Она кивает, притягивая меня к себе, чтобы быстро обнять.

– Буду с нетерпением ждать, милый.

Я всегда чувствую себя виноватым, оставляя ее в этой крошечной квартирке и возвращаясь в огромный дом, в котором слишком много места для четырех парней, но она, кажется, не возражает. На самом деле, мама ни разу не пожаловалась, даже когда мы только переехали в квартирку и нам пришлось делить маленькое пространство. Она просто сказала, что ее все устраивает, и смирилась.

Обратный путь в кампус проходит быстрее, чем обычно, из-за напряжения, накопившегося за день. Я чувствую, как у меня руки чешутся написать Угрюмке еще раз, в попытке успокоиться, но давить на нее – плохая идея. Она напишет позже, когда будет готова, а я буду ждать, как чертов простофиля. Что, мать вашу, со мной творится?

Глава 10
Мэдди

«Семейные склоки»

Воскресенье – мой самый нелюбимый день недели, поскольку каждое воскресенье мы с Джошем обязаны присутствовать на семейном ужине в особняке мэра. И я знаю, о чем вы думаете: семейный ужин звучит мило, разве нет? Все собираются вместе и проводят друг с другом время, вкушая горячие вкусные блюда. Ага, было бы здорово, но, увы, это не так. На самом деле, еда, приготовленная шеф-поварами и поданная слугами, – это, пожалуй, единственное, чего я жду с нетерпением, ведь она по крайней мере вкусная.

Остальное – сущий ад.

Родители почти не разговаривают друг с другом, когда нет зрителей, которых можно было бы одурачить, а бабушка просто сидит и напивается так называемым дешевым вином. Большую часть времени я уделяю Джошу, поскольку он отчаянно пытается очаровать всех своими историями, накопившимися за неделю, и отец, как обычно, ловит каждое его слово. Папа едва ли сказал мне два слова с тех пор, как я вошла. Последние несколько недель между нами сохранялись те же холодные отношения, с тех пор как я вышла из его кабинета после ультиматума насчет Брэда.

Я не уверена, чего он ожидал, но по тому, как он продолжает смотреть на меня, я уверена – он ждет извинений. Долго же ему придется ждать. Пока Джош продолжает рассказывать им о хитром броске, который сделал в своей последней игре, я достаю телефон из-под стола и перечитываю утренние сообщения.

Если бы мне несколько недель назад сказали, что лучшей частью моего дня будут сообщения от красивого незнакомца, лица которого я даже не видела, я бы рассмеялась. Но что есть, то есть. Практически каждый день я начинаю с сообщения своему Очаровашке, а ночью засыпаю под его слова. Не знаю, когда это превратилось из чего-то обыденного в нечто совершенно захватывающее, но я словно под кайфом от тех ощущений, которые дарит мне каждое его сообщение.

Я до сих пор не ответила на его последнее сообщение, отправленное после того, как я показала ему Гарольда. Ухмыляюсь собственной дерзости. И как мне вообще хватило смелости отправить эту фотку? Флиртовать с ним – весело, однако ничего другого из этих отношений не выйдет. Я не забыла о нависшей надо мной сделке, и нет смысла втягивать в эту ситуацию кого-то, кто потенциально мог бы мне понравиться. А он действительно нравится мне больше, чем следовало бы. Я знаю, что не должна, знаю, что это глупо, но с каждым сообщением я все глубже погружаюсь в эту безумную пропасть, и сейчас наши с ним переписки – единственное, что помогает мне пережить этот день.

Звук моего телефона привлекает внимание мамы.

– А что насчет тебя, Мэделин? – ее вопрос обрывает Джоша на полуслове, и он смотрит на меня через стол. Я делаю глубокий вдох.

– А что со мной, мам? – я мило улыбаюсь.

– Твой отец сказал мне, что вы с Брэдли Торном собираетесь обручиться, – она холодно смотрит на меня.

Она бросает эту бомбу на середину стола, будто бы не ожидая, что та взорвется, но она взрывается с идеальным расчетом, приводя к предполагаемым жертвам.

– Что за хрень? – негодует Джош, переводя взгляд с меня на маму, прежде чем добавить: – Она не выйдет замуж за этого придурка. Он же козел и не достоин вообще ни одной девушки, не то, что уж моей сестры.

Слова брата проникают внутрь моего тела, растекаясь по нему невероятным теплом. Хоть кому-то в этой семье есть до меня дело, пусть это никак и не повлияет на ситуацию. Я не могу отвести взгляд от отца, который смотрит на меня с ожиданием, что я все исправлю.

Я прочищаю горло и пытаюсь разрядить обстановку.

– На самом деле, Джош, у нас с Брэдом в последнее время все было довольно неплохо, и помолвка с ним – не такой уж конец света. Он из хорошей семьи, – эти слова на вкус как пепел, и то, что мне удается произнести их с улыбкой, просто чудо. Я говорю как другой человек, как моя мать, и, конечно же, брат видит меня насквозь.

Он смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова, потому что он знает, как я отношусь к Брэду, и сейчас на его лице нет ничего, кроме замешательства. Я чувствую, как угроза отца, прозвучавшая на прошлой неделе, висит у меня на шее, будто петля, поэтому стараюсь не снимать маску и притворяюсь, что Брэд – прекрасный принц, мать его. Что я на самом деле не испытываю к нему отвращения, и что помолвка с ним не станет концом света.

– Твоя сестра права, Торны – хорошая семья, ей нужно обручиться с ним, пока не стало слишком поздно и он не нашел себе кого-нибудь получше, – слова моей матери, как всегда, бестактны, и мне приходится одернуть себя, чтобы не закатить глаза.

– Ей едва исполнилось двадцать, – с отвращением выплевывает Джош, и я наблюдаю, как правда начинает доходить до его сознания, когда он переводит взгляд с наших родителей на меня.

Я слабо улыбаюсь, но когда Джош откидывается на спинку стула, признавая поражение, я осознаю, что он понимает – за этим кроется нечто более глубокое. Я знаю, что рано или поздно мне придется признаться ему во всем, но этот нелепый вынужденный ужин – не время и не место.

Конечно, мама не замечает, что он отступает, и отвечает на его заявление.

– В этом возрасте я уже была помолвлена с вашим отцом, – мурлычет она, и я борюсь с желанием сказать: «Ага, и посмотри, к чему это привело». – Мэделин нужно поторопиться и окольцевать мальчишку Торна.

На этот раз вместо того, чтобы опровергнуть ее, бабуля хихикает, допивая очередной бокал вина.

– Ты так нетерпима к своему мужу? Потому что если так, то неудивительно, что он поимел свою секретаршу.

– Хватит! – доносится с другого конца стола голос отца, и я откладываю вилку и промокаю салфеткой уголок рта. – Мы с Мэделин обсудили этот вопрос наедине и решили, что объявим о помолвке на Рождество.

Его слова разносятся над столом и заставляют нас замолчать до конца ужина. Я постоянно чувствую на себе пристальный взгляд Джоша, но стараюсь не смотреть на него, пока мы не съедаем десерт, и за нами не убирают тарелки. Мать извиняется и ретируется первой, захватив по пути бутылку ликера, а отец вздыхает. Он уходит следующим, ссылаясь на деловые телефонные звонки, и устремляется в кабинет. Бабушка уже спит в своем кресле, так что я молча выскальзываю из столовой, а Джош следует за мной по пятам.

Если я думала, что смогу избежать его допроса, то ошибалась, ведь как только мы оказываемся на улице, он хватает меня за руку и толкает в сторону гаража, где стоят наши машины. Когда мы добираемся до него, Джош разворачивает меня и требует:

– Объяснись.

– Все нормально, Джош, клянусь, – вздыхаю я.

– Нормально? – он раздраженно повторяет. – Нет ничего нормального в том, что ты согласилась выйти замуж за Брэдли, мать его, Торна. Этот парень – гребаный урод, Мэделин.

У меня даже не получается опровергнуть его слова, особенно учитывая, что воспоминания о том, как Брэд трахал ту официантку, а потом больно схватил меня за руку, все еще свежи в памяти. Джош смотрит на меня так, словно видит насквозь. Он один из немногих людей, которым я могу доверять в этом мире. Я больше не могу ему лгать.

– Если я не выйду за него замуж, отец лишит меня финансирования.

В его глазах вспыхивает шок, и он отступает на шаг, осознавая реальность ситуации. Джош не хуже меня понимает, что это может означать. Я не единственная в этой семье, кто подвергается давлению в попытке заслужить отцовское одобрение. Джош получает немного больше свободы благодаря своему мастерству в хоккее, но он находится под таким же давлением, что и я. Он знает – если я этого не сделаю, то не смогу нормально существовать. Мне негде будет жить, у меня не будет машины. Придется бросить колледж и искать работу, чтобы прокормить себя, а учитывая, что наш отец связан с большинством предприятий в городе, думаю, найти ее будет непросто.

Он вздыхает, делает шаг вперед и заключает меня в крепкие объятия, в которых я тону.

– Все будет хорошо, Мэдс, мы что-нибудь придумаем, я обещаю.

Его слова не приносят мне утешения, но все же, когда он отстраняется, я заставляю себя слегка улыбнуться и киваю.

– Мне нужно идти, Хэлли меня ждет, – вру я, ведь знаю, что мне нужно поскорее уйти отсюда, пока я не развалилась на части. – Перезвоню тебе позже, окей?

Я сдерживаю слезы, обхожу машину и сажусь внутрь. Пока выезжаю с длинной подъездной дорожки, еще шире улыбаюсь и помахиваю ему рукой. Когда брат, наконец, исчезает из виду, я позволяю себе расслабиться. По дороге домой я молчу. По щекам текут слезы, и я чувствую, что теряю над собой контроль, в то время как мой разум одолевают бесчисленные мысли.

Что, если бы сейчас я просто выехала из города и умчалась подальше?

Что, если я бы разбилась и получила бы травмы?

Что, если бы я воспользовалась машиной, чтобы переехать Брэда?

Все это весьма приемлемые варианты, и когда я останавливаюсь перед собственным домом, задаюсь вопросом, стоит ли выбрать один из них, предпочтительно тот, в котором Брэд познакомится с моим капотом. Прогнав этот образ из мыслей, я беру сумочку, вылезаю из машины и направляюсь внутрь, кивая Джулиану, который только что подъехал. Он ведь бывший военный. Может, я смогу нанять его, чтобы он убрал Брэда вместо меня. Было бы забавно.

Когда я захожу внутрь, то замечаю, что в доме тихо. Хэлли здесь нет. Меня накрывает легкое разочарование. Но когда я достаю телефон, то нахожу сообщение от нее, которое пропустила во время ужина. В нем говорится, что она пойдет в библиотеку позаниматься. Она обожает библиотеку, поэтому я отправляю в ответ пару смайликов с сердечками, чтобы не отвлекать ее и не заставлять возвращаться домой из-за моей семейной драмы, а затем поднимаюсь наверх и бросаюсь на кровать.

Не знаю, сколько я так пролежала, но этого оказывается достаточно, чтобы ощущение, будто моя жизнь разваливается на части, углубилось в сознании. Но вместо того, чтобы взять дневник и записать там свои мысли, как просил делать мой психотерапевт, я тянусь за телефоном.

Мэдди

Как думаешь, твой член достаточно хорош, чтобы помочь мне стереть воспоминания об адском ужине?

К моей радости, его ответ приходит почти мгновенно, и как только я его читаю, то чувствую, что давление на грудь ослабевает.

Одинокий Очаровашка

Проведу опрос и свяжусь с тобой. Плохой день?

Мэдди

Ты и понятия не имеешь, насколько.

Одинокий Очаровашка

Хочешь поделиться со мной?

Мэдди

Не очень-то.

Одинокий Очаровашка

Справедливо. Как насчет отвлечения?

Мэдди

Ладно, почему нет.

Одинокий Очаровашка

Ты одна?

Этот вопрос немного сбивает меня с толку, и та назойливая часть мозга, которая всегда напоминает мне, что этот парень может быть сталкером, оживляется, но я все равно отвечаю.

Мэдди

Да, я одна…

Одинокий Очаровашка

А где же Гарольд?