В нос ударил запах давно не выносившегося мусора. На обеденном столе громоздились пустые измазанные баночки из-под детского питания, початая бутылка виски, пожелтевшие от чая грязные чашки и огрызки хлеба. В раковине горой высилась немытая посуда. Рядом с переполненными мешками мусора разместился ряд пустой стеклянной тары из-под вина и коньяка. Кристина узнала бутылку папиного коньяка, который он берег на особый случай. На глаза навернулись слезы: «Папочка, кто же знал, что особым случаем окажется твоя смерть».

Холодильник был почти пуст. Несколько сгнивших огурцов пустили сок и противной массой расползались по полке. Засохший кусок сыра лежал рядом, а в открытой банке со сметаной уже зеленела плесень. Тяжело вздохнув, Кристина прошла в прихожую и притащила в кухню принесенные пакеты.

Быстро приготовить пищу для Сонечки не получится. Кристина отрыла в залежах посуды засохшую от грязи кастрюлю и долго отмывала ее. Наверняка девочка давно не ела домашней еды. Нужно сварить ей суп. Кристина залила курицу водой и поставила на плиту. Вытащила из пакета два детских йогурта и с улыбкой обратилась к Соне:

– Ты когда-нибудь ела в ванной?

– Не-а, – с загоревшимся в глазах интересом ответила девочка.

– Пойдем попробуем, – подмигнув ей, сказала Кристина.

Она отмыла ванну и наполнила теплой водой. Соня закинула туда несколько игрушек, валяющихся на полу.

– Давай разденем тебя и хорошенько выкупаем, – проговорила Кристина и стянула грязную одежду с ребенка.

Кинула ее на пол к остальной и усадила Соню в ванную. Девочка довольно пискнула и зашлепала по воде ладошками.

– А теперь открывай ротик, – с улыбкой промолвила Кристина, и первая порция йогурта отправилась в рот Соне.

Йогурты закончились быстро. Как давно Соня не ела? Сердце жалостливо сжалось. Что бы сказала Марина, увидев свою доченьку в неухоженном виде? Как мама могла такое допустить? Кристина на автомате собрала одежду с пола и загрузила в стиральную машинку.

Сдерживая рвущиеся наружу слезы, Кристина отмывала малышку мягкой губкой в форме лягушонка. Соня радостно смеялась. Закончив с водными процедурами, Кристина насухо вытерла девочку и понесла в ее комнату. Достала из шкафа ярко-желтые штанишки и футболку с веселым принтом единорогов.

– Сейчас волосики подсохнут, и мы заплетем тебе красивую прическу, – приговаривала Кристина, одевая девочку.

– Хочу хвостики! – затребовала Соня, и Кристина улыбнулась.

Она помнила, как любила их малышка и всегда просила Марину заплетать именно их. Сонечка протопала к столу и принесла две красные резиночки с милыми перламутрово-белыми цветочками. Протянула их Кристине с довольной улыбкой.

– Очень красивые, – восхитилась Кристина и взяла резиночки из рук Сони.

– Мама подарила, – с гордостью произнесла девочка.

Кристина ласково провела кончиками пальцев по белым лепесткам цветочков. Расчесала малышку, заплела ей два высоких хвостика. Соня довольно помотала головой. Ее хвостики заскакали по сторонам, касаясь лица, и она счастливо засмеялась.

– Пойдем варить суп. Поможешь мне? – с улыбкой спросила Кристина.

Они отправились обратно в кухню. Кристина усадила девочку в детский стульчик. Его столик был замызган до безобразия. Пришлось хорошенько помыть.

– Посмотри пока эту, – сказала Кристина, выуживая из хлама на подоконнике детскую книжку с яркими картинками.

Соня увлеченно принялась ее изучать, а Кристина приступила к уборке. Спустя сорок минут кухня выглядела прилично. Курица сварилась, и Кристина закинула в кастрюлю нарезанные овощи. Сегодня у них будет борщ.

Кристина погладила Сонечку по голове. Черные волосики были на ощупь как шелк. Кристина с грустью отметила, что они такие же, как у Марины и нее самой. Казахские корни мамы давали о себе знать. По женской линии у всех прямые темные волосы. Густые и хорошо держащие длину. Кристина любила их и старалась не стричь. Сейчас они были стянуты в тугой хвост и доходили до середины спины.

Природа также наградила их чуть раскосыми глазами темно-коричневого цвета, высокими скулами и аккуратными носиками. Кристина машинально потрогала свой. Сейчас он уже не такой прямой, как раньше. Легкая горбинка портила мягкий изгиб. Еще в старших классах школы на соревнованиях по тхэквондо ей сломали нос. Мама тогда хотела забрать ее из секции, но Кристина отвоевала свое право на любимое занятие. Она занималась с семи лет и еще до недавних пор посещала тренировки. Сейчас сил на них не хватало.

– А когда мама придет? – задала неожиданный вопрос Соня.

Рука Кристины застыла. Ложка утонула в размешиваемом супе. Кристина стояла спиной к малышке и боялась повернуться. Как объяснить ребенку, что его мама мертва и больше никогда не придет, не обнимет и не скажет ласковых слов. Кристина усиленно заморгала, прогоняя слезы, и подошла к племяннице. Присела рядом со стульчиком и, заглядывая девочке в глаза, произнесла:

– Сонечка, ты ведь знаешь, кто такие ангелы?

Соня уверенно кивнула.

– Это самые чудесные создания на свете, – дрожащим голосом сказала Кристина. – Они живут на небесах и смотрят на нас оттуда. Мы их не видим, но они есть и всегда помогают людям на земле.

Малышка внимательно слушала и кивала.

– Твоя мамочка теперь ангел. У нее прекрасные белые крылья, и она летает в небесах, как настоящая птичка. Она будет прилетать к тебе незаметно и обнимать тебя перед сном своими мягкими крыльями. Она всегда будет рядом с нами, просто мы ее не можем увидеть.

Пара слезинок скатилась по щекам Кристины, и она быстро опустила голову, смахивая их с лица.

– Значит, ты теперь будешь моей видимой мамой? – спросила Сонечка и доверчиво посмотрела на Кристину.

На горло снова легла тяжелая веревка и начала туго его сдавливать. В голове пронеслись образы почти трехлетней давности. Тогда Сонечка только появилась на свет. Крохотная красная малышка, уютно устроившаяся на груди Марины. Кристина присутствовала на родах и сильно переживала за сестру.

Кристина помнила счастливую улыбку Марины, когда та с нежностью рассматривала миниатюрные пальчики Сони. Помнила наполненные любовью глаза сестры и ее слова:

– Если со мной что-то случится, позаботься, пожалуйста, о моей доченьке.

Кто же знал, что этот момент наступит настолько скоро. Треснутое от горькой потери сердце снова наполнилось болью. Почему Марина ушла так рано? Разве она не должна была увидеть, как растет ее дочь? Как Соня пойдет в школу, как будет бунтовать подростком и как станет прекрасной женщиной?

Разве Кристина сможет заменить Сонечке маму? Как смотреть на малышку, которая сильно напоминает свою маму? Как жить с чувством, что от Кристины оторвали половину и кровоточащая рана никак не заживает?

Слова застряли в горле, и Кристина смогла лишь кивнуть: да, буду видимой мамой. Она вытащила Сонечку из стульчика.

– Пойдем-ка разбудим бабушку. Суп почти готов.

С трудом уговорив маму встать, они втроем отправились обедать. Соня, сидя в своем стульчике, с аппетитом копалась в тарелке с супом. За обеденным столом же повисла тягучая тишина. Мама вяло ела суп. Ее ложка то и дело зависала в воздухе, и она замирала, с тоской глядя на два пустых стула. Кристина кинула на них взгляд и быстро отвернулась.

Слишком живо встала перед ее глазами иная картина. Солнце заливает просторную кухню. За накрытым столом собралась вся семья, пять человек. На лицах улыбки, а в воздухе витает аромат свежей выпечки. Мама испекла торт, ведь сегодня день рождения Кристины и Марины. В ушах раздается басистый задорный смех отца. Он любит пошутить и часто сам смеется над своими изречениями. На лице мамы сдержанная улыбка, а в глазах притаилась ласка.

Кристина украдкой глянула на маму. Сейчас в родных глазах поселилась тоскливая пустота. Как же тяжело ее видеть!

Суп они не доели. Убрав со стола тарелки, Кристина достала нарезанный сыр и колбасу, помыла виноград и наполнила вазочку конфетами. Мать поставила на стол откупоренную бутылку виски и две рюмки. Молча наполнила их и сказала:

– Помянем.

Кристина никогда не любила крепкий алкоголь, поэтому налила полстакана воды и опрокинула туда содержимое рюмки.

– Сначала Мариночку, – дрогнувшим голосом предложила мама. – Светлая память, доченька. Ты ушла молодой. Всего несколько месяцев не дожила до двадцати пяти.

Мать махом опрокинула рюмку и скривилась. Затихла, опустила взгляд на стол, задумчиво обводя пальцем рисунок на клеенке.

Кристина пригубила из стакана и сморщилась. Прощай, Мариночка! Моя вторая половинка, мое зеркальное отражение, любимая и единственная сестра-близняшка. С тобой ушла живая часть моей души. Тело съежилось и застыло, скованное холодом печали.

– Теперь отца, – предложила мать и снова налила себе.

Кристина дернулась и опустила взгляд. Ее разрывали на две части окутавшие чувства: любовь к отцу и гнев от его поступка. Как он мог предать свою семью? Втайне, словно подлый воришка. Он украл счастье из сердца Кристины.

Она никогда не забудет тот день, когда случайно увидела его в кафе, целующего другую женщину. Он ее не заметил, и Кристина быстро скрылась из вида. Следующие несколько дней сомнения раздирали душу. Рассказать ли маме? Не успела: отец попал в больницу с инсультом. Оттуда он уже не вышел.

Кристина смотрела на убитую горем маму. Что теперь проку от скрытой правды? Лучше и вовсе не говорить. Она потеряла мужа, так пусть хотя бы считает, что он любил ее до самой смерти. Кристина сделала огромный глоток. Покойся с миром, отец.

Поминать закончили быстро. Мама больше не стала пить, и они втроем отправились в гостиную. Соня, сидя на ковре, с детским воодушевлением принялась играть с любимыми куклами. Кристина с мамой молча сидели на диване. Каждая думала о своем. В груди Кристины, словно змеиное гнездо, поселилась тревога. За Сонечку, которая осталась без должного ухода, за маму, которая с горя начала пить. Стоит с ней поговорить. Она единственный опекун Сони.

– Мама, я заметила бутылки…, – осторожно спросила Кристина.

– И? – безучастно ответила та.

Снова повисла давящая тишина, нарушаемая лишь возней Сони. Они замолчали.

– Тебе нужно прекратить, ты ведь никогда не пила, – сделав над собой усилие, продолжила настаивать Кристина.

– Не пила, а теперь не могу…, – хриплым голосом начала мама, но не договорила.

Ее голос дрогнул, и она отвернулась.

– Давай обратимся к врачам и психологам, – предложила Кристина.

– Зачем?! Я пью совсем немного, чтобы расслабиться… и забыться.

Ага, чуток! Потому холодильник пустой, горшок неухоженный и Соня чумазая бродит одна по квартире…

– Мама, тебе нужна помощь! – не удержавшись, вскрикнула Кристина.

Мать замерла. В их семье редко повышали голос. Она медленно повернулась к Кристине и прямым взглядом уставилась в глаза. Ее грудь вздымалась от частого дыхания, а губы поджались, превращаясь в единую линию.

– Да, Кристина, мне нужна помощь…, – отчеканила она.

Замолчала ненадолго и тоже повысила голос:

– Твоя помощь, Кристина! Они меня оставили, еще и ты бросила…

Кристина замерла. По телу прошлась ледяная волна, сковывающая каждую его частичку. Кончики пальцев начало колоть, и она с силой сжала руки. Она вернулась в свою съемную квартиру из больницы всего девять дней назад. Но каждый из них превратился в пытку. Совесть гложила и раздирала на части. Она оставила маму, но и вернуться домой не могла. Она бы сошла здесь с ума.

– Я не в силах тут жить, – прошептала Кристина. – Каждый угол, каждая вещь напоминает отца или Марину. Я смотрю на Соню и вижу мертвое лицо сестры, лежащей на холодном асфальте. Меня разрывает на части, я словно заново переживаю ту аварию. Мам, я не могу…

– А я?! Каково мне? – с горечью спросила мама. – Я живу здесь. Каждую секунду думаю о них, каждую минуту вижу любимую доченьку в чертах Сони. Я с твоим отцом прожила в этой квартире тридцать лет. Здесь даже стены пропитаны его запахом. Мне постоянно мерещатся его шаги. Как думаешь, мне не больно?! – по лицу матери полились потоки слез.