Мама Вали умерла ночью. Сгорела за два месяца. Рак – так сказали врачи. Свекровь в этот диагноз не верила. Она до последнего ухаживала за невесткой, стуча палкой, переходя от кухни к комнате. Эдик, ее любимый сын, снова закрутил роман, и его жена просто не вынесла очередной измены, предательства. Бабушка считала, что невестка, пусть и нелюбимая, но родная, умерла от разбитого сердца. Много лет она закрывала глаза на похождения мужа. Прекрасно понимала, что муж нечист на руку, изворачивается, обманывает, предает, но терпела. Ради свекрови, ради дочери, ради семьи. Надеялась, что супруг одумается. Но когда увидела на пороге своего дома молоденькую секретаршу, немногим старше ее дочери, держащуюся за уже выпирающий живот, сдалась. Устала так жить. Свекровь считала, что тогда-то она и заболела. И сгорела быстро, лишь бы больше всего этого не видеть. После похорон невестки бабушка Вали велела сыну собирать вещи и убираться. Куда захочет. С глаз долой. И он уехал. Никто не знал куда. Секретарша тоже исчезла, но позже. Тоже никто не знал, куда она подалась. Да и не интересовались. Бабушка Вали уж точно не хотела ничего знать, хотя речь шла о ее внуке или внучке, пусть и внебрачных. Она посвятила себя Вале.

– Бабушка, ты же не умрешь? – спрашивала Валя.

– Нет, пока на ноги тебя не поставлю, – отвечала та.

– А когда ты поставишь меня на ноги?

– Вот окончишь школу, поступишь в институт, найдешь себе жениха… – рассуждала бабушка.

Так все и случилось. Валя окончила школу, поступила в институт в городе и нашла себе жениха. Показала возлюбленного бабушке. Та ее благословила и умерла на следующий день. Свадьба расстроилась сама собой – возлюбленный, который, как выяснилось, и не собирался жениться, исчез, пока Валя занималась похоронами и поминками. Да и не обещал он ей жениться. На последней встрече заявил, что думал – она городская, не деревенская. И все эти проблемы с похоронами бабушки ему неинтересны. Познакомился с бабушкой, чтобы Валя наконец уступила. А про то, что будет потом, он и не задумывался.

Отец на похороны не приехал. Да и не мог приехать – Валя не знала, в каком городе он живет, чтобы сообщить о смерти. И никакой подсказки в виде спрятанной телеграммы или письма в бабушкиной шкатулке, где она хранила важные документы, не нашлось. Отец будто пропал без вести. Валя не верила, что так может быть – спокойно вычеркнуть из памяти мать и дочь. Ни одним словом не дать о себе знать, ни разу не поинтересоваться, как они живут. Но, видимо, может. Теперь уже Тереза и ее мама готовили, накрывали столы на поминки, помогали соседке чем могли. Молча. Они привыкли обходиться без объяснений.

Валя тоже осталась одна, без мужа. Хотя к ней сватались. Но она не знала, как доверять другому человеку. Как мать могла довериться ее отцу и бесконечно терпеть его измены и предательства? Как отец мог бросить семью, ни разу даже не попытавшись выйти на связь? Ведь ему ничего не стоило написать письмо, прислать открытку. Если он так был обижен на родную мать, которая выставила его за дверь, то при чем тут дочь? Почему он не писал Вале? И почему так легко бросил умирающую жену, которая подарила ему ребенка и терпела столько, сколько могла вынести. А та молоденькая секретарша? Она как? Валя часто думала: как сложилась ее жизнь? Она родила мальчика или девочку? Отец ее тоже бросил или поддерживает?

Теперь, когда предки стали тенями прошлого, Валя и Тереза сблизились. Они встречались на кладбище – могилы родных находились рядом. Передавали друг другу большую лейку, чтобы полить цветы. Собирали увядшие. Потом сидели на лавочке. Чаще всего молча, но иногда разговаривали, делились воспоминаниями детства. Оказалось, обе мало что помнят.

– Как корова языком слизала, – призналась как-то Тереза.

– Бабушка говорила, что меня бычок в детстве лизнул, – ответила Валя, – поэтому у меня вот тут вихор всегда торчит. Помнишь, как меня в школе дразнили из-за этого?

– Это помню, да, – ответила, улыбнувшись, Тереза, – у меня только корова постаралась, а тебя еще и бычок лизнул!

– Тера, а когда мы умрем, кто могилы убирать будет? – даже не спросила, скорее констатировала Валя. Что, мол, никто и не побеспокоится.

Тереза, чтобы не показать слез, взяла рассаду ноготков, которые любила мама, и начала копать ямки для посадки. Тера… Так ее называли только в семье, больше никто. Было больно услышать домашнее имя и в то же время радостно – Валя ей не просто соседка, родной человек.

– Ты хочешь здесь дерево посадить или маленький цветочек? – невольно рассмеялась Валя. Тереза не заметила, как вырыла глубокую яму.

– Можно и дерево, – ответила она. – Пусть тень над могилами будет. А то на самом солнцепеке. Каждый раз думаю, что умру от солнца, а не от сердца.

– Давай посадим, – легко согласилась Валя. – Успеет вырасти, пока мы с тобой не умрем.

– Что ты заладила сегодня – умрем, не умрем, – возмутилась Тереза. Валя была права – за их могилами точно никто не присмотрит, не посадит цветов. Не оставили они после себя ни детей, ни внуков. Родственников, самых дальних, и тех не осталось. Хотя были. Но сгинули – из страха, что и к ним придут, заберут, посадят. Найдут за что.

– Пойдем, совсем жарко стало. Зайдешь? – ласково предложила Валя.

– Если кофе нормальный сваришь, а не как обычно. Лишнюю ложку мне положи, – буркнула Тереза. Но ей и вправду не хотелось оставаться одной в доме. Слишком большом для нее одной.

Они шли по улице, когда Валя вдруг застыла на месте.

– Что опять случилось? – Тереза устала и вправду готова была отдать жизнь за чашку кофе.

– Смотри, – Валя показывала на ворота соседей.

Когда-то там жила большая семья – дядя Георгий, его жена тетя Лиана, их трое детей. Но они давно уехали. Говорили, что купили квартиру в городе. Обещали приезжать на лето, но больше так и не появились. Все соседи решили – значит, у них все хорошо. Наверное, в другие места на лето уезжают, раз в деревню не возвращаются. Дом на продажу выставляли, да кто купит? Кому надо? Никому. Их деревня ничем примечательным не отличалась. Дом старый, в ремонт придется вложиться так, что, считай, заново отстроить. Без машины никак – рейсовый автобус до города раз в неделю ездил, и то если не сломается по дороге. Если есть деньги на собственную машину, тогда зачем такой старый дом? Можно новый купить в другой деревне. Которая на берегу реки стоит, где дороги хорошие, а не как у них. Чудом, что еще в сельпо грузовик еду завозит, дай бог здоровья Гарику-водителю. Но он из местных и немножко дурачок. Ничего не боится. Сядет за руль и едет. Ему все талдычат – обожди, пусть хоть ливень утихнет, дорога подсохнет, а он – нет. Едет, везет. Без него бы ни муки, ни сахара, ни масла не было. Гарик всегда улыбался – как не привезти? Все же ждут. Еще одним спасителем был Коля – обладатель единственного в деревне мотоцикла с коляской. Он, в отличие от Гарика, никогда не улыбался и на все просьбы – отвезти, привезти – откликался неохотно. Но тоже никогда не отказывал. Только без конца ныл и причитал, мол, вообще не собирался никуда ехать, мотор барахлит и так далее. Так что выбор у местных жителей был небольшой – или ехать с Гариком, который несся как сумасшедший, улыбаясь, шутя, выворачивая руль в последний момент. То есть закрыть глаза и молиться, чтобы этот путь не стал последним. Или всю дорогу терпеть нытье Коли, который всегда ехал осторожно, медленно, и иногда хотелось его стукнуть или ущипнуть, чтобы уже надавил на педаль газа. Но эти двое обеспечивали жителей всем необходимым – от продуктов питания до одежды, хозтоваров и особых заказов. За первое отвечал Гарик, за второе – Коля. Именно он, загрузив в свою коляску, казавшуюся бездонной, шоколадные конфеты, пряники, печенье, привозил их в деревню. Только он мог отвезти среди ночи в городскую больницу заболевшего соседа и вернуться с лекарствами для остальных жителей. Не переставая при этом жаловаться на жизнь и бухтеть всю дорогу.

– Смотри, мотоцикл Коли, – показала пальцем Валя. – Он кого-то привез? Почему здесь стоит?

– Ну откуда я знаю? – пожала плечами Тереза.

– На воротах замка нет, – заметила Валя.

– И что? – Тереза не собиралась переживать по этому поводу.

– Что-то точно случилось! – как всегда взволнованно решила Валя. – Надо пойти узнать!

– Нет, я не могу. Устала. Плохо себя чувствую, – ответила Тереза. – Хочешь – иди узнавай. Но без меня. Спасибо, напоила меня кофе.

– Тера! Ну почему ты такая равнодушная? Разве тебе все равно? – ахнула Валя.

– Ты же расскажешь. И мне все равно, да, – ответила Тереза. – Сил нет, правда.

– Там точно что-то случилось, я чувствую, – ахнула Валя и побежала к соседскому дому.

Тереза пожала плечами и пошла домой. Сегодня действительно было тяжело. Голова гудела, в висках стучало. Точно, перегрелась на солнце. Посадить дерево на кладбище – хорошая идея. Надо только выбрать какое. Чтобы тени побольше и росло побыстрее. Сколько им с Валей времени осталось? Валя другая, она все еще чего-то ждет. Каких-то событий. А ей уже давно ничего не нужно – день прошел, и спасибо. Ну что Валя опять кинулась к соседям? Наверняка придумает всякие ужасы. На ровном месте умудрялась создать проблему, а если проблема действительно появлялась, делала из нее катастрофу. Так произошло и сейчас. Тереза только вышла из летнего душа, только сварила себе кофе и села во дворе, как тут же появилась Валя – взмыленная, потная, едва дышащая, с выпученными глазами.

– Тебе так плохо или так хорошо, что ты дышать не можешь? – уточнила Тереза.

Валя плюхнулась в соломенное кресло, стоявшее во дворе. Тереза налила ей в чашку кофе, который собиралась выпить сама, но Вале он точно был нужнее.

– Спасибо, – сказала та и одним глотком выпила чашку.

– Валя, ты когда сможешь говорить, говори, а то я переживаю за твой инсульт, – пыталась пошутить Тереза.

Валя замахала руками, что означало – не до шуток, дело серьезное.

– Так, успокойся, кто там приехал? – спросила Тереза, поскольку Валя только и ждала вопроса, чтобы начать рассказывать.

– Родственница. Вроде как племянница. Коля ее встретил в городе и привез, – выпалила Валя.

– И что? Почему ты так пучишь глаза, будто они у тебя на лице не помещаются? – Тереза не видела в новости ничего интересного и уж тем более сенсационного.

– Она говорит, что племянница тети Лианы! – выдала еще одну подробность Валя.

– Хорошо, – пожала плечами Тереза.

– Что хорошо? У тети Лианы не было никаких племянниц!

– Ну, может, она просто о них не говорила. Не обязана была сообщать всему селу о родственниках. Что тебя удивляет? Если ее встречал Коля, значит, его попросили или тетя Лиана, или дядя Георгий.

– Нет! – воскликнула Валя торжественно, приготовив еще одну подробность. – Коля сказал, что на вокзале случайно их встретил. Подвез, потому что они именно сюда ехали! А больше никто не соглашался. Сама знаешь, к нам такси туда-сюда не катаются. Боятся по нашим-то дорогам.

– Хорошо. Допустим, Коля на них случайно наткнулся. И что? Если эта племянница попала в дом, значит, у нее был ключ. И где бы она его взяла, если не у родственников? – Тереза все еще не понимала, почему на Валю приезд чьей-то дальней родственницы произвел такое впечатление.

– Да, ключ был. – Валя даже немного расстроилась. – Но почему она одна приехала? И никто нас не предупредил – ни дядя Георгий, ни тетя Лиана?

– Валя, умоляю, перестань кудахтать! Считай, что ты уже снесла яйцо, и сиди спокойно. Ты мне сейчас весь стул своим задом протрешь! – шутливо возмутилась Тереза. – Почему нас вообще должны предупреждать? Ты что – управдом? Или сельсовет? Или дальняя родственница? Их дом, кого хотят, того пускают. Что, они должны были тебе срочную телеграмму прислать? Мол, дорогая Валя, давай уже не будешь лезть в чужую жизнь. Оставь эту бедную родственницу в покое. Ты обещала напоить свою соседку кофе, а теперь сидишь у нее и пьешь ее кофе.

– Зачем ты сейчас такая злая? – обиделась Валя. – Я просто волнуюсь за эту девушку. Она, между прочим, с ребенком приехала. А в доме ничего – дрова отсырели, еды нет, в огороде бурьян колосится. Она же ничего здесь не знает – ни где воду брать, ни куда в магазин идти. Совсем молоденькая.

– С ребенком? – уточнила Тереза.

– А о чем я тебе тут сижу и волнуюсь! – воскликнула Валя.

– Про ребенка ты только сейчас сказала.