Разделавшись с окном в спальне, я перебралась в магазин, вымыла окна в нем и задумалась, что делать дальше. Спальней, наверное, займусь позже, никуда она от меня не денется. А вот помещение, куда в любой момент может прийти покупатель… Чистый сундук стоит дороже грязного, и, руководствуясь этой нехитрой мыслью, я принялась отдраивать сундук, плавно перешла на прилавок, увлеклась и сама не заметила, как оказалась у полок с чистой тряпкой в одной руке и грязным флакончиком в другой.

Видимо, ведро было таким же волшебным, как и тапки: вода в нем не пачкалась, а тряпка, стоило ее хорошенько утопить, возвращала первозданный вид. Домой бы мне такую штуку…

В отличие от тапок, ведро мне ни слова не сказало, впрочем, тапки на протяжении всей уборки так и сохраняли безмолвие, словно лишились дара речи.

Я закончила расставлять банки-склянки и окинула взглядом лавку. Ну что ж, без пыли и паутины она смотрелась куда лучше. Правда, полки были полупустые, а это вроде как нехорошо. Процветающий магазин так выглядеть не должен.

Сюда бы ассортимент побогаче!

Только где его взять, если в сундуке только драная калоша, а она даже после помывки не выглядела как что-то ценное. Никаких подсобных помещений, где могли бы храниться товары, я не обнаружила.

– И что теперь делать? Продолжать уборку или ждать покупателей?

Я на всякий случай задала этот вопрос тапочкам. Вместо того чтобы ответить человеческим голосом, они снова стали изображать из себя коньки. Мне пришлось ухватиться за прилавок, чтобы не грохнуться.

– Тихо-тихо, не так быстро!

Тапочки послушались и умерили пыл. Неуклюже переставляя ноги и поскальзываясь чуть ли не на каждом шагу, я доковыляла все до того же шкафа в «своей» комнате. Что тут такого, что я еще не видела? Левая тапочка нетерпеливо подпрыгнула, отчего я топнула ногой.

– Ладно, ладно, поняла.

Я открыла шкаф и обнаружила… гм… одежду. А ведь раньше ее не было. Или была, а я так впечатлилась занимающим центральное место инвентарем, что больше ничего не заметила?

Встряхнув белое нечто, я получила весьма специфичное платье, которое мне, если быть откровенной, захотелось обозвать стогом рюшей. Воланы и оборки громоздились ярусами, превращая рукава в крылья, широкая юбка-солнце длиной до пола расходилась фалдами, и все это великолепие дополнял изумрудный корсет. Спасибо, хоть шнуровка располагалась спереди. Будь она сзади, кто бы меня одевал: тапки или лично инспектор?

Платье подошло бы ролевичке или фанатке фэнтези, но себя в нем я не могла представить.

– Что? Я должна надеть это? Да вы с ума сошли!

Левая тапка подпрыгнула так высоко, что я едва не шлепнулась на пол.

Для себя я перевела прыжок как «одевайся, во что дают, и не выделывайся, пугало». Моя родная одежда – я окинула себя придирчивым взглядом и скривилась – была мокрой, грязь и пыль налипли очень качественно.

Встречать покупателей в таком виде, наверное, действительно не стоило. Уж лучше буду косплеить торт.

Переодеваться я начала с того, что сняла тапки. А как еще стащить с себя мокрые джинсы? Как только они оказались свободны, сразу заверещали, перебивая друг друга:

– Вот дурында! Как же мы можем разговаривать, когда ты нас носишь? Совсем ненормальная!

Ага, понятно. Дар речи у них просыпается только тогда, когда они не выполняют свою непосредственную работу.

– Сами же сказали, без вас за прилавок заходить нельзя, да еще пугали, что что-то страшное будет. А я вот сняла, и ничего страшного. Бесстыжие обманщики.

– Так то за прилавком нельзя, – хором завозмущались они. – А в комнате можно.

– Да-да, а к прилавку даже не вздумай без нас сунуться, будет плохо.

– Ну ладно-ладно, поняла, только не кричите, – примирительно заговорила я. Ведь и правда не обманывали. – Хорошо, раз уж вы теперь такие говорящие, рассказывайте.

– Что тебе рассказывать? – обиженно буркнула правая.

– Ну например, где взять полотенце. – После генеральной уборки, которую я устроила, душ был просто необходим. – А еще мыло, шампуни всякие. Надо же мне себя как-то в порядок привести.

– Знамо дело, в шкафу, – проворчала правая.

– Вот не надо врать, я только что в шкаф заглядывала и в этот раз осмотрела внимательно. Не было там ни полотенец, ни мыла.

– Так тебе и не надо было. Ты сначала мыть хотела, вот тебе ведро и тряпки со швабрами. Потом торговать решила, а для этого униформа нужна.

Ага, вот как тут все устроено.

Это следовало проверить незамедлительно. Я подошла к шкафу и открыла створку. Ту самую, за которой раньше прятались принадлежности для уборки. И ахнула. Пушистые полотенца, мочалки и целый ряд флаконов.

Вот это да, вот это богатство!

Я сгребла все, что поместилось в руки, и рванула в ванную. Включила кран, обмыла лоханку ледяной водой, с ужасом представила, как встану под холодную струю, и жалобно пискнула:

– Хоть бы немного потеплее.

Кран недовольно загудел, а вода и правда стала немного теплее.

– А еще? – неуверенно спросила я. – Еще теплее.

Пожелание было выполнено тут же. Ух ты, а тут все не так уж и ужасно, если разобраться. Еще минут пять я уговаривала кран сделать воду теплее, в какой-то момент он фыркнул и начал плеваться кипятком.

– Ладно, ладно, зачем так нервничать! Просто обычная вода. Ну как… в бане.

Я попыталась перевести свой запрос на понятный ему язык. Хотя с чего я взяла, что этому вполне себе городскому крану известно, что такое баня. И все же в конце концов нам удалось договориться.

Я полчаса плескалась в горячей воде, выливая на себя флаконы мыла и шампуней с ароматами незнакомых то ли цветов, то ли фруктов. После генеральной уборки понежиться в теплой пене было самое то. Вышла из ванной я уже куда более бодрая и довольная. И ужасно голодная. А потому с порога спросила у тапочек:

– А еду здесь как тут добывают?

– Еду! Посмотрите на нее, – проворчали она. – Оденься для начала, срамница.

– Я могу поесть и в полотенце, – заявила я.

Тапочки ничего на это не ответили.

Вот же вредные! Спорить из-за такой мелочи я не стала, натянула на себя дурацкое платье с рюшами, долго возилась со шнурками и завязками, но наконец справилась и с этой бедой.

– Ну, где еда? – требовательно спросила я у тапочек.

Ровно в этот момент звякнул колокольчик.

– Успеешь поесть, – не без злорадства проговорила левая тапка. – Обувайся и ступай к прилавку, покупатель у тебя.

Я со вздохом сунула ноги в тапки и вышла из своей комнатки в лавку.

Покупатель действительно имелся в наличии. Точнее, покупательница. И при виде нее у меня душа ушла в пятки.

Нет, пожалуйста, только не это!

Глава 4

Старуха с клюкой – с большим крючковатым носом и одетая как капуста. Сто одежек и все без застежек.

Неужели та самая? Господи, ну за что?

Сейчас она начнет скандалить, я опять что-то не то скажу, и… что тогда будет? Еще час назад, отмывая пыль и грязь, я могла бы в сердцах сказать, что хуже уже не будет, но после горячей ванны с ароматными шампунями уже не была в этом так уверена.

– Здравствуй, деточка, – проскрипела старуха. – Уж как я рада, что вы открылись. Мне бы притирочку от радикулита, старая-то закончилась. Уже думала в большой город ехать, в нашем разве же что купишь, а тут вы.

А бабка-то ничего, вполне мирная. Я перевела дух.

– Притирочку? Это мы сейчас, это мы быстро, – затараторила я и направилась к полкам.

И только когда окинула их взглядом, вспомнила, что понятия не имею, что из представленного и есть та самая притирочка. Точно не бусы и не здоровая рогулина.

Я уставилась на флаконы. Ну почему, почему никто мне не сказал, что, собственно, я продаю? Журнал инвентаризации какой… Или нет, инвентаризация – это про мебель. Наверное, должен быть журнал учета товаров или хотя бы список. Да хоть что-нибудь, чтобы разобраться в этом безумии!

В общем, я стояла и смотрела на полку как баран на новые ворота. И весь мой робкий оптимизм по поводу грядущей торговли как-то сам собой улетучился.

А потом я заметила, что один из флаконов с густой темной жидкостью едва заметно мерцает. Я пригляделась к нему повнимательнее. Ну да, так и есть. Остальные стоят как ни в чем не бывало, а этот поблескивает.

Будем надеяться, это знак.

Я сняла флакон с полки и осторожно поставила на прилавок.

Надеюсь, мерцание меня не подвело и то черное и есть притирочка от радикулита. Если очередная старуха ворвется ко мне, потрясая клюкой, и станет кричать: «Ах ты ж, гадина, у меня от вашей отравы рога выросли и хвост отвалился», я этого точно не переживу.

– Вот, притирочка, – не слишком уверенно сказала я. – От радикулита? – прозвучало как вопрос.

– Она, моя родимая, – беззубо улыбнулась старушка.

Я улыбнулась вслед за ней. Кажется, все получилось.

– С вас три золотые монеты, – уже увереннее произнесла я.

Старушка захихикала.

– Да ты, девка, шутница. Это хорошо! Те, что до тебя были, вечно такие угрюмые, даже заходить не хотелось. А ты веселая.

Она достала откуда-то из складок своих лохмотьев кошелек и отсчитала пять маленьких монеток. На золото это было совсем не похоже, скорее на медяки.

И все же надежда умирает последней.

Может быть, они и называются золотыми оттого, что желтенькие, но на самом деле никакого золота там нет. А я чуть сама себя не обсчитала, три вместо пяти затребовала.

Вежливо попрощавшись со старушкой, я со всех ног рванула в свою комнату.

Высыпала монетки на стол и быстро скинула тапки.

– Ну-ка, рассказывайте, – потребовала я. – Что это она мне дала?

– Пять медяков, как положено.

Угу, то есть все-таки не золотые…

– И сколько надо этих медяков, чтобы получилась одна золотая монета? – требовательно вопросила я, хотя где-то в глубине уже знала: ответ мне не понравится.

– Сто медяков – одна серебряная монета. А десять серебряных – одна золотая.

Ноги подкосились, я так и села на стул.

– Это же сколько я тут торговать буду, чтобы тысячу золотых набрать?! – воскликнула я. – Да у меня и товаров столько нет! Их тут вообще почти нет. А если еще все за медяки продавать…

Видя, что я совсем сникла, тапочки решили меня подбодрить:

– Ну, бывают товары и подороже…

Точно! Я подскочила на месте. Сундук. Он-то уж всяко-разно подороже, тем более что без пыли стал совсем красавец: камни сияют, как звезды. И кованые узоры очень симпатичные. Да любой коллекционер антиквариата за такую красоту тысячу монет отстегнет, не задумываясь.

Я быстро сунула ноги в тапки, выскочила из комнаты и направилась прямиком к сундуку. Снаружи я его уже отчистила, сейчас приведу в порядок подкладку, и будет хорош.

Открыла крышку и… замерла, тупо уставившись внутрь.

Я точно помнила, что сундук был пустой, но сейчас обнаружила в нем флакончик с темной жидкостью, точно такой же, какой только что продала своей первой покупательнице. А рядом лежало украшение-амулет. Чем еще может быть толстый перстень, увенчанный явно магической сферой? В том, что сфера именно магическая, я не усомнилась: в прозрачной, как слеза, капле я рассмотрела миниатюрное изображение почтовой станции: экипажи, двор с конюшнями, дремлющего в тени навеса мужчину в расхристанной рубахе. Не успела я подивиться детальности картинки, как в поле зрения появился всадник. Я как зачарованная смотрела, как он бросает поводья выскочившей навстречу девчушке и скрывается в здании.

Как телевизор, только крошечный и без пульта управления.

Однако…

Я начала понимать, отчего мне не советовали продавать сундук. Получается, отсюда можно брать товары, они там сами собой появляются. Заодно стало понятно, что так развеселило инспектора. Продай я сундук – и торговать быстро стало бы нечем.

Я осторожно извлекла флакон, поставила его на полку. Затем пришла очередь кольца.

Может, за него удастся выторговать не какие-то медяки, а ту самую золотую монету? А лучше – десять. Или все сто. Пристроив украшение на видное место, я снова вернулась к сундуку.