– Вы меня совсем не слушаете! Я всего лишь сказал, что мы пропагандируем и поощряем поведение, которое нас устраивает. Мы никого не принуждаем! Люди ведь не дураки, и если видят свою выгоду, то предсказуемая их часть сделает то, что надо, вполне добровольно. Вот почему многие из наших работают редакторами, журналистами, режиссерами телепрограмм – они и внедряют в сознание нужные мемы. А все остальное делает свободная воля. – Ред иронически улыбнулся. – А кроме того, что такое, по сути, коммерческая реклама? Или закон? Или проповедь? Разве это не такие же попытки вызвать нужное поведение с помощью награды или наказания?

Сара прикусила язык. В самом деле, такая ли уж большая разница между кнутом и пряником? Манипулирование – более тонкий способ, чем применение силы, но результаты, в общем, одни и те же. Открытое принуждение, пожалуй, даже честнее.

Ред помолчал, взглянул на часы…

– Ну что, я вижу, вам нечего ответить. Рекламные агентства с Мэдисон-авеню занимаются, по существу, тем же, что и мы. И нет смысла гадать, хорошо это или плохо. Вот вы скажите, кому сейчас лучше живется: потомкам африканцев, проданных некогда в рабство, или потомкам тех, кто остался на родине?

– Вы хотите оправдать работорговлю?

– Ни в коей мере! Справедливость тут вообще ни при чем. Взять хотя бы меня: я счастлив, что родился в этой стране, но разве я могу радоваться тому, что миллионы моих предков умерли в Ирландии от голода, чтобы это могло случиться? Зло может порождать добро, и наоборот. Система существует вне этических категорий. Вы воздействуете на один из ее компонентов, и она реагирует – возможно, через много лет и совсем не так, как вы рассчитывали. И результат вам вовсе не обязательно понравится. Это как раз то, на чем мы специализируемся, – побочные эффекты.

– Вы не имеете права лезть в чужие жизни!

– Принцип невмешательства? Еще один мем: «Человеку не дано состязаться с высшими силами».

Саре стало не по себе. Получается, что свои убеждения она «подцепила» от других, как заразную болезнь!

– Сознательное вмешательство человека противоестественно, – упрямо сказала она. – Оно нарушает экономическое и экологическое равновесие. История должна быть свободной. Как горная река!

Ред раздраженно вскинул голову и хлопнул себя по коленке.

– Ну почему вы все вбили себе в голову, что любое вмешательство противоестественно? А что же такое, по-вашему, история, мисс Бомонт? Сплошное человеческое вмешательство! Люди постоянно пытаются изменить ее ход или же, наоборот, оградить его от изменений. Для чего, вы думаете, Томас Джефферсон затеял всю эту возню с Декларацией независимости? А борцы за права чернокожих? Или ку-клукс-клан, если на то пошло? Каждый старается подогнать будущее к своим идеалам. Вот даже вы: покупаете и перестраиваете целые кварталы, меняя структуру их заселения. Что это, как не вмешательство в жизнь людей в собственных интересах? А вы спросили жителей Эмерсон-стрит, хотят ли они заиметь новых «благородных» соседей? Все как один лезут менять историю, только наугад, слепо. Один тянет туда, другой – сюда, заботясь лишь о своей сиюминутной выгоде, не имея понятия о системном подходе, побочных эффектах и отдаленных последствиях. Даже мы не всегда представляем это достаточно четко, и тем не менее… «В стране слепых и одноглазый – король». Почему вы, остальные, считаете себя морально выше только потому, что делаете то же самое, но примитивно, по наитию?

– Разница все-таки есть, – хмуро проговорила Сара.

– Правда? Я слушаю. – Он скрестил руки на груди.

– Мы, остальные, не убиваем людей.

Лицо Реда окаменело. Потом он кивнул.

– Я мог бы возразить, что попытки влиять на историю вслепую привели к гибели гораздо большего числа людей, однако… Да, признаюсь, дела у нас уже давно идут не лучшим образом. – Он нервно потер руки. – Вы знаете, когда Кроуфорд и его люди создавали общество Бэббиджа, им и в голову не приходило ничего подобного. Вы ведь помните – они хотели спасти мир…

– Как это благородно, – язвительно заметила Сара.

Ред был явно задет.

– Именно так, спасти мир, – повторил он. – Ну… я не буду утверждать, что никто не пострадал, – их действия не раз приводили к гибели людей. Что же касается Гражданской войны… Мы до сих пор не можем разобраться, почему так вышло. Что-то, видно, они упустили в уравнениях. Так или иначе, без жертв не обошлось бы. Однако устранять отдельных лиц основатели были вынуждены лишь в крайних случаях.

– Давайте сообщим об этом в Ватикан – может, их канонизируют?

Он поморщился.

– Я не собираюсь никого оправдывать. Конечно, они не были святыми. Делали то, что считали необходимым, и за их выбор кому-то приходилось расплачиваться страданиями. Но выбор был всегда тяжелым, и они ни разу не прибегали к устранению просто для самозащиты. Только в интересах общего блага – чтобы предотвратить то, что надвигалось. А вот Вейл…

– Женевьева Вейл?

Ред метнул на нее острый взгляд.

– Вижу, вы уже о ней наслышаны… Нет, я имел в виду ее прадеда. Он начал манипулировать обществом с помощью его же собственных методов. Ни перед чем не останавливался. И как только они приняли такую сволочь в свои ряды? И он добился бы всего, чего хотел, если бы не Куинн. Они с Карсоном поняли, что само общество развивается согласно законам культурной эволюции, и рассчитали вероятность заговора еще задолго до появления Вейла. Старик Шелтон, когда узнал, так и не смог этого перенести…

Резкий телефонный звонок заставил обоих вздрогнуть.

– Ну наконец-то, – усмехнулась Сара. Ред поднял брови. – Вы же ждете звонка, – кивнула она на его запястье. – То и дело смотрите на часы.

– Извините… Алло! – Несколько минут Ред слушал молча. Внезапно лицо его изменилось. – Повторите!

Сара поняла – произошло что-то неожиданное. Надо узнать, что именно, от этого зависит, что делать. Ред неплохой парень и рассуждает логично, но она никому не позволит решать за нее. Во всяком случае, «Блейзер» загружен снаряжением и готов к выезду.

Ред убрал телефон и мрачно взглянул на нее.

– Ваш приятель-архитектор исчез. В больнице Портера его нет, даже в базе данных никаких следов – как будто он вообще не поступал.

Сара сжалась как от удара. Лекция Реда и спор с ним на время приглушили боль, теперь ужасная реальность вернулась.

– Деннис? Но он там был, в реанимации! Джереми им звонил! – Значит, они все-таки его достали, несмотря на уверения Реда о безопасности больницы… Сара закрыла лицо руками.

Рука Реда тряхнула ее за плечо. Она подняла голову.

– Ну же! – В его глазах была решимость. – Планы изменились. Уходим. Я должен доставить вас к Джейни.

Мистер Кисс потерся о ее ногу. Сара взяла кота на руки и, поглаживая, прижала к себе – видимо, слишком сильно, потому что он дернулся.

– А если я не хочу?

– Пожалуйста. Мы не покушаемся ни на чью свободу выбора. Хотите – езжайте к нам, не хотите – сидите здесь, пока вас не убьют.

Сара вздохнула.

– Ничего себе свобода выбора! – пробормотала она.

11

Оглядев набитый вещами «Блейзер», Ред рассмеялся.

– Там, куда мы едем, вам все это не понадобится.

– Я еще не решила, поеду ли с вами. Есть и другие варианты.

– Не думаю, – хмыкнул Ред.

Сара промолчала.

– В фургоне водопроводчика будет безопасней, – заметил он.

– Что может быть незаметней, чем джип в Колорадо!

– Я не о том. Ваши машины они наверняка уже знают.

Сара не смогла сдержать раздражения.

– Хватит с меня ваших дурацких шпионских игр! «Мы», «они»… Они – это общество Бэббиджа, так? А вы кто – «Ассоциация утопических исследований»?

Ред кивнул:

– Да. Только мы их никогда не называем «обществом Бэббиджа». Такие люди, как Кроуфорд, Шелтон и Хэммондтон, исповедовали высшие идеалы. Гровнор Вейл эти идеалы извратил.

Сара скривилась. Высшие идеалы! Спасение мира! И во имя этого убивали людей, ненароком развязав братоубийственную войну. Видимо, в идеалах-то все и дело: рядом с ними обычные люди кажутся мелочью, не стоящей внимания.

– Вы как хотите, – решительно сказала она, – а я спешить с выбором не буду.

Она забралась в «Блейзер» и захлопнула дверцу. Кисс мигом вспрыгнул на привычное место справа от руля. Купив машину, Сара первым делом сняла крышку с приборного щитка и устроила там мягкое гнездышко для кота.

– Пока! – бросила она, нажимая кнопку, чтобы открыть ворота гаража. Но не успела Сара завести мотор и подать назад, как Ред распахнул пассажирскую дверцу и вскочил в машину.

Она резко затормозила и повернулась к нему. Ред отвернулся, пристегивая ремень.

– Что вы себе позволяете?

– Раз вы не едете со мной, – рассудительно заметил он, – значит, мне придется ехать с вами. Заодно отвечу еще на какие-нибудь вопросы. Может, мне даже удастся убедить вас отправиться в замок Фалкон. Джейни просто взбесится, если мы не появимся.

– Мои соболезнования. Кто это – ваша жена?

Ред поднял брови.

– Моя жена? Вы шутите. Я свободен как ветер. Нет, Джейн Адамс Хэтч управляет нашей здешней базой. Кстати, она с самого начала была уверена, что вы встанете на сторону хороших парней.

Повернувшись на сиденье, Сара осторожно съезжала задним ходом по грунтовому спуску, ведущему на Футхилл-роуд.

– Я знаю, что «они» плохие парни, хотя совсем не уверена, что вы такие уж хорошие.

– Враг твоего врага…

– Не обязательно. Вы занимаетесь тем же, что и общество Бэббиджа, просто вы не так жестоки.

Оказавшись на Футхилл-роуд, Сара осмотрелась. Машин было немного, и все они стояли возле домов. Она переключила передачу и направила «Блейзер» в сторону Элдридж-стрит.

– Знаете, – заговорил Ред после недолгой паузы, – горные реки хороши лишь для тех, кто не живет в низовьях.

В первый момент Сара не могла понять, что он имеет в виду, затем вспомнила, как сама сравнила историю с рекой.

– Однако если перегородить реку плотиной, чтобы спасти тех, кто внизу, – заметила она, – можно затопить остальных.

Ред пожал плечами.

– Само собой, но если ничего не делать, потоп будет в низовьях. Так или иначе кто-то пострадает. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц.

– Верно с точки зрения повара. А если вы – одно из яиц? Вы много рассуждали об общем благе, а как быть с правами отдельной личности? Разве у кого-нибудь есть право попирать их?

– А вы согласны жертвовать безопасностью всех ради прихотей одного? – парировал он.

Сара оглянулась, переключила скорость и проехала на красный свет. На перекрестке она притормозила. Движение на восток по Тридцать второй было напряженным. Конец дневной смены. Сара изловчилась и вклинилась в просвет между машинами, круто взяв вправо. Водитель сзади сердито просигналил, грозя кулаком.

– Ладно. И сколько времени вы подправляете историю? Полтора века? Знаете, что меня больше всего беспокоит? – Она снова резко свернула направо, не доезжая до церкви, и направила машину к наклонному въезду на шоссе № 70, чтобы ехать на запад.

– Что?

– Ваша неряшливость.

Ред удивленно взглянул на нее и рассмеялся.

– Неудивительно. Но, черт побери, что-то у нас все-таки получается, раз мы еще не прогорели.

– Ну что ж, поздравляю.

Ред надолго замолчал. Сара время от времени искоса поглядывала на него. Выставив локоть в окно и подперев голову кулаком, он смотрел на проносившиеся мимо дома.

– Вот вам задачка, – заговорил Ред неожиданно. – Вы видите мальчика, который вот-вот попадет под автобус. Что вы сделаете – спасете его?

– Что? Ну конечно, если смогу.

– Отлично. А теперь предположим, что из мальчика должен вырасти новый Гитлер, который уничтожит миллионы людей, и вы об этом знаете. Будете спасать?

Сара нахмурилась.

– Как я могу знать такое?

– Предположим, что знаете. Каким-то чудом. Пусть вы экстрасенс. Как вы поступите?

– Ну и выбор…

– А кто вам сказал, что выбор бывает только приятный?

Она промолчала.

– Заметьте, отсутствие решения – тоже решение, – продолжал Ред. – Вы либо спасете его, либо нет. И если спасете, то кто будет в ответе за миллионы, которые он погубит? – Он сделал паузу. – А самое неприятное то, что вы лично знакомы с этим мальчиком. Он приносит вам утреннюю газету.

Сара молчала, стиснув зубы и глядя на дорогу.