Тананарив с трудом догнала остальных, облизывая губы с мечтами о воде. Три змейки, у всех камуфляжные узоры из коричневых, серых и черных пятен, почти одинаковые, но Тананарив научилась различать чужаков. Весом они немного превосходили людей и выглядели совсем как змеи, с хвостами, расщепленными на четыре конечности. Каждая конечность заканчивалась когтем. Мускулистые, гладкокожие, сильные. Вместо рюкзаков на гребнистых боках змеек были прикреплены длинные трубки из какой-то ткани.

Группа Бет впервые наткнулась на пальцезмеек, только-только сбежав из заточения в Теплицах. Тананарив вспугнула гнездо, и змейки скрылись в глубине джунглей, унося на себе некие грузы. Змейки показались людям странными существами, до некоторой степени разумными. Снимки заинтриговали Тананарив.

Теперь стало ясно, что змейки все это время следили за людьми и продвигались в их темпе. Когда Фред отвел группу в чужацкий компьютерный центр, змейки еще не выдали своего присутствия. Там Фред догадался, как заставить компьютер обучить людей языку Птиц. Фред был разносторонне одаренным человеком, и в том числе – полиглотом. Не прошло и дня, как он уловил суть квазилинейной логики и синтаксические структуры; потом нашел словарь, и темпы обучения еще ускорились. Через несколько дней Фред уже в совершенстве овладел птицеречью. Остальные выбрали гипнопедию и воспользовались находками Фреда. Когда очнулись, оказалось, что Фред заскучал и уже начинал практиковаться самостоятельно, потому, наверное, оно и к лучшему, что именно Фред первым пообщался со змейками.

Они просто появились перед людьми, не утруждая себя дипломатическими формальностями или знаками. Типичное поведение для этих существ – они предпочитали действия символьному обмену или разговорам. Когда пальцезмейки проникли внутрь центра, непонятным способом нейтрализовав замок Лау Пиня, Фред ограничился приветствием, после чего замолчал. Он вообще был не слишком разговорчив, а если оживлялся, то по делу.

После этого приветствия змейки что-то прошипели в ответ. Тананарив на пробу проговорила громко:

– Мир вам! Мы потерялись!

Пять змеек сложились петлей, что, как выяснилось впоследствии, означало готовность к плодотворному сотрудничеству. Тананарив сделала жест рукой, каким-то образом перенятый во сне; ей ответили другим символом и словами. Змейки считали вежливым начинать с жестов и символов, а потом уже переходить к более неуклюжему языку. К счастью, высшей формой змееречи была модифицированная структура языка Птиц, где краткость и сжатость почитались достоинствами, поэтому узелковые фразы, которые змейки изображали телами, довольно просто ретранслировались в стаккато-ритмы устной речи.

Насколько Тананарив удалось установить по перекрестным ассоциативным цепочкам, сквозившим в змее- речи, пальцезмейки были мятежниками или кем-то вроде этого. И, кстати, любознательным народцем. Они быстро поняли, что люди – новички в их мире, и последовали за группой – скоординированно и бесшумно, как диктовала традиция. Их преимуществами были знания об устройстве Чаши и умение использовать различные орудия труда. Змейки обитали повсеместно, занятые техническим обслуживанием. В особенности – поддержанием функций метрового слоя между жилой зоной и корпусом. Тонкий слой этот разграничивал обитель бессчетных миллиардов живых существ и убийственный вакуум.

Змейки спрашивали о том, чего не смогли понять из наблюдений за группой. Они правильно догадались о базовом устройстве организма приматов, поскольку конечности самих змеек крепились к органическому подобию рамы с консольной балкой, несколько сходному с плечевым поясом у людей. Это – и миллион прочих деталей – выяснилось при отрывочных переговорах. Мыслили змейки необычно. Их культура, биология, напевная речь и питание сплетались в тугой клубок, лишенный очевидного контекста. Но если пальцезмейки сталкивались с чем-то неподдельно важным, то действовали сразу, не тратя, в отличие от людей, времени на болтовню.

Когда стало ясно, что люди в конце концов погибнут, застряв в зоне пониженной гравитации, змейки без лишних слов отвели их сюда: в гараж маглев-ботов. Тут была ремонтная база.

Пальцезмейка – Тананарив показалось, это Фистер, мужская особь, – щелчком по утопленной панели бота опустила керамический обтекатель. Фистер принялся за работу, изогнувшись так, чтобы наблюдать за действиями своих заостренных пальцев. Жилистое тело существа извивалось, точно провод. Фоштха, чуть в стороне, стояла на страже.

Тананарив еще толком не умела различать их по полам, но поведенческие критерии помогали. Мужская особь не выпускала из руки инструментов, а женские в незнакомой обстановке осторожничали. Фистер был мужской особью; Фоштха и Штирк – женскими.

Фоштха опустила голову и извернулась, оглядываясь в поисках вероятной угрозы. Штирк нигде не было видно; наверное, тоже где-то дежурит. Тананарив не чувствовала никакой опасности, но едва слышный высокочастотный писк ее напрягал.

Фоштха скользнула к ней.

– Фистер с компьютерами говорит, – сказала она. – Он управляет компьютерами, как живыми. Быстро переделает под нас параметры управления, знаком с компьютерами он, адепт. Тебе плохо?

– У меня было ранение, – ответила Тананарив. – Я поправляюсь. Мне уже хорошо. – Они говорили на птицеречи; трели и раскатистые звуки звучали подобно песне.

– Знаем мы это.

С тонким металлическим визгом откинулась боковая панель грузового бота. Внутри все было зеленым-зелено. Салон бота оплели растения – некоторые были установлены на подвесных лотках, другие свисали лианами с изогнутого потолка и стен. Лампы сияли ярко, словно солнца. Фистер продолжал работу. Внезапно подвесные лотки стали выдвигаться из стен и опорожняться. Половина растений упала на палубу, потом все прекратилось.

– Оставляем немного растений, – сказала Фоштха, ускользая, – воздух нужен, пока ехать будем.

Лау Пинь быстрыми при низкой силе тяжести скачками подлетел помочь Тананарив.

– Ты в порядке? Может, тебя понести?

– Я в порядке. А что это за писк?

Писк усиливался, в нем появились низкие рыкающие нотки.

– На борт, быстро, – сказал Лау Пинь, озираясь на змеек.

Он попытался увлечь Тананарив за собой, перехватив за пояс, но отступил, увидев, что ей больно.

Тананарив подошла к отливающей медью стене и прислонилась, ощутив тепло. Пальцезмейки с ошеломляющим проворством сновали по платформам и что-то чирикали друг другу. Она разглядывала их, потом шум увлек ее… далеко.

Она снова оказалась в родной чаще – хотя понимала, что никогда больше ее не увидит. Позволила себе откинуть голову и почувствовала хруст в позвоночнике; что-то заклинило, потом встало на место. Окруженная металлом и керамикой, она мечтала о зелени. Странное сооружение вокруг, превосходящее размерами планеты, располагало собственной версией райского сада… только поэтому Тананарив тут и выжила. Исполинские загадочные леса, веселый щебет летающих существ, бескрайние травы и деревья, изогнутые зигзагами, животные такие странные, что само существование их отрицало привычную Тананарив биологию – в каком-то смысле естественное, в другом же… противоестественное. Кто-то спроектировал их обличье, если не вид в целом.

С этими просторами на поверхности Чаши она могла примириться. С механическими лабиринтами под поверхностью обитаемой зоны – нет. Ей осточертели моторизованные чудеса, приводящие в движение исполинский артефакт. Отдых, вот что ей сейчас нужно было. Она соскальзывала в благословенный сон, перекладывая на подсознание процессы обработки странных впечатлений.

Тананарив медленно отключалась, закинув голову. Отдых давался нелегко, но она приучила себя нырять в сон на считаные мгновения, совсем ненадолго, прежде чем снова сорваться с места и пуститься в бегство, накачивая себя мыслями о цели и не позволяя отвлекаться на маленькие слабости… совсем ненадолго…

– Похоже, тот чувак заканчивает возиться с панелью управления, – заметил Лау Пинь.

Тананарив смутно ощущала, как движутся рядом змейки. Фистер шмыгнул в кладовую, за ним Фоштха и Штирк.

Тананарив медленно выплыла из благословенной отключки. Голоса кругом казались ей гулкими и неживыми. Конечности налились ядовитым свинцом; движения давались с огромным усилием. Она неуверенно переставила ноги и отошла от стены. Облака, затмившие разум, постепенно расходились… зеленое великолепие, тихое величие лесов, родители…

Она вздернула подбородок и сверкнула глазами, изоб- ражая полную боевую готовность, медленно развернулась, оглядываясь. А где Бет?

Облака не отпускали. Дыши глубже, держись.

Тананарив двинулась вслепую, хватаясь за переборки и контрфорсы. Людей поблизости не наблюдалось.

Змейки прошмыгнули в бот, устроившись на расчищенном от растений пространстве. Лау Пинь последовал за ними. Потом оглянулся, помахал ей рукой, снова обернулся и ступил на борт…

Облака, опять облака. Она внимательно вслушивалась, переставляя ноги по очереди. Шаги казались ей очень маленькими, а движения – чрезвычайно трудными.

Скрежет, резкий свист, чириканье. Тананарив неуверенно двинулась к боту. Перед взором все плыло, глаза щипало от пота.

Большая изогнутая дверца затворилась у нее перед носом.

– Эй? – проговорила Тананарив. Остановилась, проморгалась. Облака разнесло внезапным приливом адреналина…

– Стойте!

Бот отчалил из доков и двинулся прочь, сперва медленно, затем все быстрее.

– Черт подери! – завизжала Тананарив. – Черт!..

Свистящий рев заглушил ее слова. Спину обожгло струей горячего воздуха.

– Стойте! – вскричала Бет Марбл. Она ощутила нарастающее ускорение. Пальцезмейки оплели телами опорные колонны, а людям пришлось вцепиться в стяжные ремни. Бет держалась руками и упиралась ногами, перегрузка давила на нее всей тяжестью.

– Тананарив! – простонала она.

– Она больна, – в глазных впадинах Фоштхи что-то блеснуло. – Перегрузки бы не вынесла. Она бы нас задерживала.

– Что? Вы нарочно?.. – Бет осеклась. Сделанного не воротишь; препирательства можно оставить на потом. Змейки существа полезные, но стремные.

Аппарат быстро набирал скорость; Бет переползла в клиновидное кресло. Для людей не слишком подходит, но сгодится. Магнитная начинка издавала легкий шум, по всей длине бота катились скрипы и стоны. Это перераспределялась нагрузка.

– «Искательница» на связи, – сказал Лау Пинь.

– Редвингу курс перешли. Поговори с ним. – Бет не могла пошевелиться; она едва держалась за подлокотники. – Используй наилучшее приближение к нашим прежним координатам.

– Есть. Я его рассчитаю по текущим векторам. – Лау Пинь включил динамик, чтобы и другим было слышно. – Лау Пинь слушает.

– Это Джамбудвипа, квартирмейстер. Капитан Редвинг тут малость прохлаждается, так что на мостике Айян Али рулит. Что у вас?

– Мы движемся намеченным курсом. В целом порядок. Мы почти никого не встретили, кроме пальцезмеек. С нами трое. И… мы потеряли Тананарив Бэйли.

– Вот черт, – отозвался офицер. – Ну ладно, а вы-то сами? Так, вижу вас… все в порядке. О. Ничего себе. Вы прямо на тыльной стороне Зеркальной Зоны.

– Джамбудвипа, этот бот движется за счет магнитов обратной стороны Чаши. Наверное, большая часть местных кораблей и поездов тоже. Топливо экономят. У нас выбора не было.

Микроволновые помехи сожрали часть ответного сигнала. Потом:

– …зовите меня Джам. И что, у вас нет скафандров?

– Нет. И шлюза тоже нет. Мы не знаем, как пристыковаться.

Пауза.

– Ладно. Айян может вывести «Искательницу» на свидание с вами часов через десять. А потом что?.. Так-так, стоп. Лау Пинь, есть шанс, что получится использовать палубу, где у нас «Эрос» стоял, пока мы его не потеряли. Если нет, то… гм.

Лау Пинь ответил:

– У пальцезмеек совсем другое восприятие времени. Наверное, мы для них слишком заторможенные. Я все проверю и поговорю с ними.