышел на улицу.

Прохладно. Застёгиваю куртку.

Найдя глазами относительно пустую тропинку «Соснового бора», я, неторопливо шагая, стал думать.

Уехать из страны? Паспорт в квартире, да и что это мне даст? Фору? Выследить человека в нынешнее время, когда мы всюду оставляем цифровой след, не проблема. Да и жить в страхе?

Полиция? Не выход, Satus Deus наверняка пустила щупальца в отдел по борьбе с преступностью. Вывернув всё в свою пользу, юридический отдел сделал меня козлом отпущения, ведь именно я выкрал собственность компании.

Журналисты? Вызвать резонанс? Шумиха замедлит их, однако добавит желание покончить со мной.

Отбрасывая один вариант за другим, я обошёл группу пенсионеров.

Казалось, идеального решения не существует – риск был везде. Я чувствовал себя на шахматной доске, где играл не я, а играли мной, и единственный вариант – это жертвовать ферзём, чтобы выйти в дамки. В дамки…

А что, если выйти на начальство самому? «Поговорить» в обход службы безопасности. Разузнав всё изнутри, я получу новый ориентир. А пока вынужден оставаться на шахматной доске и ждать следующего хода.

Кстати о ходе…

Я остановил бегуна в наушника. Парень нехотя освободил одно ухо.

– Подскажите, пожалуйста, время.

– 16-37

– Спасибо.

До встречи с Колей оставалось 23 минуты. В тот момент, когда началась погоня, мы условились встретиться в 5 часов вечера в «Сосновом бору» возле Ж/Д переезда.

Сами пути были заброшены, железнодорожное полотно со всех сторон было укрыто деревьями, и мы частенько в былые годы просто бродили по ним. У нас было правило: кто слушает – должен идти по рельсам, кто говорит – по шпалам. Чтобы не соскользнуть с рельсов, приходилось быть очень внимательным.