Пак приземлился с кувырком через руку и тут же встал. Куртка и джинсы были грязными, но сам он, кажется, не пострадал. Пак резким движением поправил чёлку и одёрнул клетчатую рубашку.

– Ты что… Со второго этажа сиганул! – опешил Лис. – Совсем уже?

– Да ладно, мы с братом в детстве ещё и не с такой высоты прыгали. – Пак отмахнулся, но было видно, что он наслаждается произведённым эффектом.

– Ты нормальный? – прохрипела Кира. – А если бы ногу сломал?

– Да, я нормальный. Нет, не сломал бы. – Пак улыбнулся.

– Тут второй этаж. – Кира покачала головой. – Сломал бы ногу, ну и пошли бы все твои тренировки… По одному месту. Или голову… Хотя в ней и так, похоже, пусто.

– О, кто-то за меня волнуется – это приятно. Будто бы мы с этим кем-то – хорошие друзья.

Пак всё ещё улыбался, но улыбка была издевательской.

– Конечно, мы друзья. Особенно после того, как ты меня запер.

– А ты сама-то, Кот, как выбралась? – Лис удивлённо посмотрел на Киру. – Ты… прям так же прыгала?

– Прыгала. – Кира смотрела то на Пака, то на Лиса. – Только сначала на козырёк, а потом с него слезла… Мне-то жалко свои ноги. И руки. В отличие от некоторых.

Пак поднял глаза: по его взгляду Кира поняла – он не видел, что соседнее окно было открыто. И уж точно он совсем не сообразил, что можно сначала прыгнуть на козырёк.

– А я и не сомневалась. – Кира спрятала телефон в карман. – Наш друг даже не понял, как можно было обойтись без эффектных прыжков. Вот всегда говорю, что мы, боксёры, не тупые… Теперь буду добавлять: все, кроме одного парня…

Пак бросил на Киру взгляд – холодный и колючий. Губы превратились в одну тонкую линию.

– Да что ты опять несёшь… – процедил он.

– Так, давай-ка полегче, бро. И ты, Кот, тоже. – Лис тут же по-дружески ткнул Киру в плечо, чтобы разрядить обстановку. – Что-то ты, как приехала в Москву, всё время злишься…

– Как тут не злиться, когда тебя запирают в спортзале.

Пак потёр подошвой белых кед надпись на асфальте.

– Да, я тебя запер, – сказал он сухо. – Я просто хотел, чтобы ты извинилась… За то, что нахамила мне на тренировке.

– Я не хамила!

– Ты сказала, что мне на всё плевать.

– Не на всё. Только на свой прогресс.

– И что, думаешь, это не обидно? – произнёс спокойно Пак. – Откуда тебе вообще знать, как я тренируюсь и чего хочу. Только увидела меня и сразу сделала какие-то выводы. Ненавижу это, – произнёс он. – И вообще. Открыл бы я дурацкую дверь. Куда бы я делся. И мы бы вместе над всем этим посмеялись.

– Ты прав. Я и правда без понятия, как ты тренируешься и чего хочешь. Знаю только, как ты людей в зале запираешь, если тебе их слова не нравятся. А то, что ты тоже за этой дверью сидишь, нет, этого не знаю! Она же, блин, не стеклянная!

Кира чувствовала, что плечо сжимала крепкая рука Лиса.

Успокойся, будто бы просил друг. Успокойся, пожалуйста.

Успокоиться, конечно, не получалось.

– Одно дело – я тебя запер. А другое дело – запер и ушёл, – пробормотал Пак. – Я же не совсем долбанутый. Ты в какой-то момент перестала дёргать ручку… Я подумал, ты обиделась… Решил, что надо ещё подождать. И случайно отрубился прямо в фойе на диване… Когда проснулся, зашёл в зал, а там окно открыто… Я боялся, что ты что-то сломала…

– Бро, не хочу прерывать, но мне снова звонит твой папа. – Лис протянул Паку смартфон.

– Да… Задержали на тренировке… Да… Должен был предупредить… Прости… Конечно, помню… Я дам лекарство… Нет, не забуду… Кота покормлю… – Его голос был ледяным.

– Мне пора. – Пак передал телефон Лису и, почему-то коротко поклонившись, побежал в сторону аллеи.

Кира с Лисом удивлённо проводили его взглядом, посмотрели на открытые окна и горящий в спортзале свет и поспешили исчезнуть как можно скорее.

Глава 6. Так себе

Защита груди ужасно жмёт – даже вдох нормальный не сделаешь. Шлем неудобный и жутко сдавливает лоб и затылок. То и дело подкатывает слабый приступ тошноты. Всё, что сейчас хочется, – просто выплюнуть чёртову капу и свалить отсюда как можно быстрее.

– Кира, ты как? Настрой боевой? – Голос тренера звучит будто бы издалека.

– Нормально, дядь Лёш…

Кира смотрит на соперницу в синем углу. Угловатые плечи, длинные ноги. Выше сантиметров на семь. И почему Кира так и осталась мелкой? Проклятая генетика!

В семье Киры все маленькие. У деда в армии даже была кличка Малыш – мама рассказывала.

Руки висят вдоль тела, словно стали каменными, ноги не слушаются. Нет, не так Кира планировала выйти на эти соревнования.

Она должна была быть уверенной. Уверенной, наглой и техничной.

Она долго готовилась. Почти жила в чёртовом зале. Кое-как справлялась с учёбой, едва не получив трояк по химии и биологии. Неужели всё ради того, чтобы сейчас умирать от ужаса? Позор!

Перед тем как выйти в центр ринга, Кира окидывает взглядом трибуны: зрителей мало, поэтому сразу видно парня в третьем ряду.

Филатов. Сидит, лениво оглядывается по сторонам, прячет подбородок в воротник чёрной водолазки. Почёсывает кудрявую макушку, морщит идеально прямой нос, задумчиво касается гладкой щеки без единого прыща. Как-то Кире случайно попалось видео с мужского модного показа из Италии – так вот, Филатов был намного красивее всех этих моделей.

И он – в зале.

Сам Артём Филатов пришёл посмотреть на её бой.

Раньше Кире казалось, что она ему нравится. Да, именно казалось.

Может, он пишет ей просто так, присылая дурацкие картинки, потому что ему нечем заняться.

Может, он просто так позвал её на день рождения – он ведь всех позвал, и тренера тоже.

Может, он просто так обнял её за талию, когда они делали общую фотографию…

Но теперь всё предельно ясно.

Кира забирает все три раунда. Бьёт соперницу по корпусу – жёстко, быстро, иногда совсем не помня о защите, но это остаётся безнаказанным.

– А я сразу говорил, Котова. В тебе что-то есть. – Филатов ловит её у выхода. – Отличный бой.

«Отличный бой, отличный бой, отличный бой», – повторяет про себя Кира, ловя отражение в позолоте кубка. Она хочет запомнить каждую интонацию.

Рано утром в воскресенье он пришёл посмотреть, как она боксирует. И если это ничего не значит, тогда что?..

* * *

Голос классухи казался очень умиротворяющим. Целый урок Колосова вещала, и хоть бы кто дёрнулся.

Кира лежала на своей третьей парте и смотрела на Верандревну одним глазом, пытаясь посчитать количество подвесок на её браслете. Юля на соседнем стуле сидела ровно, только бездумно рисовала на листочке круги.

Речь Верандревны в голове у Киры превращалась в невнятный шум, выплывали только отдельные слова: «контурные карты», «ЕГЭ», «князь Игорь», «лабораторная работа».

– Котова, да прекрати ты спать! – внезапно громыхнула Колосова – и прямо над ухом Киры, так что та подскочила на стуле. – Новенькая, стараться должна, а дисциплины никакой. Ну давай, говори – ты у нас поёшь? Танцуешь?

– Нет… А это зачем? – пробормотала Кира, пытаясь понять, о чём идёт речь.

– Вообще ничего не слышишь! Непонятно, о чём только думаешь…

Кира сонно заморгала. А о чём она думала?

Питер, соревнования, Артём Филатов, отличный бой…

– Простите…

– Я же говорю – у нас скоро день рождения школы. Концерт.

– Это ей на боксе все мозги отбили, – хихикнул Ярик, но как-то неуверенно.

– Котова, раз не поёшь и не танцуешь, что делаешь? – Классная не отставала.

– Дерусь, – просто ответила Кира, и класс заржал. – Хотите, на сцене с кем-нибудь побоксирую. Под музыку. С Ярославом, например.

– Никаких драк в нашей школе не будет, даже под музыку, – отрезала Верандревна. – Что ещё умеешь? Может, стихи читать?

– Ну… Готовить умею, – ответила Кира без особого энтузиазма, вспомнив очередную утреннюю яичницу.

– Вот и отлично. На праздник угощения от нашего класса приготовишь. Пирог испечёшь. Или печенье. Деньги на продукты мы тебе выделим, – отрезала Верандревна и вернулась к экзаменам и другим насущным вопросам.

– Даст деньги – пойду и куплю этот ваш пирог, – пробормотала Кира себе под нос. – Чего готовить-то.

– Не, не надо покупать. – Юля оторвалась от бездумного рисования. – Она любит, когда на всякие праздники кто-то сам готовит. И вообще она вредная, потом по физике тебе занизит. А ты правда не поёшь и не танцуешь?

– Не-а.

– А я бы станцевала. Кей-поп. На концерте, – грустно вздохнула Юля. – Но ты же знаешь – все смеяться будут… Наш класс – точно.

Кира не успела ответить: звонок наконец-то прервал пытку. Отправив Юльку домой, она спустилась на первый этаж и поплелась в столовую.

Уже пришла вторая смена – чтобы просочиться через узкий коридор, ведущий в царство пирожков с капустой и манной каши, пришлось потолкаться. Маневрируя в толпе школьников, Кира подняла глаза и увидела на стене плакат с криво слепленным коллажем из фотографий. Кадры были обрезаны кое-как, и подписей под ними не было.

В самом верху незамысловатого коллажа красовалась фотография Пака с вытянутой рукой в боксёрской перчатке. Кадр был плохого качества – явно с соревнований. Рядом кто-то нарисовал зелёное сердечко, а рядом, уже другим почерком, дописали: I LOVE YOU.

– Школа имени Пака, – пробормотала Кира, наконец протиснувшись в столовую.

Она прошла мимо белых столов, за которыми младшеклассники поглощали полдник.

– О, Кот! – Лис помахал из дальнего угла. Он сидел один, и весь его стол занимали тарелки с едой. – Вес ты сейчас не гоняешь, знаю, поэтому налетай: булка с сосиской, кура и греча. Так же в Питере говорят? Кура и греча?

– Угу, только не булка с сосиской, а сосиса в буле. – Кира была такая голодная, что засунула в рот всю булку целиком.

– Реально, что ли?

– Да нет, конечно, Лис.

– О, чувство юмора задержалось, но наконец приехало из Питера.

– Возьму ещё шоколадку.

Доев булку, Кира поднялась и встала в самый хвост очереди к прилавку. Круглая буфетчица накладывала гречку из огромной кастрюли. Под стеклом в пластиковых тарелках лежала жареная, точнее, пережаренная рыба. И вонь от неё стояла та ещё, хоть противогаз надевай.

Очередь двигалась не очень быстро, но всё-таки двигалась.

– А что, эта знакомая Лисовского – она прям дерётся? Как мужик?

Кира замерла – за столом в среднем ряду говорили о ней. Там сидели четыре девчонки из параллельного класса. Кажется, из параллельного – Кира пока не очень хорошо запомнила ребят из школы. Девчонки были все как на подбор: высокие, длинноволосые, в похожих обтягивающих топах и ржущие на всю столовую. И ели один несчастный салат из вялых овощей на четверых. А рядом с ними, глядя в телефон, сидел Пак. Зелёная футболка идеально выглажена, густые волосы растрёпаны, короткие ногти вычищены до блеска. А на лице после вчерашнего прыжка – ни единой царапинки или синяка. Это Киру разозлило – она-то сама ободрала коленки и локти, а ещё сломала два ногтя, пока сползала с козырька.

– Боксирует, – ответил Пак, не отвлекаясь от телефона.

– И хорошо дерётся? – спросила одна из девчонок, дожёвывая кусочек салатного листа.

«Ну, послушаем, что он про меня скажет», – ехидно подумала Кира.

– Да, – коротко бросил Пак.

«Ну разумеется, да. – Кира почувствовала, как в груди раздувается чувство гордости. – Ещё бы. Я хорошо боксирую. Даже русский кореец это признаёт».

Тут Пак окинул взглядом столовую, и глаза прищурились.

– Да так себе, – добавил он и снова вернулся к телефону. – Так себе боксирует.

Щёки у Киры стали пунцовыми. Так себе, значит. Ну-ну.

– Прям не очень? – Голос одной из девушек, блондинки с дурацким чёрным ободком, был таким сочувственным, словно плохие боксёрские навыки Киры наносили Паку ужасную травму. Словно от того, что ему приходилось ходить в группу с такой неумехой, он жутко, просто бесконечно страдал.